Я видел тебя завтра

Проснулась я поздно — судя по голосам снаружи, остальные давно позавтракали и приступили к ежедневным обязанностям. Поднявшись с постели, аккуратно ступила на пол и тут же охнула, схватившись за костыль. Нога, хоть её и подлатали, всё ещё болела, поэтому передвигалась я с помощью двух грубо сколоченных костылей. Лекарь в лазарете сказал: «ничего страшного». Мне ужасно повезло, что кость осталась целой, правда после потери крови я периодически чувствовала слабость и головокружение. Повязки меняли часто, тщательно следили за чистотой заживающей раны. Эрвин отдал распоряжение увеличить порции всем больным, но есть уже несколько дней совсем не хотелось, а вот дополнительной кружке чая я была рада. Покончив с одеванием, умылась и расчесала волосы. После вечера, когда я снова лишилась своей шевелюры, пришлось потратить несколько часов, чтобы привести в порядок рвано остриженные пряди. Глядя на себя в зеркало, тихонько усмехнулась: на фоне исхудавшего за годы лица, не очень большие от природы глаза выглядели огромными, и короткая стрижка лишь подчёркивала это. — Даже родная мать не узнала бы, — прошептала я, отворачиваясь. В столовой меня встретила дежурная — незнакомая девчушка лет пятнадцати. Она яростно оттирала кастрюли, но увидев меня, встрепенулась, подбежала к чайнику, попутно вытирая мыльные руки о фартук. Буквально через пару секунд передо мной очутилась чашка, наполненная до краёв ароматным травяным настоем. — Доброе утро! Ваш чай, как обычно. Если захотите добавки, обращайтесь, — выпалила она на одном дыхании. — Доброе, — я не могла сдержать удивления такому приёму. — Вы довольно неплохо знаете мои привычки. Девушка покраснела: — Не только я, мы все… И меня на всякий случай обо всём предупредили. — Вот как, — я задумчиво сделала глоток. — В таком случае, попробую удивить вас и попрошу немного хлеба. Девушка выдохнула и мигом принесла мне горбушку. — Самая вкусная часть, — заверила она. — Знаю. Спасибо, — улыбнулась я, всё ещё недоумевая. Сзади послышался шум. Я оглянулась: несколько незнакомых солдат тут же ретировались от окна. — Любопытно… Забивать голову лишними вопросами совершенно не хотелось, поэтому сразу после завтрака я отправилась к Эрвину. Мне повезло: командор оказался в кабинете и позволил оторвать себя от дел. — А, Софи! Проходи, присаживайся. Как себя чувствуешь? — он на секунду поднял голову и тут же снова уткнулся в лежащие на столе бумаги. — Сегодня вечером выезжаем в столицу, ты готова? — Да, сэр. Нога побаливает, но в целом, всё в порядке. — Прекрасно. Поедешь в повозке с Леви, будете держаться друг друга. — Хорошо. — Тебе что-то нужно? — Возможно, мне кажется… Но ведь в последние дни я почти не выходила из комнаты, никого не видела. А сегодня уже несколько человек странно вели себя при встрече со мной Эрвин усмехнулся: — С чего бы вдруг, ты же всегда была тише мыши и никогда не давала повода. Я почувствовала, что краснею. — А если серьёзно, — взгляд его смягчился, но лицо было по-прежнему сурово. — Ты прекрасно держалась во время вылазки, многие это отметили. — Но я ничего не сделала! — Не скромничай, Софи, тебе это не идёт. Ты одним ударом вышибла из седла одного из лучших солдат, спасла товарища, рискуя жизнью, умудрилась увернуться от гарпунов и отделаться лишь ранением в ногу. Слухи расходятся быстро, об этом знают все в корпусе. — Да, кстати, а как же майор Рик? Его арестовали? — А за что, собственно, его должны арестовать? У бедняги и без того проблем хватает: сотрясение мозга, рана в бедре и вывихнутая лодыжка. Внушительный список, не находишь? Решила добить его? — Но… — я растерянно уставилась на лёгкую улыбку Эрвина, пытаясь переварить происходящее. — Он не предупредил отряд Леви, мешал мне отправиться вслед за ними! Эрвин вздохнул: — Я приказал ему сделать это. — О чём вы? — Софи, не пойми меня неправильно, — он нахмурился и пару раз покрутил в пальцах перо. — Я всегда был хорошего мнения о твоих способностях, но мне нужны были основания для того, чтобы доверять иноземке. Мы предполагали, что враг воспользуется нашей вылазкой и предпримет попытку похитить Эрена. И у меня были все причины думать, что предатель прячется среди кадетов сто четвёртого выпуска, либо как-то связан с ними. — И вы решили, что это могу быть я? Что ж, логично. Вы меня не знаете, я более взрослая и опытная, несколько лет тесно общалась с ребятами из сто четвёртого… — Да, потому приказал майору приглядывать за тобой во время вылазки. И ни в коем случае не пускать в самую гущу событий. — А мне сказали держать ухо востро и шугаться любого подозрительного субъекта. Стравили нас, а теперь посмеиваетесь! Думаете это смешно? Мы чуть не поубивали друг друга! Эрвин посерьёзнел. — Сказать по правде, Софи, нет. Смешного в нашей ситуации крайне мало. — Вы разочарованы? — Нет. Уже нет. — Вам больно? — Скорее, тоскливо. Между нами говоря, я прихожу в смятение от одной мысли о том, сколькими жизнями нам…мне, ещё предстоит пожертвовать, чтобы смерти ушедших товарищей не были напрасными. Я быстро сморгнула выступившие на глаза слёзы, а Эрвин продолжал, задумчиво глядя в окно, перед которым раскинулась укромная поляна с маленьким невзрачным камнем и букетом цветов, принесённых мной к его подножью: — Если бы я знал, что моя смерть принесёт больше пользы и поможет избежать дальнейших потерь, то принял бы её безоговорочно. Но увы, — он горько улыбнулся, — я всё ещё нужен здесь, чтобы распоряжаться жизнями других. — Участь незавидная, согласна, но вы сами выбрали её. — Не думал, что Софи может говорить так жестоко. — Извините, сэр, но я действительно считаю, что если бы вы хотели избежать жертв, то сидели бы за стенами. Однако вы вышли наружу, доказав всем, что готовы к потерям. Значит, в вашем понимании существует что-то неизмеримо ценнее человеческой жизни. — Как насчёт свободы? — Это красивое слово. Но что оно значит лично для вас и для людей, которые идут за вами? — Философствуешь? Похвально, Софи. Я смутилась, но отступать не собиралась: — Предположим, вы истребите всех врагов, станете ли вы тогда по-настоящему свободными? — Я задаю себе тот же самый вопрос уже много лет. — И всё равно намерены идти дальше? — Намерен. — Тогда желаю вам успеха, сэр. От всей души. — Благодарю, но разве ты не поможешь мне в этом? — По правде сказать, я готова исполнять свой долг, но всё ещё храню надежду вернуться домой. И вы обещали помочь мне. Эрвин проигнорировал последнее замечание. — Ты полагаешь, будто вернувшись к прежней жизни, сможешь забыть всё, что случилось с тобой здесь и тех несчастных, что остались в этом мире сражаться дальше? Я ожидала, что он задаст подобный вопрос. — Не могу не отметить, как ловко вы манипулируете моей совестью, сэр. На губах Эрвина промелькнула слабая улыбка. — Но я и сама думала об этом. И пока у меня нет ответа. — А что ты скажешь, если я попрошу тебя остаться со мной и не искать возможности уйти? — Зависит от причины, побудившей вас просить о подобном. — И снова жестоко, — он покачал головой. — Но хорошо. Допустим, я бы сказал тебе, что ты мне дорога. Признался, что считаю тебя одной из самых умных, сильных и смелых девушек, которых мне доводилось знать. Что искренне полагаю наш союз не только возможным, но и выгодным для всех. — Союз? — Разумеется, я имею в виду дружеский и партнёрский. Ты останешься здесь, войдёшь в Совет Разведки наравне с прочими офицерами. Я отправил письмо Пиксису и он настоятельно рекомендует поскорее дать тебе как минимум младшего капитана. — Быть не может! — я не могла поверить своим ушам. — В условиях слишком частой смертности, выбирать не приходится. Поэтому выдающиеся на фоне своего окружения солдаты быстро растут в чинах. — И всё же… Это как-то глупо и странно. — Софи, я лично заинтересован в том, чтобы ты осталась здесь и после вылазки лишь упрочился в своём решении. Такие люди нужны в разведке. — Но… Капитан — звучит, как шутка. — Не совсем. Тебе всего лишь нужно вырезать несколько титанов — пары десятков вполне хватит, и предоставить ряд отчётов об операциях в генеральный штаб на рассмотрение. Надо признать: говоря это, Эрвин держался на удивление серьёзно, но на последних словах не сдержал смешка. Мне стоило больших усилий не закатить глаза. — А я ведь почти поверила вам. — Софи, ну что ты! Я говорил тебе правду. — Это до какого момента? Эрвин сделал вид, будто усиленно вспоминает собственные слова. — Пожалуй, до разговора о чинах… Да, капитан был уже лишним. — Это кто тут лишний? — раздался за дверью ворчливый голос. — Лёгок на помине… — Эрвин вздохнул. — Входи, ты вовремя. Что-то ухнуло, стукнуло, послышалось сдавленное ругательство. Дверь приоткрылась, и в образовавшийся проём просочилась мрачная фигура, очищая костылём себе дорожку среди разбросанных на полу книг. С превеликим достоинством капитан проплыл мимо меня и занял соседнее кресло. — Я смотрю, ты снова развёл у себя свинарник? — недовольно хмыкнул он, кивком указывая на книги. — Утро не задалось, — пожал плечами Эрвин. — Не утро, а жизнь, — парировал Леви с мрачным лицом. — Мы по уши в дерьме, если ты ещё не заметил. Мне ужасно захотелось извиниться и выйти. Не говорить, не слышать, не думать. Пойти подышать свежим воздухом, а потом вернуться и пустить себе пулю в висок — и дело с концом. Но я покорно осталась сидеть в объятиях костлявого кресла, и лишь зашмыгала носом. — Тц, не смей реветь! Зальёшь слезами ковёр — останутся разводы, — послышался справа недовольный голос. Я пробубнила что-то вроде «прошу прощения». — Прекрасная новость, — Эрвин сложил пальцы у губ и чуть прикрыл глаза. — Софи остаётся с нами, — он прервался, будто ожидая возражений, но я молчала. «Пусть думает, будто я остаюсь в разведке. Пусть ценит, заботится, помогает. Глупо твердить о том, что планирую вернуться домой — это никак не укрепит моё положение здесь, лишь подорвёт доверие командира. Тем более, что пока мне не представилось ни одного шанса осуществить свой план. Нужно учиться жить в этом мире. И не просто жить, а извлекать хотя бы некоторое удовольствие из своего существования. Если для этого нужно слегка поманипулировать окружающими — я готова пойти на это. Моя проблема в том, что я всё принимаю слишком близко к сердцу, но если научиться смотреть на события чуточку пофигистичнее, то находиться здесь станет немного проще. Взять вот, например, капитана Леви: вечно кислая рожа, внешне полная покорность судьбе. Один чёрт знает, что творится у него внутри, однако он умеет выжидать удобного случая и никогда не действует сгоряча. Или командир Эрвин. Красиво говорит, а делает по-своему. Не прёт напролом, а дипломатично лавирует. Как змей среди валежника. Или Ханджи — гений по части умения находить приятность там, где её вообще нет. Чокнутая. А Софи, стало быть — эгоистка? Нет. Я ведь не дезертирствую. Прикажут снова идти в бой — пойду. Но, будь я проклята, если Эрвин не придумал, как распорядиться мной — шахматной фигуркой в очередной партии. А вот удастся ли ему это — мы ещё посмотрим…» Примерно таков был ход мыслей, когда я, помолчав, спокойно произнесла: — Остаюсь. Но у меня есть несколько условий. — Позволь угадаю, — проворчал Леви (впрочем, без раздражения). — Завтрак в постель каждое утро и два оплачиваемых выходных в неделю? — Нет, — я позволила себе слегка улыбнуться. — Во-первых, я прошу позволения во время операций носить другую одежду. Нынешняя неудобна, нефункциональна и не отвечает моим нуждам. Заметив небольшую складку на лбу Эрвина, поспешила добавить: — Разумеется, это только пока я жива. Как только умру — можете похоронить меня в старой солдатской форме. Командир будто бы чуть расслабился: — Что ещё? — Во-вторых, после того, как я изучу ряд интересующих меня вопросов вместе с Ханджи, мне бы хотелось получить открытый доступ ко всему имеющемуся в штабе оружию. — Софи, ты хоть понимаешь, о чём просишь? — нахмурился Эрвин. — Позволить рядовому солдату в любой момент заходить в оружейную и брать, что вздумается — нет, так не пойдёт. Я знала, что он не согласится. — Хорошо. Тогда третье условие: одна тренировка с капитаном. — Это с ним-то? — не смог сдержать улыбку Эрвин. Две пары глаз уставились на меня. В голубых заискрился смех, серые смотрели вдумчиво и серьёзно. Казалось, что молчание длится вечность, когда капитан, наконец произнёс: — Я согласен. Было что-то странное в том, как он посмотрел на меня в этот момент. Не будь я уверена, что напрягаю его одним лишь присутствием в этих стенах, заподозрила бы, будто в его взгляде промелькнуло уважение. — Софи, ты закончила? — Да. — Тогда я даю разрешение на смену формы — видит бог, я не представляю, что ты задумала, но в этом вопросе тебе доверюсь. С Леви о времени и месте договоритесь сами. Разумеется, только после того, как оба слезете с костылей. Насчёт оружия повторюсь — эту просьбу я удовлетворить не могу. — Мне и этого достаточно, спасибо. С вашего позволения, командир, я покину вас — что-то нога сильно разболелась. — Конечно, иди… Ах да, совсем забыл! Я кряхтя поднялась с кресла и, одолев половину комнаты, уже подбиралась к двери, как замерла на месте, насторожившись. Потому что по тону Эрвина было очевидно, что он вовсе не забыл что-то мне рассказать, а лишь выбирал удобный момент. И вот он настиг меня посреди своего кабинета, повисшую на костылях, и не знающую чего ждать дальше. Разворачиваться всем корпусом было неудобно, поэтому я только откинула голову. — Мы вычислили того, кто находился в теле женщины-титана. «Превосходно. И кто же эта дрянь?» — Её зовут Энни Леонхарт. Насколько мне известно, она два года обучалась под твоим руководством. Я прищурилась: — Если это очередной намёк на мою якобы причастность, то… — Что ты, Софи! — перебил командир. — С сегодняшнего дня никаких намёков. — Я тронута. Можно идти? — Ты никак не отреагируешь на эту новость? — А нужно реагировать? — сдавленно произнесла я. — В разведке не найдётся людей, более жаждущих возмездия, чем те двое, что сейчас находятся в этой комнате. Одна собственноручно помогала Энни улучшить навыки, второй потерял из-за неё близких людей. Вот только, — челюсти свело судорогой, — оба проиграли и теперь даже ходить нормально не могут. Не вижу смысла распыляться на эту тему дальше. Спасибо, что любезно проинформировали меня, а теперь мне бы хотелось пойти к себе в комнату. Ни командир, ни капитан Леви мне не ответили. Пару взмахов руками, несколько глухих ударов о пол — и я наконец захлопнула за собой дверь кабинета. Прижавшись к ней спиной, закрыла глаза. «Я бы хотела убить тебя собственными руками, Энни Леонхарт. Но не могу — ты позаботилась об этом. Но не волнуйся, дорогая. Твоя прежняя наставница сумеет воспользоваться даже этой ситуацией. Кому, как не мне, наблюдавшей за вашим корпусом несколько лет, знать твой характер, твои привычки? Ты всегда была замкнутой, но всего не скроешь. Сейчас моя главная задача — заставить Эрвина дать мне доступ к оружию. И ты поможешь мне в этом, Энни».