ПАПА, Я ЗДЕСЬ
***
Большой дом, ярко освещенный послеполуденным солнцем, был пуст. Андреа с утра уехала в город, мистер Блейк тоже отправился куда-то по делам, и даже присутствия призрака, которое Кэрол в последнее время ощущала почти постоянно, сейчас не чувствовалось. Или, быть может, она просто перестала его бояться. Был вторник — день мытья окон. Покончив с гостиной и столовой, Кэрол перешла в музыкальную комнату, распахнула оба окна и, напевая что-то себе под нос, принялась протирать губкой стекла и здесь. На душе у нее было легко, как давно уже не бывало, хоть перспективы будущего и оставались туманными. Андреа утром проявила к ней большое участие. Надавала кучу адресов и телефонов: шелтеры — убежища для женщин, какие-то группы взаимопомощи, терапевтические группы, психолог для самой Кэрол, детский психолог для Софии. Все это было ново и непонятно, во всем предстояло еще разобраться; но больше всего поражало и радовало, что Кэрол не одна. Есть и другие женщины с такими же историями. Есть места, где им помогают. Другие люди, узнав об этом, не смеются и не презирают, а сочувствуют — как Дэрил или та же Андреа. Господи, она и юридическую помощь предлагала, и психологов оплатить, и даже просила прощения за то, что все эти месяцы ничего не замечала сама — это было уж совсем непостижимо! Но что делать дальше, Кэрол представляла довольно смутно. Влезать в долги и пользоваться чужой добротой ей не хотелось — не с этого стоит начинать самостоятельную жизнь! Работа пока есть, жилье тоже. Правда, без зарплаты Эда им с Софией придется затянуть пояса, но с голоду они не умрут. Однако есть проблема, быть может, на сторонний взгляд забавная, но для Кэрол вполне серьезная. Страшно не хочется оставаться в доме с привидением. Пусть пока призрак никому не сделал ничего плохого — Кэрол нутром чует враждебность этого загадочного бесплотного существа. И чувствует — объяснить не может, но убеждена в этом непоколебимо — что рядом с призраком особенно опасно находиться Софии. Но куда идти? Найти место с жильем — редкая удача, вряд ли ей так повезет дважды подряд. Допустим, работу она отыщет: это сложно, но не невозможно. Кэрол неплохо готовит, устроится куда-нибудь поварихой. Или официанткой, или уборщицей, или няней, или приходящей помощницей по хозяйству. Но вся ее зарплата будет уходить на съем квартиры — и на что тогда им с Софией жить? И потом, после того, с каким сочувствием отнеслась к ней хозяйка, как помогла, вдруг взять и уволиться как-то неправильно. Неблагодарно. Надо подождать хотя бы пару недель. Было и еще одно соображение, в котором она не признавалась даже самой себе: что, если, покинув ферму Гринов, Кэрол больше не увидит Дэрила? Какое-то движение за окном привлекло ее внимание. Еще прежде, чем Кэрол поняла, что — точнее, кого — видит, сердце ее забилось сильнее. Вдоль невысокой кладбищенской ограды пружинистой походкой шел человек в джинсах и черной кожаной жилетке, и растрепанными волосами его играл ласковый ветерок. Кэрол затаила дыхание. Хотела окликнуть, но волнение перехватило ей горло. А вслед за смущением пришло и окатило теплой волной новое чувство — легкая, радостная нежность. Стоит Дэрилу повернуть голову — он увидит Кэрол в окне; но, пока не видит, можно незаметно на него полюбоваться, и сколько прелести в этих мгновениях! Дэрил перелез через ограду и подошел к могилам. Кэрол видела, как он останавливается у каждой, читает надписи на надгробиях. Выясняет, что за люди жили в этом доме раньше — должно быть, это ему нужно для работы. Быть может, призрак и есть кто-то из тех, кто здесь похоронен? Пожалуй, не стоит его отвлекать, сказала себе Кэрол. Тем более, время уже подходит к трем, нужно скорее домыть окно и бежать во флигель — вот-вот София вернется из школы и захочет обедать! А потом, когда оба они закончат дела, Кэрол пригласит Дэрила пообедать вместе. За столом расскажет про Эда и прочтет в его взгляде сперва изумление и недоверие, затем — гордость за нее и, может быть, даже… Кэрол снова бросила взгляд в окно и вдруг нахмурилась. Что-то было не так. Дэрил стоял у одной из могил. Застыл, глядя не на надгробный камень, а в пространство с ним рядом. И самого его словно окутала с ног до головы какая-то тень, хотя рядом не было ничего, способного отбрасывать длинные тени. Со своего места Кэрол даже не видела его лица; однако по позе, по повороту головы, по неестественной неподвижности, по тому, как странно изменились, словно поблекли цвета его жилетки, джинсов и растрепанных темных волос, ясно поняла: с ним что-то неладно. Очень неладно. — Дэрил! — громко позвала она. Он не двигался. По спине у Кэрол пробежали мурашки. — Дэрил! Нет ответа. Застыл, как статуя. Кэрол бросила губку на пол и побежала к дверям.***
София взбежала на крыльцо и, подпрыгнув, нажала на кнопку звонка. Во флигеле раздалась трель, однако никто не поспешил открыть ей дверь. Должно быть, мама занята в большом доме. Обычно мама старается встречать ее из школы, но, когда много работы, не всегда получается. А папа вообще никогда не встречает, даже когда не работает совсем, а сидит где-нибудь в тенечке и читает газету про бейсбол… Ой! Совсем забыла! Ведь папы больше нет! Трудно привыкнуть к этой мысли, но это так и есть! Поэтому София мчалась через мостик вприпрыжку, размахивая ранцем; поэтому, оказавшись одна, не полезла первым делом за своим зеркальцем. Волшебной подружке она обязательно расскажет, что травить папу крысиным ядом не пришлось — Дэрил его просто побил, а мама прогнала; и подружка непременно за нее порадуется, но это чуть позже. А сейчас София порадуется одна. Папа ушел — можно бегать, прыгать, громко петь, смотреть по телевизору мультики, и никто на тебя за это не закричит и не обзовет плохими словами. И никто больше не будет обижать маму и делать ей больно. Никогда! София положила ранец на крыльцо, вышла на дорожку, чтобы направиться к большому дому и поискать маму — и тут… — Привет, детка! Слишком знакомый голос за спиной. Голос, который она надеялась никогда больше не услышать. Нужно было бежать. Нырнуть в кусты и броситься прочь по бездорожью: юркую девчонку жирный, неуклюжий Эд бы не догнал. Отчаянно бьющееся в груди сердце, кровь, стучащая в висках — все кричало ей: «Беги!» Но слишком глубоко въелся парализующий страх перед отцом, слишком хорошо София помнила, что ждет ее за непослушание; поэтому застыла на месте, а потом медленно повернулась. — Ну здравствуй, принцесса моя! А папка тебе кое-что принес. Держи! Папа стоял перед ней, осклабившись, и протягивал растаявшее ореховое мороженое на палочке — мороженое, которое она любила в три годика. Разлюбила давным-давно, но он не заметил. — Бери-бери, не бойся! — настаивал он. Папа говорил ласково и улыбался во весь рот, показывая желтые зубы, но глаза у него не улыбались. Глаза были холодные и твердые, как бусины. Злые. Как у монстров в страшных фильмах, которые мама не разрешает смотреть. — Я вот тут подумал, — продолжал он, — давненько мы с тобой не развлекались вместе, а? Сидим, как сычи, на этой ферме, мамка над тобой трясется, за порог не выпускает. Хочешь съездить в город? Аттракционы там, кино, зоопарк, и это… ну, в общем, еще что-нибудь. Что ты там любишь? Говори, принцесса, куда тебя отвезти? В этот миг Софию осенило. Папа обо всем догадался! Бог знает как, но понял, что София хотела его убить. И вернулся, чтобы отомстить. Он ее заманивает. Мороженое наверняка отравлено. А если она с ним пойдет — доедет лишь до ближайшей придорожной канавы. При этой мысли она словно окаменела; а папа шагнул к ней, крепко взял за руку и, продолжая бормотать что-то про зоопарк и кино, потащил за собой. Опомнилась София уже недалеко от ворот. Рванулась прочь — от неожиданности Эд ее не удержал — и бросилась бежать. Почти сразу сообразила, что бежит прочь от дома к воротам, что там некуда спрятаться и негде спастись, но ничего другого не оставалось — обратный путь ей перекрыл Эд. За спиной она слышала его топот и шумное дыхание. Вдруг впереди раздался рев мотора. В открытые ворота въехал автомобиль — серебристый «бентли» мистера Блейка; и в нем София увидела свое спасение. Недолго думая, она с отчаянным криком бросилась машине наперерез. «Бентли» резко затормозил, подняв у Софии перед носом облачко пыли. Распахнулась дверца, и из машины показался сам хозяин дома. София бросилась к нему и вцепилась в край его пиджака. — Помогите! — задыхаясь, выкрикнула она. — Пожалуйста! Не отдавайте меня ему!