Опьянённый мажорным аккордом

Похоть порождает желание обладать, а желание обладать порождает желание убивать. к/ф «Весна, лето, осень, зима… и снова весна»

      Селина выходит из кареты, при этом остро предчувствуя что-то плохое. Под ложечкой начинает сосать, а желудок сводит судорогой. И снова девушка списывает это на старое неправильно сформировавшееся мнение о лорде Гастингсе. И пока мисс Буршье поднимается по ступенькам на крыльцо, ее мысли разбегаются, словно тараканы, в разные стороны. И если одни говорят, что ничего страшного не случится, то вторые в три горла орут, что из этого поместья нужно бежать как можно дальше и быстрее.       Но убегать уже поздно, ведь на крыльце ее поджидает Джейкоб ван Нек собственной персоной, а на его лице так и читается ощущение полного удовлетворения. Ему безмерно сильно хочется оказаться с юной, по его меркам, особой наедине, ведь еще с тех давних пор его будоражил ее запах. Нет, не тот парфюм, который сбивал с толку и неимоверно раздражал. А запах самой Селин. И если бы он хотя бы намекнул об этом, то многие посчитали бы его извращенцем и негодяем. К сожалению, о таких вещах, как запахи, люди не любили говорить публично, что огорчает самого лорда.       — Как добрались? — если Селина ожидала каких-то других ощущений от общения с лордом, то очень сильно просчиталась. Ей, как и раньше, жутко некомфортно и неуютно в его компании, словно она оказывается в чане с пиявками. — Без приключений?       — Добрый вечер, лорд Гастингс. Да, все просто прекрасно, спасибо за заботу, — годами натренированная улыбка появляется на губах певицы. Наступает время, когда, как бы сильно она того не хотела, приходится играть новую роль. Только оказавшись здесь, Селина начинает сомневаться в простом «праздновании» ее успехов. Это не так работает, только не в компании человека, от взгляда на которого по коже бегут мурашки.       — Что ж, тогда следуйте за мной, у меня есть то, что Вас может заинтересовать, — лорд Гастингс, обладая не дюжим опытом, прекрасно улавливает все оттенки настроения певицы. И он прекрасно осознает, что девушка вновь начинает его бояться. Запах ее страха будоражит рассудок и чуть ли не насильно заставляет забыть обо всяких формальностях.       — Может, Вы все же поделитесь своими планами? — мисс Буршье, вздрагивая чуть ли не от каждого постороннего шороха, косится на Джейкоба. Мужчина идет перед ней уверенно и достаточно шустро для своего возраста, как кажется самой девушке. Однако на свой вопрос она получает только загадочную полуулыбку и сверкнувшие в свете ламп глаза лорда. И это пугает пуще прежнего.       Коридоры кажутся Селин нескончаемыми, но она все равно пытается запомнить их расположение, ведь неизвестно, что ждет ее дальше. Не хочется, конечно, думать о плохом, но в этой гнетущей тишине только такие мысли и посещают женскую голову. Вот они проходят мимо той залы, где когда-то проходило пиршество, и мисс Буршье дико хочется свернуть в него, чтобы как можно незаметнее покинуть поместье. Но она прекрасно понимает, что этот план провальный, и у нее нет ни малейшего шанса на побег.       Мысленно же успевает обругать себя за неосторожность и глупость. Она ведь могла сказать о своем уходе хоть кому-нибудь. В первую очередь, конечно же, Алистеру, а он-то бы точно отговорил ее от визита в поместье лорда Гастингса. Но, к превеликому сожалению, Селина и на этот раз решила рассчитывать исключительно на свои силы. Идиотка.       И пока певица следует за Джейкобом, ее взгляд то и дело возвращается к небольшой дамской сумочке, которую девушка осмотрительно взяла с собой. И, нет, там не лежат вещи первой дамской необходимости. По крайней мере, не в том понимании, в котором это воспринимают остальные люди. Будучи не самой худшей артисткой, Селин приходилось сталкиваться с нахальным отношением в свой адрес.       Мужчины бывают ужасны, когда дело доходит до их плотских желаний. Отсюда и давнишнее приобретение браунинга. Очень даже удобный и компактный пистолет, который так аккуратно ложится в ладонь самой девушки. Старенькая модель, он стоил ей не так дорого, но зато не единожды спасал ее честь за последние шесть лет. И вот сейчас, вперившись взглядом в спину лорда Гастингса, Селина искренне верит, что ей не придется использовать оружие.       — Вы сегодня молчаливы, мисс Буршье, — между тем произносит лорд, при этом посмотрев на певицу через плечо. И снова девушка видит этот необъяснимый и голодный блеск в глазах мужчины. «Возможно, все же придется доставать браунинг», — мелькает в голове мысль, но внешне мадемуазель Буршье пытается сохранить спокойствие и даже улыбается. И, на удивление, Джейкоб ван Нек даже не обращает внимания на фальшивость этого мнимого спокойствия.       — Вам кажется, — коротко отвечает девушка, а ее взгляд блуждает по пустому коридору. Хочется верить, что это не паника зарождается где-то в желудке, ведь иначе Селина боится просто не справиться с нахлынувшими эмоциями. — Так что Вы хотите показать мне?       — Мы почти пришли, — с этими словами лорд Гастингс заворачивает за очередной поворот, и они оказываются перед широкой деревянной дверью. Мысль о заточении почему-то не покидает головы Селин, хотя она прекрасно знает, что Джейкоб уж точно не станет так поступать. Как ей кажется, он приверженец более кардинальных методов, хоть это и не скажешь, впервые на него посмотрев.       За дверью оказывается громадная комната, интерьер в которой, к слову, очень даже неплох. В ней чувствуется изысканность в той же степени, как и сдержанность. Все в меру, если быть точнее. Жестом мужчина показывает Селин, куда она может присесть, сам же направляется к тяжелому на первый взгляд столу, на котором располагаются подносы с алкоголем и закусками. Он определенно подготовился.       — Какое вино предпочитаете? — Джекоб с вопросом смотрит на певицу, однако все его слова и действия — это всего лишь иллюзия вежливости. На самом же деле ему глубоко плевать на желания девушки.       — Я не пью, — мисс Буршье и впрямь сегодня немногословна, а каждая ее реплика пропитана осторожностью и каплей резкости, словно подобным поведением она пытается отпугнуть от себя лорда Гастингса. — Это вредит связкам, — таким же спокойным и обыденным тоном добавляет певица. На самом же деле Селина сейчас бы с удовольствием опустошила пару бокалов с виски, иначе ее натянутые до предела нервы сведут ее с ума. — О чем Вы хотели поговорить со мной, лорд Гастингс? — девушка присаживается на удобный пуф и расправляет подолы платья. И все это время она не отрывает своего внимательного взгляда от силуэта лорда.       — Как Ваши дела с сэром Луканом, мисс Буршье? — и если бы Селина не разбиралась в людях, то даже бы не услышала нотку нервозности и злости в голосе Джейкоба. Пожалуй, это тот самый первый предупреждающий огонечек, который загорается в голове мисс Буршье. И если она позволит настороженности и панике завладеть ее рассудком, то до добра это не доведет. Нужно держать себя в руках, чего бы ей это не стоило.       — При всем моем уважении, но это не Ваше дело, — и вот тут-то уже сам лорд Гастингс чувствует запах гнева, который исходит от мисс Буршье. Заданный им вопрос, может, и выглядит нетактичным, но зато дает понять мужчине, что Алистер не сидел прошедшие дни сложа руки. Возможно, он даже добился своего. И если это так, то здравомыслящий человек уже бы начал писать завещание, если бы действительно хотел исполнить тот злобный план, который теплится в дальних уголках памяти Джейкоба.       Но лорд Гастингс всегда был и будет крайне самодовольным, чтобы заботится о чувствах кого-то, вроде Алистера Д`Аргайла. Только вот он не учитывает одной маленькой детали — если с Селин что-то случится, то сэр Лукан сравняет с землей это поместье, а от самого Джейкоба не оставит и лужицы. Да, возможно, это раскроет его перед другими Рыцарями, возможно, его даже убьют после этого. Но кто-то, вроде него, обладающий темным «я», не будет мелочиться. Месть станет для него первостепенной задачей. Жаль, что лорд Гастингс не продумал этот момент развития событий.       — Предположу, что у Вас с ним все хорошо, — мужчина недовольно поджимает губы, после чего делает неспешный глоток вина. Вкус напитка кажется неожиданно омерзительным, отчего лорд Гастингс откидывает бокал в сторону. Ему надоело, чертовски надоело строить из себя приятного и доброжелательного пожилого человека. Осточертела эта маска добродетели.       Когда бокал разлетается на мелкие осколки, Селина чувствует новый прилив паники. Ее прошибает дрожь. Разом загораются все предупреждающие огоньки, что подстегивает девушку на скорый уход из поместья. И сейчас речь шла не о женской чести, а, возможно, о ее жизни.       — Что Вы… — но Селина не успевает задать волнующий ее вопрос, когда Джейкоб ван Нек поворачивается к ней лицом. Губы мужчины растянуты в акульем оскале, дьявольски пугающем и опасном, а глаза будто бы горят сталью изнутри.       — Вы умна, Селина, — из голоса пропадает прежняя обходительность, а каждый шаг Гастингса в сторону певицы не сулит ничего хорошего. Мисс Буршье медленно поднимается со своего места, а в руках нервно сжимает крохотную сумочку. — Тогда почему пришли сюда? Неужто и впрямь решили, что я просто хочу с Вами «поговорить»? — тихая усмешка слетает с губ лорда.       — Хотела дать второй шанс, — Селина пожимает плечами, что выглядит так, словно она расслаблена и готова продолжить светскую беседу. На самом же деле девушке хочется только одного — убежать. — Вы мне и раньше-то не очень нравились, — раз уж Гастингс решил пооткровенничать, тогда почему она не может поступить также?       — Думаете, что я хочу сделать? — если Джейкоб делает шаг к певице, то она делает несколько небольших шагов назад, прочь от него. Но в один «прекрасны» момент за спиной оказывается небольшой круглый стол, предназначенный для чаепития. Это становится той самой вещью, благодаря которой хищник наконец-то достигает своей жертвы.       — Вы собственник по природе, лорд, — теперь в каждом слове Селин чувствуется знатная доля яда. — В самом омерзительном и скользком понятии этого слова, — несмотря на страх, мисс Буршье продолжает держать планку. Как бы страшно ей ни было, она смотрит в упор, прямо в эти металлическо-холодные глаза. Нельзя показаться слабой, это может оказаться фатальным. — Идете на поводу у своих желаний, наплевав на мнение окружаю… — девушка не успевает договорить, когда рука мужчины смыкается на горле певицы.       — Вы все верно сказали, дорогая, — он находится катастрофически близко, от чего и без того тяжелые вздохи становятся просто невозможными. Она видит в глазах Джейкоба голод и необузданное чувство злобы на весь этот мир. Все инстинкты начинают кричать от напряжения, отчего мысли становятся запутаннее, чем клубок ниток. — Я хотел это сделать с самой нашей первой встречи, — рука на горле сжимается еще сильнее, отчего сама Селина начинает по-настоящему задыхаться. Отсутствие воздуха и подступающий ужас заставляют девушку трястись всем телом. Лорд Гастингс в самой бессовестной манере наклоняется к мадемуазель Буршье.       — Вы не посмеете, — хрипит певица, при этом цепляясь одной рукой за руку Джейкоба. Как бы усердно она не пыталась высвободиться, у нее ничего не получается. Только лишь сильнее устает.       — От чего же? — Джейкоб ван Нек с наслаждением вдыхает сладковатый запах Селин, из-за чего все его животные инстинкты начинают зашкаливать. — Я всегда себе позволяю любые свои прихоти, — мужчина прислушивается к тому, как сердце дочери сэра Гавейна начинает биться медленно и размеренно. Если он не перестанет сжимать ее горло с таким неистовством, то она умрет раньше, чем он успеет повеселиться. Поэтому вскоре лорд Гастингс разжимает пальцы.       Однако не успевает он сделать что-то еще, когда дуло дамского пистолета направляется на него. Как оказывается, пока пожилой мужчина разглагольствовал, Селина не теряла времени и извлекала свой браунинг из сумочки. Это заставляет лорда усмехнуться. Норов певицы еще больше распаляет желание внутри него.       — Я выстрелю, если Вы сделаете ко мне еще хотя бы шаг.       — Вы не станете, — дикая улыбка зарождается на тонких губах Джейкоба. — Слишком напуганы, — мисс Буршье недовольно цокает языком. Удивительно то, что в Лондоне многие горят желанием упрекнуть ее в хрупкости и наивности. Будь она обычной британкой, возможно, и не возражала. Однако ее отцом является никто иной, как Рыцарь Круглого Стола. И поэтому, черт возьми, Селина просто не может себе позволить быть слабой.       — Почему меня все время недооценивают? — Селина хрипит, пытаясь привести дыхание в порядок. Мысли уже начинали заплывать и путаться перед тем, как Гастингс все же ее освободил. Тем не менее, сейчас ей нужно время, чтобы прийти в норму.       — Потому что Вы не выстрелите, Селина.       — Неверный ответ, — сказав это, мисс Буршье с наслаждением нажимает на курок. Такого она не чувствовала даже тогда, когда подстрелила проклятого Николаса Фурнье. Сейчас девушка чувствует себя в выигрыше, хоть руки все еще продолжают трястись. В это время на бедре Джейкоба начинает расцветать алое пятно, которое с невероятной скоростью становится все больше и больше на штанах пожилого мужчины.       Выиграв для себя время, певица резво подхватывает массивные юбки и выбегает в коридор. Да, теперь она радуется тому, что запоминала дорогу. Как бы сильно не пытался ее запутать Гастингс, она помнит каждый поворот, что позволяет ей выбежать на улицу. К счастью, погони не последовало. Только вот Селина не подумала о том, что лорд не оставит все так просто. Для себя он уже просчитывает следующий шаг. Только в этот раз он будет действовать осторожнее.       Мужчина смотрит из окна на то, как мадемуазель Буршье спешно останавливает проезжающий мимо конный экипаж и забирается внутрь.       — Это еще не конец, — хищно шипит мужчина, при этом мысленно облизываясь. Ему нравится нрав певицы, ее упертость и сила. Куда веселее будет сломить кого-то, кто оказывает сопротивление, чем развлекаться с податливыми куклами.       До Вестминстерского дворца Селина добирается достаточно быстро, однако резко останавливается перед тем, как ступить в стены родного места. Шею все еще саднит, и девушка прекрасно понимает, что в скором времени там появится синяк. Плотнее запахивается палантином, чтобы скрыть появляющиеся синяки на горле. Но стоит только мисс Буршье завернуть за угол, как она замечает вечно довольного и веселого маркиза де Лафайета.       — Добрый вечер, mon cheri, — в привычной манере здоровается француз. Он ждет, что девушка снова проигнорирует его, чего, к слову, не происходит.       — Добрый, маркиз, — певица почтительно кланяется Лафайету, при этом одной рукой придерживая палантин. — Извините, но сегодня я очень устала и уже бы хотела прилечь, — сказать, что Селина слишком приветлива и обходительна с ним, значит не сказать ничего. Это шокирует. Впрочем, к этому чувству маркиз де Лафайет уже привык. Не было ни одного дня, когда бы мисс Буршье не заставляла чувствовать его сбитым с толку или пораженным. Только в этот раз шок был тревожным и пугающим, словно является вестником какого-то до ужаса дерьмового происшествия.       Он оставляет ее слова без комментария и просто хмуро смотрит на то, как мадемуазель Буршье скрывается за поворотом. Кого-то постороннего подобное поведение певицы не заставило бы нервничать, но маркиз де Лафайет подсознательно чувствует, что этой особе нужна чья-то помощь в эту самую секунду. И он намеревается найти Изабель, которая, кажется, была близка с дочерью сэра Гавейна.       К разочарованию и маркиза, и леди Игрейн, Селина заперлась в своей комнате и сделала вид, что уже спит. Изи пыталась достучаться до девушки, но та не отреагировала. Мисс Буршье и впрямь было необходимо побыть одной. На шее, словно ожерелье, зияет фиолетовый синяк, на душе скребутся кошки, а сердце болезненно сжимается только от одного осознания, что она просто могла больше никогда не покинуть поместья лорда Гастингса.