На Париж!

Не успев приступить к ужину в длинном доме, снова зазвучал рог, который опять, как сломанная сигнализация от машины, оглашал берега Каттегата. На этот раз, в дали плыли, сбившись в плотную стайку, драккары младшего брата Прекрасноволосого — Хальфдана Черного. Харальд поручил своему младшему вести вторую половину его флота туда же — в Каттегат. По дороге Хальфдан захватил с собой всю свою любимую музыкальную коллекцию. Он точно не мог предположить, сколько продлиться поход, поэтому взял все и сразу. Так как младший Хорфагер был трудным подростком, а после стал трудным мужчиной, Харальду приходилось нелегко — регулярное воспитание и привитие хоть какого-то вкуса, проходили с трудом. Все же Хальфдан старался слушать во всем старшего брата — еще бы, такого не послушать.  — Я же говорил тебе, Хальфдан — не раз повторял ему Прекрасноволосый — учение у нас что?  — Свет — отвечал Хальфдан.  — Верно — хвалили его старший брат, тыкая его в очередной цитатник Цицерона. — А не учение?  — Мммм… — Хальфдан все время забывал вторую часть поговорок.  — От прокурора привет! — говорил раздосадованный Харальд и еще сильнее пригибал голову своего лохматого братишки ближе к книге. Все эти счастливые денечки Хальфдан вспоминал не раз, проводя свой внеочередной отпуск в местах не столь отдаленных. А теперь, по завершении своего отпуска, он собирался присоединиться к своему брату. Как ни как, а Париж для Хальфдана казался лучшим вариантом, чем столица Колымского края. Глаза младшего Хорфагера были задумчивыми и внимательными. И музыка, такая тихая и приятная доносилась до слуха жителей Каттегата. Она составляла разительный контраст с веселыми децибелами от Харальда. Голос, звучавший из динамиков драккара Хальфдана, прошибал слезу у старшего поколения каттегатцов. Да и самого Хальфдана вгоняла в какие-то размышления и воспоминания. Музыка, которая так ласкала слух, была ничем иным как знаменитой композицией Михаила Круга «Золотые купола», к творчеству которого Хальфдан пристрастился еще тогда. В свой первый незапланированный отпуск.  — О боги! — вскочил со своего почетного места Харальд, уронив ложку с гороховым супом и копченостями по-венгерски. — Пожалейте мои уши! Опять этот проклятый шансон… Один! Дай нам сил!  — Кого это еще несет? — проговорил недовольный Железнобокий, так как от крика Прекрасноволосого он пролил все остатки супа на новую вышитую скатерку, которую вышивала сама королева Аслауг, в свободное от сборов время.  — Это мой младший брат, Хальфдан — рассмеялся Прекрасноволосый, сверкнув своей фирменной улыбкой. Паста Colgate White Plus снова кокетливо выглянула, на этот раз из правого кармана конунга. — Только он может слушать эту безвкусицу. Никак не могу привить ему вкус.  — О, как я вас понимаю — посочувствовала королева Аслауг, маленький Ивар никак не мог угомониться и то и дело корчил рожи Харальду. Спустя мгновение, и вот уже увесистая порция гороха полетела конунгу в левый глаз.  — Хороший мальчик! — проговорил Харальд, отряхиваясь от горячего гороха. — Ивар! Разве так можно! Ты так кого-нибудь убьешь! — Аслауг чувствовала себя неловко из-за проделки сына — Извинись сейчас же перед королем Харальдом!  — Ничего страшного! Он мне нравиться! Их еще можно воспитать, пока поперек лавки укладываются — потом только корректировка и жесткое обучение. Увы, но больше ничего не помогает. Вот и в прошлый наш отпуск — пустился в воспоминания Харальд — мой брат слово нехорошее нацарапал на памятнике архитектуры. Так бы взял бы и руки бы отрезал!  — Охотно верю! — согласился Бьорн. Железнобокий ни секунды в этом не сомневался, что король Харальд мог отрезать что угодно и кому угодно. — Твой брат такой же как ты?  — Нет! — рассмеялся Харальд — Он намного хуже! На много хуже! Он ведь даже 9-ти классов не закончил. Не успел.  — А что же случилось? — поинтересовалась королева Аслауг, подкладывая Харальду из горячей супницы еще гороха.  — Маменька, своими вопросами вы смущаете нашего гостя — притормозил Бьорн. — Нужно пойти встречать и Хальфдана. Он и Харальд со своей дружиной вспархивают из длинного дома и идут на пристань. ***  — Ты решил взять своего брата с собой? — спросил Бьорн по дороге на пристань.  — Конечно, не сидеть же такому лбу дома — хихикнул Харальд — Да и потом, пацан мир посмотрит немного своими глазами. Первый раз заграницу поедет. — Какой ты добрый Харальд, заботишься о младшем — вздохнул Железнобокий — а у меня их целых четыре. А я сам понимаешь, не смогу всех их в поход взять. Папенька настрогал, а как заботиться позабыл чего-то.  — Не горюй, Железнобокий — Харальд снова потрепал Бьорна по загривку — Вырастут — сами съездят.  — Ты говорил, что твой брат не такой как ты? То есть недобрый? Тогда зачем берешь его с собой? Он же запросто может замочить кого-то или еще хуже наши его замочат, что тогда? Опять друг друга мочить придется? — поинтересовался Бьорн.  — Зачем беру, говоришь? Знаешь в чем сила? — ответил Прекрасноволосый — Сила в добре. Добро можно делать только с чистыми руками, холодной головой и горячим сердцем. Слышал про такое, Бьорн? Тебе лишь бы мочить. Не мочить надо, а ставить на путь исправления и сотрудничества. По десятке на душу населения, этого вполне достаточно. Добро всегда побеждает. Меньше ящик надо слушать, а читать — больше. Книги — там все написано. Личностный рост опять же, гармония с самим собой. У Железнобокого глаза поползли на лоб.  — Дааа — подумал он, — а Харальд мужик мудрый, так глядишь до избирательной компании недалеко. Корабли Хальфдана причалили. Как только младший Хорфагер завидел старшего брата, быстро дали сигнал заглушить патефон. Он знал — у Харальда очень тонкий вкус, особенно на музыку.  — Доброго дня, братишка! — радостный Харальд сделал неожиданный разворот в воздухе и поворот. Харальд мягко приземляется на ноги, приветствуя младшего брата.  — Это ж… Вочовски — промелькнуло в голове у Бьорна — да, пожалуй надо проштудировать английский. Пока не поздно. Татуированное лицо Хальфдана расплылось в улыбке. Уббе, который решил воспользоваться организовавшейся паузой, снова ударил по клавишам фортепьяно. Ему помогали несколько местных, добровольцев с другими музыкальными инструментами. В большом зале снова зазвучала вечная классика. В этот раз звучал Штраус, — король вальсов, с композицией «Голубой Дунай». Все снова быстрыми шагами отправляются в большой дом, пока еще не остыл гороховый суп по-венгерски.