Не дай мне сгореть

      Реджине было плохо. Как только Эмма с сыном ушли, казаться сильной женщина перестала и почти рухнула на руки подоспевшего Виктора. Мужчина явно был обеспокоен, в то время как у женщины перед глазами все плыло. И, когда темнота накрыла ее, Реджина нисколько не удивилась.       Она очнулась в конюшне, в стогу сена. Над головой была крыша сарая, через которую прорывались солнечные лучи. Она была в белом платье, том самом, в котором выходила замуж, волосы снова были длинные и распущенные.       Реджина поднялась, отряхнулась от соломы и двинулась в сторону выхода. Конюшня была пустая, чувствовалась какая-то разруха. И тут вдруг женщина поняла: она в конюшне отца, в которой последний раз была именно в день свадьбы, когда почему-то не села в седло и не сбежала, понадеясь на что-то.       Солнце ударило в глаза так ярко, будто хотело отправить Реджину в нокаут. И только после того, как глаза привыкли к яркому солнцу, женщина осознала — она действительно на территории родительской усадьбы.       — Джина!       Его голос она узнала бы тысячи. Как часто она просыпала в холодном поту, слушая, как он кричит, пытаясь дотянуться до нее, а она рвется к нему сквозь прутья огромной золотой клетки. И каждый раз, когда казалось, сейчас она сможет прорваться сквозь прутья, сможет сломать замок, так Дэниел падает, хватаясь за грудь, а сзади стоит Кора, сжимая сердце любимого своей дочери.       — Дэниел? — она улыбнулась, несмело и робко, глядя на то, как мужчина с улыбкой подходит к Реджине. — Но как?       — Я скучал, — он притянул ее к себе, целуя в губы и быстро переходя с губ на шею. Женщина откинула голову назад, давая больший доступ к шеи и прикрывая глаза. — Я так скучал по тебе.       Она хотела было ответить ему, хотела поцеловать, прижать к себе, рассказать, как ей было плохо, как она пыталась оживить его и еще много всего, но не успела. Земля словно разверзлась под ногами, и она начала падать, а Дэниел будто растворялся, превращался в воздух.       — Нет! НЕТ!       — Джина, пожалуйста, приди в себя.       Она была в доме Виктора, который склонился над нею, вцепившись ей в плечо и пытаясь безуспешно до этого момента пробудить женщину от кошмара. Она металась по подушкам, с нее лился ручьями пот, она горела, а мужчина молился всем богам, лишь бы те помогли. Вот только ничего не помогало.       Он видел, насколько ей было плохо, видел, что ее одолевает кошмар от жара, Реджина кричала, задыхалась, маялась на подушке, пытаясь стрясти с себя путы кошмара, но безуспешно. А Виктор мучился оттого, что не мог ничего сделать. Сейчас он проклинал свое недоверие к этой Эмме, которая прибыла с Джиной и владела магией, потому что она, скорее всего, что-то сделать могла, в отличии от него. Да, он влил в подругу уже не одно снадобье, но пока что жар только увеличился и вернуть Реджину в реальность не получалось.       Ему нужен был маг, и Виктор прекрасно это понимал. Он не обманул подругу, говоря о том, что жил один, но одна знакомая, помимо Дризеллы, у него была. Ведьма, живущая в часе езды на лошади. И сейчас мужчина прекрасно понимал, что только она в состоянии помочь, потому что знать не знал, когда появятся Генри и Эмма.       Он не хотел оставлять Джину одну, но все же вскочил в седло, будто и не болела уже долгое время рана на ноге, и поскакал в сторону ведьмы. Его гнал вперед страх и желание помочь.       Долгое время с тех пор, как видел Реджину в последний раз, он представлял их встречу. Та девушка, которую под покровом ночи выкрали гвардейцы короля, та девушка, что вырывалась от них, умоляя о помощи — он знал, что она превратилась в Злую королеву, но не знал, помнит ли она о том времени, которое они провели вместе.       С Реджиной остался его пес, старый и длинноухий рыжий спаниель, которому Виктор так и не смог придумать кличку, но верная собака и без этого прекрасно откликалась на его голос. Виктор знал: пес скорее загрызет незнакомца, чем подпустит к той, кого должен охранять.       Позади остался лес, копыта мягко ударялись о сырую почву, оставляя ровные следы, будто лошадь точно видела прямую, по которой надо бежать и совсем не сворачивала с курса. Ветви временами хлестали по лицу, он даже почувствовал, как какая-то ветка рассекла ему бровь, но не остановился и даже не сбавил скорость, чтобы утереть кровь. Он спешил.       Маленькая тропинка расширилась, превращаясь в широкую песчаную дорогу, и Виктор почувствовал, как выдохнул, надеясь, что доберется очень скоро. Солнце садилось у него за спиной, освещая дорогу и превращая ее из светло-бежевой в оранжевую.       Мужчина понял, что сейчас увидит дом еще раньше, чем миновал поворот, за которым скрывалась изба. Это действительно было почти ведьмино логово: старая покосившаяся крыша, местами прогнившие доски, неухоженное крыльцо и сад, да ржавая калитка на хлипком замке. К дому от калитки вела узенькая тропинка, которую было проблематично разглядеть в высокой траве и в зарослях обжигающей крапивы.       — Ведьма! — он спешился, рывком открывая калитку, разрывая тем самым хлипкий замок. — Ты нужна мне немедленно! Мой друг умирает!       — Не знала, что у тебя есть друзья.       Она стояла за спиной Виктора, совершенно спокойная, как и всегда. Когда он первый раз увидел дом, то решил, что там живет какая-то старуха, дряблая и ни на что не способная, но это оказалось совсем не так.       Женщина была высокая, статная и очень молодая. Наверное, она была моложе Реджины и почти ровесницей ее сына — Генри, но почему-то жила затворницей. Виктор подозревал, что она скрывалась от кого-то, но никогда не спрашивал женщину об этом. Он даже имени ее не знал, она предпочитала, чтобы ее называли ведьмой. Говорила, так ей комфортнее.       — Ты же можешь просто перенести нас в мой дом? Она умирает, ведьма, — женщина держала в руках плетенную корзину, доверху наполненную травами и ягодами вперемешку, хотя некоторые пучки были перевязаны темными нитями, ее длинное платье скрывало удобные дешевые туфли, которые она надевала только когда выходила в лес. По дому и саду, если его можно было так назвать, женщина предпочитала передвигаться босиком.       — Привяжи лошадь, пока я отнесу все в дом и переоденусь и сам поднимайся на крыльцо.       Она говорила спокойно и уверенно, чуть низковатый голос обычно вызывал у людей спокойствие и смирение, даже у тех, кто не слишком доверял магам. Но сейчас мужчина с трудом сдержал язвительные комментарии, ему казалось, что ведьма специально тянет время.       Она двигалась неспешно, светло-русые волосы, убранные в невысокий хвост качались как маятник, из стороны в сторону. Виктор давно отметил ее пружинистую походку и красивую фигуру, прячущуюся под бежевым платьем простого прямого кроя, подол которого доходил до земли.       Мужчина никогда не был в доме, вот и сейчас, когда ведьма скрылась за дверью, он только подошел к крыльцу и встал там, ожидая женщину. Однако, ждать пришлось недолго, через пару минут ведьма вновь открыла дверь, представая перед Виктором в совершенно ином виде. Волосы, до этого свободно струящиеся по спине, были собраны в пучок, от которого змеями к вискам уходили косы, глаза словно стали еще ярче, цвета грозового неба в бурю, платье сменилось на широкие штаны и тунику с длинным рукавом яркого желтого цвета. Ноги оказались босыми.       -Готов? — мужчина кивнул, и ведьма взмахнула руками, прикрыв при этом глаза. Виктор почувствовал, как заболел живот и закружилась голова, но через секунду все прошло и он понял, что стоит на земле. Они были около его дома, за калиткой. В двух шагах от мучившейся Реджины. И мужчина бросился в дом, уверенный в том, что женщина последует за ним.       Пес отступил от кровати Джины, как только увидел хозяина, который тут же проверил, не спал ли жар. Но подруга все также горела, метаясь по подушке и иногда с кончиков ее пальцев слетали белые искры магии, не принося, однако, ни вреда, ни пользы.       — Она — ведьма? — спокойный голос заставил Виктора обернуться, отмечая, что женщина уже внимательно осматривает Реджину и успела закатать рукава, оголяя руку до локтя. Виктор кивнул, отмечая легкую усмешку, скользнувшую по лицу ведьмы. — Значит, я не ошиблась. Это ведь Злая королева, не так ли?       — Не совсем, — Виктор не знал, имеет ли права рассказывать обо всем, но еще прекрасно знал, что ни одна тайна не стоит жизни Реджины. — Она из другого мира, там, где проклятие было наложено. Просто скажи, что с ней и сможешь ли ты помочь.       Ведьма осторожно отодвинула Виктора от кровати, подходя ближе и вытягивая руки вперед ладонями к низу. Она закрыла глаза, светлые брови тут же свелись к переносице, из ладоней полился желтый яркий свет. Реджина выгнулась дугой, распахивая глаза, но тут же опускаясь обратно на мокрые простыни, а ведьма ахнула и отступила на шаг, прерывая поток света. Виктор терпеливо ждал.       — Это не просто болезнь, — голос женщины звучал хрипло, будто она только что проснулась или не говорила несколько часов. — Твою подругу-королеву прокляли, она будто заперта в своих кошмарах. Моей магии хватило только на то, чтобы она перестала страдать от жара, но вытащить ее из собственных кошмаров сможет только свет. Есть кто-нибудь на примете?       — Спасительница подойдет? — он видел теплые отношения между женщинами, и был уверен, что Эмма сделает все, чтобы помочь подруге. — Она пребыла вместе с Реджиной.       — Если она — свет, то да, но если в ней есть хоть капля темной магии, то она ничего не сделает. Твоя королева сама состоит наполовину из света и тьмы, потому я и не справилась. Ее тьма сильна, очень, а свет еще слаб. Не потому, что она злая, а потому, что она не умеет обращаться к свету, используя магию, ее учили пользоваться лишь тьмой.       Дверь распахнулась и на пороге появились Эмма в сопровождении какой-то девушки. та откинула одним движением широкий капюшон и Виктор узнал в ней Дризеллу, которая слегка улыбнулась ему, но затем ее взгляд скользнул по стоящей рядом ведьме, в мгновение напрягшейся, и Дризелла застыла.       — Анна?