Грешница

      Люди из Ордена забрали их оперативно: никто даже не успел щелкнуть колдокамерами, чтобы запечатлеть Избранную с ее семьей. Эмилия чувствовала себя в такие моменты паршивой овечкой, при свечах дня сияющей золотом, но за дверями родного домой отливающей всеми цветами неудачи. Если у неудачи, конечно, есть какой-либо цвет.       От ужина Поттер отказалась, ссылаясь на усталость, Гермиона попыталась достучаться до подруги, но та закрыла дверь несколькими заклинаниями и упорно делала вид, что спит. Ей была нужна тишина и покой. Возможно, стоило бы написать Гриндевальду и излить ему душу.       Дверь открылась. Только хозяин дома мог быть вхож в любую дверь, поэтому Эмилия поджала губы и отложила идею написать мировому преступнику о своих злостных темных делишках и обидах.       — Не притворяйся, Эмили, я знаю, что ты не спишь, — сказал он, садясь на кровать. Она молниеносно открыла глаза и посмотрела на крестного. — Что-то случилось?       На языке так и стояло язвительное: «Ты, наверное, забыл, но недавно именно ты, дорогой крестный, ударил меня и с тех пор не разговаривал, не писал и делал вид, что меня не существует!» — но вместо этого девушка только грустно головой покачала и снова посмотрела на потолок.       — Ты же знаешь, что можешь сказать мне все, что думаешь, — все допытывался Сириус.       Эмилия вновь посмотрела на него и произнесла:       — Мне просто страшно, Сириус. Все, что происходит вокруг меня пугающе и неправильно, понимаешь?       «Особенно я сама».       — Было бы странно, милая, если бы ты не боялась, — ответил Сириус с теплой улыбкой. — Я бы испугался за тебя, если бы ты не боялась. Бояться — правильно. Страх часто заставляет цепенеть, но не тебя. Разве не ты помогла гиппогрифу, когда его должны были убить? Не ты ли выпустила его и отправила в Лес, где он живет до сих пор? И то, что ты творила на Турнире, поражает. Хоть я и чуть не получил инфаркт от твоих выкрутасов, это было слишком хорошо.       Эмилия все продолжала и продолжала смотреть на него, глотая обиду.       — Ты меня ударил, — произнесла она с дрожью в голосе, за которую в ту же секунду пристыдила себя. — Почему ты ведешь себя так, словно ничего не произошло?       Сириус тут же помрачнел и отвернулся.       — Я совершил ошибку, — проговорил он. — Я был слишком зол на тебя, чтобы понимать, что я творю… Прости меня. Прости меня, моя милая.       Взгляд девушки помрачнел, складка засела между бровей, а губы сжались в тонкую линию.       «Думаешь, этим нелепым «прости» ты сможешь откупиться от всех моих бесчисленных мыслей и слез, что я пролила, думая, как потеряла тебя, своего единственного человека?.. Какой же мой крестный лицемерный человек».       — Но я до сих пор не могу понять, зачем тебе Темная магия, Эмили? Зачем тебе она?       Эмилия отвернулась. Чтобы Сириус не видел, что она врет. Тот, кто вырастил ее, понял бы, что она врет.       — Я помню, как Седрика оглушили темными проклятиями, а потом он умер, — нашла наконец достойный ответ Поттер. — Я думала… что если буду знать достаточно темных проклятий и заклинаний, то тогда я смогу спасти больше жизней… Я не хочу, чтобы люди умирали за меня, понимаешь, Сириус?       Он молча взял свою любимицу за руку и она приподнялась, чтобы обнять его.       — Один раз мой дядя сказал своей подруге: «Ты можешь разбить мое сердце надвое, но, когда оно исцелится, оно будет биться для тебя. Я знаю всё наперёд, но это правда». К данной ситуации это тоже подходит, да? Ты ничего не хочешь мне сказать?       Эмилия молча уткнулась ему в плечо.       Я убила Амбридж, Сириус…       Я совершила ужасный поступок…       Я узнала кое-что важное…       Ты что-нибудь знаешь о пророчестве?..       Трелони говорила о каком-то пророчестве…       — Нет, это все, — соврала Поттер и прикрыла глаза, обнимая крестного еще сильнее.

***

      В библиотеке Блэков множество книг, которые, возможно, остались в единственном экземпляре именно здесь. За некоторые из этих книг можно получить пожизненное в Азкабане, но почему-то Сириус не стремился очистить свой дом от подобной... ереси.       — Пророчества… пророчества… пророчества… — бубнила себе под нос темноволосая девушка в поисках нужной книги. — Нет, не заговоры и привороты…       Нужная книга нашлась, и тогда она стала искать что-нибудь об их хранении и использовании. Эмилия вздохнула с отвращением, трогая шероховатые листы. Нужная информация никак не находилась, не было никакой надежды, что здесь в целом есть что-то стоящее.       Под конец штудирования главы про пророчества Эмилия написала на пергаменте главное, вернее, то, что поняла из всего прочитанного: «Пророчеством нельзя назвать точное предсказание будущего, так как будущее непроизвольно меняется каждое мгновение. Пророчества неизменно возникают из уст прорицателей будущего и хранятся в стеклянном шаре до тех пор, пока тот, про кого данное пророчество было создано, не возьмет его и не узнает свою судьбу. Хранятся стеклянные шары в специальном Отделе Министерства».       Специальный Отдел? Скорее всего, это будет Отдел Тайн, потому что именно там и хранятся различные неизвестные магические штуки. Так говорил Хвост под Рождество Ремусу, когда думал, что их никто не слышит и все заняты подарками. Эмилия навострила тогда уши, потому что... потому что иногда ей казалось, что, узнав больше про пророчества, она будет немного ближе к Геллерту, который слыл одним из самых известнейших пророков. До сих пор его дар считался уникальным и удивительным, но он проиграл, поэтому хвалебные оды ему могут петь только те, кто действительно интересовался Прорицаниями.       Там, насколько знала Эмилия, слишком заняты поисками Амбридж, чтобы обращать внимание на то, что в Министерство войдет какая-то… бывшая Героиня, нынешняя Девочка-Которая-Лжет и будущая покойница. Покойница, потому что Сириус точно ее убьет, когда узнает правду.       Но у Поттер было желание узнать правду о себе. Она не хотела оставаться в стороне от событий, протекающих вокруг нее. Тем более, что эта река превращается в водоворот, который утянет ее на самое дно.       Если у нее, конечно, вообще есть будущее.       Геллерт считал, что будущее можно поймать и «подсмотреть» и пророки вроде него частенько «подсматривают», чтобы изменить или же следовать ходу судьбы. Будь это противоестественно или неправильно, то в волшебном мире и не существовало бы никаких пророков, предсказателей и всего связанного с поисками будущего.       Эмилия в тайне надеялась, что будущее возможно изменить, ведь то, что происходило сейчас, ее до чертиков пугало. Она Героиня и она боялась. Непозволительная роскошь.       Горько усмехнувшись, Поттер осмотрела дом Блэков. Знали ли они, что их нынешний потомок будет оскорблять их каждую минуту своей жизни, с презрением считая свой собственный род не более чем мерзкими чистокровными снобами? Знала ли Вальбурга Блэк, что ее собственная невестка отравит ее в собственном доме? Знал ли Сириус, что будет медленно, но верно катиться вниз в своем отвратительном безумии, пугающем его семью?       Навряд ли об этом кто-то знал.

***

      Эмилия спустилась вниз позавтракать аппетитными по запаху пирожками миссис Уизли, когда увидела, что обуви Сириуса нет в прихожей. Пожав плечами, она молча двинулась в столовую, где обычно Кикимер и миссис Уизли накрывали на стол.       Кассиопея уже сидела за столом, как и сонная Мэри. Гермиона, Рон и Джинни что-то обсуждали, а орденцы сидели в другом конце стола и тихо переговаривались. Среди них, как девушка и думала, не было Сириуса, но еще не было и Хвоста с Ремусом. Пожелав всем доброго утра, она села рядом с местом, которое обычно занимал Сириус, и старалась выглядеть естественно, а не так, как будто замышляет что-то ужасное. К счастью, мои окклюменционные способности достаточно скрывали мысли от тех, кто будет стараться лезть в них. Хоть от Дамблдора со Снейпом это не спасет, Эмилия сможет продержаться до ночи, а потом, будучи в Министерстве, находящимся недалеко от Блэк-мэнора, она больше не будет нуждаться в щитах. Все пожелали доброго утра в ответ, на стол накрыли, и лишь тогда спустилась Роза.       Роза, увидев, что Сириуса нет, сначала нахмурилась и только потом села за правую сторону от матери (слева сидела Мэри). Все приступили к завтраку, когда миссис Уизли поинтересовалась насчет Амбридж и ее поисках.       Девочка бросила на Поттер злой взгляд, но та его стоически игнорировала: ее вины в том, что Сириус считал выпивку дороже всего, не было. Пора бы Розе повзрослеть.       — Не нашли, — пробасил Шеклболт. — Как сквозь землю провалилась.       Скорее, переварилась в желудке акромантула. Эмили стало дурно от запаха еды.       — Она не могла же просто взять и исчезнуть, — покачала головой Кассиопея. — Должно быть логичное объяснение.       «Да, ее застрелили кентавры, а потом уже сожрали огромные пауки».       Эмилия хмыкнула. Те, кого она презирала и ненавидела, ее же и убили. Вот ирония.       — Мы и пытаемся найти его, — лаконично ответил Шеклболт, и все вернулись к еде, обсуждая теперь СОВ и экзамены. А особенно выходку близнецов.       Эмилию тошнило. Но она ела, скрывая свои мысли и свои чувства, учувствовала в обсуждениях и смеялась.       Молли Уизли не сетовала на своих сыновей: бизнес близнецов процветал, деньги у них были. И этими самыми деньгами они делились с семьей. Наверное, дело тут было в том, что они не хотели быть как Персиваль Уизли, оклеветавший и бросивший семью ради должности в Министерстве магии. Глупое решение, надо сказать.       — Так ты все-таки будешь поступать на аврора, Эмилия? — спросил ее Кингсли.       — Наверное, — расплывчато ответила она, запивая привкус еды чаем. — По крайней мере, пытаюсь.       Грюм крутанул в ее сторону глазом, будто в душу заглянуть пытался. Помнится, когда на его месте был Барти Крауч-младший, он все время на нее так смотрел. Взгляд изучающий, проникающий в самую душу, ожидающий то ли подвоха, то ли новой интриги. Вот сейчас на Эмили так же смотрят. Ожидают чего-то особенного.       — Думаю, из тебя выйдет сносный аврор, — проскрежетал Грюм. — По крайней мере, зачатки имеются.       Эмили кивнула и отхлебнула горячего чая. Похвала грела душу.       Ее в последнее время не слишком привлекала возможность стать аврором.       Наверное, дело в том, что она поняла, что мне хотя бы до совершеннолетия дожить, возможно, не судьба, а тут такое неоправданно рисковое дело.       Плохой идеей было вообще начать думать о карьере аврора с самого начала, но когда МакГонагалл предложила, то Эмили, увидев, как Амбридж взбесилась, сразу же согласилась. Да и Сириус был не против. Даже, наоборот, лишь «за». Только недавно Поттер поняла, что не хочет связывать свою жизнь с извечными сражениями, а хочет заниматься чем-то мирным. Но не в Министерстве. Его по горло хватает после Амбридж.       Эмилия поспешила доесть все и отправилась обратно в свою комнату. Пока Грюм находился здесь, она не слишком хотела предпринимать что-либо, поэтому просто разбирала вещи и решилась написать письмо Гриндевальду, в котором созналась в убийстве Амбридж.       Она решила хоть кому-то излить свою душу, открыться и быть честной. Пусть это и будет Темный Лорд, запертый в собственной тюрьме, он ее никогда не осудит.

***

      Когда ближе к вечерю Грюм заступил на дежурство, Сириус с компанией так и не объявился, а все остальные были заняты своими делами, Эмилия решила рискнуть и отправиться в Министерство. Попасть туда, когда тебя там не ждут, сложновато, но она надеялась на элемент неожиданности, занятость работников и мантию-невидимку.       Глупая идея играла в голове, перебирала струны ее разума, подыгрывала желаниям души. Эмилия хотела знать. Она достойна этого. После всего, что она сделала ради того, чтобы выжить.       Она со вздохом открыла окно и вылезла на крышу. Посмотрела вниз, прикидывая путь спуска вниз без грохота и шума. Крыша Блэк-мэнора была довольно скользкой и с потрескавшимся шифером. Стоит сказать Кикимеру, чтоб он занялся крышей.       Эмилия решилась пройтись по крыше до одного из закрытых окон, а оттуда уже левитировать себя вниз, надеть мантию-невидимку и пойти по своим делам. Но перед всем этим нужно помолиться высшим силам, чтобы ее никто не поджидал в Министерстве и чтобы ее не грохнули, когда вернется домой. Женская составляющая семьи Блэк явно ожидала ее провала, сейчас они мирно пировали, наблюдая за отдалением Сириуса от любимой крестницы. Следующая их победа станет невыносимым проигрышем для Эмили.       Поттер вздохнула, посмотрела на вечно пасмурное лондонское небо. Ветерок нежно ласкал кожу, призывая вернуться в дом и остаться там. Но безопасно ли там было? Нет, никогда.       — Я должна знать правду, — решила наконец Поттер и посмотрела вниз.       Адреналин кипел в крови, когда Эмилия дошла до закрытого темного окна, и туи же схлынул прочь, когда она сделала шаг вниз, к своей правде.

***

      Из болтовни Артура Уизли и Сириуса Эмилия знала: вход из мира магглов в помещение Министерства магии находится на заброшенной улице с обветшавшими домами и парой пустующих офисных зданий и имеет вид неработающей телефонной будки. Пароль ей был известен уже от Кассиопеи, с которой также разговаривал мистер Уизли. Она часто не обращала внимание на то, что Эмилия могла слышать их разговор. Для нее гриффиндорка была всего лишь назойливым ребенком, которого любили больше, чем ее детей. Что ж, это сыграло Поттер на руку.       Эмилия нашла глазами будку. Среди лондонского тумана и сероватых зданий она стояла ярким пятном. Она зашла в будку, сняла мантию-невидимку и дрожащей рукой взяла в руку трубку.       — Шесть-два-четыре-четыре-два, — прошептала, чтобы, не дай Мерлин, не ошибиться.       — Добро пожаловать в Министерство магии. Назовите, пожалуйста, ваше имя и цель посещения, — заговорил прохладный женский голос.       Кровь отхлынула от лица. Ложь сорвалась с языка после секундной заминки.       — Амели Смит, — представилась я, — направляюсь в Министерство магии за предназначенным мне пророчеством.       Стоила ли вся это ложь того?       — Благодарю вас, — ответил тот же голос. — Посетитель, возьмите, пожалуйста, значок и прикрепите к мантии спереди.       Что-то тренькало, трещало, и вот в месте, где должна быть мелочь, появился серебряный значок с надписью: «Амели Смит. Отдел Тайн, зал с пророчествами». Я пожала плечами, прикрепила значок к своей кожаной куртке.       — Уважаемый посетитель, вам необходимо пройти досмотр и зарегистрировать вашу палочку у дежурного колдуна, чей пост находится в дальнем конце атриума.       Эмилия только фыркнула. Нет, не будет она сдавать свою палочку, она итак сильно рискует. И вообще она тут тайно.       Вскоре телефонная будка поплыла вниз, Эмили вновь надела мантию-невидимку и стала ждать конца прибытия в злосчастное Министерство. Министерство стало синоним бездействия, коррупции и алчности и юная ведьма ничего не могла с этим поделать. Работать в Министерстве на благо другим практически невозможно. Либо же придется стать такой же как Грюм.       Когда двери распахнулись и ей пожелали удачного дня, девушка прошлась по роскошному паркету, рассматривая красивый фонтанчик. В длинном коридоре (или зале?) было мало людей, наверное, потому, что сейчас очень поздно и многие уже сидят дома. На работе остались лишь трудоголики да дежурные авроры, которые должны были защищать Министерство, сердце магической Британии, от темных сил. Жаль, что темная магия давно уже проникла в саму суть Министрества, стала его костями и мышцами, а сверху, подобно коже, облачилась в благодеяния и светлую магию.       Эмилия аккуратно шла, стараясь не шуметь. Лифт был в конце коридора, как раз после мага, регистрирующего палочки. Она прикусила губу и достала палочку. Одно дело применять магию по отношению к сокурсникам — совсем другое по отношению к взрослому незнакомому магу. Но выбора нет.       Тем более, что она уже... сделала это с плохим концом.       Долго ли она мучалась от страха и боли? Думала ли о том, что ее спасут?       — Конфундо! — Эмилия моментально вытащила палочку и направила ее на сидящего мужчину.       Его взгляд слегка затуманился, он нахмурился и его слегка зашатало. Она быстро прошмыгнула мимо контроля и залетела в едва не закрывшийся лифт. Посмотрев на кнопочки в лифте, Эмилия нахмурилась и пыталась предположить, на каком уровне может находиться Отдел Тайн. Наверное, на самом нижнем, раз уж там все так тайно — гриффиндорка нажала на самую последнюю, девятую, кнопку.       Лифт мгновенно остановился… и тут же начал свое движение вниз! Эмилия едва успела схватиться за специальную рукоятку, чтобы не расплющиться о потолок. В голове проклиная Министерство, всех, кто участвовал в его создании, кто его проектировал, а особенно того, кто создал этот чертов лифт!       Казалось, что лифт не вниз шел, а падал куда-то в пропасть. Она обрадовалась, когда он остановился, и завизжала, когда он пошел вправо, потом вниз, влево и опять вниз… Желудок болезненно скрутило, вера в любую религию, в любого бога, во что угодно, лишь бы это закончилось!       Словно услышав мольбы несчастной, лифт остановился.       Эмилия выползла из лифта, пошатываясь и пытаясь отдышаться, желудок вновь болезненно скрутило.       — Министерство магии желает вам приятного вечера, — произнес женский голос, и двери лифта закрылись.       — Да чтоб ваше Министерство на этом дрянном лифте само каталось, — ответила девушка, как самая недовольная клиентка в мире, и пошла дальше. Палочка все еще была зажата в руках, поэтому она немедленно произнесла: — Люмос!       Перед ней открылся вид на тысячу дверей. И это не были красивые слова: двери разной формы, разных размеров, на разных этажах. Одним словом двери были везде, куда не брось взгляд. Эмили это показалось немного странным, по меркам волшебного мира это казалось наверняка обыденным, но - разумеется, в силу своих подростковых возможностей и малом знании о мире, - юная ведьма считала открывшийся перед ней вид едва ли не чокнутым.       Она внезапно вспоминала свои сны, в которых уверенно двигалась в сторону какой-то конкретной двери. Но она не могла добраться до нее, а шрам болезненно ныл. Из-за этих снов Эмилию заставили обучаться окклюменции у Снейпа, что не одобрял Сириус, но пойти против Дамблдора он не мог. Дамблдор стоял как стена, огромная глыба собственных выводов и убеждений, а Сириус был слишком порывист и ценил директора, поэтому отступил после долгого разговора за закрытыми дверями.       Признаться, Эмили бы лучше занималась с Дамблдором, чем с поганым зельеваром. К счастью, на помощь пришли письма Гриндевальда, который смог довольно легко объяснить всю схему действий защиты разума и мыслей. К Рождеству гриффиндорка была достаточно подготовлена для защиты разума, сны такого плана прекратились, оставив после себя лишь пытки, боль и слезы других людей. И с тех пор она не видела ни одного намека на эти двери. Все считали эти сны плохими, но на самом деле они даже один раз спасли жизнь мистеру Уизли, когда на него напала змея…       Она могла бы использовать свои сны как оружие, но это бы считалось слишком по-слизерински и не одобрилось бы никем. И Снейп бы наверняка сказал какую-нибудь гадость, после которой у Сириуса случился бы огромный приступ злости на ближайшие полгода. Блэк не мог признать, что Снейп полезен, поэтому наличие зельевара в Блэк-мэноре заставляло Сириуса каждый раз пить еще больше.       Неожиданно появилась мучительная боль в голове. Двери расплылись и вновь появились. До боли в глазах все двери казались Эмили совершенно идентичными, головная боль накрыла с новой силой.       — Мне что, считалочку считать, чтобы нужную дверь найти? — разозлилась она. Так близко к цели! Так близко! Столь позорно уйти после такой опасной «прогулочки»?!       Она медленно шла вдоль дверей и сквозь боль в голове пыталась найти среди них ту самую. Голова болела с каждой секундой все больше. Со злость Эмилия открыла первую попавшуюся дверь, сделала шаг внутрь и боль ушла.       Здесь были зеркала. Множество зеркал. Девушка нахмурилась: возможно, это были проклятые зеркала, поэтому лучше уйти. В этом Отделе ничего не находилось просто так. Желание заглянуть в них было нестерпимым, словно они манили, Эмили только провела взглядом по одному, самому красивому, самому ухоженному и самому прекрасному. И на нее действительно смотрела девушка. Красивая, молодая, похожая на прекрасную фею из сказок; ее белокурые волосы…       — Шарлотта? — не поняла Эмилия. — Шарлотта Найт?       Девушка задумчиво повернула голову и улыбнулась. На зеркале появилась кровавая надпись: «je suis toi, seulement beaucoup plus dangereuse».       Страх сковал ее, она вглядывалась в черты красавицы, отмечая, что их глаза, ярко-зеленые, цвета изумруда, до боли похожи, что лицо девушки наполнено грустью. Она была похожа на ожившую мечту. Из углов зеркала медленно вытекала кровь, заставив Поттер затрястись от ужаса и броситься прочь, напоследок взглянув в глаза Шарлотте. Те были кроваво-красными, напиленными злостью.       Эмилия подавила в себе желание закричать, пытаясь сглотнуть ком в горле, и закусив губ. Плотно закрыв за собой дверь дрожащими руками, она неспеша подошла к следующей. Не спеша открыла. Сглотнула. И вошла.       Тик-так-тик-так.       Как у огромных часов. На золотых полках стояли тикающие маховики времени, Эмилия помнила их: один из таких был у Гермионы на третьем курсе, но потом его все же забрали, когда она отказалась от изучения такого большого количества предметов. Поттер без интереса закрыла дверь: маховики времени ей не нужны.       Она прошлась немного вперед. Раздался скрип, и, обернувшись, Эмили увидела открытую дверь. Не стоит заходить в непонятную дверь, но… если эта все же та дверь, которая ей нужна? На дрожащих от страха ногах она все же двинулась в ту сторону.       Эмили медленно стянула с себя мантию-невидимку и положила в карман куртки — благо, он был заколдован заботливым Хвостом, который эту куртку и подарил. Неспеша она шла к двери, держа палочку на вытянутой руке, готовая в любой момент бросить любое заклятие против неизвестного человека.       Глупо, глупо, глупо — раздавался голос здравого смысла в голове.       И все же..., — отвечало ему любопытство, желание показать себя и жажда попадать во всякие неприятности.       Строго говоря, находиться в Министерстве - уже самая большая неприятность.       Эмилия открыла дверь и ахнула.       И это оказалась та самая дверь. Нужная дверь с пророчествами.       Совпадение? Чудо? Ловушка? Именно так.       — Ну, если уж умирать, то по понятным причинам, — только и проговорила она дрожащим голосом.— Хочу умереть, зная, по каким именно причинам. И из-за чего моя жизнь стала такой, какая она сейчас.       Зал пророчеств был огромен. От такого набора брови девушки поцеловались с макушкой. Проходя мимо стеллажей с сияющими шариками, Эмили всматривалась в даты и имена. В основном здесь лежали старые, так и не открытые их обладателями, пророчества. Искать среди них свое было сущим мучением, но все же она нашла его. Оно лежало в самом конце, недалеко от уже пустых, сбывшихся пророчеств, и явно было новым по здешним стандартам.       Геллерт говорил, что пророчества оберегают рассудок людей от неизвестности. Поэтому Эмили смотрела на пророчество, решившее ее судьбу, с некой долей восхищения.       Не мешкая, она осмотрела заветное пророчество. Рядом с шариком, в котором хранилась запись, была помещена табличка «С.П.Т. и А.П.В.Б.Д. Тёмный Лорд и Эмилия Поттер (?)». И зачем там вопросительный знак? Впрочем, неважно. Эмили неважны вопросительные знаки, точки и запятые.       Ей хотелось знать лишь одно.       Зачем?       Она аккуратно взяла в руки шарик, и тут же хриплый голос Трелони захрипел: «Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда… рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца… и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы… И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой… тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца…»       Внутри нее будто все перевернулось, от страха она чуть не уронила шар на пол, но вовремя поставила его обратно на полку. В глазах девушки застыли слезы, палочка с Люмосом на конце опустилась и погасла. Эмили не могла позволить себе плакать, но усталость и груз прожитых лет лег на плечи в одно мгновение.       «Нет, нет, нет! Ясно же, что Темный Лорд, более взрослый и сильный волшебник, убьет меня, едва я рот открою для заклинания! Да даже его шестнадцатилетняя копия умнее меня и в разы сильнее! Плевать, что говорил мне Дамблдор о силе любви и прочем бреде! У меня нет времени научиться всему, что мне нужно, у меня нет времени!»       Она стояла одна в темноте. Пророчества сияли мягким, едва различимым светом среди всего. Как символично. Эмили закрыла глаза: слезы душили ее, а истерзанная душа молила об освобождении.       — Если бы у меня было время, — прошептала она отчаянно.       Нужно всего лишь время!       Она медленно осела на пол и разрыдалась от неприятной перспективы умереть от руки безумца. Она ненавидела быть Героиней, ненавидела все происходящее и мечтала исчезнуть.       Когда отчаяние уже было на самом пике, ей вдруг вспомнилось, где она находится и что ее могут легко поймать и убить. «Может, - подумала она, - мне и уготована смерть, но не сегодня».       Она вытерла слезы, взяла палочку, зажгла Люмос и поспешила встать. Хоть в горле до сих пор стоял ком, а глаза до невозможности щипало, Поттер шла вперед, не забывая держать палочку наготове.       Выходя из комнаты, она потянулась за мантией-невидимкой, чтобы уйти отсюда, но взгляд упал на одну из комнат. И в голове так и заиграла та странная мелодия. Тик-так-тик-так-тик-так.       Рука остановилась. Поттер долго смотрела на дверь, за которой находился ключ к спасению. В душе шла борьба. Если она сделает это, то, возможно, изменит всю историю или что-нибудь похуже. Но мне вспомнилась Комната с зеркалами.       «Je suis toi, seulement beaucoup plus dangereux», — было написано там.       «Я — это ты, только гораздо опаснее»…       «Я сделаю все, чтобы спасти себя», решила Эмилия Поттер. И открыла дверь. Решительным шагом прошлась вдоль полок, выбирая себе маховик. Хотя выбирать их было бессмысленно — все одинаковые. Взяв один из них, она долго крутила его в руках. Прикусила губу.       Она аккуратно положила его в карман и все-таки достала мантию-невидимку. Надо бы поскорее уходить, а то Сириус может неожиданно вернуться и не найти ее в комнате.       Она уверенно шла к выходу из Министерства, уже не боясь, что меня кто-нибудь поймает.       Не замечая, как змеиные глаза смотрят на нее. Не слыша тихое шипение у себя за спиной. Нагайна направилась обратно к своему хозяину.