9¾

– хен, а тебе кто-нибудь нравится? на самом деле, бомгю спрашивает, потому что хочет услышать в ответ: «ты», но енджун, этот беззаботный парень двумя классами старше, в ответ лишь весело легко смеется. – не-а, – и забрасывает в рот апельсиновый леденец на палочке. – а тебе? бомгю неуверенно пожимает плечами. вроде бы и хочется сказать, что сухен из параллели жутко обаятельная, особенно когда на переменах ест свои зеленые яблоки аккуратно нарезанными дольками, собирает густые волосы в высокий хвост и сбегает курить, пока никто не видит, но это ведь будет неправда. а бомгю всегда жутко, страшно ненавидел лгать. – значит, влюбился, – енджун шутливо толкает его в предплечье. бомгю непонимающе хлопает глазами. – ну, раз так долго молчишь. у бомгю еле хватает сил кивнуть в ответ. – ага, – и он смотрит енджуну в сверкающие юностью, глубокие, (как казалось) всегда понимающие глаза. – влюбился. \ когда енджун хочет есть, бомгю таскает ему свои яблоки. у бомгю после уроков – долгая изнурительная тренировка на танцах, а после – такая же долгая поздняя дорога домой в полупустом сеульском автобусе под весьма подходящий саундтрек из олдскульных песен бантансонендан. затасканные белые наушники на шее – все равно что петля. вечерние огни неровными мазками среди ночной темноты за запотевшим окном – раны, раны, раны… город кровоточит и болит. у бомгю кровоточит и болит сердце. улыбка енджуна по утрам его лечит. бомгю успевает поговорить с ним недолго – каких-то десять минут в школьном дворе перед началом уроков, спрашивает, хорошо ли ему спалось, завтракал ли он, оправился ли после недавней простуды. енджун в ответ на все чеканит неизменное: «да, да, да…», и бомгю жутко боится того, что может казаться надоедливым. потом они еще видятся в библиотеке. енджун – с группой одноклассников, они готовят какой-то важный проект, бомгю – неизменно – один. у него, вообще-то, нет друзей в школе, кроме енджуна и еще одного мальчишки, кая, который профессионально занимается гимнастикой и из-за постоянных поездок на соревнования появляется в школе на порядок реже всех остальных. бомгю тоскует. не по каю, и даже не по енджуну, – по какой-то абстрактной материи, фигуре человека, которого ему очень хочется видеть рядом с тобой, но он все никак не приходит; то ли заблудился по пути, то ли и вовсе еще не родился. бомгю мог бы слагать для него стихи и декламировать их вслух в жемчужном лунном свете по ночам, покупать ему его любимый кофе и свежую выпечку в пекарне через дорогу от школы, держаться с ним за руки, смазано тайком целоваться… с ним или с ней – не столь важно, вообще не важно, бомгю так хочется кого-нибудь. – эй, – енджун ослепляет дружелюбной улыбкой и указывает пальцем куда-то на верхнюю полку стеллажа, возле которого все это время стоял бомгю. – не подашь мне вон ту толстую энциклопедию? бомгю, будучи на порядок выше, только живо кивает головой и, передавая енджуну этот пыльный темно-бордовый кирпич, едва ли не роняет его на пол, когда случайно касается чужих теплых, мягких, бархатных пальцев. для бомгю тактильный контакт с людьми давно стал чем-то диким и чуждым, до «смущенно отвернуть голову» неловким и неправильным, но енджун не видит в этом особой проблемы, когда в качестве благодарного жеста похлопывает его по спине, и бомгю чувствует, что ему сию секунду понадобится реанимация. енджун уходит в сторону своего стола, а бомгю, слегка отклонившись от стеллажа, пахнущего теплым новым деревом и типографской краской, долго и мечтательно смотрит ему в след. а вот если бы енджун не хлопал грубо по спине и предплечьям, а взял бомгю за руку и переплел их пальцы? или обнял его за плечи осторожно, роняя на ухо тихое «спасибо», или предложил после занятий пойти вместе в кофейню… бомгю, разумеется, отмазался бы, солгав, что ему еще нужно забрать из школы младшую сестру, которой у него нет, но сам факт того, что это могло бы произойти, так неистово греет ему сердце. как будто он имеет право требовать от енджуна чего-то большего, чем получает сейчас. \ – как дела с твоей влюбленностью? – енджун этим вопросом вскрывает бомгю грудную клетку. и бомгю хочет ответить: «она… болит». в самом деле, неистово. – да нормально, – он тихо хрипло прокашливается и дальше уже молчит, но енджун смотрит на него так выжидающе, почти на грани с «требовательно», что бомгю теряется и понятия не имеет, что еще должен добавить. – что? – ну, – енджун пожимает плечами, взбираясь на тонкий бордюр, и концентрируется на том, чтобы сохранять равновесие до самого его конца; от усердия он чуть прикрывает пухлые губы, и бомгю отчего-то скучает по виду тонкой сигареты в них, хоть и помнит, что енджун не курит и никогда не курил. – это хоть взаимно? этот вопрос даже заставляет бомгю задуматься, будто над какой-то вселенской истиной. – нет, – в итоге выдает он и следом улыбается – безболезненно, открыто, искренне, бесстрашно глядя своей большой и страшной любви прямо в глаза. любовь в ответ – потрясенно вскидывает брови. – совсем нет. – не понимаю, как в тебя можно не влюбиться, – енджун хмурится, а у бомгю в этот момент внутри что-то с треском надламывается. – ну, в смысле, ты же такой… – какой? – бомгю останавливается посреди дороги и выжидающе смотрит ему в глаза. «нетерпеливый, да? так горю ожиданием хоть какой-нибудь любви, что со мной невозможно даже слишком долго рядом находиться? могу случайно обжечь кого-то, да? да?» – ты… – енджун спрыгивает с бордюра и закусывает губу. – хороший. очень. для кого-то. бомгю усмехается, чтобы громко отчаянно не разрыдаться, и отводит взгляд. – и сколько мне этого «кого-то» ждать? – этот вопрос остается без ответа, потому что енджун прерывается на телефонный звонок, извиняется, а после долго-долго с кем-то болтает – так долго, что бомгю уже устает слушать его голос и в какой-то момент просто салютует на прощание, устремляясь в сторону автобусной остановки. впервые за долгое время в его наушниках ничего не играет. даже заслушанная до дыр на повторе: «just one day». бомгю плачет, прижавшись лбом к холодному автобусному стеклу, в полнейшей тишине.