Snackled in Silver

НЕ ПРОВЕРЕНО! — Гарри, перестань, — взмолилась Гермиона, присаживаясь на край его кровати. Ответа не последовало, зеленые глаза, по-прежнему, смотрели в пустую стену. — Гарри, пожалуйста. По крайней мере, поговори со мной, прежде чем я пойду на работу, — она положила маленькую руку на его икру. Он вяло оттолкнул. — Просто уходи, — тихо сказал он. — Со мной все будет в порядке. — Гарри, — вздохнула она, словно собираясь заплакать. — Гермиона, — сказал он, — все в порядке. Я все равно собирался сегодня пройтись по магазинам. Никакой еды, — пробормотал он, поворачиваясь к ней и пытаясь доблестно улыбнуться. Он выглядел усталым и измученным, грустным не по годам, и от этой улыбки Гермионе захотелось плакать. — Я вернусь после работы, — пообещала она. — В этом нет необходимости. Она пожала плечами и встала. — Ну ладно, — она мимолетно улыбнулась ему, чувствуя себя отнюдь не счастливой. Когда она ушла, он отвернулся к стене и позволил улыбке сойти с лица. Прошло около месяца с тех пор, как он покинул их дом. Гарри ушел в нору, страдающий и одинокий. Он пробыл там неделю, прежде чем, по почте, пришла сова с довольно безликой запиской от Северуса, в которой говорилось, что деньги, которые он должен за свою половину дома, уже переведены на счет Гринготтса. Это не имело значения, Гарри все равно не хотел возвращаться в тот дом. Рон и Гермиона отправились за его вещами и помогли ему переехать в новый дом в Хогсмиде, подальше от коттеджа, в котором теперь жил Снейп. Он не стал расспрашивать об их короткой встрече с зельеваром, и они ничего ему не сказали. Он не хотел знать, насколько хорошо этот ублюдок обходится без него. Он и сам прекрасно это представлял. Хотя он надеялся, что у него все в порядке. Гермиона приходила каждое утро перед работой и почти каждый вечер, когда заканчивала работу. Они почти не разговаривали, и она позаботилась о том, чтобы он поел перед тем, как отправиться домой и, без сомнения, побеспокоиться о нем перед Роном. Он чувствовал себя немного виноватым. Он должен как-нибудь извиниться перед Роном. Он вздохнул и перевернулся на спину. Рано или поздно ему придется встать и идти дальше. Сегодняшний день ничем не хуже любого другого. По крайней мере, это поможет Рону и Гермионе. Он медленно опустил ноги на пол и сел, слегка поежившись от холода. Он побрел в ванную, по пути разбрасывая одежду. Поттер уныло улыбнулся, сбрасывая боксеры, представляя выражение лица Снейпа, когда он делал то же самое раньше. Он почти слышал мрачный голос в своей голове: — Неужели ты всегда должен быть таким беспечным? — он оглянулся и увидел, что мужчина сердито смотрит на него, засунув палец за пояс джинс и держа их в воздухе. Его улыбка померкла, когда он повернулся, глаза встретились только с пустой комнатой. Гарри покачал головой, отгоняя воспоминания. Казалось, это было так давно. Он ворчал и жаловался на уединение в своей комнате, но что бы он отдал сейчас, чтобы снова оказаться там, безжалостно подгоняемый Снейпом, он даже не мог сказать. Поттер мысленно пожурил себя. Почему он должен хотеть вернуться к кому-то, кто так явно не хотел его? Но это тоже не имело смысла, не так ли? Он не мог объяснить это даже самому себе, но было что-то еще. Снейп поцеловал его в ответ, когда Гарри бросился на мужчину в «Флорише и Блоттсе», не так ли? Гарри даже помнил его вкус, если очень постараться. На вкус он был, как снег зимой и мята. И даже когда Гарри поцеловал его во второй раз, как бы сильно он ни притворялся сердитым, он начал целовать его в ответ, прежде чем спохватился. Черт бы побрал его самоконтроль. Черт бы его побрал. Это были просто слова, не так ли? Как это похоже на ублюдка — отказывать себе в удовольствии. Он никогда не откажется от этой ненависти к себе, от этого долга, который, как он чувствовал, никогда не будет выплачен. Чего он не мог видеть, так это того, что он сделал гораздо больше хорошего, чем когда-либо делал плохого. Он заплатил за свое прошлое в десять раз больше, но все равно этого было недостаточно, не так ли? Он постоянно ругал себя, проклинал себя, отказывал себе в удовольствии, которое мог бы получить, и ради чего? Гарри простил ему все, как только заглянул в пансион. И только недавно они оба показали свои истинные чувства. Поттер не сомневался, что бывший профессор больше не испытывает к нему ненависти. По крайней мере, до того, как Гарри бросился на него. Он оставил попытки разобраться в этом. Какой бы ни была причина, ему отказали, в любом случае. Северус ясно дал понять, что не хочет иметь с ним ничего общего, и это было больнее всего. Он был раздавлен мягким толчком в грудь. Снейп сделал больше, чем просто оттолкнул тело Гарри: он оттолкнул все, что было в нем, полностью отвергая его наступление, и Гарри был уверен, что Снейп точно знал это. Именно это он и планировал. Но почему? Гарри сердито смахнул с лица слезы и открыл кран, намереваясь опалить свои чувства. Он зарычал себе под нос и уперся руками в гладкую плитку душевой, позволяя воде стекать по коже. Он сморщился от жара, сжал руки в кулаки, прижав их к стене. По мере того как вода становилась все холоднее, он расслаблялся и радовался, что на него снизошло какое-то подобие спокойствия. Парень обернул полотенце вокруг талии и пошел за чашкой кофе, медленно блуждая по коридору, к которому все еще не привык, проводя пальцами по белой краске. Он упивался простой радостью от того, что может делать то, что хочет, и никто не может сделать ему выговор в его собственном доме, хотя, в то же время, он чувствовал себя немного опустошенным. Но он не собирался сосредотачиваться на этом. Он решил, что, вероятно, должен найти работу, хотя бы для того, чтобы занять свой ум и скоротать время. Он не мог оставаться внутри и хандрить следующие десять лет, как бы привлекательно это ни выглядело. Он всегда представлял себя в месте славы или, по крайней мере, в чем-то значимом: всемирно известным искателем, или лучшим аврором, или даже профессором ЗОТИ, или, может быть, ловцом. Но он не вернется в школу, это он знал. Не сейчас. Но, возможно, герцогам нужна была помощь или Три Метлы. Он мог бы даже работать на Аберфорта. Ничего из этого не было похоже на то, что он думал бы выбрать для себя, но все это звучало как долгожданная передышка от его нынешней ситуации. Гарри начал копаться в «Ежедневном пророке», натыкаясь не на одну статью, которая портила его лицо с отвращением. Честно говоря, репортеры в эти дни вышли из-под контроля. Он бросил все вещи, относящиеся к нему или его друзьям, в кучу, чтобы сжечь позже — ему нужно было пополнить запасы растопки. Он наткнулся на старый номер, остановившись как вкопанный на жирном черном заголовке, гордо напечатанном поперек страницы: «Известный предатель ищет искупления». Кровь закипела у него в жилах, когда он взглянул на насмешливую фотографию своего бывшего профессора. Ему потребовалась минута, чтобы понять, злится ли он на «Ежедневный пророк» или на того серьезного человека, который избегает его взгляда на картинке под заголовком. Он остановился на Пророке, так как это было легче понять. Гарри этого не потерпит. Он не мог позволить им еще больше запятнать репутацию этого человека. Он заслуживал гораздо большего. Он заслуживал большего, чем позволял себе верить, большего, чем хотел, чтобы кто-нибудь поверил. Он заслужил все. Еще одна слеза гнева скатилась по его лицу. Поттер грубо вытер ее, глядя на фотографию. — Мне все равно, — сказал он черно-белому изображению, — я должен выбросить это и никогда больше не думать о тебе. Для меня это было бы лучше, — он сделал паузу, дыша немного тяжелее, чем необходимо, так как черные глаза все еще отказывались встречаться с его глазами, — но, черт возьми, я скучаю по тебе, — вздохнул он, гнев вытекал из его голоса, оставляя на его месте тихую меланхолию. Северус медленно поднял глаза и встретился взглядом с Гарри. Он нахмурился, хотя и без энтузиазма, и попытался усмехнуться. — Я люблю тебя, грязный мерзавец. Темные глаза на картине снова опустились, и Гарри глухо зарычал, одним движением швырнув газету со стола в дальнюю стену. — Трус, — молча кипел он. Даже в печати он не мог смотреть Гарри в глаза, когда это действительно имело значение. Он не мог признаться во всем, что сделал. Он не мог смириться с тем, что кто-то может хотеть его, кто-то хороший. Но более того, он не мог смириться с тем, что он хороший. Проведя дрожащей рукой по волосам, он присел на корточки, не доверяя ногам. Он никогда еще не был так неуправляем своими эмоциями. Встречая смерть от рук Темного Лорда, он был стоическим и спокойным. Однако, столкнувшись с язвительным остроносым мерзавцем, он бушевал от одной крайности до другой. — Я люблю тебя, — прошептал он. Секунду он сидел, пытаясь успокоиться. Он сосредоточился на ровном дыхании, когда дрожь утихла. Внезапно подняв глаза, он выпрямился во весь рост, сдвинув брови, что было слишком серьезно для его обычно харизматичной личности. — И, черт возьми, ты тоже меня любишь, — решительно сказал он. Он докажет это, даже если это будет последнее, что он сделает. Он сломает этого злобного ублюдка. Северус Снейп скажет ему правду.