Обернуться назад

Когда Ремус закончил рассказ, все, кто был в комнате, сидели словно громом пораженные. Конечно, он не смог рассказать им об артефакте в глубинах Гринготтса, который помог Габриэлю пройти сквозь время сюда, но этого от него и не потребовали. Никто вообще не задал ни единого вопроса, пока Люпин передавал им информацию о прошлом своего наставника. Казалось, что пока он говорил, они даже дышали через раз, стремясь не упустить ни единого слова. И, когда Ремус замолчал, он понял, какая тишина осталась после его рассказа. Каждый в комнате напряжённо молчал, правда, реакция у них на это была явно разная. Лили точно приняла это к сведению, но вряд ли уделила этому много внимания. Скорее всего, она хотела бы позадавать вопросы Ремусу, но оборотень сделал ей страшные глаза, заставив оставить при себе все вопросы. Петуния обдумывала всё очень тщательно, что было заметно по её лицу и замершему в размышлениях взгляду. Скорее всего, с её позиции не такого большого знания о магическом мире ей было что-то непонятно, но старшая из сестёр старалась сначала самой прийти к какому-то выводу, а уже потом задавать вопросы. У Хальфдауна, Тони, Юрия и герра Хайнриха были практически одинаковые лица — словно они что-то только что поняли, что помогло составить им у себя в голове своеобразный паззл. Радовало оборотня одно точно — ни у кого он не заметил непринятия этих знаний, что означало, что он не ошибся, когда решил раскрыть им тайну прошлого Габриэля. Спустя некоторое время наступившую тишину хотел было нарушить Тони, но тут дом встряхнуло ещё раз, как тогда, когда старшие маги закончили ритуал. Только сейчас магия рода Грей никого не провоцировала, наоборот словно пыталась избавиться от гостей. Воздух стал гуще и золотистым будто капля янтаря, в которой легко было увязнуть. Дышать стало труднее, и у Ремуса потемнело в глазах на несколько секунд. Казалось, хорошо себя чувствовали только Петуния и Лили, которые недоумённо смотрели на остальных, медленно задыхающихся. Вдруг в глазах Петунии мелькнула яркой лентой мысль, и она, аккуратно поранив ладонь, сосредоточенно принялась изображать руны, обозначающие кровную связь на свободных участках кожи гостей, попавших в ловушку взбесившейся магии особняка. Лили поняла её без слов, занявшись тем же. И, стоило всем получить эту «отметку», как давление на них ослабло настолько, насколько это было возможно в подобной ситуации. Маги с покрасневшими лицами старательно ловили ртом столь необходимый воздух, пока довольные собой девушки наблюдали за ними. И тем ценнее стал совет Йоханнеса, который первым пришёл в себя. — Сейчас же отправляйтесь к Ритуальному залу, — просипел он с лёгкой одышкой, окинув взглядом сестёр и Ремуса. — Быстрее, пока не случилось что-то не поправимое. Вы единственные, кто может сейчас помочь Габриэлю, да и всем нам. Сестры неуверенно посмотрели на него, но не растерялся уже Ремус — он цепко ухватил их за руки и повлёк за собой, не теряя времени даром. Казалось, что они вышли из освещенной гостиной в ночную мглу — магическая тьма наполнила коридоры и комнаты собой. Лишь перед Лили и Петунией она отступала, послушно клубясь у ног и не решаясь тронуть дочерей хозяина поместья. Ремус же в темноте чувствовал себя куда уютнее, чем в наполненной светом гостиной, ведь он был оборотнем, созданием Ночи. Поэтому Люпин смело потянул за собой сестёр вниз, туда, где был вход в зал с родовым камнем и полотнищем гобелена. Когда перед ними встала резная каменная дверь зала, подростки не сразу поняли, что нужно делать. Но, когда Петуния обратила внимание на острую дверную ручку, всё стало понятно. Она коснулась её, раня ладонь об острый край, и прижалась выступившей кровью к камню. Резьба тут же пошла алыми линиями, и дверь бесшумно открылась. Петуния довольно кивнула сама себе, и они вошли в ритуальный зал. Внутри это оказалась комната, облицованная грубо вытесанным камнем. У стены, за толстой перегородкой стояло несколько шкафов для материалов и инструментов. А в центре зала, на куске чёрной скалы со срезанной верхушкой, бился в горячке Габриэль, от которого во все стороны расходились густые тёмные волны магии. Лили, Ремус и Петуния подошли к нему, не решаясь коснуться. — И что нам теперь делать? — прошептала Лили, не в силах отвести взгляд от распростёртого тела. Забыв об осторожности, полная жалости к своему наставнику и теперь уже приёмному отцу, она протянула к нему руку, укладывая её на горячий лоб. Казалось, что магия в помещении отреагировала на это прикосновение, и девушку будто бы обнял сияющий кокон. Лицо Габриэля чуть разгладилось. — А я откуда знаю, — прошипела в ответ Петуния, но тоже прикоснулась к распростёртому магу, аккуратно взяв его за руку. Ремус встал с другой стороны и повторил её действия. Казалось, что бушующая магия практически успокоилась, лишь периодически вырывались тёмные завихрения. На лицах подростков выступила испарина — сдерживать магию Габриэля им было нелегко даже втроём. — Не помогает! — сказала Лили с паникой в голосе. Она чувствовала, как билась под её ладонями магия наставника. Напряжённо обдумывающий что-то Ремус подал голос. — Нам нужно поделиться с ним магией. Должно помочь. — Но как? — Подавайте её в руки, пускай он почувствует наше присутствие, — наставлял оборотень, первым подавая пример. После того, как подростки поделились магией с Габриэлем, он, казалось, начал успокаиваться. Его больше не трясло, только маг тянул из своих добровольных доноров магию, не сильно, но чувствительно. К счастью, долго это не продлилось — вскоре магический фон Габриэля успокоился окончательно. Это наконец позволило ребятам выдохнуть с облегчением — если их наставника больше не трясло и не мотало по алтарю, следовательно, сейчас всё будет в порядке. Они попробовали толкнуть дверь родового зала, но она была плотно заперта. То ли магия особняка не выпускала их, то ли были другие причины, но им пришлось вернуться обратно. Пол, к счастью, был достаточно тёплым, так что Лили, Петуния и Ремус просто устроились возле стен, усевшись прямо на пол, ожидая, когда проснётся Габриэль. Уж он-то их точно вытащит. И, пока шли минуты, они даже успели задремать, убаюканные спокойным течением магических потоков. Когда Габриэль очнулся от своего колдовского сна, то первое, что он отметил — то, что больше не болела голова и не частило сердце, как это было в последние два дня. Наоборот, он чувствовал себя просто отлично, полным энергии. Оглядевшись, он понял, что находится в ритуальном зале, хотя Габриэль точно помнил, что они собирались за Джеймсом… Фестиваль! Что, чёрт возьми, произошло?! Когда его напряженный взгляд достиг уснувших у стены учеников, Путник криво усмехнулся — кажется, он испортил им праздник. Не заметив, как проснулся Ремус, он встал с алтаря, поправляя на себе лёгкие холщовые брюки, которые были единственной его одеждой. — Габриэль! — радостно воскликнул Люпин, бросаясь к наставнику. Застигнутый врасплох, он только успел обернуться, как оборотень обхватил его. — Ты в порядке! Разбуженные его возгласом, Лили и Петуния тоже подскочили. Лили радостно бросилась на шею приёмному отцу, а Пет облегчённо вздохнула. Она не успела проникнуться к Габриэлю особой любовью, по крайней мере, она так думала, но достаточно его уважала, чтобы волноваться о нём. — Лили… Ох! — поймал девушку Габриэль. — Я так понимаю, ты очень рада меня видеть. — Мы рады, что ты в порядке, — скупо улыбнулась ему Пет. — Я и до этого был в порядке… — попытался отмахнуться Путник, но, кажется, это не возымело успеха — выражения лиц подростков красноречиво говорило о том, что врать не следовало. — Так что всё-таки случилось? Почему я здесь? Молодое поколение переглянулось. Врать смысла не было, но они-то в общем, и не знали, что именно произошло. Так что имело смысл подняться наверх, чтобы поговорить со старшими товарищами. Поэтому, Габриэля потянули к двери. Когда они дошли до верха, то Путник на мгновение остановился, словно в нерешительности. На самом деле он просто задумался. Его посещали странные мысли, а может быть само поместье вкладывало их в его голову. Но молчать Габриэль не захотел, ведь он понимал, что произошло, правда, лишь отчасти, но это было решаемо. — Кто проводил ритуал? — задал вопрос он. Реакция на его фразу была незамедлительной — Пет пожала плечами, Лили приготовилась ответить, а Ремус отчего-то втянул голову в плечи. Едва-едва, казалось, что он просто пожал плечами, но Путник успел заметить ещё и достаточно характерный жест — оборотень уткнулся глазами в пол. — Думаю, что отвечать всё равно нет смысла, — сказала Лили. Габриэлю не нравилась таинственность, которую его ученики развели, но он промолчал. Возможно, это было не самое разумное решение, ведь тогда он был бы больше подготовлен к тому, что ждало его в гостиной, в которую они направлялись. Но этого не случилось, а значит, не стоит обращать внимание на это. Когда подростки и Габриэль молча вошли в комнату, стихли звуки кроме треска камина, который, пока не было детей, зажгла повеселевшая Ликки. Даже негромкий разговор Тони и Хальфдауна сошёл на нет, когда они увидели вошедших. Каждый из присутствующих внимательно смотрел на Габриэля, недавно отошедшего от порога смерти, и у всех них в глазах стоял вопрос. Вопрос, скорее всего, был у них разный, но это заставило Путника остановиться с самым неловким видом. Его вообще удивило то, что в комнате был его бывший наставник в Ритуальной магии — герр Хайнрих. Он хотел с ним поздороваться, но замер от тонкого неудовольствия, застывшего в лице старого мага. Это выражение проявилось на лицах и у остальных. — Никто даже не поздоровается со мной? — попытался пошутить Габриэль, но ни один не отозвался. Из одного из кресел поднялся Тони. Лицо его выражало какую-то недобрую решительность. И маг, который, казалось бы, в одну секунду пересек комнату от одного конца до другого, не разочаровал никого из присутствующих. Молча, Антонио занес руку и звонко, всей ладонью, дал другу пощечину. И следом разразился тирадой на итальянском, которую из всех присутствующих, кажется, понимали лишь Габриэль, Хальфдаун, отчасти Юрий, и магистр Йоханнес. — И я не выразился бы лучше, — высказался Юрий, но голос его звучал осуждающе. Впрочем, это чувство относилось вероятнее всего к Габриэлю. Возможно, это была необязательная мера, говорившая лишь о том, что маг Крови был ужасно сентиментален, но мысленно каждый в комнате согласился с этим звонким ударом. Хлопок в одно мгновение разрушил тишину в гостиной. Из своих кресел повставали Юрий и Хальф, и они, подойдя к Габриэлю, сначала обнялись с несколько ошарашенным магом, а потом принялись выговаривать о нём всё, что думали, не стесняясь в выражениях. Лили и Петунию они, кстати говоря, попросили заткнуть уши, чтобы не портить дамам настроения, но это не произвело должного эффекта — те всё равно выслушали всю гневную отповедь их наставнику. Когда выдохся Хальфдаун, но силы чихвостить его были ещё у Юрия, Габриэль вдруг перебил его. Лицо его было озабоченным. — Откуда вы знаете про крестражи? Юрий, который как раз и выдал эту информацию, прикусил язык, виновато посмотрел на всех остальных, но было уже поздно. Обновлённая, ещё неприрученная магия Габриэля взметнулась тёмным маревом за его спиной, а на лице застыла маска холодного гнева. Он посмотрел на Ремуса, который не поворачивал к нему лица с того момента, как они вошли в гостиную. — Вот значит каково твоё слово?! — прошипел маг, едва ли на грани парселтанга. — Ты обещал мне молчать, а я, дурак, поверил твоему слову! На Люпина было больно смотреть. Он дёрнулся, как от удара, хотя и знал, что наставник вряд ли будет рад узнать, что все его тайны были открыты, причём даже без его участия. Но больнее всего оборотню было чувствовать через их связь Старшего и Младшего боль и гнев одного из самых близких людей на всём свете. Он приготовился защищаться и просить прощения, но тут в разговор вступил герр Хайнрих, ведь сейчас, скорее всего, только его бы и послушал Габриэль. — Не ругай мальчика, Габриэль, — попросил он. Когда его бывший ученик повернулся к нему, он, казалось, хотел разразиться ядовитой речью, но, наткнувшись на понимающий взгляд наставника, сдулся, словно дементор под светом Патронуса. Тёмное марево за его спиной рассеялось без эмоциональной подпитки. Ремус ощутил, как гнев Старшего переходит в безысходную печаль. — Он поступил так, как посчитал нужным. — Как, позвольте узнать? — фыркнул в ответ Габриэль. — Ремус отплатил нам за помощь своим рассказом. И не спорь! — взмахнул он недовольно рукой, когда Габриэль собрался было возразить. — Если ты хочешь знать, что с тобой случилось, то тогда тебе следует уяснить, что ты был одной из тех вещей, на которые вы охотились в прошлой жизни. Крестраж. В тебе был кусочек чьей-то души, который давил на тебя все эти годы. Ты чувствовал себя плохо потому, что он пытался выдавить твою душу из твоего же тела. Вот и весь ответ. И Ремус догадался об этом быстрее всех. — Всё равно он не имел права! — упрямо возразил Габриэль, впрочем, уже без особой пылкости, лишь обида оседала на зубах мелкой крошкой. — Может, и не имел, — подал голос Люпин. — Но все эти люди заслуживали знать. Я не прошу меня извинить, наставник, но я не жалею, что рассказал. Ведь они спасли тебя. Ремус смог, наконец, посмотреть в глаза Старшему, потому что больше не чувствовал вины. Он понял, что поступил верно. — Я думаю, что мы обсудим это позже. Но сейчас меня интересует как много вы знаете, - процедил Габриэль. Он уже не мог злиться из-за того, что прекрасно ощущал все чувства Ремуса, но понимал, что простить предательство будет не так уж и легко. Следующие минуты были наполнены сначала напряжением, но потом весельем, когда Габриэль смог хотя бы наполовину смириться с тем, что теперь его прошлое не является секретом для какой-то группы людей. Он с усмешками слушал подтрунивания на тему его приключений во время учёбы, пересказывал особо интересные моменты. К сожалению, всё это исчезло, стоило кому-то задеть тему войны. Как только речь зашла о Воландеморте, казалось, что на мгновение комнату накрыла тень, такая тёмная, что даже огонь вздрогнул на мгновение. Теперь нельзя было молчать, поэтому Габриэль говорил. Всё, что знал о своём враге, о пророчестве, о Пожирателях. Каждый слушал очень внимательно. Когда они закончили говорить, наступил вечер, и Габриэль предложил всем гостям остаться, но они вежливо отказались. Каждый хотел вернуться к себе домой, отдохнуть и уложить в мыслях этот непростой день. Маг их хорошо понимал, впрочем. Но, когда они укладывались спать, не смог сомкнуть глаз. Его магия до сих пор была нестабильна и бурлила внутри, мешая спокойно лежать. И Габриэль направился наружу, на залитую лунным светом террасу, на которой и устроился, разглядывая ночной мир вокруг. То, что он был крестражем плохо укладывалось у него в голове. Этот вечер разбудил в нём воспоминания прошлого, а вместе с ними пришли и призраки. Габриэль всё никак не мог успокоиться, прокручивая в голове фразу герра Хайнриха о том, что крестраж, возможно был с ним с самого детства. Мог ли Дамблдор знать об этом? Конечно мог, вероятно, он и знал об этом. Что же получается… Он был оружием? Одноразовой палочкой со смертельным проклятием на кончике. Выжил бы Лорд после того, как убил бы свой собственный крестраж? Габриэль потряс головой, словно пытаясь отогнать рой наглых мух. Увы, мысли не насекомые, и так просто от них избавиться было невозможно. Тогда маг сосредоточился, закрыл глаза и представил, что сидит в гостиной Гриффиндора. Вот сидит он, Габриэль, а вот сидит его прошлое — Гарри. Двойник поправляет круглые очки, смотрит пронзительно, а в руках у него палочка. «Так ведь он хотел, верно?» Губы двойника движутся, но голоса не слышно. Да и не нужно, кажется, что Габриэль говорит сам, вместо него. У него странные ощущения, а еще глаза его прошлого абсолютно пустые. Мёртвые. «Если бы мы погибли, все бы только выиграли, наверное…» Шепчет Гарри. Габриэль качает головой, он не согласен с двойником, но его голос всё ещё озвучивает всё новые и новые сомнения, словно по кругу. Но спустя какое-то время один из них исчезает. Габриэль остаётся один, понимая, что сейчас он просто задавал вопросы сам себе, лишь бы не думать их в собственной голове, хотя и так ничего не изменилось. — Наверное, я ещё не оправился от ритуала, — прошептал Габриэль. — Нужно собраться. Через неделю мы договорились встретиться, чтобы обсудить план. А послезавтра нужно будет забрать Северуса. Полно дел, и не время раскисать. Маг похлопал себя по щекам, и, хотя всё ещё не чувствовал усталости, отправился в постель. *** Через два дня, когда Габриэль планировал устроить для Северуса сюрприз по возвращению, и, чтобы порадовать его, решил встретить его прямо перед аппарацией, никто не пришёл. А когда он пришёл к Мастеру Зельеварения, ему было сказано, что подросток покинул поместье учителя неделю назад.