Мисато нервно поправила мундир с новыми наградами и тихо прочистила горло. Вызов командующего был неизбежен, она снова прокрутила в уме различные аргументы в пользу того, чтобы оставить пока Синдзи под карантином и присмотром НЕРВ.
Итак, несмотря на значительно увеличившуюся физическую силу и нечеловеческую регенерацию, было научно доказано и подтверждено независимым специалистом Цербера, что Икари Синдзи не проявляет присущей Апостолам агрессии. Кацураги проверила приложенное к делу досье Миранды Лоусон. Она уже доказала, что умеет держать язык за зубами и при этом имеет высокую квалификацию и опыт, с которым стоит считаться.
— Мисс Кацураги, приготовьтесь, — вежливым и мелодичным голосом окликнула ее секретарша, что-то проверяя в своем списке.
Полковник ей благодарно кивнула и рефлекторно провела рукой по месту, где была кобура. Без оружия она чувствовала неприятную неполноценность. Если бы у нее был выбор, она бы предпочла войти в кабинет Гендо, больше похожий на логово суперзлодея из фильмов, без одежды, но с оружием. Командующий был из тех, кого мало волновала внешность противоположного пола, пока она была хотя бы просто опрятной. Что бы о нем не говорили, свою жену он действительно очень сильно любил.
Что еще нужно не забыть?
Мисато торопливо перевернула несколько бумаг. Но раздался предупреждающий сигнал и электронная, бронированная дверь медленно отошла в сторону, выпуская посетителя. Странная мера усиления, учитывая, что раньше старший Икари даже не озаботился присутствием элементарной охраны. С другой стороны, еще больше полковника удивила посетительница. Аянами, не выказав удивления, кивнула в знак приветствия и прошла мимо, хотя по лицу пилота сложно было угадать, какие эмоции она испытывала на самом деле. Кацураги проводила странную девушку изучающим взглядом: о чем Рей и командующий могли говорить? Все вопросы относительно евангелионов, тренировок и прочего пилоты решали через нее или Акаги, их непосредственных командиров. Хотя в основном всем этим раньше занималась Аска как лидер группы. С другой стороны, Лэнгли и Нагису временно изолировали, Макинами была тут новичком, чтобы заменить лидера, а Рицуко и сама Мисато завалены работой, было справедливо, что в таком напряженном графике и сложной ситуации пилот пыталась сделать все сама.
Однако сейчас было не до этого, Кацураги подумает об этом позже. После исчезновения Фуюцуки часть его обязанностей повисла на ней, так что свободного времени просто не осталось ни на что, она не могла спихнуть на Макото еще кучу работы, а больше людей, которым бы она могла доверить важные вопросы НЕРВа, не было. Конечно, что-то было передано Церберу, что-то взяли на себя Вэйдун и Дэвид. Но ресурсов просто катастрофически не хватало. Слишком много людей было ранено или погибло, слишком активно вновь начали наседать американцы и ООН, хоть русские и сидели тихо, нельзя было быть настолько наивным, чтобы ожидать их бездействия. Сейчас нужно было хотя бы выиграть время для Синдзи. Резко выдохнув и выпрямив спину, Мисато уверенной походкой вошла в кабинет командующего.
Гендо в этот раз сидел совсем один. Отсутствие привычного состава из его окружения и главы Цербера делало будущий разговор каким-то еще более зловещим. Дверь за ней с тихим шипением закрылась, погружая кабинет в гнетущую атмосферу. Всего несколько неярких источников света окружали фигуру Икари, убирающего небольшой футляр в стол.
— Присаживайтесь, Кацураги, мы не настоящие военные, чтобы вы изображали статую передо мной, — сухо, но скорее дружелюбно, произнес Гендо, лениво махнув рукой в сторону дивана сбоку. На низком столике уже стояли стаканы и графин с минеральной водой.
— Да, сэр, — стараясь сохранить тон нейтральным, Мисато села на диван и уставилась перед собой.
Командующий, откинувшись на спинку стула, начал изучать документы так, словно читал новостную сводку в газете. Неторопливо откладывая какие-то приписки или справки в сторону, словно доверял ей настолько, что не нуждался в подтверждениях. И это каким-то образом вызывало еще больше напряжения. Кацураги вынуждена была признать, что едва не заерзала, как какая-нибудь школьница, когда задумчивый взгляд Гендо остановился на какой-то бумаге. Командующий вернулся назад, словно перепроверил, правильно ли он прочитал, затем тихо хмыкнул и, медленно отложив недочитанный документ, сцепил пальцы перед лицом.
Сейчас Мисато отчетливо видела шрамы на руках Икари. Он так ничего и не произнес, смотря вперед рассеянным взглядом. Продолжившаяся тишина начала давить на нее почти невыносимо.
«Он знает. Он все знает!» — вертелась в голове Кацураги паническая мысль. Она почти ждала, что сейчас ворвутся безопасники, чтобы скрутить, или командующий сам просто пристрелит ее. Но продолжала внешне сохранять спокойствие, сложив руки перед собой так, чтобы в случае необходимости метнуть тяжелый графин.
— Изучение Апостолов, их мотивы, мышление, слабости. Синдзи стал Апостолом, и выгоднее было бы привлечь его к сотрудничеству… — процитировал Гендо глухо. Его голос прозвучал настолько пугающе и внезапно, что создавалось ощущение, будто он специально тянул все это время только ради того, чтобы произвести нужный эффект. И будь Мисато проклята, если это не работало, у нее пробежал чертов табун ледяных мурашек!
Также внезапно он замолчал, от чего могло показаться, что это просто мысли вслух. Но затем его голова медленно повернулась в ее сторону и почему-то у полковника возникла ассоциация с наведенным стволом автомата, который сейчас выстрелит. Не в силах контролировать себя она нервно сглотнула и, казалось, для Гендо этого было достаточно. Он коротко кивнул, словно получив подтверждение чего-то.
И нахрен, она не могла понять, как гражданский вообще мог так давить на нее.
— Скажите, — он на секунду помедлил, словно в нерешительности, сняв очки и повертев их в руках, посмотрел на нее, — Мисато, как мой товарищ, если после всего мы можем называть друг друга хотя бы так?
В повисшей паузе она поняла, что это был все же вопрос и командующий ждет ответа.
— Мы бы никогда не стали друзьями, — честно ответила она, наконец встретив его тяжелый взгляд, — я глубоко презираю то, что вы делали ради победы. Но… — Кацураги тоже немного замялась, — но я понимаю, почему вы это делали, командующий…
— Гендо, или Икари, думаю, пока мы наедине и говорим в неформальной обстановке, не нужно званий, — он неопределенно пожал плечами, разрывая зрительный контакт. Не потому что был слабее, а потому, что увидел достаточно. Его тон все еще был сухим, но звучал немного мягче.
— Мы победили, спасли человечество, Бог рассудит, — все еще вежливо, но без формальностей ответила полковник, немного расслабившись.
— Вы смотрите фильмы? — постучав пальцами по папке с ее документами, внезапно спросил он.
— Эм, да? — вопросительно ответила Мисато, удивленная столь резкой сменой темы.
— Однажды мы с Юи и Синдзи смотрели фильм, кажется, он был про акулу-убийцу или нечто подобное, но это не важно, фильм мне не понравился, особенно как человеку, разбирающемуся в генетике, — словно отмахнулся сам от себя Гендо рукой, в которой все еще держал сложенные очки. Кацураги присмотрелась, они выглядели иначе, кажется, новые. — Так вот, где-то в начале героиня просит потенциальных спонсоров оказать поддержку в изготовлении лекарства от болезни… хм, кажется, Альцгеймера. Эта ученая рассказывает о своем отце, о том, как он страдал, каждый день ожидая возвращения погибшей жены, как причинял боль ей, не узнавая собственную дочь. Возможно, я помню не совсем точно.
— Сэр… эм, Икари, я не понимаю, к чему вы ведете? — Мисато нахмурилась. Даже в неформальной обстановке командующий не был тем, кто бы предавался пустой болтовне. Он просто был тем, кто не бросает слов на ветер.
— Так вот, Синдзи тогда повернулся к Юи и спросил, — Гендо глубоко вдохнул и тяжело выдохнул, — он спросил: зачем героиня говорит такие бессмысленные вещи? Спонсорам плевать на ее отца и ее проблемы, им нужно знать, сколько прибыли они получат. И, в общем, это было логично, но ему было всего семь лет и уже тогда он смотрел на мир иначе. Думаю, тогда я понял, что провалился как отец.
— Даже если и так, я видела, как он относится к другим пилотам, у него пара друзей в школе, он искренне переживает за посторонних людей. Да, черт возьми, он бросился на Апостола с одним ножом, чтобы…
— Чтобы защитить Юи, свою мать. Не спорю, Юи он любил особенно сильно, — прервал ее командующий, покачав головой и снова надев очки, словно примеряя их, — он общается с Судзухарой из чувства вины, возможно, из благодарности, а пилоты… его боевые товарищи. Плюс, это будущие Апостолы, его будущие «родственники», если так можно сказать. За пределами личного круга Синдзи относится к посторонним людям как массовке, тому, что можно игнорировать. Думаю, если бы у него был выбор, спасти Юи или спасти всю Японию, он бы выбрал мать.
— Вы бы выбрали иначе? — прямо спросила Кацураги.
— Не могу сказать, — он усмехнулся, словно удивлен собственным ответом, но затем продолжил: — Это может быть игрой, наш враг неоднократно доказывал свой стратегический ум и изобретательность. Ты понимаешь, что Апостолов, стремящихся уничтожить людей, по записям из свитка двенадцать или тринадцать. Мы можем надеяться, что Бардиил был последним, но можем ли мы рисковать? Имеем ли право на такой риск?
— Я… он же всего лишь ребенок, — Мисато закусил губу до крови, ее разум во всем соглашался с командующий, но сердце просто разрывалось от боли. Ощущая злую шутку от ситуации и схожесть с недавним рассказом о фильме. Ведь она всегда считала себя рациональным человеком, она убивала. Убивала потому, что так было логически правильно, не позволяла эмоциям руководить собой. Последние слова она почти прошептала, словно молитву, в которую и сама не верила. — Он же ваш сын.
— Как отец я должен защищать Синдзи, — согласно кивнул Гендо, снова постучав по папке, — что бы вы не думали, я не монстр. По крайней мере, надеюсь, что еще не монстр. Я люблю своего сына, это все еще моя плоть и кровь, пусть и по-своему это выражал, но я действительно заботился о нем. И тут-то загвоздка, я… не могу осудить вас.
Кацураги моргнула. Он действительно знал, черт, уже вызывая к себе в кабинет он знал, что она пытается играть против него!
— Моя жизнь. Если необходимо, я готов отдать свою жизнь ради человечества… но не Синдзи. Я никогда не смогу направить оружие на своего сына, — впервые на ее памяти голос старшего Икари задрожал от эмоций. Он демонстративно медленно вытащил из ящика пистолет и толкнул на край своего стола, рукоятью в ее сторону. — Я не могу убить своего сына. Прости, но этот приказ я могу доверить только тебе. Прошу, Мисато. Ради человечества.
В его голосе была мольба о спасении и одновременно ненависть к человеку, который должен оборвать жизнь единственному ребенку. Всему, что у него осталось от любимой. Не было попытки ареста, не было криков обвинений или угроз. Он просто пытался убедить ее, все еще контролировал. Манипулировал? Она с самого начала была в его сетях, командующий позволял ей вырваться из одной ловушки, только чтобы заманить ее в другую. И самое хреновое, что она ничего не могла с этим поделать.
Гендо был не только манипулятором, бизнесменом и ученым. Он был обычным человеком и вполне человеческие чувства, такие как отцовская любовь, были ему не чужды. Это в некотором роде было и открытием для нее и в той же мере закономерным заключением.
— Я… — Кацураги осторожно, словно боясь обжечься, коснулась пистолета, но затем с тяжелым сердцем отдернула руку, — я не хочу этого делать. Я хочу верить в Синдзи. Дайте мне шанс, — она покачала головой и вымученно улыбнулась, — дайте ему шанс.
Командующий медленно прикрыл глаза.
— Идите, Кацураги, — снова перешел он на официальный тон, — я буду молиться о том, что мы поступили правильно.
Он не ответил ей прямо. Но она кивнула и молча вышла.
Уже уходя, Мисато остановилась в приемной, дожидаясь, когда секретарь освободится.
— Чем могу помочь? — дежурно улыбнулась девушка, заметив ее.
— Простите, — Кацураги потерла глаза от усталости, вспоминая имя секретаря, жалостливо продолжила: — Нагара-сан, у меня, кажется, крыша едет, но сегодня утром я точно видела у командующего другие очки.
— А, — понятливо протянула секретарь Сумирэ, — все нормально, так и было утром.
— Неужто сломал их? — добавив искреннего участия, полковник обеспокоенно обернулась в сторону кабинета.
— Нет же, это подарок, — секретарь секунду посомневалась, но под любопытным и нетерпеливым взглядом Мисато все же решилась: — Наш командующий же настоящий герой, все знают, что он не отсиживался в тылу во время вторжения Маториила.
— Конечно, — активно закивала Кацураги, легко подметив долю фанатизма в восхищении Нагары. Полковник, выжидающе облокотившись о стол, вслушалась, сама толком не понимая, что так напрягло ее в этих очках, но просто позволила своей интуиции вести, — скажу откровенно, таких начальников сейчас днем с огнем не сыщешь.
— Да-да, — активно закивала Сумирэ, которой явно давно не было с кем поделиться сплетнями, тем более информация не была секретной, а скорее той, о которой особо не говорят офицеры на верхах, но «знает» каждая уборщица. Да и полковник по должности знала куда больше, и в общем-то поговорить с другой женщиной, чей допуск позволял больше откровенности, несколько раззадоривал, — так вот, наш командующий лично спас одного из пилотов. Думаю, для вас это не новость.
— Аянами, — понимающе кивнула Кацураги, ощущая какую-то неясную тревогу.
— Да, — секретарь понизила голос и придала лицу забавный заговорщицкий вид, — это тогда господин Икари получил ожоги.
Ну, это Мисато уже давно знала, но не стала разочаровывать болтушку, придав лицу удивленный вид, чтобы удовлетворить собеседницу.
— Так вот, я слышала, что у Икари и Аянами начался роман…
Кацураги позволила себе мысленную улыбку. Не совсем неверно, но это был другой Икари. То самое сарафанное радио? И куда смотрит служба безопасности? Хотя да, пожалуй, такая дезинформация сейчас лучше правды. Наверное. Пока никто не должен был знать лишнего о пилотах. И стоит серьезно поговорить о том, чтобы секретарь не болтала лишнего. Избежать того, что Нагара видит многое, было нельзя, но ограничить связь стоило. Но это потом, в общем-то, эта девушка до этого хорошо себя зарекомендовала как исполнительную и соблюдающую условия о неразглашении.
— Так вот, я делала заказ от имени командующего, всякие подарки для Аянами. А не так давно она начала захаживать к нему, и они остаются там одни. Совсем одни, — Сумирэ поиграла бровями. — Другие, конечно, осудили бы, поэтому я лишнего никому не говорила, кроме вас, — в тоне почувствовалась вопросительная неуверенность.
— Мне не только можно, но и нужно, я — начальник безопасности, — уверенно и располагающе улыбнулась Кацураги, мысленно передумав: стоит оставить эту штучку тут и выуживать информацию из нее, — но никому другому. Разумеется, я в долгу не останусь, — подмигнула она.
— Ну так вот, кто же осудит мужика, ну, чисто по-человечески, жену потерял, с сыном отношения натянулись, а по новостям чуть ли не дерьмом и его, и весь НЕРВ поливают, — ободрено продолжила секретарь. — Я-то видела, каким он первые дни ходил, а из-за работы даже похороны как положено и не сделал, да и тела до сих пор не нашли. Столько стресса, а тут молодая, симпатичная девушка, ну, а то что возраст… мы же знаем, пилот каждый день жизнью рискует, родителей у нее нет, вот вообще никто из внешнего мира ей и посылки не пришлет. Я вот не осуждаю…
Мисато улыбалась и понимающе кивала, вычленяя из беспрерывного потока нужные детали. Значит, Аянами зачастила к командующему в обход другого начальства, что характеризует скорее личные вопросы. Вот только совершенно не похоже было, чтобы между Гендо и Рей хоть что-то было. Ну, когда-то подарила ему пару перчаток за то, что спас ее, ну, носит их командующий до сих пор. А сегодня очки. В конце концов, Рей — девушка его сына, пусть и начали они встречаться спонтанно и неофициально. Отчеты Майи в этом были однозначны, и Гендо был в курсе, но не вмешивался.
Так что же Кацураги так обеспокоило? Почему интуиция кричит? Сама не понимая, как она оказалась перед дверью психолога, издав тихий нервный смешок, пощипала переносицу и уже развернулась назад, только чтобы врезаться в хозяйку кабинета.
— Полковник, чем могу быть полезна? — с искренним удивлением спросила Ватсон, делая шаг назад, вместо того чтобы помочь собрать рассыпавшиеся из папки бумаги.
— Да просто задумалась, — выдавила дежурную улыбку, подобно секретарше, Мисато, быстро присев, одним широким жестом собрала почти все листы.
Хотя это и могло выглядеть со стороны невежливо, Элис поступала правильно не приближаясь к документам, которые могут содержать закрытую информацию. Несмотря на свой необычайно высокий статус, психолог являлась гражданским специалистом и не касалась военных вопросов НЕРВа. Не то чтобы Кацураги постоянно носила при себе что-то секретное, тем более одна (такое, на самом деле, случалось редко), но, черт возьми, она слишком расслабилась, раз позволила обычному человеку приблизиться так близко незамеченным. Тем более в таком пустынном коридоре.
— У вас тут довольно холодно, — просто чтобы поддержать разговор, произнесла Мисато, поднимаясь.
— Проект базы неоднократно редактировался. — пожала плечами Ватсон, проводя пропуском по электронной панели замка. Дверь с тихим щелчком открылась. — К сожалению, вторжение Апостолов началось раньше, чем строительство закончили, в том числе систему отопления в этой ячейке, — она приглашающе кивнула, пропуская полковника в кабинет.
— Я думала, ваше посещение для меня не обязательно, — вежливо улыбнулась Кацураги, вспоминая свое последнее и не самое приятное времяпрепровождение тут.
— Не обязательно, — Элис привычно безразлично кивнула и вошла внутрь, оставляя дверь открытой, — но вы стояли у моей двери и я по крайней мере могу выслушать вас.
Теперь не войти было бы просто открытой невежливостью, и все традиционное японское воспитание Мисато воспротивилось уходу, который она задумывала изначально. И она очень сильно подозревала, что все это было сделано Элис намеренно.
— Большая часть того, что я могла бы сказать, засекречена, — с тяжелым, но тихим вздохом полковник поплелась следом, закрывая за собой дверь.
— Я работаю на НЕРВ, но имею право не разглашать любую информацию о моих посетителях, — включив аппарат для кофе, Ватсон полезла в небольшой узкий шкафчик за чашками. — Разумеется, если только вы не задумали убийство или теракт, — с долей веселья добавила психолог, раскладывая горячие напитки за своим столом. По крайней мере, она явно давала понять, что это не стандартный прием с мозгоклюйством, где нужно было сидеть на специальной кушетке.
— А если я, допустим, решила убить одного из сотрудников? — также улыбнулась, полковник бросила три кубика сахара в свою чашку, снова убеждаясь, что Элис — большой консерватор. Сахар уже давно все покупали в виде более дешевого концентрата, который наливать было удобнее, да и он быстрее размешивался. Сахар, песок, как и мука, в Японии теперь были не то, чтобы страшным дефицитом, но все же редкостью. Завозились они не часто и не в большом количестве. Поэтому кафе с пирожными теперь считались почти элитными заведениями из-за цен.
— Согласно новому закону и военным правилам, я бы задержала, либо ликвидировала вас, — Элис демонстративно отодвинула ящик своего рабочего стола и неумело подняла незаряженный пистолет и обойму.
— Но мы ведь обе понимаем, что это был бы изначально нечестный бой, — сделав маленький глоток, чтобы распробовать кофе, Кацураги скорее по привычке, чем из недоверия, послала сигнал Макото. Стандартные меры безопасности НЕРВ, чтобы отследить последнего человека, с которым контактировал человек ее уровня доступа.
— Разумеется, — согласно кивнула Ватсон, тоже делая глоток более медленно и расслабленно, пряча тонкую ироничную улыбку, — один из нас не соперник другому, поэтому я и говорю то, что говорю. Хочу сохранить свою работу.
Они еще минуту молча наслаждались ароматным напитком, прежде чем психолог внезапно спросила:
— Вы слышали про Геракла?
— Хм, полубог, совершивший двенадцать подвигов, — припомнила Мисато, уже собиравшаяся уйти.
— Вы помните его последний подвиг? — отложив пустую чашку, продолжила свои странные вопросы Элис.
— Что-то, связанное с добычей яблок, — напрягая память, ответила Кацураги. — Кажется, он держал мир на своих плечах, пока другой бог доставал их. Извините, история не сильная моя сторона.
— Ничего, на самом деле, это распостраненное мнение, — снова улыбнулась психолог, медленно складывая руки на столе, ее взгляд расфокусировался. — Геракл вознесся и стал богом, он держал небосвод, а не мир, и последним его подвигом скорее является пленение цербера, нежели добыча яблок.
— Знаете, я чувствую, что вы к чему-то ведете, но не могу понять, — почувствовав необъяснимое напряжение, она откинулась на спинку стула, рефлекторно проведя рукой по пустоту месту, где всегда висела кобура. Черт, она действительно слишком ослабила свою бдительность со всем этим дерьмом.
— Геракл, герой мифов, его можно почитать за храбрость, силу или свершения, — Ватсон прикрыла глаза, словно погружаясь в воспоминания, — но как человек он был тем еще мудаком, он совершил немало вещей недостойных, обманывал и убивал невинных. Быть героем, Мисато, это не только совершать подвиги, порой это грязная работа, которую осудят, порой это отвратительно настолько, что кажется, что никогда от этого не отмоешься. И так оно и будет: последствия никуда не денутся, мотивы и идеалы станут не больше, чем оправданиями, и в конце останется лишь ненависть к себе, — психолог болезненно поморщилась, — быть героем — это идти путем страданий, твоих и чужих. Но именно этот выбор определяет, герой ли ты, нужно ли поступить разумно или поддаться зову сердца. Ответ никогда не будет безболезненным, а сделать другой выбор уже будет нельзя.
— И как выбрать правильный? — подозрительно спросила Кацураги. Ей не нравилось, как много смысла в этом, казалось бы, обычном разговоре о вымышленном греческом герое.
— Правильного выбора нет, — Элис медленно достала пропуск и бумажник Фуюцуки и бросила их на стол под шокированный взгляд Мисато. Всего секунда замешательства и она быстрым пинком отбросила стол, опрокидывая несопротивляющегося психолога вместе со стулом. Еще через секунду полковник уже прижимала к ее яремной вене заточенный карандаш, — есть только последствия. И вы должны быть сильной, чтобы принять их, — абсолютно спокойно закончила Ватсон.
***
Аоба чихнул. Пронизывающий ветер знаменитого туманного острова хлестал в спину. Где-то по пути он потерял свою шляпу и немного крови. Опустив взгляд, бывший разведчик, а ныне частный детектив, припомнил своего товарища Макото парой матерных слов. Они выследили его и, если бы не удачная случайность, хрен бы он выбрался. Однако, его преследователи были явно не идиотами: в отличие от него, они знали в этом городе каждый угол. Спустят собак, пошлют дронов, перекроют каждую канаву. Кто бы это не был, он обладал ресурсами, профессиональным составом и нужными связями. Подумать только, Сигэру сдал местный мафиози, через которого он закупался некоторыми нелегальными товарами.
Он не знал, сами британцы это затеяли, возможно, остатки этого тайного сообщества Seele, возможно, наоборот фанатики Апостолов, коих по всему миру прибавилось в разы. Вроде и тупая кучка болтунов, вот только снабжены больно хорошо некоторые из них. А возможно, тут замешаны русские, делают вид, что ничего не знают, а потом придут и молча все заберут, черт их разберет, все они ненормальные.
Аоба понимал, что не выберется, каким-то шестым чувством знал, что не сможет. Быстро завернув за угол, уже не беспокоясь о ране, он открыл чемоданчик и начал передачу через просмотренную старую телефонную будку. Сигнал не пройдет за океан, он понимал, что эту территорию глушат, но данные пересылались на одну из лодок, которую он приобрел через подставную фирму. Получив все данные, автоматика отправит ее в океан, где передача пойдет к Кацураги. Не идеально, но как запасной план для простого детектива с непростой задачей вполне приемлемо.
Сигэру вздохнул, когда трое в плащах окружили его.
— Гаденыш что-то успел отправить, отследить сигнал, — приказал один из них.
— Русские все-таки, — улыбнулся Аоба, — да вы совсем психованные, раз решили, что это…
Договорить он не успел: второй приложил к его шее неизвестный прибор и вырубил. Через несколько секунд пленника загрузили в машину скорой помощи и увезли.
— Майор, наш сигнал перехватили, утечки не будет, — передал третий, приложив руку к уху.
— Отлично сработано, — сухо кивнул первый, скрываясь в путанных улицах мертвого города.
Когда-то тут находилась база британского отделения. Технологии НЕРВа, если эти япошки собрались отдать секрет евангелиона американцам, то они возьмут их сами. Здесь. А все эти страшилки про угрозу — лишь слова заинтересованной стороны. Они будут осторожны, да и в крайнем случае свалят все на местных.
Они должны разобраться, что за дерьмо заварили эти узкоглазые. Их головастики из Москвы утверждали, что Апостолы земного происхождения, более того, эти монстры человеческих рук, а не природы…
Майор провел рукой по фотографии погибшего сына.
…и если окажется, что в производстве Апостолов участвовали японцы, те очень сильно пожалеют об этом.
***
Синдзи расслабленно потянулся и выключил телевизор. Ощущалась перемена политики новостей. Дикторы вещали о прекрасно проведенной операции ООН и других организаций. Показывали кадры празднующих военных, плененных членов СОА и вообще победе сил добра над злом. НЕРВ упомянули поверхностно, имена пилотов пока не огласили, но намекали, что война со злыми пришельцами подошла к концу и вскоре мир увидит героев. Их личности были известны не так уж и многим, но достаточному количеству, чтобы, как следует наперев, ушлые газетчики смогли выдавить информацию.
Его отец сделал короткое формальное заявление и выразил краткие благодарности. Обронил, что НЕРВ готов к сотрудничеству с ООН ради достижения высшего блага, но, по сути, было очевидно, что последнее отделение не торопится делиться своими секретами, так как все еще присутствовала угроза последнего вторжения.
Икари кивнул себе. Свитки свитками, но на всякие пророчества, даже если они и работали, полагаться полностью не стоило. Синдзи периодически снабжали информацией заглядывающие Акаги или Лоусон. Мисато больше не заходила, а пилотов к нему не допускали из-за очередного карантина и каких-то особых мер безопасности. Охранники с ним не разговаривали, даже не заходили внутрь. Было чертовски скучно. Поэтому, когда зашла Рицуко, чтобы в очередной раз сделать больнючие уколы и дать тех отвратительных, на вкус словно кровь, микстур, он почти обрадовался. В этот раз ученая отвечала охотнее, и ему даже показалось, что она начала проявлять к нему некоторую симпатию.
Икари моргнул. Неуж-то в нем проснулась та самая аура главного героя и он начал собирать гарем! Секунду спустя его улыбка померкла, когда он вспомнил отношение Аски к полиамории.
— С самыми крупными газетами Гендо… кхм, командующий, — неловко поправилась Рицуко, взбалтывая раствор, перед тем как перелить его в какую-то склянку с порошком. Для Синдзи это было странно, раньше она не особо стеснялась называть его отца по имени, они знали друг друга еще с ее старшей школы, к тому же мама была ее подругой, — заключил договор. До окончания войны его пилоты должны оставаться неприкосновенными, взамен по окончанию НЕРВ обязывался предоставить им большое личное интервью с каждым из пилотов. В качестве «аванса» он тогда предоставил некоторые пикантные или не очень красивые эпизоды своей и Юи жизни и лично дал большое интервью, где отвечал более подробно на многие вопросы о себе. До сих пор соглашение крупные издатели соблюдали, а с более мелкими и напористыми НЕРВ раньше справлялся и сам.
Он поморщился, когда в и так уже обколотую словно у наркомана руку снова вонзилась игла. Почему-то теперь она еще и, казалось, жгла его, а лекарство разливалось не теплом, а наоборот — холодом.
— Раны заживают словно у Росомахи, а дырки от уколов остаются, — пошутил Икари, расслабляя руку, перед тем как сняли жгут. Акаги бросила на него быстрый оценивающий взгляд, но комментировать ничего не стала, а продолжила:
— Однако, сейчас шпионов, умелых и не очень, ловят чуть ли не каждый день. Теперь, когда оборона НЕРВ как никогда ослаблена, а угроза вторжения стала призрачной, репортеры начали прибывать таким потоком, что военным пришлось полностью перекрыть авиалинии соседних городов, ограничить вьезд служб снабжения и усилить патрули, — Рицуко раздраженно вздохнула, непонятно на свои слова или на результаты подключенных к нему аппаратов. — И, откровенно, это мало помогло. Крупные газеты нервничают сильнее, торопя НЕРВ, опасаются утечки информации. Обычных солдат просто покупают, и тут, при постоянном недостатке еды и наступивших перебоях снабжения Цербера, сложно что-то сделать. Разве что начать расстреливать, но это скажется не лучшим образом на нашем образе, — она криво улыбнулась, — в собственной службе безопасности НЕРВа не хватает людей, а большая часть оборудования не была восстановлена еще после падения Сахакиила.
— У мистера Харпера проблемы? — поинтересовался Икари, просто чтобы оттянуть хоть еще немного принятие микстуры.
— Этого титана никакой айсберг не потопит, — усмехнулась Акаги, словно бы просто на всякий случай перепроверяя оборудование, незаметно поставила прослушивающий жучок. С некоторых пор она не доверяла вообще никому, — Цербер что-то перевозит для командующего, возможно, наше отделение будет все-таки расформированно ООН. Тогда мы просто сменим название и перейдем в состав Цербера.
— Мне нравится, «корпорация Аид, мы все контролируем», — фыркнул Синдзи, немного подумав, все же решился спросить, то, что не мог у Лоусон: — Я могу поговорить с Рей? — быстро подняв руки и не дав ответить, он добавил: — Не лично, я понимаю карантин и все такое — по телефону.
— Только с Аянами? — Рицуко дразняще поиграла бровями. — А как же наш маленький миленький лидер? Уверена, она точно обидится.
— Она среднего роста, даже чуть выше, — поправил он.
— Тем не менее ты не отрицаешь, что она миленькая, — Акаги вытащила из кармана свою новую навороченную раскладушку, чертыхнулась, засунула обратно и вытащила другой совершенно невзрачный и грубый кирпич специально для защищенной внутренней связи.
— Если я скажу, что из них всех вы всех красивей и милей, оставите меня одного на пару минут? — умоляюще сложив руки, попросил Синдзи.
— В твоем тоне слишком мало страсти, и энтузиазма на лице маловато, но для твоего первого раза я сделаю исключение, — Акаги с веселым блеском в глазах, но сохраняя нейтральное выражение, положила рядом с Икари пачку влажных салфеток. — Будь джентльменом, вытри за собой.
Он страшно покраснел, но смог сохранить лицо. Более-менее.
— Я звоню им не для этого, — запальчиво ответил Икари, — в конце концов, у меня есть фантазия и два прекрасных лечащих врача.
— Не уверена, воспринять это как комплимент или оскорбиться, — ничуть не смутившись, Рицуко профессионально убрала за собой и пошла к двери, взявшись за ручку, подмигнула, перед тем как выйти. — Пожалуй, добавлю тебе еще минуту разговора. Просто зажми один для Аянами и два для Лэнгли.
Быстро выдохнув и выпив микстуру, он с удивлением отметил изменение вкуса в лучшую сторону.
— Доктор Акаги? — ровный спокойный голос. Такой знакомый и родной, он против воли улыбнулся. — Синдзи? — в этот раз он уловил удивление.
— Ты что, телепат? — еще больше удивился он сам, даже недоверчиво посмотрел на телефон, словно там был написан ответ.
— Доктор Акаги знает мое расписание, и сейчас я на уроке, она бы не стала звонить без необходимости и молчать, — голос Аянами снова стал беэмоциональным, — и из всех я знаю только одного тормоза, настолько медленного, что он даже недоверчиво смотрит на свой телефон.
Икари отодвинул телефон, покрутил и хмыкнул.
— Ты снова это сделал, так ведь? — скучающе произнесла Рей. Он мог поклясться, что она сейчас издевательски улыбается, но не смог сдержаться от смеха.
— Я люблю тебя.
Повисла еще более долгая пауза, на заднем фоне слышались свист, возгласы и смешки.
— Не говори такие вещи внезапно. Идиот, — голос изменился, Рей, скорее всего, прикрыла телефон рукой и отошла.
— Ты была не одна и включила громкую связь? — Синдзи начал стремительно краснеть еще сильнее.
— Возвращаю обвинение в телепатии, — пробормотала она, — да. У нас сейчас обучение на дому, я была с Макинами, Кэнсукэ и Тодзи. И мне… я кажется, смущена их неадекватной реакцией.
— Напомни мне придумать Акаги страшную месть за эту подставу, — вздохнул Синдзи, бросив испепеляющий взгляд на дверь.
— Я сделаю это раньше, — пауза и шуршание, послышался еще чей-то женский голос, видимо Мари, — но мне понадобится место для трех трупов, Макинами рекомендует избавиться от свидетелей. Я намереваюсь, вместо лопаты использовать экскаватор. Как думаешь, у нас есть курсы ускоренного вождения строительной техники или просто связать их, прицепить камень и утопить?
Послышались крики возмущения мужской половины компании, и Икари снова улыбнулся, чувствуя долю зависти их веселью. Порой он просто восхищался умением Рей говорить чушь с таким серьезным видом, будто она читает политические новости.
— Я тоже тебя люблю, — ровно произнесла она, вдали снова послышалось веселые выкрики. Он прикрыл глаза, где-то внутренне понимая, что она сейчас делает то же самое.
Они просто молчали, ощущая дыхание друг друга на расстоянии. Им не нужны были еще слова, чтобы выразить эмоции. Им не требовалось доказывать. Они просто чувствовали.
— Я вернусь, — произнес он на ломанном английском, сделав голос грубее.
— Я… я знаю, — ответила она на английском, тоже придав голосу мужскую грубость другого знаменитого персонажа. Связь прервалась без прощаний.
«Черт, салфетки, наверное, не помешают сегодня», — подумал Синдзи.
Но сначала нужно было позвонить Аске. Одной рукой убирая салфетки в прикроватную тумбочку, второй зажимая быстрый набор, он чувствовал странное ощущение. Дежавю? Не совсем, но что-то схожее.
— Я пью ваши дурацкие таблетки!
Импульсивно, грубо и прямолинейно. Лэнгли, похоже, не изменяла себе ровно также, как и Аянами. Эти звонки напомнили ему, какие разные девушки окружали его и насколько он дорожил отношениями с ними. Одной из них он причинил боль, но Икари считал это справедливой ценой, чтобы защитить ее в будущем.
— Это я, Синдзи…
— Папинкин сынок? — удивление Аски было ярче, скоротечнее и еще быстрее сменилось гневом. — А ну тащи свою малохольную задницу ко мне! Я так тебя отделаю, что ходить в сортир и есть будешь с помощью трубочки. Одной и той же!
Похоже, она немного была на взводе. Икари мысленно отменил кары над Акаги, благодаря ее за защиту карантина.
— Я все еще в больнице…
— Что с тобой? Тебя снова покалечило? Док нам ничего не говорит, — затараторила словно пулемет она. Удивительно, как быстро тон сменился на обеспокоенно-заботливый. — Ты не беспокойся, я тебя вытащу, позвоню твоему или моему отцу, свяжусь с Харпером…
Э, ладно, это может зайти слишком далеко, если он не остановит своего лидера вовремя.
— Послушай, Лэнгли, я в порядке…
— Ах, ты в порядке, засранец, я тут переживаю, а ты там сидишь себе в ус не дуешь! — снова начала распаляться она, но потом резко оборвала саму себя и еще более торопливо забормотала: — Или ты просто успокаиваешь меня? Не ври мне, я все равно узнаю и тогда надеру твою задницу! Я ее так и так надеру, но тогда надеру ее сильнее…
Синдзи отодвинул телефон в третий раз. И, как ни удивительно, надписи с ответом на нем не появилось. Мистика.
—…или ты не можешь говорить прямо, тогда подай мне знак как-нибудь… — короче, ее понесло.
— Лэнгли. Лэнгли. Аска, черт тебя подери! — наконец прикрикнул он, перебивая ее. — Слушай, я ограничен во времени разговора и его осталось еще меньше…
Он ощутил, что она хочет снова его отчитать за то, что не сказал этого в первую очередь, но сдержалась.
— Как я понял, меня серьезно ранило, но я точно выживу. Сейчас я изолирован в карантине под надежной охраной. — быстро произнес он, косясь на дверь. — Я не знаю, когда смогу с тобой связаться и когда меня выпишут. Я звоню, чтобы узнать, как ты.
Несколько секунд висела тишина.
— Я под домашним арестом, в временном изоляторе, телефон мне выдала охрана, видимо, распоряжение сверху, — с недовольством ответила она, — так что нет, я не в порядке. Но теперь мне луч… кха! — Икари, поморщился от резкого и внезапного выкрика, но телефон отодвигать не стал, — спокойней, да, я хотела сказать теперь, мне как лидеру группы спокойней.
Оу. Теперь понятно, Аска там без общения с ума, наверное, сходит.
— Я скучаю по нашим встречам, — искренне произнес он, чуть улыбнувшись. Шумная, можно сказать, взрывная, но Лэнгли всегда заботилась и переживала о них, пусть и делала это грубовато. — Я горжусь тем, что служил под твоим командованием.
— Придурок, — звонок сбросили.
Синдзи почесал затылок. Даже дьявол никогда не поймет женщин… если только он сам не женщина. В христианской религии он не разбирался почти никак, даже не знал, как зовут их бога. Вроде, Иисус или Иуда, а может, Святой Дух Михаил? Петр? Дункан… э, что-то его куда-то не туда понесло. Он быстро потряс головой, и как раз в этот момент вошла Рицуко. Без стука. Воистину у ученых атрофирована вежливость.
— Вы быстро, — без недовольства произнес он, заметив изменения на лице Акаги, — что-то случилось?
— Элис Ватсон задержана по подозрению в шпионаже и убийстве заместителя командующего Фуюцуки Кодзо, — серьезно произнесла Рицуко, нервно постучав возвращенным телефоном по бедру.
— Что?
— Это не шутка, Мисато лично задержала ее, есть неопровержимые доказательства, — Рицуко поджала губы и посмотрела ему в глаза. — Мне жаль, но это факт, с которым мы столкнулись. Она говорила тебе что-нибудь необычное, может, предлагала какие-нибудь препараты, давала предметы?
— Нож, — все еще силясь понять, прошептал он. Просто не верилось в это, Элис для него не была человеком, который бы совершил хладнокровное убийство, но он понимал, что и Акаги бы не стала ему врать.
— Хм, этот нож, которым ты сражался против Маториила? Он пропал из лаборатории, а потом вновь появился недавно, лежал рядом с тобой, после того как первая ева растеклась неизвестной, крайне разрушительной и ядовитой субстанцией. Первичные анализы показали, что металл обычный. Вот только обычный металл и плоть эта штука разъедает на раз.
— Не помню точно когда, но уже после Маториила мисс Ватсон дала мне его, я думал, его просто вернули, это ведь просто перочинный нож.
— Переплавка или перековка из чего-то подобного оружию, использованному на евах, — уже более уверенно заключила Рицуко, делая маленькие круги по палате.
— Но тогда почему это не всплыло ранее? — нахмурился Икари, чувствуя, что в этой истории с психологом замешанно что-то нехорошее. Но ведь он никогда не ощущал в ней лжи или угрозы.
— Это очень хороший вопрос, — напряженно кивнула Акаги, — НЕРВ — часть бывшего Seele, и часть сотрудников все еще подчиняется им.
— Но Seele было уничтожено.
— Возможно не все, теперь из добытых и расшифрованных данных мы подозреваем, что эти ребята, одержимые господством над миром, были чертовски хитрым и влиятельным. — Рицуко резко остановилась. — Инсценировка смертей? Но зачем, они и так были довольно таинственной организацией. Да и потеряли они больше, чем приобрели. Недобитые члены? Возможно, но опять же зачем, раскрытие сейчас не дает им ничего такого. Нужно дождаться результатов допроса и подумать.
Акаги посмотрела на Синдзи долгим взглядом и кивнула каким-то своим мыслям.
— Я вас так и не поблагодарил, — окликнул заспешившую ученую Икари и поклонился, насколько ему это позволяло его положение, — спасибо.
— Не за что, — отмахнулась Рицуко, смахивая в специальный пакет пустую бутылочку из-под микстуры, — это всего лишь звонок. Я не сделала многого.
— Не только это, вы возитесь со мной, — он кивнул в сторону пакета, — вот, микстуру сделали не такой дрянной на вкус.
— Я ничего… — Акаги внезапно запнулась, словно врезались в невидимую стену, а затем поспешно добавила: — как и сказала, я ничего особенного не сделала.
Выйдя наружу, она прикрыла глаза и, тяжело выдохнув, ударила затылком о бронированную дверь. До боли.
— Дерьмо, — снова стукнувшись, она приняла свой провал. Она попыталась спасти его, она сделала все, что могла.
— Мэм? — опасливо покосившись на дверь, здоровый громила в полном облачении застыл в вопросительной позе.
— Эхо, пять, танго сорок девять, подтверждаю устранение цели Икари Синдзи. Разрешаю применение экспериментального оружия, — Акаги провела по холодному металлу двери и добавила шепотом: — Прости, я была не достаточно хороша.
За ее спиной боевая группа готовилась.
***
Аска неловко выронила пузырек с таблетками. Цветные капсулы рассыпались по чистому полу ее камеры. Что-то нехорошо екнуло в ее груди.
***
Мари и Каору, в разных местах, одновременно остановили ложки в сантиметрах от своих ртов. Макинами покосилась на Рей с замершей вилкой у салата.
— Вау, вы это репетировали, что ли, — поаплодировал Айда, но, заметив помрачневшие лица пилотов, остановился с приоткрытым ртом. Могло быть только одно существо, вызвавшее такую реакцию у всех пилотов.
— Апостол, — догадался Тодзи.
