***
Я открыла глаза и не понимала, где находилась. Все это выглядело так, будто это будущее. Как так вышло? Неужели машину времени уже изобрели в двадцать первом веке или я все-таки дожила до двадцать третьего? Но я молодо выгляжу… эликсир молодости что ли? Смешно! Не может такого быть! Это бред, наверно это сон. Белое помещение. Ассиметричные стены, на которых висели какие-то капсулы. На другой стороне были округлые оконные проемы. Длинные жалюзи, которые висели с обеих сторон окон. Стеклянный стол посередине комнаты, а недалеко от него — длинный кожаный диван с меховыми подушками. Над диваном висели разных геометрических форм полки, на которых были книги. И только позже я заметила большой и плоский телевизор, который был напротив стола. А еще позже — над мебелью висела люстра в виде планеты, но она была бесцветной, как и все вокруг… Я подошла к окну и посмотрела на то, что было за стеклом. Я ахнула. Это невообразимо, как красиво и определенно это не Москва, которую привыкла видеть. Это совсем другое. Это завораживающее и сногсшибательное. Вдруг я услышала сзади шаги и обернулась. Похоже, кто-то опять потерял дар речи. Там стоял тот, о ком постоянно занимают мои мысли. И это конечно Рикки, который почему-то улыбался слегка своей кривой улыбкой… Он подошел ко мне, взял мою руку и потянул вверх ткань, пока я не заметила тату, а точнее предложение на английском языке… every time you sing about love, my heart dies. Вдруг мне стало плохо, Гена исчез, вместо комнаты оказалась пустота, а мои глаза были застланы туманом.***
Почувствовав, что меня дергали за плечи и звали, я начала открывать глаза. Передо мною стоял на коленях одетый Фарафонов, который явно не понимал, почему его подруга здесь находится и спит на полу. — Доброе утро, — поприветствовала я. — Прости, не стала будить в два часа ночи. — Ты сказала, что будешь у подруги, разве нет? — я вспомнила, что обманула его, сказав, что ушла на ночевку… да-да, чувствовать себя виноватой из-за лжи это не круто. — И что у тебя с руками… — он потянул ткань вверх и увидел мои раны. — Молчи. Просто молчи, — сказала я резко ему. — Это просто порезы, которые скоро заживут. Не волнуйся насчет этого. А насчет лжи… да, я обманула. Но мне так нужно было, пойми. — Но… зачем ты это сделала? Тебе жить не хочется? — спрашивал меня Гена, смотря на мои в порезах руки. Ну и что? Я ведь не могу, я не хочу, я не должна признаваться, что этому виной он… Как я могла показать себя с плохой стороны медали? Как могла забыть, что давала себе обещание еще в прошлом месяце? Я просто не могу и не смею забыть тот вечер… Но немного помедлив, ответила: — Давай я не буду отвечать на этот вопрос, хорошо? — парень кивнул. Рано или поздно, он узнал бы об этом… но не сейчас. — Кстати, можно чашечку чая? А я яичницу приготовлю, — попыталась улыбнуться. Как же я не люблю отвечать, да и вообще разговаривать на такие темы. — Хорошо, — ответил он. Может быть мне показалось или это в действительности так, но похоже он выглядел расстроенным. Фарафонов поднялся со колен и подал мне руку. Я встала и мы пошли в дом… Наверно именно тогда я почувствовала как внутри меня все ломит и как до безумия тяжело. Даже ходить.***
Казалось бы, что это будет только один раз и потом станет лучше. Вернется энергия, бодрость, нормальный режим сна… Но прошло вроде бы две недели… может и больше, я не знала. Перестала считать дни и забыла, что было вчера. Что мне говорить, если я что-то не сделала, но мне показалось, что я сделала? После того дня я поздно засыпала, углубляясь в размышления. Позднее начала замечать, что стала меньше есть. А позже, что у меня постоянная усталость и нет сил что-либо делать. И я не знала, что мне с этим делать. Вроде бы все те знания, которые нахватала во время учебы в моём родном городе… казалось, что они мне могли бы помочь как и другим людям. Но что-то было не так. Что же? Я сама понять не могу. Может это эмоциональная усталость. Может и моральная, а может просто лень или Бог знает что. Самое печальное, что каждый прожитый грёбаный день, за которого я пытаюсь схватиться и сделать хоть что-то — проходит в пустую. Это убивает. А ещё убивает своя бесполезность к этому миру… Видимо, так и придется плыть по течению. Я сидела и слушала его песни. Мне пофиг на чужие мнения. И все проблемы и планы — насколько это неважно. Если в их головах нашла свой дом хотя бы одна из этих строк. И я не верю в ваш Futum, бросайте землю хоть завтра, Если сегодня Москва поет со мной, если мой город опять поет со мной.* Я хочу найти сама себя, Я хочу разобраться в чём дело Помоги мне, помоги мне Я хочу, чтобы моя душа тоже пела.** Да, иногда в мой плейлист попадает и другие исполнители. Но почему-то я зацикливаюсь именно на Децле, прослушивая этот трек по несколько раз подряд. Вдруг услышала, что кто-то звонил в дверь. Вроде бы Гена брал с собой ключи… Я поднялась с пола, отложила телефон и свой плед, пошла смотреть на того, кто потревожил мою грустную атмосферу. Открыв дверь, я увидела Юру, который держал Рикки на плече. Он выглядел пьяным. — Юра? — удивилась я. — А…вы знакомы? — Как бы да. Честно я думал, что никого дома нет, потому что мы с ним в последние месяцы не общались, но все равно решил проверить, — я мягко кивнула, понимая его. Наше общение тоже сократилось, причем до привет-пока, хотя причины не совсем понимала. — Можешь забрать? Просто мне завтра на работу вставать. — Естественно. Кое-как Юра переложил на меня парня и я почти что упала, но удержала себя и его. Боже, да он весь мокрый и пахнет алкоголем, где он был то? Но самое удивительное то, что несмотря на состояние, у него были открыты глаза. Я потащила его в гостиную, медленно перешагивая по квартире. Тяжело было, но все-таки усадила на кровать. — Да…нормально напился, но ничего, бывает, — мой голос погрустнел. — Я тоже как-то была пьяной, но с тех пор себя до такого не доводила. Лет то сколько прошло… — много. Пять точно. — Жаль, что я не знаю твоей причины, то есть из-за чего решил поступить так. И не могу понять. Не могу помочь… а хотела бы, правда. Для меня это важно… — ну как важно. Когда ему плохо, то становится плохо и мне. Только незнание ухудшает всё и ты просто белка в мать его колесе, которая бежит пока не задохнётся. — Ладно, сейчас не важны мои чувства, а важно то, чтобы стало легче тебе. Хм… Я задумалась. Кажется лучшее лекарство сейчас это сон. Но я не могу уложить мокрым в постель. Значит лишь одно… и как бы мне стрёмно не было, придется сделать. — Ладно, Гена, нам обоим пора спать, а уложить тебя в такой одежде я не могу. Не хватает соплей ещё. Надеюсь, ты не против, — я кивнула самой себе, вздохнула и пошла залезать на кровать. Как только я оказалась сзади него, то я схватила пальчиками за края толстовки и потянула её вверх. — Ген, подними руки, пожалуйста, — обратилась я к нему, надеясь, что он поймет. Фарафонов выполнил мою просьбу и я могла докончить начатое. И да, я заметила, что под его толстовкой ничего нет и то, что я тяжело дышала. Что-то в горле пересохло. Надо попить. Я слезла с кровати и сказала: — Сейчас приду. Посиди немного, — бросив на Гену в последний раз взгляд, я направилась на кухню, чтобы налить воды из-под крана в свою любимую кружку. На нем был мой любимый персонаж, которого нарисовала два года назад, судя по надписи на ней. Сделав несколько глотков, мне стало легче в разы. Черт, а я ведь не выпила свою норму за день… и как только осознаю всё в самый последний момент, кто может мне сказать? Через две минуты я уже сидела рядом с ним и не знала, что делать дальше. Вроде бы надо уложить, снять эти кроссы и покрыть одеялком, но я почему-то тормозила. Может я тормозила из-за того, что это было в первый раз со мной? Например то, что я не каждый день вижу любимого человека голого до пояса? Или то, что ко мне приходят в таком состоянии? Я ведь не была в отношениях вообще… Вдруг меня повалили кровать. Я не понимала, что произошло. Вроде бы несколько секунд назад размышляла, а сейчас мои руки были прижаты, что не могла вырваться. И неожиданно почувствовала, как Гена целовал мою шею и оставлял длинную и влажную полосу своим языком. Но как было внезапно и приятно, когда я эти губы почувствовала на своих, ведь я этого желала больше всего. И больше всего быть рядом, может и не в таком смысле. Но потом чувствовала лишь холод. Я не видела его глаз, да и слишком смущена была, чтобы смотреть на них. Мне пришлось уйти, хотя глубоко внутри не желала этого. Как это всё… загадочно…***
После этой ночи я не хотела хоть как-то контактировать с ним, и избегала встречи. Мне было стыдно и неловко, если честно. А после того, как он ушел вчера в студию, решила на время перестать общаться с ним. Теперь живу около реки, ведь именно с природой я нахожу умиротворение в моей душе. Казалось бы, что это немного плохая идея. Но для кого как. Кому-то нужно постоянное общение, а кому-то комфортнее разговаривать с самой собою. Именно с этого момента, как оказалась там, я пыталась найти себя, потому что так и не нашла, и наконец найти ответы на мои вопросы. Наверно поэтому я пошла позже в библиотеку за книгами, чтобы наконец прочитать их. Искала что-то в биографии разных людей. Читала цитаты… и скорее всего это из-за заметок у меня в рюкзаке такой большой хаус. Иногда я позволяла себе отдохнуть. Я сидела на берегу, и пыталась нарисовать пейзаж акриловыми красками, запивая при этом горячим чаем, и как-то нашла в этом некий смысл и ритуал. Я человек творческий, я без скетчей, полноценных рисунков, следов от краски на руке и, запачканной одежды, жить не могу. Да и пирамида Маслоу не давала мне покоя… Ведь физиологическая потребность была давно удовлетворена. Я ем, я дышу и сплю. Да, нет крова, но сама ведь отказалась на время от него. И меня в любом случае ждут на корабле. Вторая ступень и третья тоже в порядке. Я чувствовала себя более менее защищенной и у меня есть друзья, есть команда. Но насчет четвертой… пока не достигла. Как бы не хотела это признавать и говорить о том, что я хорошо что-то делаю или совершаю успех, во мне остается низкая самооценка. Мне всегда кажется то, что я делаю — мало, что я просто банальна и неоригинальна, короче, как все. Что всегда моя работа не столь превосходна и успешна, что придется искать в ней недостатки и пытаться исправить. Иногда этим делаю только хуже. Уж что мне делать и как дальше, я тоже не знала. Опять.***
Некоторое время спустя. Одиночество — как самая вечная мода Как лучший синоним свободы*** Не так давно я почувствовала себя нужной и… любимой. С чем это было связано? Забавно, но это был обычный день, вторник. В это утро как обычно относила книги в библиотеку, которые мне больше были не нужны. И тогда я решила прогуляться по Москве. Душа запросила, чтобы посетила знакомые места. Так вот… После того, как приехала во двор, где раньше общалась с друзьями, я села на скамейку и осматривала улицу. Все тот же каштан, который я когда-то собирала, вся та же тошнилка, на которой я крутилась. Те же дороги, дома, да и деревья остались на месте. Здесь было прибрано и лишь в некоторых местах была кучка листьев, которые опали, наверно, за последние недели. Ведь до конца лета осталось всего десять дней… Вдруг я услышала какой-то звук. Вроде бы здесь никого нет. И еще раз. Похоже это… на мяуканье. Мне стало любопытно и я встала, направляясь в сторону звука, который не прекращался. Он издавался из куста. Сев и немного нагнувшись, заметила рыжего котенка. Такой хороший. А какие голубо-серые глазки и кисточки на ушках. А какая пушистая… я умилялась ей и поняла, что без этой малышки никуда не уйду. — Кс-кс-кс, — позвала я ее. Или его, ведь не знала тогда, девочка или мальчик. Но та даже не двинулась. И тут во мне зародилась идея. Найдя длинную, но тоненькую палочку березы, я начала вести ей по земле, смотря на реакцию кошки. И да! Этой врединке стало интересно, особенно видно по ее движийшейся мордочке и увлекательно следящим глазам. И наконец! Кошка вышла на «охоту» и попыталась поймать эту веточку. Ей удалось, но я в эту же секунду поймала и повернула к себе лицом ее морду. — Веснушка… вот как я тебя буду звать, — это из-за того, что на еще щеках были черные точки. Да и Рыжая как-то банально и неинтересно. Все бы ничего, если бы эта кошечка не пыталась выкарабкаться из моих рук и поцарапать меня. Не-не, я не дам тебе убежать. Кое-как посадила на свои коленки рыженькую и попыталась ее погладить. Пока она наслаждалась, смотря на все вокруг, я думала. Ведь остался один вопрос? Что мне с ней сейчас делать? Прежде всего посадила ее в пустой рюкзак, который я всегда зачем-то беру, хотя у меня есть свои и он довольно большой. Встав с коленок, направилась в зоомагию. Он неподалеку отсюда, всего-то десять минут до него идти. Купив там корм, миски, переноску, небольшой мягкий квадратный домик, ошейник… спрей от блох и немного вкусняшек, что-то вроде таблеточек в виде лапы. А после этих покупок, от которых немного кругом голова, зашла в человеческий, чтобы купить покушать и маленько себя побаловать орешками и сухофруктами… стоят они, гады, дорого, но ничего. В моей продуктовой корзинке был чай, каша, овощи и фрукты, немного молочной пищи. Заплатив за всё это где-то три тысячи, я с довольным выражением лица отправилась к своему скутеру, который оставила около магазина. Теперь я могу ехать в свое любимое место, чтобы потом вечером посмотреть на закат и голыми ногами побродить по песку… И с этого момента прошла неделя. Удивительно, что эта мелочь быстро ко мне привыкла. Хоть я и отложила все работы с текстом и рисунком, я была счастлива иметь такого друга. О чем говорить, если я животных люблю. А от кошек просто тащусь. Мне не важно, какая она внешне. Без шерсти или длинношерстная, с порванным ухом или без когтя на левой передней лапе. Или даже без глаза, а может быть просто инвалид. Кошки живые и прекрасные, несмотря на эти внешние факторы и их характер. Я смотрела на Веснушку, которая пыталась поймать кузнечика в траве и умилялась. Такая забавная, но в тоже время с боевым характером. Пару дней назад, эта мелкая ударила одного кота, который гулял здесь. С тех пор они не ладили, постоянно друг друга задирали. Может они потом подружатся, если та вырастет… Её кстати пришлось одну оставлять, если я собиралась дойти до колонки, чтобы набрать себе воды на очередной завтрак или обед. Кажется, мне постепенно становится легче… и это не может никак не радовать.