Возвращение домой — забавная штука: знакомые картины, звуки, запахи… единственное, что изменилось — ты сам. К/ф «Загадочная история Бенджамина Баттона»
Ровно шесть лет назад в один из похожих вечеров по улицам Лондона проезжала карета, внутри которой сидела юная и очаровательная девушка, грезящая о большой сцене и всемирном признании. И тогда она даже не подозревала, что с наслаждением вернется в родной город в надежде найти здесь прежний покой и уют. Сейчас мисс Буршье уже не хочется купаться в лучах славы, выслушивать очередные лживые комплименты или ловить на себе множество взглядов. Она бы с удовольствием променяла все те завистливые и добродушно обманчивые взгляды на один единственный, в котором, наверное, никогда не было корысти. Алистер никогда не позволял себе смотреть на певицу со снисходительностью или потворством. Он был честен и искренен в своих словах, что уж точно Селина теперь никогда не забудет, ведь она шесть лет провела в болоте лицемерия и всеобъемлющего маскарада. — Остановите возле входа на крыльцо Святого Стефана, — это было единственное, что сказала Селина, когда садилась в конный экипаж. Никакого волнения, только не в этот раз. Хотя, черт, конечно, она переживает! Трепетное чувство зарождается в ее груди каждый раз, как она думает о своем долгожданном возвращении в Вестминстерский дворец. И как бы сильно она не устала от дороги, грядущее, пусть и короткое, выступление в уже знакомых стенах Вестминстерского холла пробуждает в ней новые силы. Когда мисс Буршье покидает карету, с неба начинает капать слабый дождик. Он не тревожит девушку, одетую в плотный коричневый плащ с широким капюшоном, скорее, даже наоборот, подстегивает к дальнейшему шагу в своей жизни. Она была здесь так давно, но воспоминания не имею срока годности. Она бережно хранила в мыслях все, что связывало ее с этим место. И никакие компании, новые знакомства, очередные молодые люди, пытающиеся заполучить внимание взрослой и успешной певицы, и выступления не могли затмить приятные воспоминания, которые теплятся в голове Селин. Гордо вздернутый подбородок, уверенный шаг и прямая спина. Издержки профессии, не больше, как и та улыбка, которой мисс Буршье награждает людей, поднимающихся по лестнице, ведущей к крыльцу Святого Стефана. Их немного, и они быстро скрываются за поворотом в то время, когда сама певица задерживается под крышей на подступах ко входу в здание. — Я вернулась к тому, с чего начинала, — с ностальгической улыбкой на губах произносит девушка. Ее сердце стучит медленно и размеренно, но ровно до тех пор, пока не вспоминает о предстоящей встречи со старыми друзьями, с тем, кто так старательно скрывал свою личность за строчками многочисленных писем. И, пожалуй, сейчас Селина может назвать это выступление самым эмоциональным из всех, что у нее были. Даже то последнее в Пале Гарнье теперь уже не кажется мадемуазель Буршье излишне волнительным, а ведь она там чуть серьезно не пострадала. — Кого я вижу? Неужто маленькая Селина Буршье и впрямь вернулась в Лондон? — именно его певица и ждала. Еще неделю назад она отправила ему письмо с очень заманчивым предложением снова выступить в Вестминстерском дворце. И вот он здесь — Кристофер Марлоу! Да еще и не один. Под руку его держит миловидная и утонченная девушка с правильными чертами лица. Светловолосая, кареглазая и элегантная девушка выглядела хрупкой по сравнению с подтянутым и высоким Кристофером. — Я и представить себе не мог, что ты и впрямь писала серьезно, — мужчина изменился. «Прошло шесть лет, конечно, он изменился», — напоминает внутренний голосок девушке. — Я бы не стала шутить на подобные темы, — всегда такой энергичный и болтливый мсье Марлоу сейчас кажется сдержанным и сосредоточенным. И тут мисс Буршье замечает обручальные кольца, которые так красноречиво сверкают на руках пары. — И поздравляю. Надеюсь, что Кристофер еще не до конца свел Вас с ума, — и стоит только этим словам слететь с губ Селин, как миссис Марлоу закатывается звонким и искренним смехом. Видимо, мисс Буршье попала в самую точку. — Меня зовут Ребекка, очень приятно с Вами познакомиться, Селина. Кристофер много рассказывал о вашей совместной юности, — девушки обмениваются короткими кивками головы, при этом продолжая улыбаться. Но в этих жестах нет напряженности, а эмоции Ребекки не кажутся натянутыми или лживыми. — Каков план, Селина? Не думаю, что ты заранее как-то сообщила о нашем выступлении, ведь из дворца мне лично письмо не приходило, — несколько сконфуженный диалогом своей жены и бывшей коллеги Кристоф напоминает о себе. — Только не говори, что мы просто ворвемся внутрь и шокируем всех высокопоставленных гостей дворца своим появлением. — Конечно, нет, — усмехается мадемуазель Буршье, при этом ища хоть кого-нибудь, кто работает здесь. И, о Боги, она находит нужного человека. — Мистер Джонсон! — Селина не может поверить в свою удачу. Добродушный старичок, который встречал их с Кристофером шесть лет назад, все еще работает здесь. И, кажется, ничуть не изменился. Кустистые брови все также пушатся в разные стороны, а на губах красуется все та же приятная улыбка. — Ты хочешь сказать, что мы все же ворвемся в Вестминстерский холл, а ты предупредишь об этом только его? — мистер Марлоу, окидывая Селин удивленным взглядом, уже начинает сомневаться в адекватности своей давней подруги. — Ты сумасшедшая, — но это заставляет мужчину улыбнуться. Давненько в его жизни не было подобной встряски. Ведь теперь он верный и любящий муж, а также добрый и в меру требовательный отец трехлетнего сына, который, к слову, ждет своих родителей дома. — Ты даже не представляешь, насколько, — из-за капюшона Кристоф не видит лихорадочного от предвкушения блеска в глазах мадемуазель Буршье, но прекрасно слышит по голосу, что она ждала этого вечера чертовски долго. И сейчас не отступится даже в том случае, если ей дорогу преградит сама королева Виктория. — В Италии мне пришлось чуть ли не силой выбивать вечернее время для своих выступлений, а буквально полторы недели назад я попала под агрессивный огонь разъяренных французов. Безумства в моей жизни хватает, — потирая ладошки и саркастично улыбаясь, произносит девушка. Да, мистер Марлоу уж точно не ожидал, что Селина настолько сильно переменится. Робкая и скрывающая свои чувства юная и неопытная певица превратилась в смелую и открытую женщину, которая не полезет в карман за щедрой щепоткой добротных и прямолинейных фраз. Он и забыл о кричащих заголовках газет, где говорилось о бунте в Пале Гарнье. Ведь хотел спросить, как мисс Буршье себя чувствует, но стоило ему только увидеть энергичную и что-то замышляющую особу, как все вопросы сами собой отпали. В это время мистер Джонсон наконец-то подошел к компании артистов. — Мисс Буршье, рад вновь видеть Вас здесь, — старичок галантно кланяется, а на его лице расцветает добрая и открытая улыбка, словно он встретил свою давно покинувшую его внучку. — Ваш отец ничего не говорил о Вашем возвращении. — Скажем так, это небольшой сюрприз, — певица начинает копаться в небольшой сумочке, после чего достает из нее несколько листов бумаги. — Вы очень мне поможете, если передадите это оркестру, — мистер Джонсон удивленно косится на протянутые записи, на которых видит четкие и аккуратные ноты. — Пусть начинают играть, как только мы с мистером Марлоу появимся. Хорошо? — Я сделаю все, что в моих силах, мисс. А еще, пожалуй, возьму на себя смелость и прикажу горничным приготовить комнату для Вас, — пожилой мужчина, покидая гостей, выглядит еще более сбитым с толку, чем до всей этой беседы с мисс Буршье. Селина провожает его долгим взглядом, а мысленно пытается сконцентрироваться на приближающемся деле. Никто и впрямь не знает о ее приезде, ведь она покинула Францию настолько же быстро и неожиданно, что даже не успела написать отцу письмо. Впрочем, это даже к лучшему. — Что ж, Кристофер, ты готов? — певица поправляет плащ, ведь, как не крути, это часть ее сегодняшнего образа. — Надеюсь, ты не забыл слова нашей песни, — мужчина заметил широкую улыбку на губах девушки. Только она и видно из-под капюшона, отчего подруга кажется ему еще более безумной, чем раньше. — Такое забудешь…***
Подобные празднества проводят два-три раза в год, но вот уже последние пару лет Алистер Д`Аргайл не посещал их. То ли был слишком занят, то ли пытался избегать больших скоплений людей. Сам же он спишет все на работу, но в действительности можно подчеркнуть ту самую вторую причину несколько раз красным. А сейчас? Он устал, действительно устал за последние полторы недели. В газетах ничего не пишут о последствиях взбунтовавшихся французов, а от Селин пока не приходило ответных писем. Рыцарь-командор стоит возле многочисленных столов, которых, кажется, здесь больше обычного. Все они ломятся от изобилия напитков и изысканных закусок. А компанию мужчине составляет спокойная Изабель. Она успела привыкнуть к тому, что Алистер все время не в духе, все время его беспокоят какие-то тяжелые мысли. И если первое время она еще пыталась как-то исправить положение, то потом просто смирилась. Точно также, как и сейчас. Леди Игрейна делает вид, что ее не беспокоит отрешенный взгляд и нервно сжимающие ножку бокала пальцы сэра Лукана. Снова ее брат погрузился в свои мысли, в которые нет прохода никому. Почти никому. Об этом Изи тоже старается не забывать и верит, что однажды этот почти никто вернется в Британию. — Выглядишь уставшим, не думал пойти отдохнуть? — тянуть это молчание у Изабо больше нет желания. Но, кажется, Алистер даже не слышит вопроса сестры. Он внимательно осматривает гостей, будто бы высматривая кого-то. Так было всегда. Как и три года назад, когда Рыцарь-командор перепутал миниатюрную рыжеволосую особу с Селин. Оплошность с его стороны, это уж точно. Можно даже сказать, что он облажался по-королевски. — Когда-нибудь ее контракт закончится, — между тем продолжает девушка. Сложно скрывать, но даже Леди Игрейн не хватало дочери сэра Гавейна, ведь она привносила в обыденную жизнь Рыцарей что-то свежее и новое. Была отдушиной в суровые будни борцов с Полукровками. И, да, Изи также переживает за Селин из-за случившегося в Париже, как и многие другие. — Я здесь ненадолго, скоро уже пойду. Ты права, мне стоит отдохнуть, — будто бы в подтверждение своим словам Рыцарь-командор устало протирает глаза пальцами. Когда он уже выспится по-человечески? Наверное, никогда. Неутешительный прогноз, это уж точно. Сэр Лукан отворачивается от входа, чтобы поставить опустевший бокал вина. По счастью Селин, мистеру Джонсану удалось уговорить оркестр сыграть композицию, которую девушка дала ему. И вот сейчас, Вестминстерский холл перекликается сотнями голосов в то время, когда напротив витражного окна появляются две фигуры. Кристофер коротко кивает оркестру, и музыка, играющая до этого, быстро обрывается. Однако, несмотря ни на что, гости даже не обращают на это внимания. Все они увлечены разговорами и напитками, которые, наверное, еще не переставали заканчиваться за этот вечер. И даже первые мелодичные аккорды не заставляют толпу замолчать, как это было в прошлый раз. Оно и понятно, никто даже не подозревает о приближающемся выступление уже очень даже именитой певицы. — Нам здесь не рады, — саркастично подмечает Кристофер, оказываясь неподалеку от Селин. — Хотя, в общем-то, это мы вероломно пытается привлечь внимание толпы. — Неужто Кристофер Марлоу растерял весь свой оптимизм и желание покрасоваться на сцене? — несильно толкнув мужчину в бок локтем, усмехается мисс Буршье. — Семейная жизнь превратила тебя в ворчливого старика, тут уже ничего не поделаешь, — все это сказано с долей иронии, которую Кристофер уж точно не хочет оставлять без ответа: — А неужто у Селин Буршье до сих пор нет того, ради кого она бы растеряла всю свою нужду в известности. Сцена превратила тебя… — договорить Кристофер не успевает, так как певица уже делает шаг вперед, а по холлу начинает плясать песня, которая уже звучал в этих стенах ровно шесть лет назад:Ainulindalë — «Namarië». She runs, her cold feet caressing the grass where she used to sit. Она бежит, ее холодные ноги ласкают траву, где она обычно сидела And on the edge a path leads to the West, И на краю путь ведет на Запад, She knows it from long ago when the world was in its early days. Она знает это с давних времен, когда мир был в его ранних днях.
Первыми на голос певицы откликаются Рыцари. Они, как один, поворачиваются в сторону исполнительницы и, казалось бы, замирают в молчаливом одухотворении. На лице Виктора появляется улыбка, и он выдыхает с облегчением, узнавая в фигуре, облаченной в плащ, свою дочь. Она жива, и она сейчас снова здесь, в Вестминстерском дворце, словно никуда и не уезжала. Зал постепенно замолкает, а возле ступеней, некоей импровизированной сцены, собираются люди. Они внемлют звучащим словам, будто молитве. Голоса певцов и музыка, исходящая от оркестра, сливаются в единое целое, создавая при этом атмосферу чего-то волшебного и не передаваемо незабываемого. А сама Селина высматривает в толпе того, кто все эти годы никак не покидал ее мыслей. И если бы зрение позволило ей, девушка непременно нашла бы Рыцаря чуть ли не в самом дальнем углу залы. Алистер Д`Аргайл тем временем, замерев с пустым бокалом в руках, кажется, перестает даже дышать. Сколько раз он перематывал в голове тот первый вечер, когда мисс Буршье, спасаясь от вездесущего внимания маркиза де Лафайета, предложила ему станцевать? Сколько раз в голове звучала эта самая песня? Да сейчас уже и сложно сосчитать, но этого достаточно, чтобы вот сейчас, услышав лишь первые аккорды, потерять дар речи. И в первую очередь он слышит ее. Слышит тот умиротворяющий и льющийся, словно ручеек, голос, но боится… Суровый и уверенный в себе командор боится, что, если повернется, то все это окажется очередной иллюзией, очередной игрой его разума.Timeless a song that vanished in dream. Вечная песня, которая исчезла во сне.
Эта песня и впрямь стала той, что терялась в ночи и неустанно истязала душу Рыцаря-командора. Порой ему приходилось просто закрыть глаза, чтобы вновь перенестись в дни, когда Селина жила во дворце. Только вот сейчас ему и впрямь хотелось верить, что это все не сон. Наступил тот момент, когда одна песня за три минуты напоминает Алистеру все то, что он старался забыть месяцами. — Она действительно вернулась, — тихий шепот Изабель возвращает сэра Лукана в реальность, и он наконец-то позволяет себе повернуться. — Настал твой черед, братец, — Леди Игрейна заговорщически улыбается, чем загоняет своего брата в тупик. Она все знает и уже достаточно давно, а он этого даже и не подозревал. Оставляя пустой бокал на одном из столов, сэр Лукан направляется к «сцене». Теперь-то он особенно сильно обращает внимание на толпу людей и чересчур огромное количество расставленных столов. Все это его раздражает, ведь, зная Селин, он боится, что она возьмет и просто убежит, как делала это всегда раньше. Если, конечно, это она и есть, в чем Рыцарь перестает сомневаться с каждым пройденным шагом. Его подстегивает музыка, ведь мужчина прекрасно понимает, что до конца песни остаются считанные мгновения. Голоса все еще не смолкают, и у Алистера появляется надежда на то, что он успеет добраться до миниатюрной фигуры в плаще раньше, чем очередная безумная мысль посетит голову мадемуазель Буршье. Он поистине жаждал этой встречи. Так сильно хотел вновь увидеть спокойный взгляд Селин, увидеть ее улыбку и копну рыжих кудрявых волос, что сейчас у него щемит в груди от разочарования, что мисс Буршье решила скрыть свое лицо за треклятым капюшоном. Ведь еще будет шанс ее увидеть? Правда? Сэр Лукан не хотел мириться с провалом. Пожалуй, на этот раз он последует за певицей, если уж она вновь решит покинуть Лондон. И здесь дело даже не в принципах, а в том, что одним лишь своим голосом Селина заставляет Алистера чувствовать. Он не отводит своего взгляда от нее, все еще не доверяя собственным глазам. А вдруг он все-таки сейчас спит и вот эта иллюзорная Селина растает, когда солнце коснется земли. Как сэру Лукану поверить в то, что Селина стоит здесь, а не красуется где-то на очередной фотографии местной газеты, не смотрит на него с его собственного снимка, который был сделан еще до отъезда мисс Буршье? Да, она и впрямь прямо здесь, в Вестминстерском холле, да ко всему прочему, еще и исполняет ту самую песню, которая и начала историю знакомства двух людей. Песня, связавшая две судьбы, иначе назвать и не получится. Селина же, погруженная в музыку, перестает обращать внимание на зрителей. С отцом и остальными она увидится чуть позже, возможно, завтра, когда сможет наконец выспаться после долгой дороги из Парижа. Сегодня, наверное, она готова встретиться лишь с одним человеком, которого еще пару минут назад она не могла найти в этой огромной толпе. И вот песня заканчивается, последние ноты мелодии тонут в стенах залы, а голоса гостей с новой силой взрываются в помещение, словно бы они всю жизнь хранили молчание, а вот именно в этот момент решили заговорить все разом. — Надеюсь, что Ребекка не заскучала одна, пока ты пел. Передавай ей наилучшие пожелания от меня, — мисс Буршье, минуя все восторженные вскрики со стороны слушателей, пожимает предплечье своего друга в одобрительном и поддерживающем жесте. Лишь исполнив эту песню, девушка в полной мере осознает, насколько же сильно она устала. — Обязательно. А ты отдыхай, ты это заслужила, — Кристофер в очередной раз улыбается Селин, после чего спускается со ступеней туда, где его уже ждет жена, в глазах которой плещется искренний восторг и обжигающая любовь. А неподалеку от нее, наблюдающий за спешным уходом певицы, останавливается и Алистер Д`Аргайл. Его взгляд также, как и секунду назад, прикован к фигуре в плаще. И он жаждет того, чтобы девушка обернулась и наконец-то увидела его, заглянула ему в глаза и сказала, что теперь-то она точно никуда не уедет из Лондона. Но вместо этого, как он и подозревал, мисс Буршье как быстро появилась в холле, также быстро и удаляется, словно бы ее здесь и вовсе не было. Подобное стечение обстоятельств уж точно не устраивает Рыцаря-командора. Что там ему говорила сестра? Настал твой черед? — Только не в этот раз, — себе под нос шепчет сэр Лукан, после чего начинает подниматься по ступеням, на которых еще несколько мгновений назад пела та, кто одним лишь своим присутствием заставила заткнуться и утихомириться ту темную сторону командора, которая бушевала на протяжении последних шести лет.***
— Это была Ваша дочь, Виктор? — лорд-канцлер удивленно смотрит в сторону коридора, за поворотом которого скрылся силуэт девушки. Сэр Ланселот делает небольшой глоток вина, при этом переводя свой взгляд на мистера Буршье. Сложно не сказать, что оба Рыцаря выглядят шокированными из-за развернувшейся перед ними сценой. Никто уж точно не ожидал, что Селина так неожиданно появится на пороге Вестминстерского дворца. — А это был Ваш сын? — в тон ему отзывается сэр Гавейн, оставляя далеко не самый тонкий намек на очень даже очевидные обстоятельства, ведь за тем же самым поворотом скрылся и небезызвестный Алистер Д`Аргайл. — Оставьте своих детей в покое, они вполне и сами могут справиться, — с улыбкой на лице произносит сэр Персиваль. Пожалуй, он всегда появляется там, где без его комментария просто не может обойтись диалог. — Как-нибудь разберутся и без наших древних советов.