Грехи отцов

      — Ну ни фига себе встреча, а? — воскликнул Мерл, едва они с Дэрилом ненадолго остались вдвоем. — Блонди! Моя Барби-сладкие-титечки! И еще краше стала!       Они шли по мощеной дорожке, освещенной розовыми лучами заходящего солнца, по направлению к прудику, с которым, по словам хозяев, тоже что-то было неладно.       — Так откуда ты ее знаешь? — не без труда отвлекаясь от своих мыслей, спросил Дэрил. — Только мне не надо про байкерский клуб заливать, не куплюсь.       — И правильно сделаешь! Не знаю уж, с чего она решила меня не палить — не иначе, все-таки ко мне неровно дышит… — ухмыльнулся Мерл. — Короче, познакомились мы в тюряге.       Дэрил даже рот приоткрыл от удивления.       — Она что, сидела?       — Да не она, сестренка моя тупорылая! Сидел я. А она помогла мне оттуда выбраться. Защищала меня, по назначению. И доказала как дважды два, что на месте грабежа меня не было и быть не могло — да так убедительно, я сам едва не поверил! Мозговитая баба в своем деле… а вот по жизни — дура дурой, — вздохнул он.       — Потому что тебе не дала? — догадался Дэрил. — Так это она как раз умная!       Мерл мрачно зыркнул на брата: похоже, давнишняя неудача с блондинкой-адвокатшей чувствительно задела его гордость.       — Я к ней и так, и этак. Чего только не плел. Прикинь, чуть было в самом деле бухать не бросил! А она ни в какую. Ну, думаю, пиздец — как пить дать, лесба! А смотри-ка, оказывается, нет!       — О чем это ты? — послышался сзади женский голос.       Расплывшись в ухмылке, Мерл обернулся к Андреа.       — Да вот, блонди, — объяснил он, как бы невзначай приобнимая ее за талию, — как раз братишке рассказываю, как ты мимо своего счастья пролетела. Совсем уж было решил, что ты по бабам — ан нет, смотри-ка, тебе все-таки мужики нравятся! Значит, есть надежда!       — Верно, Мерл, — улыбнулась Андреа, аккуратно отцепляя от себя его руку. — Мне нравятся мужчины, и особенно мой муж. Так что надежды у тебя нет.       — Да ладно, мозги-то мне не парь! Скажешь, этот смурной тип, что на ходу засыпает, тебе милее горячего парня вроде меня? Может, бабла у него и завались, но, спорить готов, он в койке…       — Мерл, вот здесь просто остановись, — негромко, но твердо сказала Андреа. И Дэрил с удивлением увидел, как его брат, заткнуть которого было ни Богу, ни черту не под силу, скорчил недовольную гримасу, но послушно замолчал.       Втроем они подошли к серой глади пруда. Алые лучи заката играли на поверхности воды, не проникая внутрь, и пруд казался гладким, как зеркало. У берега маячила легкая зелень ряски.       — Когда мы переехали, — заговорила Андреа, — пруд был в ужасном состоянии: грязный, заросший. Даже странно, что Грины так его запустили. Пришлось вычерпать воду, все вычистить и наполнить заново.       «Нюх, что ли, всем здесь отшибло? — с удивлением подумал Дэрил. — Что они там вычистили? Оттуда же несет, как из компостной кучи!»       Но, по-видимому, ни Андреа, ни Мерл этого гнилостного запаха не замечали — а спрашивать Дэрил не стал; ему всегда бывало неловко встревать в чужие разговоры.       — Неделю назад, — продолжала Андреа, — Кэрол, наша помощница по хозяйству, проходя мимо пруда, увидела там мертвое тело. Утопленника.       — Мужика или бабу? — деловито уточнил Мерл.       — Трудно сказать, кого или что она видела на самом деле. Прибежала в дом, рыдая, почти невменяемая: ей показалось, что это София. Ее дочь. Мы бросились сюда, но здесь, разумеется, никого и ничего не оказалось.       Дэрил слушал, не поднимая головы, чтобы Мерл и Андреа не прочли его чувств по лицу. И сам не понимал, почему так ловит каждое слово об этой Кэрол. Какое ему дело до того, что она бегала с воплями, как ненормальная, оттого, что ей что-то там почудилось в пруду?       — Послушай, Мерл, — словно решившись на что-то, торопливо заговорила Андреа, — честно говоря, никак не ожидала увидеть здесь тебя, да еще и в такой неожиданной роли, но… на самом деле мне очень повезло, что это ты. Три года назад, если помнишь, я тебя выручила из серьезной беды. Ты сам говорил, что мне обязан, что, если что, я всегда могу на тебя рассчитывать. Так вот, теперь помощь нужна мне.       В воздухе было тихо — ни ветерка, но Дэрилу вдруг показалось, что по гладкой поверхности пруда прошла легкая рябь. Снова и снова. Он наклонился ниже, вглядываясь в воду.       Нет, не показалось. По поверхности воды шли пузырьки — словно что-то там, внизу, неторопливо всплывало со дна наверх.       — Я прекрасно понимаю, — продолжала Андреа, — что никаких призраков вы не ловите. Просто разыгрываете спектакли перед легковерными фермерами. Не спорь, Мерл, я же не слепая!       — Просто хотел сказать, что ты чертовски умная баба, блонди, и всегда такой была, — все-таки вставил Мерл.       Голоса их как-то отдалились, доносились теперь словно из-за плотной завесы. Шумело в ушах. В пруду рябило все сильнее, тяжелый гнилой дух, бьющий в ноздри, сделался почти непереносим. Дэрил уже ясно понимал, что с ним творится неладное, но не мог ни оторвать взгляд от пруда, ни распрямиться, ни подать голос.       — Но это мне и на руку. Видишь ли, на призрака мне, по большому счету, плевать. Да, в доме происходит что-то странное; но я не викторианская барышня и не падаю в обморок от шорохов и сквозняков. Проблема не в призраке, — она глубоко вдохнула, словно собираясь с духом, — проблема в моем муже.       — Чего?! Блонди, бля, да если этот хмырь долговязый тебя хоть пальцем… ты только мигни, и я его…!       — Да нет же, Мерл, нет! Черт! Мерл, успокойся! Все не так!       Две руки вынырнули из воды — тонкие, как ветки, белесые руки со скрюченными пальцами.       Крик застыл у Дэрила в горле. Мертвая девушка — или девочка, этого понять он не мог — беззвучно поднималась из темной глуби наверх. К нему.       — Все не так, — повторила Андреа. — Филип ничего дурного мне не делал и никогда не сделает. Все сложнее. Я боюсь за него.       Теперь Дэрил ясно видел утопленницу: видел платье, облепившее тело, волосы, мокрыми водорослями разметавшиеся вокруг головы. Только лицо оставалось неразличимым: бурлящая пенистая вода и пряди растрепанных мокрых волос скрывали его черты — и эта безликость почему-то казалась в ней самым страшным.       Мерл и Андреа стояли от него в двух шагах, но словно в двадцати милях. Боком к пруду, увлеченные разговором. Смотрели только друг на друга. Если обернутся — увидят ли то, что видит он?       — Это долгая история, — говорила Андреа. — И лучше бы нам поговорить спокойно, где-нибудь, где никто не помешает. Скажи, можем мы встретиться завтра? Я подъеду, куда скажешь. Нет, только не у тебя дома! Нет, Мерл, определенно не в постели… убери руки, Мерл!       Дальше Дэрил уже ничего не слышал. Голоса расплылись и исчезли, весь мир скрылся в каком-то сером тумане — остался лишь пруд, и протянутые к нему, словно в мольбе, мертвые руки, и лицо, которое он пытался и все никак не мог разглядеть…       А в следующий миг его отпустило. Дэрил выпрямился, словно подброшенный; сердце отчаянно колотилось, по лбу стекал холодный пот. Дрожь прошибла при мысли, что еще секунда — и он потерял бы равновесие и свалился в пруд.       К ней.       Дэрил отчаянно затряс головой, затем, чтобы прийти в чувство, дал себе увесистую оплеуху. Сообразив, как это должно выглядеть со стороны, смущенно оглянулся, но Мерла и Андреа рядом уже не было. Брат и блондинка медленно шли по дорожке назад, к крыльцу; Андреа что-то говорила вполголоса, Мерл энергично кивал, всем своим видом выражая готовность спасти, защитить, грудью закрыть, а потом взвалить на плечо и утащить к себе в пещеру. Догоняя их, Дэрил увидел, как Андреа достала что-то из кармана и передала брату — маленький предмет, легко умещающийся в кулаке.       — И, Мерл… наверное, глупо говорить, что я надеюсь на твою порядочность, но… я правда на нее надеюсь.       — Да не вопрос, блонди! Никому не протреплюсь, кроме братишки, а он у меня могила!       Андреа кивнула и торопливо, почти бегом бросилась к дому.       Мерл разжал кулак, взглянул на то, что она ему отдала, затем перевел взгляд на брата. Вид у него был озадаченный.       — Че-т какая-то Санта-Барбара тут у них, — сообщил он. — Я ни хрена не понял.       На широкой загрубелой ладони его покоился ключ — большой, медно-блестящий ключ с причудливой резной головкой.       — Это от подвала, — объяснил Мерл. — Поставь, говорит, там на ночь свои камеры, только незаметно и, главное, чтобы муж не узнал. А потом незаметно заберем. И завтра, говорит, все объясню. Мне уже прям самому интересно — че у них там такое, в подвале-то? Отрезанные головы лежат?       Дэрил набрал воздуху в грудь.       — Слушай, братан, — заговорил он, с усилием глядя брату в лицо и постаравшись придать голосу максимальную убедительность. — Не нравится мне здесь. Вот вообще ни хера не нравится. У них тут и правда какая-то хренотень творится. И мы…       Тут он замялся, не зная, какие подобрать слова. Признаться, что только что видел утопленницу, что она едва не утащила его к себе — не вариант: Мерл просто ржать начнет.       — …вот только не хватало, чтобы нас тут втравили в какой-нибудь стремный блудняк! — нашелся он наконец. — В самом деле, найдем где-нибудь отрезанную голову, а потом ее на нас и повесят! Может, пусть сами разбираются, а? Придумай какую-нибудь отмазку — и валим домой!       — Еще чего! — отмахнулся Мерл. — Привидение само себя не поймает, знаешь ли. А блондиночка… — тут он расплылся в мечтательной ухмылке, — блондиночка сама себя не трахнет!