Обернуться назад

Профессор Ричардсон подготавливал кабинет Защиты к экзамену у третьего курса, незаметно подкравшемуся к нему, когда в дверь постучали. Гулкий звук разнёсся по помещению, заставив Габриэля усмехнуться. Так аккуратно всегда стучался Ремус, видимо, опасаясь повредить дверь своей возросшей после ритуала силой. — Наставник? — спросил парень, заглядывая внутрь. — Я могу войти? — Конечно! Ремус, я просил называть себя по имени, когда мы не на занятии. Люпин только покачал головой и отошел в сторону, пропуская кого-то перед собой. Кто-то оказался рыж, нагл, и звался Лили. Причина появления учеников ясна не была, но Ричардсон уже заинтересовался. — Что-то случилось? — спросил профессор, взмахом палочки заканчивая перестановку мебели в кабинете. Столы и стулья послушно встали полукругом вокруг учительского стола, не оставляя тем, кто будет сдавать, никакой возможности списать. Впрочем, на это гриффиндорцы не обратили особого внимания — оба явно пришли по какой-то другой причине. Первым заговорил Ремус. — У нас с Лили к вам просьба, наставник. Начну, пожалуй, я, — ученик прокашлялся и как-то разом приобрел вид официальный и проникновенный. Габриэль даже впечатлился. — Наставник, я прошу вас взять меня в ученики как Мастера Ритуалистики. Я долго думал, даже спросил совета у профессора Макгонагалл, и решил, что это поможет мне быстрее приблизиться к своей цели. Я всё сказал! С произношением ритуальной фразы обстановка в помещении как-то резко изменилась. Воздух резко потяжелел, становясь вязким и тягучим словно патока. По позвоночнику Габриэля продрало мурашками. Он всем своим существом прочувствовал работу того механизма*, который когда-то запускал сам при прошении к герру Хайнриху. Мужчина ощутил растерянность. Он не ожидал, что к нему попросятся в ученики. Просто как-то забылось, вылетело из головы то, что он как Мастер тоже может обучать кого-то, даже должен, ведь за всю жизнь Мастер должен обучить своему ремеслу как минимум троих, в то время как Магистр — не меньше шести. И вот прямо перед ним прямо сейчас стоит юноша, который желает стать его первым учеником. Где-то внутри зародилась паника, но тут же безжалостно была подавлена волей боевого мага, титул которого не за красивые глазки давали. Время на раздумья было, но почему-то как-то мало. Механизм магии давил со всех сторон, побуждая к действиям, Ремус проникновенно заглядывал в глаза, где-то на фоне едва дышала Лили. «Эх, чем Мордред не шутит!» — Я принимаю твою просьбу, Ремус Джон Люпин. Подойди ко мне. Ликан послушно подошел, и Габриэль вздохнул. Теперь нужно было правильно использовать механизм магии. Он сконцентрировался, своей силой направляя свободную магию к принятию однородной формы. Давление начало ослабевать, а на ладони старшего мага начал наливаться цветом и весом простой ободок кольца, символ ученика у любого из Мастеров, чья деятельность связана с материальным. У Габриэля тоже было такое, но оно распалось на следующий день после того, как Магистр Хайнрих признал его обучение завершенным и назначил дату экзамена. Ремус с улыбкой склонил голову и принял кольцо из рук своего наставника. Оно тут же заняло положенное ему место — на указательном пальце правой руки. Давление механизма магии совсем исчезло, растворившись, будто и не было. Габриэль посмотрел на чуть подрагивающую в стороне Лили и вдруг понял, что все это время дрожал сам. От волнения, наверное. — Ну, вот и всё, Ремус, — профессор улыбнулся своему теперь уже официальному ученику и с тяжелым внутренним вздохом представил, как будет связываться камином со своим Мастером. О помощи просить, совета получить. Чему учить юношу он конечно представлял сам, но поговорить с умным человеком на эту тему стоило, чтобы не наломать дров. — Спасибо, Мастер! — ответил ликан, чей голос чуть подрагивал. Переволновался, наверное. Теперь и с возможной фамильярностью стоило попрощаться — ученик мог обращаться к своему наставнику только уважительно и никак больше. Хорошо хоть, что только на время бытия этим самым учеником, а не на всю оставшуюся жизнь. — Профессор! — вот подала голос и Лили, наконец отошедшая от несколько неприятных ощущений после механизма. — Я тоже хотела вас попросить. Габриэль уже и сам понял. Только зачем это Лили? Он внимательно посмотрел на девушку и прикоснулся рукой к тому месту, где у него появился знак мага Крови, взывая к алой влаге внутри ученицы. Ее кровь послушно рассказала ему, от чего же страдает юная леди. Сильно выраженные способности к боевой магии сейчас вообще вышли в зенит, особенно подкрепляясь склонностью к стихийной магии, а в частности к огню. Видимо, сейчас дар начал активно себя проявлять, становясь проблемой. Огонь в крови вообще чувствовался хорошо, что значило, что девушка либо недавно пережила всплеск, либо сейчас на грани. Вероятнее было второе — так могла отреагировать магия самой девушки в ответ на давление механизма. Предположение тут же подтвердилось тем, что постепенно предплечья девушки начинало охватывать не сильное рыжее сияние — зарождались первые лепестки пламени. Впрочем, с подавлением таких всплесков у Габриэля никаких проблем не возникло. Стоило лишь языку огня лизнуть светлую кожу в веснушках, как тьма Ричардсона, до этого лишь изредка сползавшая с волос, тут же накрыла волной огонь, гася его еще в зародыше. Лили тут же вздохнула с облегчением. — Давно начались приступы? — деловито спросил старший маг, в то время как Эванс разглядывала место появления стихии. На коже появились красные пятна ожогов, которые профессор быстро залечил. Девушка смутилась. — Уже два месяца… — тихо призналась ведьма. Габриэль только покачал головой. — Ремус предлагал мне прийти раньше, но я подумала, что они сами пройдут. Только теперь они усиливаются, я вчера чуть Поттеру его наглую лапу не сожгла, которую он ко мне протянул. Он меня, конечно, бесит, но не настолько, чтобы его калечить. Даже если он достает Сева… Профессор сделал вид, что последнюю фразу, сказанную полушепотом, не расслышал. — Вам следовало подойти ко мне раньше, мисс Эванс, — мягко пожурил девушку Габриэль. Он коснулся своего кольца Мастера Боевой Магии и стянул его с пальца. Узор, отпечатавшийся на ободке, тут же исчез, превращая кольцо новоиспеченного Мастера в кольцо ученика. На пальце Габриэля проявился яркий магический оттиск узора, точно повторяющий прошлый. Маг испытывающе посмотрел на молодую ведьму, которая завороженно смотрела на кольцо. Нервно облизнув губы, Лили протянула к кольцу руку. — Можно?.. Мастер? — Габриэль кивнул и позволил девушке надеть кольцо на средний палец правой руки. Оно село как влитое, и Лили как-то вдруг даже расслабилась. Её лицо приняло умиротворенное выражение, чему Габриэль не удивился. Он знал, что кольцо ученика работало ещё и подавителем сильных магических всплесков, которые нередко сопутствовали потенциалу к боевой магии. — Да уж. Вот и оказался с двумя учениками в одно мгновение, — весело хмыкнул Ричардсон, ребята весело рассмеялись. — Расскажите хоть, как докатились до жизни такой. Забавно препираясь, Ремус и Лили поведали ему, как сначала сам Люпин долго-долго думал и выбирал, подходил к двери кабинета профессора и никак не мог постучать, а потом, когда у Эванс начались проблемы с контролем своей силы, все же решился и потащил подругу с собой. Во время их рассказа Габриэль вдруг краем глаза заметил сухопарую высокую тень в дверях, которая, впрочем, быстро исчезла. Маг усмехнулся, но промолчал. Все-таки Северус имел право выбора. *** С памятного момента обретения двух учеников прошло две недели, во время которых профессор проводил достаточно много времени с вышеобозначенными личностями. Лили и Ремус сдавали экзамены, что, впрочем, не мешало им бегать к нему с вопросами и проблемами. Теперь уже официально. Габриэль видел неодобрительные взгляды декана Гриффиндора, которая то ли ревновала, то ли считала нечестным подобную помощь, к которой не могли прибегнуть остальные, но дальше нагнетающей атмосферы это не заходило, так что Ричардсон её стоически игнорировал. Ему было забавно решать с Лили задания и давать советы не в меру серьезному Люпину, подростки же в ответ как-то полюбили за это время приходить в его комнаты, пароль от которых выведала у портрета Арабеллы мисс Эванс. Какие уловки пошли в ход и что могла наобещать рыжая чертовка женщине, Габриэль даже сказать не мог, но пароль менять не стал. Заслужила. Ремус же его и так знал. Так, ведьма стала уже привычно занимать диван, чтобы можно было получить консультацию от Мастера не отходя, так сказать, от кассы — Габриэль обычно садился там же с какой-нибудь книгой и забавлялся видом пыхтящего над практическими заданиями Ремусом, который усаживался в кресло у камина. Это было как-то… по-домашнему. Знакомо трещал камин, пахло почему-то свежей травой, которую, как оказалось потом, принес Ремус и поставил в горшочке на подоконник, пока Мастер не видел, и все это просто… Возвращало в те воспоминания, которые маг обычно старался не теребить в своей голове. Но в такие моменты он словно вновь сидел в гриффиндорской гостиной, а рядом играли в шахматы Рон и Симус, читала у окна Гермиона, щебетали где-то на фоне Лаванда и Парвати — это ощущение появлялось, когда Лили вставала, чтобы размяться, а ее увлекала чем-нибудь заскучавшая на своем портрете мисс Гаст. Габриэль сидел с чувством щемящей сердце ностальгии, что иногда замечали и его ученики, но не задавали вопросов — Лили смотрела с какой-то своей мудростью, присущей всем женщинам, мягкой и всё понимающей, а Ремус просто чувствовал чем-то внутри, сердцем зверя, наверное, который все чаще шел на контакт, как важны эти мгновения для их учителя. Экзамены прошли на удивление мирно. Но только у первых трех курсов. А вот остальные… Те, кому пришлось сдавать СОВ и ПАУК, бешено учили, «бегуны» так и вовсе занимали ту часть времени Габриэля, которая была свободна от Лили с Ремусом, в общем было весело. Впервые принимающий участие во всей этой кутерьме маг с позиции учителя увлеченно поглощал эти ощущения, и вообще, выглядел как-то слишком довольным, даже несмотря на то, что ему приходилось по нескольку часов проводить в кабинете ЗОТИ, следя за кучками детишек, а потом проверяя то, что они выплескивали на бумагу в порыве энтузиазма и гордо звали это «знаниями». Наверное, весна так действовала. Впрочем, так коварное время года влияло не на него одного. Профессор Рун последнее время часто попадался на «ускользании» из школы старостам факультетов, видели Аврору Синистру, проводящую долгие часы на Астрономической башне в компании какого-то романа — Тильда Браун «по секрету» рассказывала, что это был новомодный, недавно вышедший из-под пера рассказ авторства некоей мадам Романы Тик, которая быстро покорила бульвары своими романами. Часто в коридорах замечали полосатую кошку, кто-то из старшекурсников Равенкло клялся разноцветными (?) гетрами (?) Мерлина (?!), что слышал, как распевал какую-то веселую песенку, передвигаясь по коридору небольшими петлями, профессор Флитвик. Песенка, насколько правильным мог быть перевод Габриэля с гобблидука, который тоже был свидетелем сего действа, была не самого праведного характера и довольно задорно главный герой сего произведения, он же гоблин по имени Харгукк, посылал всех куда придется. В общем и целом, слухи и истории по школе гуляли разные. Особенно, когда все сложности остались позади. На пиру в честь окончания учебного года оказалось, что победу буквально вырвал из чужих рук Хаффлпафф, что было довольно необычно, но забавно, особенно, когда чертовски довольная Помона забирала из рук Дамблдора Кубок Школы. Но все признали, что это было заслуженно, и веселье набрало новую силу, продолжившись в башнях, на что деканы дружно решили закрыть глаза, в кои-то веки. Сам Габриэль практически насильно выпихнул из своих комнат немного мандражирующего по поводу близкого — вот через день — полнолуния, которое сулило много нового и интересного, Ремуса к друзьям. Причем, не только к Мародерам, отношение к которым немного охладело, хотя, возможно, им просто было некогда общаться. Люпин проводил много времени, начав уже постигать некоторые теоретические моменты Ритуалистики, а Джеймс и Сириус не вылезали с отработок, за которые пришлось взяться всерьез — Габриэль, как и обещал, начал проходить с ними прошлый материал, а в конце года действительно устроил им проверку на знания, вместе с Северусом. Тот, кстати, был вообще удивительно тих и постоянно задумчив. Он часто поглядывал на двоих учеников, которые часто сидели на задних столах во время отработок и о чем-то яростно шептались, и на профессора. Баллы гриффиндорцы действительно смогли вернуть, но это им не особо помогло, о чем погрустневшим парням сообщили желто-коричневые флаги с барсуками, которые, казалось, глядели насмешливо. На следующее утро профессора начали контролировать завтра уезжающих на лето учеников и как-то счастливо вздыхали. Прошел уже целый год. Удивительно. Год, странный и наполненный событиями, много к чему приведший. Габриэль уже успел договориться с Лили, пообещав забрать ее на обучение через две недели, если не случится каких-либо эксцессов. С Ремусом у них была отдельная договоренность, но об этом позже. Сейчас же мужчина страдал от очень навязчивого внимания за завтраком. Вряд ли у него могли появиться под конец года ярые фанаты, все же стиль преподавания мужчины к этому не располагал, нет. Но зато у него появился наконец что-то себе там придумавший Северус Снейп, который упорно сверлил профессора взглядом. Габриэля даже заинтересовало, с какой целью тот на него смотрит. Вряд ли с целью сжечь. Явился слизеринец уже ближе к вечеру, когда Габриэль собирался на ночь для нового и важного этапа в познании самого себя для Ремуса. Он только закончил перебирать запасы в своей сумке, дополняя нехватку зелий, как со стороны входа раздался голос Арабеллы. — Габриэль, тут какой-то юноша вот уже десять минут ходит туда-сюда, зайти хочет, да только не решается, — весело доложила магесса, на что Габриэль отозвался смешком. А он уже думал, что мистер Снейп не решится никогда. — Впусти несчастного студента, пока он мне перед входом не протоптал тропинку, — хмыкнул Ричардсон и вылез из шкафа, в котором находился верхней половиной своего тела в поисках артефакта, который недавно передал ему Чарлус Поттер специально настроенный для Ремуса. Портрет тихо скрипнул, и Габриэль услышал, как от неожиданности сбился с шага Северус. Лицо у юноши было болезненно-напуганным, и кажется, он уже был готов дать стрекача, но профессор его остановил. — Заходите, Северус, — старший маг сделал вид, что не знает о том, что ученик уже некоторое время топчется у портрета. — Вы что-то хотели? Снейп кивнул и с решимостью, загоревшейся в глубине черных глаз, переступил раму. Он начал говорить сразу же, видимо боясь сбиться с мысли. — Профессор, я… Я хотел попросить вас взять меня в ученики. Габриэль замер от неожиданности. Он, конечно, думал над тем, что Северусу могло от него потребоваться, раз тот так планомерно сверлил его взглядом, но шансы на этот вариант были мизерными. — И какое же вас интересует направление? — спросил Ричардсон, все же справившись со своим языком. — Боевая магия, сэр. Возможно, у меня нет к ней таланта, но я готов стараться, честно! Я буду много заниматься, буду выполнять все ваши задания! Прошу вас, сэр! — горячо зачастил слизеринец, и угрюмое его лицо озарилось яркой надеждой, которая будто преобразила весь его образ. Разгладились мелкие морщинки от нахмуренных бровей, мрачное лицо осветилось. Габриэль, несмотря на давящую на его совесть мордашку, постарался быть объективен. Снейп был болезненно худ и достаточно нескладен из-за своего роста, и это могло сослужить ему злую службу. Маг вдруг подумал, что ученик не осилит, и даже собирался как-нибудь поаккуратнее отказать, но внезапно вспомнил кое-что нечто важное. То, каким он сам пришел когда-то к Хальфдауну, достаточно слабый телом, и как друг и наставник заставлял его едва ли не насильно заниматься собой, как сам Габриэль полгода принимал специальный курс зелий, который заставлял его кости и мышцы расти заново, как его ломало по ночам от боли и зуда, как он учился владеть своим телом заново. И вот сейчас перед ним стоит такой же, еще, конечно же, не такой сформировавшийся, но похожий на него самого мальчишка, а Габриэль ему хочет отказать. Мужчина вдруг понял, что это было бы ужасно нечестным по отношению к нему. Это было бы нечестным по отношению ко всему, через что прошел сам Путник. Габриэль отвесил себе мысленного пинка и улыбнулся. — Я согласен, — Северус ярко улыбнулся. — Сейчас запишете мне свой адрес, чтобы я смог забрать вас через две недели, и идите. Спустя пятнадцать минут маг уже спускался со своей башни, собранный и готовый к полнолунию, и размышлял. Главной темой его дум было это неожиданное появление у него меньше чем за месяц сразу троих учеников, о чем мужчина даже не помышлял раньше. По крайней мере, пока не произойдет то, зачем Габриэль здесь появился. Но нет, вот он уже с тремя оболтусами, один из которых прямо сейчас ждет его у кромки Запретного леса, наверняка нервничая, и группой «счастливчиков», которую он наконец сдал в аврорскую учебку. Правда, те только и ждали этого, упорхнув в объятия тренировок. Хотя, про своего строгого судью они не забыли и сразу перед отъездом приходили прощаться, благодаря за все, что он для них сделал. Маг вздохнул. Главное, чтобы там его главный подопечный не сходил с ума. Впрочем, так и оказалось — как только профессор приблизился к первым деревьям, Ремус тут же вынырнул откуда-то сбоку и опять принялся нервничать. Это у него выходило как-то странно: сам парень выглядел абсолютно спокойным, а выдавала его речь. Он, стоило заговорить, начинал запинаться и коверкать слова. Примерно, как сейчас. — Маст-тр, вы т-точно уверены? — спросил ликан, заглядывая в глаза. Габриэль ответил ему недовольным взглядом. — Мы это уже обсуждали, Ремус. Так надо. Чего ты боишься? — А вд-друг у меня не получится, или волк сойдет с ума, или я покалечу кого-нибудь, а вдругэтовсепроизойдетразом? — в волнении воскликнул подросток. Наставник только покачал головой. — Как минимум, все сразу точно не произойдет. И вообще, все будет в порядке, я же буду там. Ты послушаешься меня даже в обличии зверя, к тому же мы пробудем здесь недолго, и как только луна окончательно поднимется, переместимся к Грей-каслу. Там тоже есть лес, сможешь побродить по нему без моего контроля. Все равно дальше границы барьера ты не уйдешь, — подбодрил оборотня маг. — Все, кончай ломать комедию и готовься. До полной луны осталось совсем немного. Ремус вздохнул, но подчинился. Он стянул с себя верхнюю одежду, оставаясь только в толстой мантии и поправил серьгу-полумесяц в ухе. Украшение было первой частью составного артефакта, вторая была у Габриэля, представляя собой браслет. Этот артефакт позволял им общаться между собой, потому что как не хотел бы Ричардсон, общаться напрямую в волчьей форме они могли бы только при условии постоянного контакта Габриэля с разумом Ремуса. Это было невыгодно, энергозатратно и некомфортно для постоянного нахождения в лесу. Но заказ к Чарлусу Поттеру решил их проблему, к счастью. И, наконец, луна, освещавшая серебристыми лучами сначала лишь верхушки деревьев, показалась среди их треугольных макушек. Зачарованно глядящий в небо Ремус скинул с плеч мантию и, обнажённый, как был, свалился на землю, скрученный судорогами смены формы. Он, стиснув зубы от боли, пережидал изменение собственных конечностей и туловища, удлинение формы черепа. Но вот, спустя несколько мучительно долгих минут болезненной трансформации, перед Габриэлем стоял, отряхиваясь, волк, который с их первого совместного полнолуния подрос, достигнув в холке пояса своего Старшего, и даже прибавил в весе. Люпин весело оскалился и ткнулся мужчине в руку. Маг закатил глаза и растрепал тому шерсть на морде. — Ну что, проверка связи? — мужчина коснулся браслета на своей руке, посылая в него магический толчок. Символ на нем тут же загорелся. Следом засиял камешек на серьге Ремуса. — «Стар-рший»? — раздался голос Люпина, чуть искаженный звериным рычанием, но вполне ярко. Он волнами исходил от браслета Габриэля. Мужчина облегченно выдохнул. — «Р-работает, кажется». — Отлично. Поблагодарю Чарлуса, когда увижу в следующий раз. Что хочешь сначала: побегать по лесу, или сразу к Грей-каслу? Волк задумался, чуть склонив лобастую голову набок, а потом сразу же подскочил. — «Хочу бегать! Стар-рший, давай вместе!» — Ты же меня все равно обгонишь, — добродушно хмыкнул Габриэль, но все-таки скинул с себя тёплую мантию и обувь, оставаясь в своём костюме для вылазок. Плюс немного защитных чар для ног от всяких веток и острых корней. Ремус радостно завилял хвостом и вновь боднул его головой в живот, уже дразня. Старший только фыркнул на такое ребячество, но отпихнул наглую морду в сторону и бросился вперёд, в лес, вглубь. Весело взвизгнув, Люпин бросился следом. В этих пробежках был особый смысл и шарм — они учили зверя и человека действовать слаженно, растворяться в чужих реакциях и ощущениях. Для Ремуса было все ново — яркие, будоражащие кровь запахи, новые цвета, словно паутину с глаз сняли, энергия, переливающаяся под шкурой, крепкие и сильные лапы, другие реакции и инстинкты. И проще всего было сливаться с этим с помощью таких вот пробежек и разминок. Зимой, когда Габриэль впервые смог уговорить Дамблдора и Помфри выпустить оборотня из хижины, он бегал в одиночестве, далеко от опушки не уходил и постоянно проверял, не исчез ли куда-нибудь его Старший. А потом, месяца два назад внезапно начал предлагать Габриэлю побегать вместе. Маг не отнекивался, относясь к этим пробежкам, как к возможности выпустить пар, но как-то после этого их отношения стали… ближе. Люпин стал воспринимать его как часть семьи, вроде старшего брата, только, что было примечательно, исключительно в форме волка. Как человек он относился с глубоким уважением и не показывал всей степени привязанности. Зато как малое дитя носился за ним по лесу, получая не обидные тычки и щелчки по носу, валил на землю и вёл себя как щенок. Вот и сейчас, нагнав человека с легкостью, Ремус просто-напросто навалился сверху, заставив Габриэля упасть спиной на мягкую подстилку травы. Волк тут же улегся ему на грудь тяжёлой головой и прикрыл глаза. Как-то незаметно вплелось в нить тишины летней ночи размеренное почесывание за ухом и поток мыслей и ощущений, которым маги неосознанно обменивались. Люпин подгреб под себя лапы и прижался тёплым боком к Старшему. Тот думал о многих вещах одновременно, расслаивая поток собственного сознания, о том, что давно так не расслаблялся, о плане занятий для всех троих недавно возникших учеников, о том, что надо будет обсудить дела с какой-то Розалиндой, и, что было странно, о свободе и различиях в реальностях. Вот как раз о реальностях Ремус и не понял, но попытка сосредоточиться на этих мыслях наставника ничего не дала — тот заметил, что волк не просто сканирует местность, а «разглядывает» его самого и вежливо закрыл часть сознания. На это, впрочем, ликан не обиделся, волк вообще был достаточно деликатным для зверя, не видевшего свободы очень давно. Они полежали ещё немного, пока луна, вот уже несколько промежутков времени не слепящая глаза, не скрылась за деревьями. Тогда Габриэль растолкал задремавшего оборотня и поднялся сам. Вдвоём они, переговариваясь на отвлеченные от учёбы темы, вернулись к поляне, на которой оставили вещи. Старший быстро собрал все вещи и сложил их в уменьшенном виде в карман. И крепко схватил за холку Ремуса, который покорно уселся в ногах. Прикосновение к кольцу Лорда, заветное «Грей-касл!» и мир скрутило в трубку перемещения, от которого взвыл оборотень рядом. К счастью, это продлилось недолго, и окружающее прекратило ввинчиваться в пупок острием штопора, просто выкинув их перед поместьем. Габриэль немного отдышался от «красоты» ощущений и принял вертикальное положение. Ремус к тому моменту уже был на лапах и исследовал все, что могло быть обнюхано. Лорд Грей хмыкнул и быстренько открыл ученику доступ в поместье, просто пригласив его. Оборотень был этому очень рад и тут же понесся инспектировать заявленный ранее лесок, в котором можно разгуляться без присмотра всевидящего ока бороды с колокольчиками. Габриэль же направился в дом, по которому уже успел соскучиться. Два месяца уже там не был. Стоило переступить порог, как на него, радостно визжа, взлетел Малфой-младший** и принялся громко ворчать, жалуясь на жизнь жёсткую. И хозяин бросил, и домовики раздражают, и спать в одиночестве грустно. Хорёк даже позволил себя на радостях погладить без членовредительства. Только быстро учуял какой-то новый запах на хозяине и ускакал куда-то вглубь дома. Видимо, готовить засаду владельцу этого нового запаха. Габриэль мысленно пожалел Ремуса и весело хохотнул. Кажется, скучно ему не будет точно. Особенно, когда появятся остальные участники этого заведения для психически нестабильных на выезде.