Другой Евангелион

      Аска бегала быстрее него, Синдзи прекрасно понимал, что, если она захочет, он ее не догонит. Поэтому Икари сразу направился к безопасникам, попросив указать местоположение второго пилота. Те, дозвонившись Кацураги, без лишних вопросов дали координаты. Хотя это помогло, его не покидало неприятное ощущение постоянной слежки, и вживленные под кожу маячки ничуть не помогали.       — Мда, воняет тут по-другому, — задумчиво произнес он, облокотившись о стену.       — Какого хрена, Икари? — раздался раздраженный возглас из кабинки после короткой ругани на немецком, хотя он отчетливо различил и американсканский мат. — Это женский туалет.       — Тогда выйди, и мы поговорим, — мирно предложил он, — я тоже не горю желанием находиться тут больше, чем нужно.       Повисла неловкая тишина.       — Я вообще-то тут… по определенным делам, — наконец проинформировала она, поняв, что Синдзи все еще ждет. Определенно порой он был невыносимым тупицей.       — В смысле не поплакать? — невинно уточнил Икари.       — В смысле девушки тоже какают, — саркастично прошипела Аска. — Выметайся, иначе я надеру твою хилую задницу.       Сначала он хотел сделать едкий комментарий о том, что сейчас задницу следует напрячь ей, но быстро осознал последствия и покачал головой. Боже, он слишком много времени проводит с Аянами.       — Оу, неудобно получилось, — поспешно извинившись, Синдзи быстро вышел наружу.       Чтобы не стоять у такого места, он присмотрел недалеко автомат с напитками и скамейку. Купив пару банок сока, Икари присел в терпеливом ожидании и приложил холодный металл к лицу, чтобы сбить красноту. Вот это он конечно промахнулся с просчетом ситуации. Хотя в каком-нибудь романтическом кино бы наверняка сработало. И они стали бы ближе.       — Вот дерьмо динозавров, — выдохнул он.       Почему он так и не решился? Пилотирование убивает его. Если Апостолы и вправду нападут вновь, если умрут еще тысячи невиновных, это будет уже на его совести. Синдзи не мог винить Рей за то, что она просто хотела выжить, на ее месте он бы тоже держался за жизнь. Пусть и дерьмовую. Тем более мотивации пилотировать евангелионы после разговора с Мисато у них обоих не прибавилось. Но вместо этого Аянами стала пилотом, решила внести свой вклад. Почему все так сложно? Раньше, по крайней мере, у него был конкретный враг типо «злые пришельцы» и конкретный способ их уничтожения. А теперь? Апостолы все это время пытались остановить людей от изучения и развития запрещенных технологий, защищали мир и законы природы от грубого вмешательства человека.       Если уж он не хотел пачкать руки, достаточно было бы просто рассказать Мисато. Переложить ответственность некрасиво, но это бы могло решить проблему окончательно. Однако он не торопился, искал варианты, убеждал, возможно обманывал себя. Все же это был просто озвученный вариант мнения Рей, а не истина. Лишь сама Аянами думала, что Апостолы остановятся, когда она умрет. Если он убил бы ее и оказалось, что напрасно, Икари никогда бы не простил себе это. Но и ставить одну жизнь превыше многих… это было неправильно.       Синдзи запрокинул голову и выдохнул через нос. Люди. Почему он должен жертвовать тем, что ему дорого ради людей, которые только мешают им? Чертовы политики рассеивают их силы для решения того дерьма, которое сами не смогли разгрести вовремя. Его отец все это время использовал его. Что дальше? Религиозные тайные секты? Угроза военного вторжения в Геофронт силами ООН? Так уже есть. В первую очередь он решил пилотировать, чтобы защищать двух конкретных девушек. Чтобы защищать маму и даже говнюка отца. Возможно некоторых сотрудников НЕРВ, с которыми познакомился, одноклассников. Но все они тут, почему он должен рисковать их жизнями ради людей, которые где-то там? Людей, которые ему никто, по приказу правительств заинтересованных в технологиях НЕРВ? Репортеры в новостях не утихали, заявляя, что Икари Гендо заигрался в бога и не способен больше руководить японским отделением НЕРВ. Не прекращались и нападки на немецкое отделение, и все это, когда в мире и так хватало проблем.       Икари нахмурился: ему не нравились такие мысли, от них веяло чем-то чужим, злым, но он просто ничего не мог с собой поделать. И это не означало, что он не согласен, ведь так? В конце концов он недавно узнал, что родной отец отправил его пилотировать гигантского робота, который на самом деле какая-то мистическая хрень, убивающая его. Синдзи усмехнулся: он думал, что потерял мать в этой дурацкой войне, но оказалось, что отца он лишился намного раньше.       Бездействие — тоже выбор.       — Я скажу это только один раз: больше не ври мне, — Икари слегка вздрогнул от неожиданности, вырванный из своих мыслей. Покрасневшие глаза и все еще мокрое лицо после умывания он старательно не стал замечать. Все же Аска соврала ему в туалете, хотя пожалуй, лучше слезливая правда, чем пованивающая ложь. Ха, как поэтично и вместе с тем буквально.       — Я не хотел лгать, — начал было он, но Лэнгли просто подняла ладонь, заставляя его замолчать.       — Просто пообещай, что больше не будешь мне врать, — она устало вздохнула и села рядом, он молча протянул банку сока, — я не буду требовать оправданий или объяснений. Ты… мне приятно, что ты хотел так защитить меня. Действительно приятно. Просто больше не делай так. Хорошо?       — Хорошо, — он улыбнулся ей, и они тихо стукнулись, — хочу пригласить тебя, думаю, нам нужно посидеть и поболтать.       — Думаю, я буду свободна завтра, после синхротестов, — Аска сделала большой глоток, поморщилась, но выкидывать непонравившийся сок не решилась, — ну ты понимаешь.       — Тогда через пять часов после синхротестов? — уточнил он, фыркнув и тоже сделав глоток, секунду спустя также поморщился. — Напитки отстой.       — У пилотов фраза «я задержусь» приобретает иной смысл, — весело подхватила она, высматривая урну. — Да, думаю, пять часов мне хватит.       Каждое посещение капсулы, имитирующей кабину, евангелиона сильно выматывало, к тому же требовалось еще и отмыть из волос эту липкую гадость, которой их заполняли.       — Ты ведь понимаешь, — Лэнгли кивнула на его левую руку.       — Синхронизация не работает с искусственной конечностью, — с долей грусти кивнул он, — я больше не смогу полноценно пилотировать евангелион. Никогда.       — Нет, я не это имела в виду, — покачала головой она, быстро допила сок и, точно метнув пустую банку в урну, продолжила: — Первая ева теперь тоже без левой руки. Ваша смена местами — не временная мера. Кацураги наверняка все это заранее продумала.       — Ну, первая и третья не особо отличаются как кабинами, так и управлением, — пожал плечами Икари, допивая свой сок, — нужно лишь привыкнуть к немного другим задержкам синхронизации.       — А мне бы было тяжело поменять мою вторую на другую еву, — призналась Аска. — Знаешь, за время пилотирования я как-то сроднилась с ней. Даже зная, что это могло бы убить меня, я не жалею об этом опыте.       — Ты действительно немного сумасшедшая, — улыбнулся Синдзи.       — Не хочу слышать это от тебя.       — Аска, я приглашаю тебя не просто поболтать, — все же признался он, медленно взяв ее за руки. Ее ладони были немного грубоватыми, но такими приятно теплыми. — Тебе нужно встретиться с отцом.       На секунду ее руки дернулись, но Икари продолжал сжимать их. Лэнгли без изысков боднула его, отчего болезненно зашипели оба.       — Дэвид встречался с тобой? — перестав вырываться, подозрительно спросила она.       — На кладбище сказал, что я не достоин тебя и тяну вниз, — осторожно подбирая слова, ответил Синдзи.       — Ты ведь специально построил фразу так, чтобы я взбесилась и пошла на разборки с отцом ради тебя? — глаза Лэнгли превратились в две щелочки, а ноздри начали раздуваться от ее чувства негодования. Тем не менее она позволяла ему продолжать держать свои руки.       — А это работает?       — Отвечай на вопрос старшего по званию.       — Я думал, ты любишь меня, — Икари печально отвел взгляд и вытер тыльной стороной ладони невидимую слезу, слишком наигранно, конечно. Разумеется, его движение заставило придвинуться и ее.       — А вот это вообще грязный ход, — Аска аж подавилась воздухом от возмущения, ее лицо тут же покраснело. — У тебя вообще мужской гордости нет?       — Я — типо военный: гордость — ничто, победа — все, — фыркнул Синдзи, но затем его лицо стало серьезным. — Ты не обязана любить или прощать своего отца, если не желаешь. Если ты считаешь, что права, я буду стоять рядом, даже против целого адмирала. Все, чего я хочу, — чтобы вы с отцом встретились. Хочу, чтобы вы помнили лица друг друга, потому что скоро все может пойти по дерьму. Я почти ненавижу Гендо, — со вздохом признался он, сжимая ее руки чуть сильнее, чувствуя кожей немного потяжелевшее дыхание приблизившейся девушки. — Но, если мне суждено умереть, я не хотел бы, чтобы последние слова между нами были оскорблениями. Не хочу этого и для тебя, Аска, каждый из нас может умереть в это неспокойное время, и я хочу, чтобы ты хотя бы раз увидела лицо отца, не скрытое маской.       — Вставил Звездные Войны? — тихо усмехнулась она, опуская свой покрасневший лоб об его. Немного прохладный, наверное из-за жара в ее собственном теле. Она не хотела зависеть от кого-либо, не хотела поддаваться чувствам, ставя цель отомстить проклятым Апостолам превыше всего. Но этот странный Синдзи постепенно что-то менял в ней. От Икари исходило такое странное чувство надежности, даже когда оказалось что он лгал ей, Лэнгли понимала, что так он пытался защитить ее.       — Извини, — он тоже усмехнулся, посмотрел прямо в ее глаза. Яркие, живые. Он хотел, чтобы она выжила, — не смог удержаться.       — Ну что за придурок…       Они и сами не заметили, как их руки расцепились, а затем они обняли друг друга. Ей хотелось закричать. Кричать, чтобы он не оставлял ее. Кричать, чтобы любил только ее. Кричать, чтобы не смел умирать. Но она знала, каким-то внутренним женским чувством понимала, что проиграла Рей.        И что он умрет.

***

      В конце концов, психолог по его просьбе через мистера Харпера, вернее его секретаря мисс Лоусон, смогла связаться с адмиралом Лэнгли и назначить короткую встречу. Это было простое, но уютное кафе с витражами в стиле аниме, которое держал какой-то иностранец, постоянно шутящий про какую-то стрелу в колене и работу стражником. Судя по краткому обмену репликами, Элис хорошо знала хозяина и часто захаживала сюда. Дочь и отец заняли отдельную кабинку для приватного разговора, а Икари остался сидеть у витрины недалеко от входа. Сегодня был последний день дежурства Рей, Кацураги сравнила их синхротесты и приказала отправить в Египет Аянами. Аска останется в Японии, а он будет подстраховывать.       — Вы сегодня выглядите… иначе, — поглядывая одним глазом в сторону кабинки Лэнгли, заметил Икари.       Элис широко зевнула, прикрыв рот рукой, и посмотрела на пилота долгим взглядом.       — Я на сто процентов не жаворонок, — со вздохом признала психолог, просматривая меню. — Зачем ты выдернул меня в выходной?       — Вы — один из немногих взрослых, с которыми я могу говорить достаточно откровенно, — указав глазами в сторону телохранителей, сидящих за соседним столиком, Синдзи лениво подпер голову.       — Я, конечно, рада и все такое, но, если дойдет до драки между отцом и дочерью, ваша охрана справится, а мои навыки… — она неопределенно покрутила рукой, толстовка сползла с ее плеча, обнажая часть бледной кожи, не прикрытой темной футболкой, — ну, они не подойдут.       Но заинтересованно Икари смотрел на шею Ватсон, сегодня неприкрытую привычной белой водолазкой, вернее черные линии, словно вздувшиеся вены, виднеющиеся через открытый участок футболки.       — Некоторые не лучшие решения молодости, — невесело усмехнулась она, словно заметив его интерес, хотя Синдзи мог поклясться, что психолог не отрывала взгляда от меню. Так ничего и не выбрав, она коротко объяснила официанту свою задумку. Если тот и был удивлен, вида не подал.       — Никогда не видел таких объемных татуировок, — не став отнекиваться, завороженно произнес он. Было что-то в этих зловещих линиях… манящее. Не в сексуальном смысле, Элис была для него старовата, к тому же он не очень любил блондинок. Скорее он чувствовал некое притяжение, словно было что-то в этих линиях, что-то родственное ему, что ли… Икари быстро моргнул, словно выпал на секунду из реальности, посмотрел в сторону кабинки, с облегчением отметив, что никто из Лэнгли не перешел на крики и ругань. — Было больно, наверное? — чтобы отвлечься, спросил он.       — Достаточно, чтобы я решила больше не повторять этого опыта, — пожала плечами Элис, ставя на включенную конфорку подобие сковородки с более плавными и широкими бортами. — Прозвучит лицемерно, но я бы не рекомендовала делать поспешных решений. Тату, в принципе, можно вывести, но обе процедуры довольно болезненны. Рисунок на теле в основном скрыт одеждой или не виден тебе самому, иногда все вместе. Так что сейчас я считаю такую вещь, как месячное тату, более практичным решением, — она невозмутимо начала резать замаринованную капусту прямо в посуду, залила небольшим количеством воды и сверху положила квадратный брикет лапши быстрого приготовления. — Так сказать, и опыт получишь, и последствия не такие тяжелые.       — Вы сделали это тату в моем возрасте, и вас выпорол отец? — с усмешкой предположил Икари, с интересом пододвигая Ватсон упаковки сосисок, колбас и спама.       — Мой отец умер гораздо раньше, — лицо Элис немного нахмурилось, — у меня с ним были довольно сложные отношения, как у Аски с Девидом. Думаю, поэтому я вообще согласилась помочь тебе в свой законный выходной.       — Я думал, мой товарищ Бенжамин Франклин и его хрустящие зеленые клоны хорошо аргументировали мою позицию, — вскинул одну бровь Синдзи и сложил руки перед лицом, став немного похожим на отца.       — Ну, немного, — Элис взяла щепотку соли, словно демонстрируя маленькую долю своего финансового интереса.       Они оба одновременно фыркнули.       — Извините за то, что поднял тему родителей, — искренне произнес Синдзи, пока психолог медленно размешивала нарезанные мясные изделия с покрасневшим бульоном.       — Ничего, я думаю, важно чтить своих родителей, — задумчиво ответила Ватсон, прикрыв глаза, — но в конце за свою жизнь и деяния ты отвечаешь сам, так что должен принимать решения и их последствия тоже сам. Даже если… — она чуть склонила голову набок и снова посмотрела на него со странной улыбкой, приглашающе махнув рукой на свое блюдо, — хотя, думаю, слушать мои философские бредни не самое интересное, что мы можем сделать.       — В тяжелые времена после первого вторжения наши часто готовили такие супы, когда американцы скидывали провизию, — вспомнил Синдзи, разламывая палочки. Конечно колбас и сосисок было поменьше, но из-за невозможности первое время ловить рыбу в покрасневшем океане и поливать поля возможно радиоактивной водой, Япония испытывала ужасный период голода.       — Еще до вторжения Апостолов, во время войны между Южной и Северной Кореей, НАТОвские войска скидывали на самолетах вот такие консервы, но очень многие люди все равно погибли от болезней и холода, — покрутила жестяной банкой из-под спама Элис. — Если подумать, во все воины болезни, климат и голод косят людей не намного меньше, чем пули и стрелы.       — Кроме последней, пришельцам не страшны вирусы, голод и природные катаклизмы: они сами словно стихийные бедствия, — возразил Синдзи, наматывая лапшу с острым соусом.       — Ох, Икари, ты хоть знаешь сколько людей погибло в вспыхнувших колониях, — покачала головой Элис.       — По новостям говорили около полутора тысяч, — припомнил он, остановившись, — но, я полагаю, реальная цифра побольше.       — Сто миллионов умерло за последние годы, и это почти четверть от того, что осталось за прошедшие десять лет «поддержания порядка» цивилизованными государствами и до восстания СОА, их армия сейчас гораздо больше, чем говорят в новостях, иначе бы Европа не пала так быстро, — Элис спокойно смотрела, как лапша выпадает из повисших палочек Синдзи. — Это не говоря о еще большем количестве убитых во время подавления восстаний в остальных колониях. Я понимаю, почему Кацураги не говорила вам, но считаю, что ты достаточно взрослый, чтобы понимать как работают законы современной глобализации.       — Я не верю, что никто ничего не делает, — Икари отложил палочки, сейчас его подташнивало, да и вообще последнее время голода он не испытывал и ел мало, компенсируя это микстурами и лекарствами доктора Акаги.       — Большинство просто не знает, прирост населения в некоторых колониях позволяет считать такие потери… несущественными, — она невозмутимо продолжала есть и смотреть на него, — такие люди, как Кадзи, пытались бороться с системой, но политика и законы действуют не в их пользу. Такие, как Мисато, пытаются изменить систему изнутри, но большинство просто вливаются в нее. Акаги старшая и младшая пытаются решить проблемы глобально, но просто сгибаются и ломаются. Мир несправедлив, и мы оба знаем, насколько он может быть уродлив.       — Пока есть те, кто готов бороться, я думаю, человечество стоит того, чтобы побороться за него, — Синдзи снова посмотрел в сторону кабинки — Это мое мнение не как героя, а просто мое собственное мнение и желание. Я борюсь не ради мировой справедливости и не ради чего-то абстрактного, пока у меня есть конкретные люди, которых я люблю, у меня всегда будут силы противостоять Апостолам… и прочим угрозам.       — Жизнь покажет, — неопределенно ответила психолог, — все же я не зря сегодня выбралась.       — Черт возьми, во имя всех духов, как вы это сделали? — махнул в сторону приличной горы пустой посуды Икари.       — Корпоративный секрет не толстеющих обжор, — подмигнула Ватсон, кивая в сторону выходящих Лэнгли.       Адмирал коротко кивнул Синдзи и, надев фуражку, удалился. Аска выглядела уставшей, но более расслабленной, чем когда шла на встречу. Элис быстро вытерла губы и, обменявшись коротким приветствием с вторым пилотом, тоже ушла.       — Она не заплатила, — запоздало понял Икари, а затем фыркнул, подбирая со стола оставленный психологом скидочный купон. Блин, она собирает их, как Рей, что ли, или это врожденное у всех лентяек, питающихся покупной едой? — Что за ужасная женщина.       — Надеюсь, не все выпускники института Мардук такие, — плохо скрывая раздражение, буркнула Лэнгли, — не знаю как у вас там, но мне она мозг проедает знатно.       — По крайней мере она держит наши разговоры при себе, — пожал плечами Синдзи, снова подзывая официанта. Разговоры с Ватсон всегда оставляли у него неприятное послевкусие, но вместе с тем и напоминали ему, зачем он тут и почему хочет продолжать, — она для меня что-то вроде Йоды, только без специфической манеры речи.       — Она скорее Палпатин или Вейдер, заманивающий на темную сторону печеньками, — ткнув в меню на легкий десерт, Аска закатила глаза. — От такого психолога у меня скорее начнется депрессия, чем наоборот. Мрачная, словно из DC приперлась.       — По крайней мере, она не говорит пошлые шутки, — в присутствии Лэнгли его настроение начало стремительно подниматься. На всякий случай Икари проверил, чтобы поднималось только оно, а то будет неудобно.       — Зато намеками бросает будь здоров, — скривилась она, откидывая рыжий хвост за плечо. — Спорю, ты не догадывался о ее… розовых наклонностях.       Вообще это было странное пристрастие для уже взрослой девушки-подростка к прическе с двумя хвостиками. Длинные волосы было тяжело отмывать, за ними сложно ухаживать, к тому же в кабине ее все равно заставляли фиксировать их. Так как вся кабина пилота заливалась специальным раствором, было бы очень неудобно получить плавающий перед лицом комок длинных волос. Особенно после какого-нибудь тошнотворного кувырка или прыжка. Но Аска упрямо старалась сохранить свои волосы, они напоминали ей о матери с такими же пламенными волосами.       — Похоже сегодня день открытий, на которые мне, в общем-то, плевать, — хмыкнул он, оценивающе пробежавшись взглядом по собеседнице. — Мне нравится твое платье.       — Если тебе оно так понравилось, то стоило бы задержать взгляд на нем, а не на вырезе, — грубовато бросила Лэнгли, впрочем лицо ее стало чуть более самодовольным.       — Ну, — сделал вид, что задумался Синдзи, — то, что под ним, думаю, нравится мне больше, и… о боже, я становлюсь извращенцем, как Аянами. Не могу в это поверить.       — Хах, я думала, это только вы трое извращенцы, — весело ответила она, взявшись за принесенный заказ, — а я одна нормальная, и мой долг как лидера — спасти ваши души, пока ты с Аянами и Ватсон не уединился в квартире и вы не занялись неприличными вещами с обоями.       — Обоими, — автоматически поправил он.       — Обоями, — победно оскалилась Аска, ткнув в него вилкой, — вы же все извращенцы.       — Ты простишь меня? — наконец отсмеявшись, уже более серьезно спросил Икари.       — За то, что выбрал Рей, а не меня? — она печально улыбнулась, а затем, зачерпнув ложкой мороженное, метнула прямо ему в лицо и улыбнулась уже более жизнерадостно. — Я же взрослая. Конечно мне обидно, но спасибо, что честен со мной и не тянешь всем известно кого за всем известно что.       Синдзи молча взял мороженное с лица и слизал. Оно было вполне ничего. Интересно, можно было считать это косвенным поцелуем? Время, проведенное вместе, было, на удивление, комфортным. Даже если они и не стали парой, казалось, их дружеские чувства остались такими же.       Лишь придя домой, Аска заперлась в ванне и позволила себе заплакать. Она хотела казаться взрослой, хотела быть хорошим лидером. Хотела, чтобы эта боль в сердце утихла, но чувства контролировать она не могла.

***

      Кацураги закончила с делами, вернее с кипой бумаг на сегодня, и отправилась в пустой в это время тир выпустить пар. Довольно старая привычка Мисато, которую здесь уже знали, поэтому выдали все необходимое даже без озвучивания ею просьбы. Натянув наушники и встав на позицию в своей секции, она прицелилась и после длинной паузы сделала несколько пристрелочных выстрелов.       — Аоба? — тихо произнесла она.       — На связи. Установить передатчик в наушник было довольно сложно, — пожаловался Шигеру, — и вы даже не представляете, как мне пришлось извратиться с микрофоном.       — Ближе к делу, — она сделала еще несколько выстрелов, убрала палец со спускового крючка, передернула затвор, сделала быструю смену еще не пустой обоймы. В Геофронте с безопасностью сейчас конечно было похуже, но мест, где она бы могла говорить без опаски прослушки, оставалось все также мало.       — Немцы и русские продолжают разбор руин, оставшихся после британского отделения, но без особого энтузиазма. Раньше откопать второго Апостола боялись, потому что не были уверены в его полном уничтожении, сейчас просто сильно ограничили финансирование, да и других забот хватает, — начал отчет ее агент, видимо находящийся где-то недалеко, так как все сигналы из Геофронта за исключением выделенных каналов блокировались. По крайней мере, в этом уверяли ее безопасники, — в общем-то в той области соблюдается серьезный режим безопасности, так что особо рассказать по этой теме нечего. Но зацепка обнаружилась в неожиданном месте. Помнишь тот сувенирный магазинчик? Так вот, отец нынешнего продавца работал в тот день и запомнил твоего отца. Старший Кацураги оставил некое послание для дочери, если она вдруг придет.       Мисато вновь начала стрельбу, обдумывая слова Аобы.       — Странно, мои люди опрашивали владельца.       — Не твои, а командующего Икари, — поправил Шигеру, — и фишка в том, что письма нет. Этот мужик говорит, что приходила женщина, хорошо заплатила. Судя по описанию, европейка, она показала нужные бумаги со всеми привилегиями и разрешениями, сказала, что ведет внутреннее расследование НЕРВ. Так что он и вопросов больше не задавал.       Кацураги автоматически повторила предыдущие действия, снова быстро сменив обойму. Заменила мишень и увеличила дистанцию. Все это время обдумывая полученную информацию. Ее отец имел высокий пост в НЕРВе, и тот, от кого он прятался, явно был выше. Список таких людей на тот момент был не очень большим. Если сократить до тех, кто жив сейчас, список станет меньше. Командующие отделениями, некоторые заместители, некоторые офицеры безопасности, еще несколько человек.       — Возможно ли, что это была просто женщина, притворяющаяся сотрудником НЕРВ, и, судя по тому, что ты не произнес имя, его ты выяснить не смог.       — Он не помнит, и нет, он точно не врет и это как раз таки странно, — Шигеру замолчал, словно бы обдумывая дальнейшие слова. — Он хорошо запомнил Кацураги, бывшего у них много времени назад, клянется, что смотрел на документы и читал имя, но не может вспомнить, что это была за женщина. Только одежду не по погоде, на улице был холод, она поверх водолазки лишь деловой жилет носила, а машины снаружи не было, хотя парковочные места прямо напротив были пусты…       Полковник внимательно слушала отчет Аобы еще некоторое время.       — Ладно, потом попробуй прислать мне портрет по описанию, какой получится, — Мисато прицелилась, — еще попробуй выяснить, кто эта загадочная сотрудница НЕРВ по своим каналам, а я попробую пробить ее через нашу базу. — Список в голове Кацураги был значительно сокращен, но подходящих женщин европейской внешности она вспомнить не могла. Глава немецкого отделения была слишком стара, да и не любила Женевьева холод, это полковник помнила.        Разрядив оставшуюся обойму в мишень, Мисато снова вставила новую, поставила на предохранитель и убрала оружие. Нажав кнопку возврата мишени, она продолжала размышлять. Почему Гендо не стал копать? Аоба не сделал ничего сверхъестественного и если бы командующий действительно был заинтересован в расследовании, то все это она бы уже знала, возможно преступник был бы уже задержан. Если только самому Гендо не было это удобно. Что если ее отец что-то выяснил и это не было удобно уже самому Икари?       Она покачала головой и сняла наушники, ловко вытащив спрятанный там передатчик Шигеру. Командующий, пусть и не сразу, но выдал ей всю информацию, незачем было бы убивать ее отца. Если только Мисато посвятили во все детали, а не снова укрыли часть информации. Также совершить убийство ее отца могли люди из других отделений, причин в то время было достаточно. Но факт оставался фактом: расследование смерти Кацураги старшего было саботировано намеренно. И это было сделано тут. Гендо точно должен что-то знать.

***

      Газини широко зевнул и толкнул соседа в бок. Второй постовой на вышке дернулся и тихо ругнулся, протирая глаза.       — Чего? — буркнул он, промаргиваясь и одновременно прикладываясь к потертой трофейной фляге.       — Время, — Газини не без гордости потряс запястьем, на котором красовались часы, снятые с какой-то мертвой иностранки. Жаль, конечно, судя по мордашке, она была ничего и могла бы еще развлечь солдат, но пуля, как говорится, дура. То, что браслет на часах женский, солдата СОА совершенно не смущало.       По идее, они должны были дежурить на вышке вместе, но, пока командиры не смотрели, постовые поочередно спали. А что? Газини был сыт, у него был верный ствол и право на трофеи. О большем он и мечтать не мог. Эти высокомерные иностранцы постоянно паразитировали на труде таких, как он, так что Газини, лишившийся обоих родителей и половины братьев и сестер в трудовых лагерях белых ублюдков, считал себя в праве. Бери что можешь, выгрызай место под крышей, бей со всей силы и никогда не проявляй жалости к врагу. По этим принципам жил не только он, а многие в их Свободное Объединение Африки, а как говорится, большинство не может ошибаться.       Еще раз сладко зевнув и отойдя от пулемета, Газини натянул кепку на самые глаза и прицепил ремень к кривому гвоздю, чтобы было удобнее спать стоя. Он не знал почему, но внезапный холодок в теле и слабый толчок в ногах заставили его инстинктивно насторожиться. Его сосед удивленно на него посмотрел и неуверенно потянул руку к тревоге. Поднять все расположение без причины грозило им расстрелом от собратьев по оружию. С другой стороны, проморгать на посту врага означало то же.       Немой вопрос читался в глазах товарища, пока Газини лихорадочно вглядывался в тьму, вертя мощным прожектором по территории вокруг.       — Брат, ты слышишь? — спросил Газини, запрокинув голову. Система противовоздушной обороны по всему периметру бы засекла врага, но он все равно смотрел на звездное небо.       — Нет, — нахмурился его товарищ, на всякий случай вытащив гранату: взрыв вместо тревоги тоже перебудит всех, — хотя постой, да, но не пойму что это.       А затем они увидели большое пыльное облако и силуэт, похожий на человеческий, но какой-то слишком большой для расстояния, с которого они его видели. Газини немедленно направил свет прожектора на фигуру и вскинул автомат, ударив локтем по тревожной кнопке. Над военным лагерем у порта загремела сирена, многочисленные солдаты выпрыгивали из своих кроватей, хватая оружие. Командиры на смене раздавали пинки и приказы, пытаясь определить количество и направление противника. Несмотря на первичный успех и огромную численность, СОА все же было не профессиональной армией, а скорее скоплением вчерашних рабочих и фермеров под руководством различных несогласованных военных группировок, дорвавшихся до более продвинутого оружия и техники. Они научились управлять бронетехникой и стрелять, но большинство из солдат не имели представления об крупномасштабной стратегии или элементарной тактике за пределами местных бандитских стычек.       Против них в первое время выступал аналог полицейского ополчения и маленькие подразделения военных, чьей основной задачей была защита и эвакуация гражданских. Сейчас же на них нападал НЕРВ, вершина военных кибер-технологий, с одной простой задачей, без каких-либо ограничений. Четвертый евангелион был сброшен за пределами покрытия противника и, едва коснувшись земли, начал разгоняться до звуковой скорости. Словно ожившая матово черная броня с алыми огнями вместо глаз, ева ворвалась на территорию СОА, в десяток секунд преодолев все линии обороны и просто перепрыгнув через высокую крепостную стену, окружавшую захваченный Танжер. Бомбы, сброшенные евой по пути, разрывались за спиной, создавая свободный коридор для основных войск. Евангелион был черным ураганом, смертоносным и быстрым, буквально прыгая по зданиям, Макинами с легкостью смяла точки ПВО противника, по пути уничтожив один из бараков и несколько гаражей. Еще один прыжок — и евангелион двумя ногами пробил крышу красивого здания мэрии, металлический кулак вмял небольшой вагончик с кучей антенн и проводов. Одновременная потеря командования и связи превратила и так не особо дисциплинированную армию в полнейший хаос. Взрывы оглушали, вокруг разгорались пожары, нарастала паника и суматоха. Перепуганные солдаты даже не успели прийти в себя, когда следом за евой ворвались войска ООН.       Мари на бегу подхватила джип и метнула в пулеметчика на одной из вышек. Ужас от взгляда черного злобного духа — последнее, что увидел Газини после того, как огромное чудовище растоптало барак, в котором прятались его жена и дочь. Его сосед Читемо или просто «Топор» успел выпрыгнуть и приземлиться на крышу гаража. Нырнув в свободную машину, он немедленно направился к воротам на противоположном конце, моля всех духов позволить ему выбраться из этого ада. Он успел отъехать почти на сотню метров, прежде чем подорвался на мине своих же, едва покинув Танжер и чудом не погибнув, потерял сознание.       Вдали вспыхнули столбы яркого огня, Макинами присвистнула бы в своей кабине, если бы ее легкие уже не были заполнены специальной жидкостью. Хотя электроника передала довольно схожий звук. Адмирал Лэнгли удовлетворенно кивнул, в отличие от Танжера, где все еще хранилось много ресурсов; на захват уже разграбленного Каира решили не тратить времени и людей. Сразу после уничтожения ПВО Аянами покинула город, после чего бомбардировщики просто сравняли все население с землей.       Гражданских и пленных в этой операции не считали, официально их не было.

***

      — Фиксирую активность, — сообщила одна из операторов главе немецкого отделения НЕРВ. — Спектр синий, это Апостол. Подтверждаю противника.       На общем экране появилось изображение Апостола, его строение напоминало огромный сияющий скелет птицы. Сияние настолько сильное, что было просто не разобрать, из чего сделано тело. Отсутствие какого-либо оперения на крыльях не мешало существу плавно планировать к границе Германии, вырвавшись из неактивного вулкана. Раскаленная магма стекала вниз по крутому склону, поглощая все на своем пути. Оказавшиеся рядом европейские военные силы и российско-китайские подразделения вынуждены были спешно продвигаться вперед, прямо на линии обороны СОА. Пока только начиналось новое столкновение уже в Европе, Апостол целенаправленно атаковал немецкое отделение НЕРВа, при этом не давая возможности союзным войскам, теперь связанных боем с африканскими мятежниками, оказать поддержку.       — Значит, пока вторая и первая ева в Японии, а третья и четвертая — на севере Африки, решили ударить по нам, — кивнула Женевьева, на ее строгом лице не дрогнул и мускул. Штаб немедленно был переведен в режим повышенной защиты, были активированны дополнительные системы безопастности и подняты резервные силы.       — Немедленно эвакуируйтесь, — обеспокоенно сообщила находящаяся на связи полковник Мисато. Именно такого развития событий она и боялась. Апостолы снова ударили так, что люди оказались не готовы к сопротивлению и несли огромные потери.       — Не стоит беспокоиться, — Гендо решительно сложил руки перед лицом на соседнем экране, — врагу не стоило нас недооценивать. В этот раз мы готовы к такому развитию событий.       — В совершенной секретности мы перевезли пятую единицу из Америки, — с гордостью произнесла глава немецкого отделения, кивая Икари старшему, — одиннадцатому Апостолу присуждено имя Сандалфон.       — Пилот Каору Нагиса готов, — с долей легкости мурлыкнул пятый пилот, активируя военную еву.       Клюв костяной птицы открылся и выдохнул разрушительное синее пламя. В полете Апостол ударил прямо по штабу, все наземные пристройки, в том числе оборонительные орудия и ближайшие деревья окружающего леса превратились в расплавленные лужи металла, пепел и горящие остроги. Женевьева поджала губы, когда Сандалфон сделал несколько ловких маневров, уклонившись от ракет поднятых по тревоге истребителей. Враг был в небе, а ева, предназначенная для ближнего боя, была значительно ограничена на земле. Однако не бесполезна.       Пока летчики асы отвлекли Апостола, Каору вышел на позицию для атаки с подключенным джетом Цербера. Нагиса виртуозно метнул копье, когда Сандалфон резко изменил траекторию, уклоняясь от нового залпа ракет. Идеально подобранное время и расчет мощных компьютеров позволили Каору попасть в шею скелетообразной птицы, повредив позвоночник и даже слегка задев ядро, закрепленное под клювом. Апостол издал болезненный скрежещущий звук, его крылья неравномерно задергались, а огромное тело с грохотом рухнуло вниз, породив яркий взрыв. Появившись из огромного облака дыма, птица злобно клацала клювом, сияние скелета увеличилось, а древко начало плавиться, стекая с Апостола.       Не тратя драгоценного времени, Каору побежал к противнику, замахиваясь вторым копьем, чтобы уничтожить ядро. Оставалась лишь жалкая полусотня метров, когда пятая ева резко остановилась, а связь с пилотом полностью оборвалась. Сандалфон издал еще один громкий крик и медленно воспарил вновь.       Женевьева с шоком наблюдала, как пятый военный евангелион в секунды покрылся алыми трещинами, а броня приобрела неестественный оттенок коричневого, став чем-то склизким и гладким, словно мокрая глина. Еще секунду спустя копье пятой евы заискрилось молниями, а спектр евы сменился на синий.       — Это просто невозможно, — неверяще выдохнула она, растерявшись. Словно парализованные, люди в штабе наблюдали, как враг захватил их оружие, — что с пилотом?       Бардиил издал глубокий животный рык и метнул снаряд, пробив глубокий туннель прямо внутрь НЕРВА. Сандалфон выдохнул в этот туннель яростное пламя, сжигая всех внутри.       Кацураги, наблюдавшая за этим, сжала челюсти так сильно, что услышала треск.       Это был конец немецкого отделения. Остались лишь они. Еще две евы почти без энергии стояли сейчас в Африке, разделенные. Сияющий Апостол взмахнул крыльями и направился к ним.