37 недель

Ни с того ни с сего оказавшись прижатой широкой спиной Какаши к забору, она возмущается: — Эй! — но больше ничего сказать не успевает, потому что в следующее мгновение из проёма-входа на участок резво выскакивает Боруто на такой скорости, будто за ним гнался, как минимум, весь клан Ооцуцуки вместе взятый. — Отстань, батя, я и так опаздываю! — орёт он, обернувшись и не глядя ни под ноги, ни хотя бы перед собой. «Вот же засранец,» — Сакура осторожно высовывается из-за Какаши, догадавшись, что если бы тот не отодвинул её, закрывая собой, то столкновения было бы не избежать. И, судя по траектории, впечатался бы мелкий Узумаки прямо в неё. — Пардоньте, старик Какаши, тётя Сакура, дела! До свиданья! — заметив их, Боруто и не подумал останавливаться. — И куда это он на ночь глядя? — удивлённо провожает она его взглядом и, ухмыльнувшись, решается подразнить: — Старик Какаши… Хах! А ведь говорят, устами младенца… — Ярэ-ярэ… — вместо ответа ворчит Хатаке, нахмурившись. «Плохо пошутила,» — ей вообще далось это с трудом: вести себя с ним «как обычно» было до сих пор дискомфортно. Перемирие ощущалось шатким. Вроде бы и добавить ей больше нечего, но тревога не отпускала. По дороге она всё заново проанализировала и поняла, что Ино была не права в своих предположениях. Сакура была почти уверена, что ничего забывать он не собирался — это было совершенно не в его духе. А вот прощение… простил ли он её? Зла ни на кого он подолгу не держал, но сперва мог попросту соврать во благо. Его слова нередко расходились с действительностью, чтобы замять конфликт. Взять хотя бы тот же ошейник с поводком — не мог же он сказать такую чушь на полном серьёзе?! Чёрт возьми! Ей так хотелось, чтобы между ними не было недомолвок, прикрытых нелепыми шуточками! Чтобы они могли открыто, а главное спокойно обсудить, что именно не устраивает другого! — Боруто! — Узумаки-старший с застывшей маской строгости на лице показывается на улице. Сакура задерживает дыхание, наблюдая за тем, как он, прищурившись, обводит взглядом крыши соседних домов в поисках успевшего скрыться сына и, убедившись, что того и след простыл, чуть сутулит до этого грозно расправленные плечи, устало вздыхает и поворачивается к ним с риторическим вопросом вместо приветствия: — Видели? Вот так растишь, ночей не досыпаешь, а что взамен, даттебайо? «Батя то, батя сё»… Какаши закатывает глаза и шагает вперёд, позволяя ей наконец-то отлепиться от стены, и Сакура, с готовностью подходит другу навстречу, машинально бормоча что-то сочувственно-успокаивающе. Ей непривычно видеть его таким. Несмотря на всё то, через что они прошли вместе и порознь, на то, что они больше не дети, не максималисты-подростки… всё ещё сложно свыкнуться — наложить поверх яркой картинки прошлого такую иную настоящего. Она не знает, как приободрить его. И стоило ли вообще сотрясать воздух? Судя по тому, что они ей рассказывали, и по тому, что она успела «подсмотреть», сложившимся отношениям с сыном в их семье, её слова мало чем могли помочь. — Наруто… — Готовьтесь, короче, — он качает головой и снова вздыхает. — Какаши-сенсей, и не говорите потом, что я вас не предупреждал, будете и вы «батейотстань» лет через десять. «А вот это вряд ли… если он даже меня собрался держать в ежовых рукавицах, то отцом он скорее всего будет… таким, как капитаны в АНБУ: зарядка, завтрак и отбой по расписанию, собираться, пока спичка не погаснет. Главное, чтобы не перегнул со строгостью, а то это ещё как аукнется от ребёнка. Похлеще, чем у Узумаки, которые наоборот избаловали… Но кто бы мог себе представить? Для Боруто в итоге авторитет — Хината! Сумела же прочувствовать грань между «хорошим и плохим полицейским»…» — Сакура косится на мило улыбнувшегося на такое предсказание Хатаке. Так мило, что у Сая, профессионала таких улыбочек, заныли бы зубы. И всё же с Боруто она бы потолковала. Естественно, не строя лишних иллюзий — даже сотня психологов никогда не смогут заменить родительского воспитания. — Посмотрим, — Какаши неопределённо пожимает плечами и вскидывает руку, — йо, Наруто, как… — Наруто-кун, не стойте на улице! Заходите! Стол давно накрыт! — Хината выглядывает из открытого окна, выходящего во двор. «Шаннаро, мы же опоздали!» — Уже идём! — мигом веселеет Узумаки. — Уф, Хината такой ужин приготовила, от одного запаха слюнями захлебнётесь, ттебайо! И оказывается совершенно прав. Едва переступив порог, их окутывают ароматы домашней еды и атмосфера ни с чем не сравнимого уюта. Её живот предательски урчит, на что все с трудом давят ухмылки, а она краснеет. «Нет, ну, а что они хотели?! За весь день я только суп на завтрак и два онигири с чаем на обед перехватить успела!» — мысленно выгораживает она саму себя и ерошит волосы подбежавшей Химавари. — Тётя Сакура! — Хима-чан, Хината, — Сакура тепло улыбается, когда подруга заключает её в объятия. — Наконец-то мы до вас добрались. — Привет, Хима-чан, а нам тут для тебя гостинец передал… — Какаши достаёт из кармана небольшую коробочку печенья, которую они купили в магазине неподалёку. — Кто? — она благодарит, с любопытством разглядывая упаковку. — Тануки-сан, — быстро придумывает за него Сакура. — Что? Самый настоящий? Из леса? — Конечно, я когда на миссии был, встретил его, а он так и сказал: «обязательно лично в руки Химавари Узумаки», — он чуть склоняет голову, но Сакура успевает заметить, как в его глазах пляшут смешинки. «Бывает же милым, когда захочет,» — глядя на аналогично посмеивающихся Наруто с Хинатой и чувствуя в груди какую-то непередаваемую нежность, она решает подыграть ещё немного для убедительности: — Правда здорово? Вот бы и мне он что-то передал! — Ну, может когда-нибудь и тебе что-то перепадёт, ведь он дарит сладости только очень-очень… очень послушным девочкам, — елейно тянет Какаши и насмешливо подмигивает. «Ах ты!.. Да что б ты подавился своим пассивно-агрессивным печеньем! Простил и забыл он, как же!» — Сакура забывает, что ещё секунду назад посчитала его милым, и ей хочется дать ему подзатыльник, но она не может: никто из присутствующих, кроме них двоих, ничего не знал о ссоре. Да и Химавари, поняв всё по-своему, от такой похвалы буквально засветилась счастьем. — Спасибо! Большое! Смотри, папа, это же моё любимое, — поворачивается она к родителям. — Повезло тебе, Хима-чан! — Наруто присаживается на корточки, чтобы быть на одном уровне с дочкой и хитро зыркает снизу-вверх на бывшего сенсея. — А раменом Тануки-сан случайно хороших мальчиков не угощает? «Ага, дождёшься от него!» — Я слышала, что он обратно в лес сбегает, как только счёт приносят, — Сакура мстительно вставляет шёпотом шпильку. Какаши хмыкает, Наруто хохочет, а она победно задирает нос. — Ну что мы всё на пороге?! — всплескивает руками Хината. — Давайте скорее к столу! Все соглашаются, оставляют обувь в прихожей и проходят в гостиную, через окна которой виднеется скала Хокаге, освещённая лучами заходящего солнца. Стол буквально ломится от всех приготовленных закусок — хозяйка постаралась на славу. Здесь и маринованный дайкон, и жареный тофу, и… — Холодная соба! — Харуно не скрывает предвкушения. — Хината, ты просто чудо, я же ещё тогда сказала… — Да ладно тебе, — она смущается, — мне же ничего не стоит. — В такую жару, самое то, — поддерживает Какаши. — Я ничего есть не могла тогда, когда мы за одеждой ходили, но собы хотелось жуть как, не пошли в ресторан, только потому что боялась ещё хуже станет… — Но сейчас же тебе получше? — спрашивает Хината, беспокойно оглянувшись на кухню. — Если что, у меня в холодильнике ещё лимонад, могу салат нарезать… — Нет-нет! Что ты, не волнуйся, я нормально себя чувствую. — А я сразу смекнул, что всё уже хорошо, — непринуждённо заявляет Наруто, шумно сёрбая лапшу, — пару недель назад на тебе совсем лица не было. Ты такая бледно-зелёная была, Сакура-чан, как лягушка. «Как… лягушка?..» — Наруто, — пытается предупредить своего бывшего баку-ученика Хатаке. — А теперь снова совсем, как раньше! Только чуть потолще, но это ж природно, ттебайо. «Потолще?! Да я даже толком веса не набрала!» — Наруто! — Сакура рычит, нарочно медленно опуская свой стакан на стол. Стиснув ладонь у себя на колене в кулак, она мерит его тяжелым взглядом, быстро прикидывая, что такого ласкового ему ответить. Не станет же она его бить при Химавари?! Несмотря на то, что он бесспорно заслуживает взбучки: два ребёнка уже, а он так ничему и не научился! И уже открывает рот, как её опережает Хината, чувствительно ткнув мужа локтём под рёбра: — Зачем ты так говоришь, Наруто-кун? Ты же помнишь, как это тяжело вынашивать малыша, — укоризненно поджимает губы она. Узумаки тушуется, даже не охнув, и виновато потирает затылок. — Но я же не имел ничего такого, даттебайо, прости, Сакура-чан, ты… Харуно досадливо отмахивается, как от назойливой мухи, и снова берётся палочки. Не то, чтобы она так сильно переживала насчёт своего внешнего вида, как сказал Наруто — это всё природно, но слышать это всё равно не очень приятно. Почти у каждой девушки есть своя маленькая тележка комплексов ещё с подростковых лет. В итоге с возрастом просто больше не зацикливаешься на них, вот и всё. Живёшь себе спокойно и вполне счастливо, несмотря на недостатки. «Но если даже Наруто заметил, что я плохо выглядела, значит, и все остальные,» — она всё-таки оценивает реакцию Какаши, который разумно молча продолжал есть. — Так это правда, что у тёти Сакуры и Какаши-самы скоро будет ребёночек? — оживляется Химавари, до этого внимательно слушавшая взрослый разговор. — Правда, милая, — Сакура улыбается, — но ему ещё нужно подрасти, так что не так уж и скоро. — Да? Значит, вы сильно любите друг друга?! — с детской непосредственностью радостно замечает она. Наруто от неожиданности давится сóбой, Хината торопится заботливо похлопать его по спине и взволнованно поднимает глаза на оцепеневшую Сакуру, замершую в неловкой позе. За столом виснет оглушающая тишина. Химавари пугается, что сказала что-то плохое и непонимающе смотрит на родителей. И только Какаши мягко усмехается и, нисколько не растерявшись, сразу же заявляет: — Конечно. Харуно вздрагивает, шокировано переводя взгляд с собственной тарелки на бывшего сенсея, который только что… признался ей в любви?! — Мне мама рассказывала, что дети появляются, потому что мужчина и женщина очень сильно друг друга любят, — всё ещё волнуясь по поводу их реакции, оправдывается она. — Так мы с братиком появились. — Твоя мама никогда не стала бы говорить неправду, — невозмутимо отвечает он. «Боже, да что ты себе придумать успела?! Он же просто пошёл по пути наименьшего сопротивления! Не разрушил авторитет родителей и быстро успокоил Химу-чан,» — облегчённо осознаёт Сакура и выдыхает. Как она могла воспринять его слова в романтическом плане даже на мгновение?! Хината беззвучно произносит одними губами «спасибо», и они с Наруто тоже расслабляются: серьёзный разговор о том, откуда могут взяться дети, сегодня не состоится. Сакура не думает, что они собирались скрывать это: «но не сейчас, да и Хима-чан ещё совсем маленькая…». Химавари в это же время, явно списав всё на какие-то странности взрослых, продолжила щебетать о том, что они с их ребенком обязательно подружатся, и что она надеется, что это будет девочка… «И с чего я взяла, что он будет излишне строг? Он будет замечательным отцом!»