Прощание наступает раньше осознания своих чувств. к/ф «Я просто люблю тебя»
Воспоминая о прошедшем вечере еще слишком свежи в голове юной мисс Селин Буршье, и вот, спустя несколько месяцев, она достает со дна дорожного саквояжа уже изрядно потрепанный и повидавший виды ежедневник. Когда-то певица частенько записывала в него свои мысли, переживания и особенно запоминающиеся моменты. Прекратила же это делать в тот самый момент, когда Николас под корень срубил все то счастье, которое вообще было в жизни мадемуазель Буршье. И сейчас, сидя на постели и держа в руках тот самый предмет, которому когда-то доверяла свои самые сокровенные и сдерживаемые в обществе чужих людей мысли, в голове Селин всплывает осторожный и кроткий взгляд мистера Алистера Д`Аргайла. Этот образ заставляет юную особу встать с кровати и сесть за письменный стол. Перо начинает плясать по пустым страницам блокнота, оставляя после себя ряд ровных букв, складывающихся в слова и предложения. Забыть Николаса оказалось сложнее, чем думалось сначала девушке. Да, он оказался последним мерзавцем, который не стоит и капли внимания благородной леди, но он слишком глубоко запустил свои корни в сердце такой еще юной и когда-то впечатлительной особы. Разрыв был не самым простым, и Селин только сейчас понимает, насколько она переживала и сколько нервов себе потрепала за последние месяцы. В чем-то, несомненно, изменилась. И теперь она даже не знает, стоит ли говорить спасибо Николасу за все те изменения, которые в ней случились. В любом случае, если бы не гнусный поступок прозорливого француза, мисс Буршье вряд ли бы вернулась в Лондон. И уж тем более не увиделась бы с отцом, не познакомилась бы со столькими прекрасными людьми, не сходила бы в Альгамбру с мистером Д`Аргайлом и, самое главное, не смогла бы познать себя с новой стороны. Столько «не» и «бы». Кто бы мог подумать, что ссора с молодым человеком привнесет в жизнь мадемуазель Буршье столько нового и чертовски интересного. Так Селин и подошла к самому главному в своем сегодняшнем заполнении дневника своими мыслями. Слишком уж хорошо девушка помнит каждый вчерашний жест Рыцаря в свою сторону. Не каждый заметил бы то, с какой неприязнью мисс Буршье относиться к лорду Гастингсу, и не каждый бы предложил свою помощь, хоть она и была умело завуалирована под обычным предлогом «присесть на более выгодное для просмотра спектакля место». Описывая это в блокноте, мисс Буршье неосознанно улыбается. Нужно быть абсолютно слепой, глухой и чрезмерно глупой, чтобы не заметить всего того, что происходит вокруг. Таковой себя певица уж точно не считает. И в очередной раз Селин замечает разницу между двумя странами, в которых ей удалось побывать. Если в Париже многие молодые люди в довольно открытой форме заявляли о своих намерениях и всем своим видом показывали о том, что ищут себе жену, то сейчас, находясь в Лондоне, девушка поражается сдержанностью и, возможно, даже какой-то холодностью здешних мужчин касательно незамужних и свободных дам. Исключением становится лишь Лафайет, но, да, его сложно назвать законным англичанином. Селин тихо усмехается над теми строчками, которые теперь красуются на белой бумаге. Но, кажется, она снова ушла от той темы, которая ее так волнует. А точнее, от той персоны, благодаря которой Селина снова взяла в руки свой дневник и перо. Алистер Д`Аргайл. Пожалуй, девушка заострит свое внимание на том, что она все же не глупая и не слепая. И отсюда хочется сделать вывод, что Селин все же замечает то, с какой осторожностью и с каким робким трепетом к ней относится этот на вид суровый и чертовски непробиваемый мужчина. Попросила бы девушка именно его станцевать с ней в тот первый день на балу, если бы она знала, к чему это приведет? Определенно. Продолжила бы делать вид, что ничего не замечает? Однозначно! Как бы Рыцарь не смотрел на нее, какие бы жесты внимания не оказывал, мисс Буршье все еще не готова снова с головой отдаваться чувствам. Кидаться в омут с головой ей не понравилось. И сейчас на первом месте все же стоит карьера. Поставив жирную точку на том, что нужно держаться правильного курса, мисс Буршье возвращает дневник на дно саквояжа и выходит из своих покоев. К слову, увидев в конце этого самого коридора беседующих сэра Лукана и своего отца, Селин неосознанно краснеет и, уже готовая сбежать, поворачивается в другую сторону, когда ее окликает Виктор. На лице отца сияет добрая и теплая улыбка, которая дает понять девушке, что мистер Д`Аргайл умолчал о подробностях их вчерашнего расставания. Она, вроде, не сделала ничего ужасного, но все равно чувствует себя так, словно продала свою душу Дьяволу на съедение. Впрочем, слабая полуулыбка сэра Лукана, кажется, лишь подтверждает эти мысли. Он честно пытался сдержать эту улыбку, честно пытался отвести взгляд в сторону, но вид сконфуженной и краснеющей девушки отключил все те миллионы систем, которые управляли его эмоциями в любые важные моменты. Уметь концентрироваться в обществе этого робкого и светлого ангела? Нет, это точно не в его силах. В какой-то степени мужчина опасался того, что Селина будет вести себя холодно и отстраненно с ним. Да, Рыцарь-командор Ордена Круглого Стола действительно боялся чего-то подобного. Но признается ли он себе в этом? Это уж вряд ли. — Доброе утро, отец, мистер Д`Аргайл, — подойдя к Рыцарям, девушка приседает в почтительном реверансе, после чего все-таки поднимает голову. На какой-то миг она пересекается взглядом с сэром Луканом, отчего, кажется, краснеют даже кончики ее ушей. — Что такого интересного вы обсуждали, что решили остановиться прямо посреди коридора? — как бы скованно и неловко себя не чувствовала мадемуазель Буршье, ей все же хочется развеять эту тяжелую атмосферу, которая повисла вокруг них. — Ничего из того, что бы было тебе интересно, дорогая. Обычные военные будни, — Виктор приобнимает дочь за плечи, а на его лице красуется обманчивая улыбка. За ней прячется столько тайн, что мисс Буршье и не снилось. Не будет же сэр Гавейн говорить, что они с Алистером вернулись с очередной зачистки территории от Полукровок. Это, как минимум, напугает юную особу, чего не хочет как сам Виктор, так и мистер Д`Аргайл. — Тогда разрешите покинуть вас, хотела сегодня прогуляться по парку, — Селин вновь кланяется и коротко обнимает своего отца. Однако, когда делает шаг от мистера Буршье, она встречается с его задумчивым и несколько пугающе решительным взглядом. Кажется, еще вчера он смотрел так на Селин, когда той было лет пять от роду, и она снова пролила молоко на ковер. Слишком уж мисс Буршье хорошо знает своего папу. И то, что она видит перед собой, является признаком грядущих отцовских нравоучений и предостережений. — Сегодня в Лондоне неспокойно, я не отпущу тебя одну, — чеканит мужчина, при этом бросая короткий взгляд на Рыцаря-командора. Виктор понимает, что, как и он сам, Алистер устал после прошедшей операции. Но, кроме всего прочего, сэр Гавейн еще и понимает, что именно этому человеку может доверить жизнь собственной дочери. Хорошее отношение между этими двумя становится лишь приятным бонусом к тому, что собирается сказать член Ордена. — Я бы не просил Вас об этом, сэр Лукан, в другой ситуации я бы и сам… — Можете не продолжать, — делая вид, что ему крайне неинтересен этот разговор, командор поправляет белую повязку на левом предплечье. — Вам нужно отдохнуть, сэр Гавейн. С Вашей дочерью ничего не случиться, — на сказанные слова сэра Лукана мисс Буршье вздергивает голову и с вопросом косится на своего сегодняшнего «телохранителя». — Надеюсь, Вы не против, мисс Буршье, — и снова щеки певицы покрываются легким румянцем, когда Алистер к ней обращается. — Нет, конечно, — вздохнув, отзывается девушка. «Как будто у меня есть выбор», — вторит внутренний голосок.***
Если сказать, что во время всего пути до парка между Селин и Алистером повисла гнетущая тишина, то это ничего не сказать. В то время, когда девушка пыталась отвлечься на городские пейзажи и рассматривание прохожих, Рыцарь-командор самозабвенно вникал в бытие мира через созерцание прелестной особы, идущей рядом. — Вам когда-нибудь хотелось стать кем-то другим? — они идут по вытоптанной тропинке, каждый думает о своем. Но молчание становится невыносимым. — Оставить пост командора, уехать из Лондона, забыть про эту жизнь здесь и начать новую? — девушка поворачивает голову к мужчине, при этом не прекращая идти по парку. Думал ли Алистер об этом всем? Пожалуй, до этого момента он никогда и не задумывался о чем-то подобном. В его жизни всегда было никогда не угасающее чувство долга. И он никогда не стремился убежать от него. — Это было бы неправильно с моей стороны, — почему-то эти слова вызывают усмешку у мисс Буршье. — Вам показалось что-то смешным в моих словах, Селина? — Алистер вздергивает одну бровь, пораженный странным поведением Селин. Нет, конечно, он нее можно ожидать чего угодно, но он что-то пока не готов к открытию новых сторон этой особы. Тему и без того сложно уживаться со своими противоречивыми чувствами. — Нет, что Вы, — подойдя к периллам моста, который когда-то построили над небольшой речушкой, Селин вглядывается в рябь воды. — Просто Вы всегда такой серьезный, Алистер, — спокойно объясняет девушка, при этом смотря на своего сегодняшнего компаньона. — Иногда нужно уметь оставлять работу за порогом, — мисс Буршье, поддавшись детскому порыву, поднимает камушек с мостовой и, замахнувшись, кидает его как можно дальше в воду. К сожалению, тяжесть юбок, да и всего платья, не рассчитана на столь резкие телодвижения. — Вот тебе и оставил работу за порогом, — Алистер мысленно чертыхается, когда видит, как юная мисс Селина Буршье энергично и с энтузиазмом чуть ли не перелетает через тонкие и низкие перилла. Мужчина вовремя успевает схватить девушку за руку, после чего дергает ее на себя. — Все не перестаю удивляться Вашей способности находить проблемы, — настало время Алистера усмехаться, что определенно заставляет незадачливую Селин снова покраснеть. Она оказывается прижата к торсу мужчины, который, кажется, очень даже и не против столь близкого «общения». Первой делает шаг в сторону именно мисс Буршье, после чего неловко прячет глаза и поправляет юбки. Еще никогда прежде сердце не колотилось с такой оглушительной скоростью. И самое любопытное в том, что сэр Лукан прекрасно слышит этот стук. Ему, как и любому адекватному мужчине, приятно осознавать, что это именно он стал причиной подобной реакции. — А я не перестаю удивляться Вашей способности успевать всегда вовремя, — девушка, справившись с взбунтовавшимися эмоциями, вновь поворачивается лицом к сэру Лукану. — Я и правда приношу много проблем, — Селин тяжело выдыхает, начиная считать именно себя виновницей всех злоключений, в которые по воле судьбы впутывает каждого, кто оказывает рядом с ней. — Простите за это, — певица неловко опускает взгляд к земле, при этом пряча алые от смущения щеки. Кажется, отношения между ними все же изменились. Неужели один невинный поцелуй в щеку стал причиной всего этого? Или же осознание каких-то запрятанных и далеких чувств становится этим красным сигналом, который превращает любую ситуацию во что-то неловкое? Пока это неведомо ни Алистеру, ни, тем более, Селин. — Не стоит, — девушка не замечает того, как мужчина подходит к ней и аккуратным и невесомым жестом убирает кудрявую прядь волос ей за ухо. Она, видимо, выпала из прически, когда Селина потеряла равновесие и была готова окунуться в реку. В очередной раз мисс Буршье осознает то, насколько Алистер Д`Аргайл внимателен к ней. «Возможно, и не только ко мне. Откуда мне знать?» — осекает себя певица, при этом отгоняя лишние мысли прочь. — Несмотря на то, что Вы частенько оказываетесь в эпицентре неприятностей, люди все равно тянуться к Вам, Селина, — Рыцарь-командор отходит от Селин на почтительное расстояние, чтобы еще больше не загонять мадемуазель Буршье в краску. — У Вас есть свое очарование, благодаря которому сложно устоять от помощи Вам. Любой бы с радостью поступил бы также, как и я, — Алистер, намеревающийся сказать еще что-то, неожиданно замолкает. С противоположного конца моста во всю прыть бежит дворовый мальчишка, неся аккуратный конверт. Ребенок, которому заплатили за несложную для него работу. Обычное дело в Лондоне. Мальчик останавливается возле Селин и с широкой улыбкой на лице протягивает ей письмо, после чего тут же убегает, не сказав и слова. Кинув лишь короткий и удивленный взгляд на сэра Лукана, певица пробегает глазами по имени отправителя. И Алистер, лишь мимолетно посмотрев на изменившуюся в лице девушку понимает, что, как прежде, уже никогда не будет. В полном молчании мисс Буршье вскрывает печать на конверте и осторожно разворачивает бумагу. Алистер может видеть лишь то, как лихорадочно горят ее глаза и щеки, словно от написанного в письме зависит чья-то жизнь. И только на миг певица отрывается от текста и обращает свое внимание на мистера Д`Аргайла. В зеленых глазах девушки плещется недоверие и немой шок. — Что-то случилось? — спрашивает мужчина, больше не намеренный терпеть на себе это напряженное молчание. С каждой секундой он все сильнее осознает то, что грядут перемены, которые ему, ой, как не понравятся. Селина отрицательно мотает головой, после чего вновь опускает взгляд на письмо. Сэр Лукан продолжает ждать, ему не хотелось бы выпытывать у девушки причины столь странного поведения. Рыцарь-командор встревоженно смотрит то на певицу, то на листок бумаги, зажатый в ее слегка подрагивающих руках. И ему никак не удается понять, что же такого может там быть написано, что Селина так нервничает. — Это письмо… — мисс Буршье мнется, пытается собраться с мыслями, но у нее никак не получается это сделать. Письмо поражает ее, создает лишь иллюзию реальности. Сложно поверить, что кто-то столь влиятельный мог написать ей. Алистер же чуть ли не зубами уже скрипит от гнетущей недосказанности. Если Селина хотела сохранить интригу, то ей удалось окончательно свести с ума Рыцара Ордена Круглого Стола. — Оно от Фредерика Леруа, — сказав это, певица пробегается глазами по содержанию письма в очередной раз. Если это имя должно что-то значить, то Алистер явно не понимает этого. Мужчина продолжает стоять напротив мадемуазель Буршье с непонимающим взглядом и кучей вопросов, которые зародились в его голове за считанные секунды. — Он известный французский продюсер и импресарио, — заметив-таки замешательство на лице Рыцаря, добавляет девушка. В любое обычное время она бы улыбнулась, а, возможно, и посмеялась над озадаченным выражением на лице Алистера Д`Аргайла. Но сейчас ее волнует абсолютно иное — мсье Леруа написал о том, что жаждет заключить контракт с начинающей певицей. — Нам нужно вернуться во дворец, — словно бы и не видя ничего перед собой, мисс Буршье проходит мимо сэра Лукана. Ее голова забита тысячами вариантами развития событий. Но от того, где ей видится известность и успех, хочется прыгать на месте и кричать от восторга. Алистер, продолжающий наблюдать за излишне серьезной и отстраненной певицей, неустанно продолжает следовать за ней. Селина кажется ему необычно тихой и молчаливой. Нет, она и раньше бывала такой, но сейчас эта неразговорчивость навевает на мрачные мысли, от которых кошки скребутся на душе. В гробовом молчании дошли они до дворца, где практически сразу мисс Буршье убежала в сторону своей комнаты. Ее короткое «до свидание» звучало как-то пусто и безлико, словно все это время Селина была не здесь, в Лондоне, а уже плыла через океан в сторону Франции. Это удручает Рыцаря. Что-то внутри него начинает трещать по швам, пусть он этого и не осознает пока до конца. Сначала все покрывается тонким слоем льда. Но никто точно не знает, когда он разорвется на маленькие осколки, которые ранят, оставляя за собой рваные раны. До самого вечера Рыцарь расхаживает по дворцу, как прокаженный. Мысленно Алистер далеко отсюда. Он обдумывает то, что мог бы ответить на глупый вопрос юной певицы: «Вам когда-нибудь хотелось стать кем-то другим?» Хотелось бы ему вообще быть кем-то другим? Есть ли в этом смысл? Уж точно не хотелось бы быть другим, когда в Британии разгорается настоящий Ад. Знай он о Полукровках в той другой жизни, определенно бы вновь встал на путь защиты людей. А если бы не знал? Чем бы он занимался? Это как раз те вопросы, на которые сэр Лукан не может ответить даже себе. Мужчина просто не видит другой жизни. Перед ним есть цель, которую он поставил когда-то перед собой. И он ни за что на свете не станет идти в другую сторону. Из мыслей командора вырывает шум и громкие разговоры, доносимые из чайной комнаты. И громче всех причитает маркиз де Лафайет. Заинтересованный оживленностью Рыцарей, в комнату, тихо приоткрыв дверь, заходит и Алистер. Люди сидят с кружками чая в руках, что-то бурно обсуждают и улыбаются. Почти все… Виктор Буршье, судорожно сжимающий ручку своей кружки, мрачно поглядывает на свою дочь. Это и говорит сэру Лукану о том, что что-то приключилось. Весь день его не покидало чувство неизбежности. — Вы как раз вовремя, сэр Лукан, — Себастьян Мэлори, как и всегда, добродушно улыбается и предлагает командору присесть рядом с ним. — Из Парижа пришли хорошие новости для нашей прелестной Селин, — стоит только мистеру Д`Аргайлу присесть, как в его руках оказывается чашка, принесенная служанкой. От нее исходит приятный запах чая, но сейчас нет желания его пить, поэтому сэр Лукан, сделав лишь один глоток горячего напитка, опускает руку к коленке. — Я что-то пропустил? — если все окружающие поддаются восторженному настроению духа и не замечают той капли нервозности, которую привносит Виктор. А сейчас и Алистер вкупе со своей холодностью, то Изабель Д`Аргайл, которая сразу же обращает на своего брата внимание, прекрасно видит его выражение лица. Спокойствие и редкая полуулыбка, которой он одаривал лишь нескольких людей, сейчас спрятаны за маской отчужденности и хладнокровия. — Вы знаете, что еще утром мне пришло письмо от мсье Леруа, — с улыбкой на лице произносит мадемуазель Буршье. Она не отрывает своего взгляда от Алистера. И, да, ей, как и леди Игрейн, кажется странным равнодушие Рыцаря-командора. Она ждала от него чего угодно, но только не этого леденящего равнодушия. Хотя, может, она просто выдумала себе его хорошее отношение к ней? Сэр Лукан коротко кивает на слова девушки. Ему надоело весь день ждать, ждать каких-то новостей от девушки, которая ворвалась в его жизнь, словно маленький песчаный вихрь. — Мадемуазель хочет сказать, что у нее появилась прекрасная возможность исполнить свою мечту, — маркиз эмоционально взмахивает рукой, отчего несколько капель чая попадаем ему на камзол. — Расскажите ему, Селина, — кажется, что Лафайет взбудоражен и возбужден всей этой ситуацией больше, чем сама певица. Она, хоть и улыбается, но таит в душе каплю сомнения. Стоит ли ей возвращаться в Париж? Ведь большие перспективы могут открыться ей и здесь. Улыбка сползает с миловидного личика девушки. Впрочем, она думала об этом весь день. Бесцельно ходила из угла в угол в своей комнате и взвешивала все «за» и «против». И сейчас ей просто нужно рассказать всем о своих умозаключениях, хоть она и видит уже в край недовольного отца. Ему всегда было сложно расставаться с дочерью. В первый раз это было сложно из-за юного возраста Селин, сейчас же из-за того, что она выросла и может попасть в неприятности несколько другого характера. Не хотелось бы ему встретиться с дочерью через пару лет, когда та будет замужем за тираном, для которого будет воспитывать свору детей. Не такого будущего Виктор хочет для Селин. — Мсье Леруа предлагает мне контракт на несколько лет, в течении которых мне гарантированы постоянные выступления на лучших сценах Франции. И, если все пойдет гладко, то одной Францией все не ограничится, — на выдохе выпаливает девушка, после чего переводит свой взгляд с Алистера на отца. Мистер Буршье смягчается после услышанного, но тревога не покидает его. Снова отправлять свою дочь в другую страну, и снова он не знает, как скоро они вновь смогут увидеться. — И когда Вы собираетесь уезжать, мисс Буршье? — если в глубине души этот вопрос важен Алистеру, то внешне он никак это не показывает. Лишь надевает глухую и непробиваемую маску равнодушия. А вот это «мисс Буршье» режет слух самой девушке. Если сэр Лукан думал, что она не обратит свое внимание на столь небольшую деталь, то сильно ошибается. Селин хмурится и недовольно крутит кружку в руке. — Сегодня вечером отходит ближайший пароход, — теперь и девушка прячет все свои чувства в стальную клетку, ведь поведение Алистера не просто обижает ее, оно разрывает ее сердце на маленькие кусочки. Еще утром все было просто прекрасно. А сейчас они оба надевают маски, которыми до знакомства друг с другом пользовались с завидным постоянством. — Через несколько дней я буду уже во Франции, — девушка ставит кружку на небольшой круглый столик, после чего поднимается со своего места. — Мне пора собирать вещи, — в комнате царит звенящая тишина, от которой даже у разговорчивого Лафайета по коже бежит морозец. Сегодня вечером. Эти слова бьют по вискам и гулким эхом раздаются внутри черепушки. Следом за безмолвной и вмиг поникшей Селин чайную комнату покидает такой же серьезный и погрузившийся в свои мысли Алистер. Ни он, ни она даже не заметили озадаченные взгляды друзей, которыми они смотрели друг на друга. Это все осталось в чайной комнате. Недосказанные слова, нежные взгляды, спрятанные за леденящим безразличием, и чувства, которые рвались наружу, но были глубоко упрятаны в душу. Не пристало Рыцарю тратить свое время на пустые чувства…***
Часы отбивают девятый час вечера, а во дворце тихо, как в могиле. Во многих коридорах пусто, а где-то даже не горит свет. Вот уже несколько часов Алистер Д`Аргайл провел в своем кабинете. Заперся здесь, словно бы в надежде отгородиться от себя самого. Сложно только понять, что такого случилось в его жизни, что наступил этот эмоциональный крах. Он столетиями сохранял спокойствие, которому могли позавидовать многие. Мужчина неторопливо поднимается из-за массивного стола, на котором ровными стопками лежат важные документы. За окном в свои владения вошла ночь, которая одела небо в лоснящийся атлас, усыпанный мириадами звезд. Но сейчас, подойдя к окну, Алистер обращает свое внимание на толпу Рыцарей, которые собрались у входа. Перед ними стоит конный экипаж, в него уже грузят багаж мисс Буршье. Командору стоило бы спуститься и попрощаться с девушкой точно также, как делают это все остальные. Но что-то упорно мешает ему сделать это. Железный прут прошел сквозь него, напоминая о себе тупой болью в груди при каждом движении. Страшнее этого может быть только пустота, которую он чувствует сейчас. Или не чувствует? Сложно сказать. Ведь это проклятая пустота. Люди внизу о чем-то разговаривают, Алистер видит улыбки на их лицах. Виктор стискивает дочь в медвежьих объятиях, и от этих нежностей на лице певицы появляются первые слезы. Ей, как и сэру Гавейну, сложно снова прощаться. И снова на неопределенный срок. Знала бы она, что каждый день может стать последним для любого из тех, кого Селин оставляет в Лондоне. А если бы знала, осталась? — Возможно, стоит сказать «прощай», — тихо шепчет сэр Лукан, продолжая наблюдать за певицей. И самым тяжелым становится злосчастный момент, когда Селин, будто почувствовав его присутствие, поднимает голову. Она смотрит именно в то окно, где горит свет, где в этот самый момент, сложив руки на груди, стоит Алистер Д`Аргайл. Еще вчера они вместе были в Альгамбре, прекрасно проводили время вместе, а сейчас смотрят друг на друга так, словно никогда и не были знакомы. Коротко кивнув головой командору в знак прощания, девушка скрывается в салоне кареты. Она больше не поворачивается, даже забывает помахать своим друзьям и отцу, которые все еще продолжают желать ей спокойного плавания. Она что-то на автомате отвечает им всем, но даже не поворачивает головы, ведь тогда они увидят глупые девичьи слезы на ее щеках. Селин обещала себе больше никогда не испытывать всех этих бессмысленных чувств к какому-либо мужчине. Карьера должна была стоять на первом месте. И сейчас, оставляя позади себя Вестминстерский дворец, мисс Буршье оставляет саму себя. Ту себя, которая робко краснела в обществе Рыцаря-командора и улыбалась той невинной улыбкой, которая так всегда была ей свойственна. Когда конный экипаж скрывается за поворотом, пустота в душе Алистера Д`Аргайла, которая еще так недавно была покрыта слоем льда, с треском начинает рушиться. Весь тот самоконтроль, вся та железобетонная маска равнодушия трещат по швам. Пустота сжимается до размеров мячика для крикета, после чего взрывается сродни сверхновой, при этом снося все на своем пути. Нечленораздельный крик слетает с губ мужчины в тот самый момент, когда ровные стопки бумаг с шелестом разлетаются в разные стороны. Следом за ними со стола летит железная чернильница. Клякса черным пятном растекается по ковру. И она так похожа на то, что творится в груди у самого Рыцаря. Звон стоит в ушах, когда стул с оглушительным грохотом ударяется о входную дверь. Алистер вовремя себя останавливает, когда руками вцепляется в край стола. Громкие и порывистые вздохи со свистом вырываются из груди. Этому нет логического объяснения. Просто он знает, что потерял что-то очень важное для себя. Что-то такое, благодаря чему было так легко жить, легко улыбаться и вставать по утрам. За прошедшие недели, как оказывается, ему было легко делать то, что раньше вызывало трудности. Впервые за последние столетия Алистер Д`Аргайл теряет контроль. Да, да, тот самый пресловутые контроль оказывается не крепче тростинки. Рваные вздохи превращаются в тихий хрип раненного животного, которого загнали в угол. А в отражении зеркала на него смотрит зверь, чьи глаза налились кровью. У него отняли ту самую причину, ради которой было необходимо сдерживать себя. Если человек еще и мог с этим смириться, то зверь жаждал вернуть то, что принадлежит ему. Жаль, что сэр Лукан понял это все только сейчас. Теперь он должен будет жить с мыслью, что девушка, которая не раздражала его внутреннюю темную сторону, уехала. Безмолвно покинула его, оставив одного с вывернутой наружу душой и горящим сердцем в руках.