Следствие

Это был провал. Тсуну на земле удерживал только Дазай, что сидел подле и крепко сжимал её ладонь. Не делай он этого и душа Тсуны ушла бы на круг перерождения от стыда, страха и волнения. Коленки дрожали, а сердце бешено колотилось в груди, шумом отдавая в ушах. По сравнению с ней Дазай выглядел излишне расслабленным. Казалось, что ему вообще плевать на то, что ещё каких-то полчаса назад они попались её родителям в крайне двусмысленной обстановке. Хотя, погодите, о чём это она? Как раз-таки не двусмысленной, а очень даже понятной! Осаму шутил с очаровательной улыбкой на губах, заигрывал с её ка-чан, нахваливая Нану и говоря, как много её милая дочка рассказывала ему о ней; отвечал на какие-то вопросы – Тсуна просто не слышала их из-за шума в ушах – и только слишком сильно сжатая ладонь показывала всю его нервозность. ―Так, как вы познакомились, Дазай-кун? ―спросила Нана. Тсуна сглотнула и чуть побелела от направленного на Дазая взгляда Емитсу. Отец был зол. Тсуна понимала его, понимала и то, что Дазай в его глазах не лучший, если даже не самый худший вариант, но неужели нельзя хотя бы на людях не показывать своей неприязни? К горлу подступил мерзкий горький комок, и только собственные убеждения и крепкая ладонь Осаму не дали ей пустить слёзы при отце. Ну, хотя бы ка-чан за неё счастлива, а отец… Отец уже давно не был для неё семьёй. Она поняла это ещё на сражении Аркобалено, когда он подверг опасности ка-чан и сам бился против родной дочери. Ему работа и чужие люди были намного ближе, чем родная дочь, которую он втянул в мафию! Мерзко. Гадко. ―Это получилось случайно. Можно сказать, что это был подарок небес – Тсунаёши спасла меня, когда никто другой не сделал бы этого. Я очень благодарен ей за это, ―улыбнулся Дазай. Тсуна видит как Емитсу вскинул в удивлении брови. Ах, ну да, это же Дазай, Дазай Осаму – самый молодой Исполнитель Портовой Мафии за всю её историю, мастер пыток, теневой гений и человек, преумноживший состояние Портовой Мафии раза в три минимум. Наверное, он очаровал её, Тсунаёши, и хочет использовать в своих целях. Да-да, всё именно так! А то, что его дочь может влюбиться и причём искренне и взаимно – наглый обман этого мерзавца, он уже запудрил тебе мозги, милая! ―И как же она вас спасла? ―спрашивает Емитсу. Дазай улыбается. ―О, видите ли, Савада-сан, моя работа предполагает огромный риск со стороны и так уж получилось, что я немного нарвался на неприятности. Тсунаёши помогла мне, оказала первую помощь. А я, хах, имел неосторожность влюбиться в свою спасительницу с самого первого взгляда на неё. Нана улыбнулась и взяла молодого человека за руку, заглядывая ему в глаза. Осаму открыто посмотрел в ответ. О, она прекрасно знала, что сейчас происходит. Гиперинтуиция. Не только у её отца есть её зачатки, мама тоже являлась потомком Примо. Очень дальним, но отголоски дара у неё присутствовали. Что бы там ни думал отец, но Тсуна больше всего ждала вердикта ка-чан. Только ка-чан помогала ей пережить весь тот ужас, что пришёл в её жизнь с Реборном. Только её советы и слова помогали ей. Нана знала о мафии, знала кто её муж, знала, что ждёт её дочь, знала, но оставалась с Емитсу, вытягивая всю семью на себе одной. Для Тсуны Нана была идеалом женщины, на которую стоило равняться, и, как ей казалось, отец не заслужил себе такую жену. ―Скажите, молодой человек, ―начала мило Нана, ―вы уверены в своих намерениях? Дазай сощурился, хмыкнул, а потом сказал: ―Видите ли, милая Нана-сан, моя жизнь столь мимолётна и скоротечна, что подобные намерения нужно либо принимать только один раз и на всю жизнь, либо не делать этого вообще. Второго раза может не случиться, увы, но такова эта жизнь. Пока что ваша дочь единственное, что заставляет меня задумываться перед каждым рабочим днём и возвращаться домой. Вдох. Тсуна сжала чужую ладонь, стараясь не расплакаться от счастья. Дазай говорил много комплиментов, а признания в любви слетали с его губ так легко и просто, что порой казались фальшью. Она действительно так думала поначалу. А потом назвала себя последней дурой и решила, что тот, кто не рискует не пьёт шампанского. Шампанского Тсуна ещё не пила, а вот вино – да. Но, Ками, какая разница? Нана улыбнулась на слова юноши и рассмеялась, хлопнув в ладоши, становясь похожей на юную девочку. ―А знаешь, Осаму-кун, мне хочется тебе верить, ―слегка прищурилась она и по-девичьи закусила губу, ―Ты ведь не против, если я буду так тебя называть? ―Хотелось бы мне назвать вас «ока-сан», да боюсь кто-то приревнует, ―вздохнул тот, покосившись на Тсуну. ―А мне нравится! ―хохотнула Нана, ―Можешь называть меня «ока-сан», всё же скоро станем семьёй. ―Нана, ―начал было Емитсу, но женщина махнула рукой и пересела поближе к дочери, начиная тормошить Тсуну, чтобы она хоть немного ожила. ―Знаешь, Тсу-тян, ―шёпотом обратилась уже в прихожей к дочери Нана; Дазай играл с Емитсу в игру «кто кого испепелит взглядом», но оба вели в ничью, ―Кем бы ни был этот юноша – не отпускай его! Даже если вы встретились при самом глупом или ужасном обстоятельстве. ―Меня привела к нему интуиция. ―Тем более! Меня в своё время тоже к одному мужчину тянуло, а я, глупая такая, не понимала ничего. Потом Емитсу встретила и совсем уж забыла обо всём: о учёбе, медицине и о том мужчине. Как жалко, я видела его всего раз, но глаза и его лёгкий тягучий тон запомнила на всю жизнь, ―Нана вздохнула, покачав головой, и бросила сожалеющий взгляд на Емитсу. Тсуна обняла ка-чан и потёрлась щекой о плечо. ―Всё будет хорошо. ―Конечно, милая. Наша интуиция к другому нас не ведёт.