Я видел тебя завтра

Я мялась у двери, не решаясь войти. Вот уже второй раз торчала на офицерском этаже, но на этот раз причина была куда серьёзнее. Я не забыла о намерении поговорить с командиром насчёт его планов в отношении меня, просто выискивала удобный случай. Добраться до Эрвина было сложно — то запрётся у себя на несколько дней, то уедет куда-нибудь, то ходит где-то рядом, но всё равно занят. Он частенько бывал не в духе. Внешне это почти не отражалось, разве что, и без того тонкие губы сжимались в одну линию, отчего подбородок казался мощнее, а лицо принимало волевой вид. В остальном он держался, как обычно, и напоминал каменную статую — такой же холодный и неумолимый. Бывали и противоположные дни, которые я окрестила для себя «загулами». Из шкафа доставалась бутылка горячительного, из недр замка — кто-нибудь из офицеров; они запирались в кабинете и травили байки. Странной была попойка: ни ругани, ни дебоширства, ни тел, лежащих под утро в пьяном угаре. Разве что громкий смех, то и дело пролетавший по этажу. Пить Эрвин умел: всегда умудрялся сохранять ясность рассудка. Мне как-то шепнули по секрету, что из всех разведчиков один только Леви мог бы сделать его в этом. Я весьма удивилась, поскольку не видела капитана пьющим что-либо крепче чая. Так или иначе, меня на элитные тусовки не приглашали — не удивительно, но немного обидно — уж я бы не преминула воспользоваться хорошим настроением командира, чтобы обсудить важный вопрос. Рассчитывать на особую милость не приходилось, поэтому, улавливая краем уха всё чаще повторяющиеся разговоры о походе за стены, я преисполнились решимости добраться до Эрвина любой ценой. Поэтому теперь, глубоко вздохнув, постучала и замерла, считая секунды. В ответ — тишина. Я снова легонько прошлась по двери костяшками пальцев — и снова безрезультатно. «Его нет на месте, — разочарованно подумала я и напоследок аккуратно толкнула дверь. — Не заперта?» Дверь беспокойно заворчала, а картина, представшая моим глазам, почему-то заставила вздрогнуть от неожиданности. Эрвин спал. Посреди кучи перьев, заляпанных бумажек, книг виднелась его макушка с чуть растрёпанными волосами, по комнате разливался еле слышный храп, будто далёкий рокот приближающейся грозы. Первым порывом было тут же по-тихому ретироваться, но любопытство одержало верх, и я на цыпочках подкралась ближе. Видимо, он бодрствовал всю ночь — на столе были хаотично разбросаны пара огарков. Пальцы рук, которые он положил под голову, напоминали эклеры в чёрной глазури — настолько обильно их заляпали чернильные пятна. Эти же пятна размазались по его лбу, когда он тёр голову, очевидно, не то от усталости, не то от беспокойства. Его застывшая фигура казалась каменной, жёсткой, зажатой. Тяжёлый золотой шнур с зелёным камнем, охвативший шею, тянулся вниз, словно желая задушить своего владельца. В комнате стояла страшная духота. Солнце, которое ещё утром, должно быть, трепетно гладило лицо командира, теперь беспощадно хлестало в окна, желая обжечь всё, до чего могли дотянуться его щупальца. Пыль, осевшая на гладких поверхностях, больше напоминала пепел. «Ад, — неожиданно подумалось мне. — Ад и его дьявол. Или же Бог? А может ли статься, что и тот, и другой? А кто тогда мы — ангелы? Нет, слишком ужасна жизнь, которую приходится вести… Почему величие всегда идёт рука об руку со смертью? Вот капитан Леви, примеру, уж точно не похож на прекрасное крылатое существо, но стоит ему взмыть в воздух, то, кажется, он вот-вот коснётся небес. Кто он? Просто человек, разумеется. Но иногда мне кажется, что он и впрямь не от мира сего. Как и Эрвин, и Ханджи… Хотя, если так посмотреть, то не от мира сего здесь только я». Не совсем отдавая себе отчёт в том, что делаю, я машинально распахнула окно. Вопреки ожиданиям, в помещение не ворвалось ни глоточка свежего воздуха — такая жара стояла снаружи. Я разочарованно хмыкнула. Сзади послышался шорох, скрипнул отодвигаемый стул. Я почувствовала слабое тепло, идущее сзади — так бывает, когда два тела стоят слишком близко друг ко другу. Эрвин приблизился почти вплотную к моей спине. — Что ты здесь делаешь? — его голос был необычайно тихим и охрипшим. — Пришла поговорить, — я повернулась и взглянула в его, помутневшие от только-только испарившегося сна, глаза. — Вот как. По его тону было непонятно о чём он думает: недоволен или ему всё равно, что я без спроса зашла в его комнату. Эрвин отошёл к столу, разминая шею, пропустил пальцы через пряди волос, взял со стола флягу и залпом осушил. Я мысленно помолилась, чтобы там была вода. — Надо в душ, — произнёс Эрвин, словно разговаривая сам с собой. — Чёртовы декларации! Когда-нибудь я окончательно сойду с ума, — и хрипло засмеялся, закашлявшись. — Так что тебе нужно? — спросил он уже чистым голосом, повернувшись ко мне. Сомнений не осталось: он был не в восторге от моего внезапного вторжения, и смотрел на меня со смесью лёгкого осуждения и нетерпения. Я глубоко вздохнула, прикидывая, стоит ли бросаться с места в карьер или лучше начать издалека. Рассудив, что не имеет смысла тянуть время, тут же выдала: — Уже несколько недель по штабу ходят разговоры о грядущей экспедиции по возвращению стены Мария. Я пришла просить не посылать меня в неё. Эрвин молчал, выжидающе глядя на меня, очевидно давая возможность пояснить свои слова. Борясь с искушением сбежать из кабинета, я продолжила: — От меня одни проблемы. Я не устою в схватке с титаном, в первый раз мне просто повезло, но теперь всё будет иначе. Я абсолютно не приспособлена к таким мероприятиям — у меня нет ни хладнокровия, ни молниеносной реакции. Командир кивнул головой. — Это всё? — Пожалуй, да, — растерянно ответила я. — Софи, — он присел на край стола, — тебе самой не кажется, что твои аргументы слабоваты? Подобное может сказать любой солдат в штабе. По-твоему, я должен позволить им всем остаться здесь? Я раскраснелась, но не от смущения, а от всё больше обуревавшего меня волнения. — Но ты сам предложил вступить в разведку под твоё начало, чтобы уйти от врагов. Неужто ты спас меня, чтобы потом просто взять и отдать на съедение титанам? Это нелогично! — Не скрою, мне неприятна мысль, что ты можешь достаться солдатам полиции, поэтому я забрал тебя. Но лёгкой жизни не обещал. — Ах вот как! — вскричала я. — Конечно, я не человек! Всего лишь информатор, которым можно распоряжаться, как в голову взбредёт! — Вовсе нет, — вскинул руку Эрвин, очевидно, призывая меня к спокойствию. Но мне было плевать. — Даже если так, — я с вызовом глянула на него, — ты сам лишишь себя сведений. Откуда тебе знать, не утаиваю ли я что-нибудь важное? Неужто ты не боишься, что всё это исчезнет вместе со мной? — Софи, в первую очередь, ты солдат, — Эрвин произнёс это не терпящим возражения тоном. Он нахмурился и поглядел на меня с явным неодобрением. — Во-вторых, не советую играть со мной в игры. Если ты действительно знаешь что-то важное, самое время рассказать. Если нет, не рой себе яму и не испытывай моего терпения. Мои губы задрожали, я отвернулась от него. Солнечные лучи не преминули воспользоваться случаем и больно укололи вмиг заслезившиеся глаза. — Послушай, — добавил он уже гораздо мягче, кладя руки на мои плечи и вынуждая снова стоять лицом к нему, — я знаю, как тебе страшно. Не о такой жизни ты мечтала, и мне понятно это желание вернуться домой. Но такова нынешняя реальность: я не могу удовлетворить твою просьбу, во избежание беспорядков в штабе. Ты сильная, храбрая и умная. Ты была одним из лучших кадетов, и станешь бесподобным бойцом. Я поклялся помочь тебе и сдержу обещание, но твоя жизнь находится в твоих руках. — Отлично! — огрызнулась я. — Вспомни об этом разговоре, когда будешь отдавать мою форму какому-нибудь наивному новобранцу! И, будь добр, проследи, чтобы меня похоронили достойно, когда я сдохну, принося себя в жертву миру, который не является моим домом и людям, которые мне никто! — Софи, прошу, не горячись. У меня нет времени успокаивать тебя, — Эрвин коснулся моего подбородка, заставляя поднять лицо. Этот жест возмутил меня до глубины души. — Знаешь, что, — воскликнула я, вырвавшись. — Катись к чёрту! Стратег хренов! Гладишь меня, как послушную собачонку, а относишься, как к свинье на убой. Не нужна мне твоя доброта и в твоём покровительстве я не нуждаюсь! Сама найду способ вернуться домой, сделка отменяется. Сегодня же вечером ноги моей здесь не будет! — Рядовая Дюран, если вы покинете пределы штаба, я буду вынужден арестовать вас за предательство и дезертирство, — внешне он был спокоен, но его тон заставил меня содрогнуться. Я медленно отступила на два шага, глядя на него исподлобья. — Вы, кажется, забыли, о присяге и о том, что подписанные вами документы о согласии на перевод в разведку хранятся у меня, — продолжал Эрвин. С дичайшим трудом, но мне удалось промолчать. Вдох — выдох, вдох — выдох. Главное — успокоиться и не наломать дров. Ещё один скандал мне ни к чему. Но, видит бог, если бы в эту секунду у меня в руке оказался пистолет, я бы пустила пулю прямо в бледный, твёрдый лоб командира. Он внимательно наблюдал моё лицо и казался вполне удовлетворённым. Не спуская с меня глаз, жестом приказал приблизиться, а сам сел за стол, вытащил из кучки мятых листов один и разгладил его кончиками пальцев. — Мне кажется, — задумчиво произнёс Эрвин, — ты представляешь меня в каком-то неправильном свете. Я не подстраиваю смерть своих подчинённых и стараюсь, по возможности, избежать любой угрозы их жизням. В пылу сражения, как ты могла заметить, слишком многое зависит от банальной удачи. Но, даже если я отпущу тебя, откуда уверенность, что фортуна будет к тебе благосклонна? С таким же успехом ты рискуешь погибнуть от рук работорговцев, членов королевской полиции, разбойников. Или завтра ты подцепишь какую-нибудь дрянь, которая истощит твоё тело. С другой стороны, остаться здесь — не означает верную смерть. Многие, как видишь, годами служат в разведке и набираются опыта. Кроме того, наш отряд имеет доступ к различным королевским архивам и книгам, которые запрещены для гражданских. Разумеется, элитные гвардии и советники короля знают куда больше, но я сомневаюсь, что они будут рады поделиться с тобой своими тайнами. «Впрочем, как и ты», — подумала я, но вслух ответила: — В этом есть логика. И, поскольку выбора, очевидно, ты мне не предоставляешь, я остаюсь в разведке и буду готовиться к вылазке. — Рад, что мы пришли к пониманию, — кивнул командир. — Я могу идти? — Погоди секунду, — Эрвин что-то написал на листке, сложил пополам и протянул мне, — передай это Ханджи, пожалуйста. В это время она должна быть в лаборатории или на полигоне. Я молча приняла записку, поклонилась и уже собиралась покинуть кабинет, как у самого выхода развернулась: — Командир, вы случайно не знаете здесь солдата с инициалами «К.А»? Вы приносили мне одежду, когда я лежала у той старушки. Среди вещей оказался платок с этими буквами. — «К.А»? — переспросил Эрвин. — Не припоминаю. Но одежда, что я принёс, принадлежала Леви. Можешь поинтересоваться у него. — Что? — теперь настала моя очередь переспрашивать. — Вы имеете в виду капитана Леви? — Именно. Узнав, что я намерен проведать тебя, он предложил предоставить тебе сменную одежду. Сказал, что она ему не нужна. — Вот оно как… — задумчиво протянула я. — Это всё? — отрезал Эрвин. — Да. — Тогда ты свободна. Можешь идти. Выйдя из его комнаты, я в расстроенных чувствах спустилась по чёрной лестнице, выходившей прямо к полигону. После могильной тьмы коридоров, яркий свет казался особенно противным. Я тяжело вздохнула: — Ну, если не удержусь и зареву, можно будет хотя бы солгать насчёт того, что глаза от солнца слезятся… Ханджи, как и предсказал командир, была здесь. Она стояла неподалёку в окружении небольшой группы людей, среди которых я, приближаясь, различила членов отряда Леви, самого капитана и Эрена Йегера. — Майор! — окликнула я, подойдя, и помахала в воздухе бумажкой. — Вам записка! — Софи вручает записку — жди беды, — фыркнул Леви тихо, но достаточно отчётливо, чтобы я могла услышать. Я сдавленно хмыкнула, получилось что-то среднее между смешком и рыданием, и поспешила напустить равнодушный вид. Чуть дольше задержав голову в поклоне перед вышестоящими, коротко кивнула товарищам и вручила послание Ханджи, пояснив: — От командира. Она жадно выхватила бумажку из моих рук, развернула, чуть не разорвав, и углубилась в чтение, пробегая глазами строки. Закончив, ухмыльнулась и метнула в меня солнечных зайчиков стёклами своих очков: — Разворачивала? — Я не имею привычки читать чужие письма, мэм. — Похвальное качество, — кивнула она, как-то подозрительно радостно улыбаясь. — Йегер, а ну-ка, подойди! Эрен неуверенно приблизился, и я вскрикнула от ужаса: у парня отсутствовала правая рука. — Проклятие, что вы с ним сделали?! — Спокойно, Софи, с ним это не впервые, — Ханджи похлопала Эрена по плечу, из которого валил густой пар молочного оттенка. — Как и все титаны он способен регенирировать. — Охренеть, — выдавила я. — Можно? — вопросительно взглянула на товарища. Он кивнул. Я приблизилась, осторожно ощупала верхнюю часть его плеча, медленно спустилась вниз и тут же отдёрнула руку. — Жжётся. Краем глаза увидела, как Ханджи подсунула записку капитану. Тот прочёл, помрачнел и окинул Эрена быстрым взглядом. — Это так необходимо? — Видимо, — пожала плечами майор. Леви движением головы подозвал стоявший чуть поодаль отряд. — Вылазка состоится через два дня. Только что полученное нами распоряжение от командира будет объявлено всем за ужином, а пока до вечера держите языки за зубами. — Есть, капитан! — прогремели разом четыре звонких голоса. Эрен побледнел, но согласно закивал. Что же касается меня, то я будто вернулась на десять лет назад, когда грядущие экзамены мешали нормально спать, есть, в общем, жить. Знакомое ощущение сосущей пустоты в желудке вкупе с ускорившимся сердцебиением и резким головокружением заставили меня осесть на землю. — Эй, Софи, ты в порядке? — послышался над ухом заботливый голос Петры. — В полном, — мой голос звучал глухо. — Солнце сильно голову печёт. «Раньше перед важным мероприятием я успокаивала себя тем, что ничего хуже позора мне не грозит, и, во всяком случае, я останусь жива. Теперь и это не прокатит». Я заметила, как задрожали мои пальцы. — Поднимайся, — приказал Леви, протягивая крепкую, почти такую же маленькую, как у меня, ладонь. Я нехотя ухватилась за неё, чувствуя, с какой силой он буквально отодрал меня от земли. — Есть разговор. Остальные свободны. Ребята поспешили убраться восвояси. Петра на прощание ободряюще улыбнулась мне. Ханджи пару раз качнулась на пятках, тряхнула головой, смахивая с лица прилипшие от пота мелкие волоски и объявила: — Думаю, я тоже вам не понадоблюсь. С этими словами она поспешила в замок, как я подозревала, прямиком к своим обожаемым книгам и колбочкам. Леви выдохнул сквозь замкнутые зубы. Я с опаской покосилась на него: обычно шипение говорило о крайнем недовольстве, но теперь, если он и досадовал на что-то, внешне это никак не отразилось. — Твоя лошадь способна выдержать большие расстояния? Я задумалась. — Полагаю, да. Раньше мы часто подолгу катались с ней и… — Хорошо, — перебил он. — Что будешь делать, если план экспедиции полетит к ебеней матери? — Импровизировать. — И каким же образом? — Пока не знаю. — Лучше целиться в шею или в пяточное сухожилие? — Вопрос с подвохом? — Отвечай. — Хорошо. В сухожилие. — Почему? — Судя по картам, ехать предстоит по равнине — особо не полетаешь. До шеи гиганта добраться проще, когда он упал. — Допустим. Тебе уже известно, что Эрвин поделил участников на небольшие группы. Твоё место будет в тылу, позади моего отряда. «Хоть одна хорошая новость за сегодня». Леви пристально посмотрел на меня: — Твоя задача — наблюдать. Никакой отсебятины, поняла? Держись на порядочном расстоянии от нас, но так, чтобы ни в коем случае не упускать из вида. По возможности, не вступай в бой и не привлекай внимания. С тобой будет майор Рик, он подстрахует в случае чего. — Но, постойте! — воскликнула я, в замешательстве, — если моя единственная цель — это наблюдение, и я не должна помогать товарищам прокладывать путь, зачем мне вообще быть там? — Не твоё дело, — отрезал Леви. — Есть приказ, будь добра — исполняй. И запомни: держи ухо востро, как следует всё запоминай, но чуть начнётся какая херотень — не суйся. Эрвину нужна информация, а не ещё один труп. Ты — его глаза и уши. Это ясно? — Так точно, капитан. — Теперь иди. И постарайся не трепаться о нашем разговоре. — Есть! Невозможно передать словами, как меня успокоило известие о смене статуса кво. Ехать в тылу, в самой «жопе мира», как сказал бы Эрик — что может быть безопаснее? Да по сравнению с картинами, что я рисовала в своём воображении, это должно быть просто увеселительная прогулка! Вместе с тем, меня конкретно напрягала эта ненужная таинственность. Что мешало Эрвину сообщить обо всём лично, когда мы спорили у него в кабинете? Зачем было передавать через Леви? К чему были эти вопросы и приказ молчать? Я чувствовала себя сбитой с толку. — Допустим, — сказала я самой себе, сидя за обеденным столом и разламывая хлеб на мелкие кусочки, — что экспедиция по возвращению стены — всего лишь предлог. Ну не может подготовка к такой важной кампании занимать месяц, не смешите мои носки. Предположим: у Эрвина Смита есть другая цель, которую он либо хранит в строжайшем секрете, либо — что вероятнее — доверил только самым близким соратникам. Напустил тумана, запретил обмениваться информацией… Что-то здесь явно не чисто. И это «держи ухо востро, Софи» — чистейшей воды шпионство. А Леви в тыл зачем? Нет, я не предлагаю пустить его в расход, но он и на передовой, пожалуй, выстоит получше любого новичка. И толку больше. Как же доконала эта неизвестность! Какое-то неясное чувство тревоги заставило меня подняться из-за стола и, кинув удивлённым друзьям: «Пойду, воздухом подышу», уйти в свою комнату. Заперев дверь, я открыла шкаф, выудив ящик, в глубине которого покоился, будто спеленованный ребёнок, завёрнутый в ткань, кинжал. Моя величайшая драгоценность. Этот кинжал мне вручил Шадис в год моего дебюта в качестве инструктора. Сплав различных металлов породил изделие поистине изумительной прочности — не было в этом мире ничего, что нельзя было бы им разрезать. Кроме, пожалуй, камней. Но и их ему было под силу раздробить. Я берегла его, никогда не доставала в присутствии других людей. Теперь же, чувствовала: пришло время держать его поближе. Неровен час — вдруг с клинками что-то случится. Кроме кинжала в невзрачных, потускневших ножнах, у меня имелся нож скрытого ношения, с которым я расставалась только идя в душ и ложась в постель. Всё это богатство было перепрятано под матрас и, благополучно забив на обед, потому что не могла съесть ни крошки, я терпеливо дождалась остальных у тренировочного комплекса. Во время тренировки, проявляя такую же скрытность, как прежде Леви, меня отозвал в сторонку майор Рик. — Тебе уже передали? — начал он своим тонким голоском. — Да, сэр. — Превосходно, — майор слегка улыбнулся. — Сработаемся? — Придётся, сэр, — усмехнулась я. — Верно, — он улыбнулся ещё шире и спросил, с интересом разглядывая мои руки: — А это что за бинты? — Согревающие повязки, сэр. Из собачьей шерсти. — Никогда не встречал подобного, — покачал головой он. — Я сделала их сама. — Правильно, нужно себя беречь, — протянул мужчина внезапно севшим голосом. Я бы расхохоталась — настолько нелепо звучали эти голосовые американские горки вверх-вниз — да только хорошо понимала, что вызваны они физической травмой и волнением. Поэтому, как всегда, не обратив внимания, терпеливо ждала, пока майор снимет с пояса сумку, которую явно намеревался передать мне. — Держи, это твой запас сигнальных ракет. Я присвистнула. — Подробный инструктаж проведу перед выездом, а пока пусть спокойно лежат у тебя. Договорились? — Поняла, сэр. — Вот и славно, — он снова сорвался на фальцет. — Выше нос! У нас с тобой самое интересное задание, — с этими словами майор кивком головы велел мне вернуться к упражнениям, чему я была безмерно рада. Открыв сумку, я внимательно изучила её содержимое: все ракеты были фиолетовые — цвет, сигнализирующий о чрезвычайном происшествии. К горлу подступил комок. — Вот оно что, Эрвин… — прошептала я со слезами разочарования. — Выходит, у меня действительно будет самое интересное задание.