***
Апостол стоял на коленях перед сооруженным алтарем, словно пастор, его череп маска была направлена в небо, будто в ожидании знака. Тело, покрытое черными развевающимися лентами, словно мрачным балахоном, дымилось. Алые линии вдоль каждой ленты пульсировали безграничной силой и жаждой разрушения. Взрывы покрывали его единой бесконечной волной, но не имели никакого эффекта. Адаптация была завершена, теперь ни одно человеческое оружие не могло ему навредить. Почти ленивым движением он чуть повернул голову и воздушный поток из тысяч невидимых лезвий взрезал авиацию, словно боевые машины были сделаны из бумаги. Второй Апостол взмахнул когтистой рукой, и землетрясение прокатилось вокруг, превращая землю в огромные разломы выплевывающие раскаленную магму, вызывая из земли бритвенно острые пики из черного стекла. Всего три секунды — и треть объединенных военных сил наступления была уничтожена. Но люди шли, люди наступали. Не прекращали напора, даже осознавая тщетность. Люди не сдавались. Зеруил резко развернулся на месте, его глаза засияли потусторонним фиолетовым светом, и из глазниц череп-маски выстрелил разрушительный луч, вспорол горную гряду, поднимая облака раскаленной пыли. Растопил прочную горную породу в считанные секунды, словно неудержимое пламя воск. Лишь остаточная сила ударила по борту несущему Рей, но и этого оказалось достаточно, чтобы сбить летуна. Крепления расплавились и не отстегнулись вовремя, евангелион три беспомощно упал совершенно в другой стороне. Макинами успела отсоединиться, пока второй Апостол был занят другим пилотом. Сделав настолько мягкое приземление, насколько вообще было возможно, она кувыркнулась, сдерживая возникший рвотный позыв, чтобы частично компенсировать инерцию и силу падения. В ноги пилота ударило фантомной болью, но она, не обращая на это внимания, сделав небольшой крюк и схватив по пути оброненные копье и щит, стремительно понеслась вперед. Противник заметил их, так что больше не было смысла в сокрытии присутствия. Прыгнув сквозь расплавленный разлом так, чтобы не угодить в горячую вязкую породу, она понеслась зигзагами, лавируя между обломками зданий и наибольшими кучами, которые давали хоть какое-то прикрытие. Краем глаза она заметила, как в ее сторону покатилась пара джетов Цербера, на одном из мониторов немедленно обновилась карта и отобразилась более удобная навигация и маркеры оставшихся союзников. Мари отдала команду одному из них следовать к Рей, оставив себе ближайшего. Зеруил продолжал стоять на месте, даже не поворачивая голову в ее сторону, словно не обращал больше внимания. Нельзя было сказать, причина в обилии дыма и огня, мешающего ему видеть рядом, или это некое ограничение его дальнобойной способности, но Апостол отслеживал другого пилота. Его глаза снова засияли, Мари запрыгнула на самое высокое место, какое смогла, замахнулась рукой, джет, догнав ее, подключился к еве, ускоряя вычислительные процессы, и немного замедлил расход энергии. Макинами бросила быстрый взгляд, таймер показывал чуть больше трех минут и теперь отсчитывал секунды почти вдвое медленнее. И наконец метнула копье по сигналу. Это не могло ранить Апостола, но Макинами вовремя сместила его атаку. Череп-маска дернулась, когда в глазницу попал снаряд, и длинный луч ударил гораздо левее, вспарывая руины одним уродливым длинным шрамом. Зеруил повернул голову в ее сторону, джет дал предупреждение и направление на основе анализа боя и способностей противника. Ева выставила щит, который мгновенно покрылся сотней глубоких царапин, но сам по себе удар лишь слегка толкнул ее, джет позади выпустил дымовые снаряды с какой-то искрящейся смесью, видимо пытался таким образом ослепить прямую видимость противника. Несколько истребителей смогли подобраться и дать полный залп, однако ракеты просто разлетелись в хаотичном направлении, на пулеметную стрельбу Апостол даже не стал обращать внимания. Его балахон взметнулся, словно под ветром, широкие ленты засияли и издали шипящий звук. Мари уже понимала, что произойдет, начала подавать знаки, но было поздно. Вся авиация рухнула обесточенной грудой металлолома, даже вся техника защищенная от электромагнитного импульса вышла из строя. Джет поддержки замер на месте и таймер ее евангелиона вновь вернулся к обычной скорости отсчета. Не то, чтобы военные были бесполезны, еще оставалось оружие способное стрелять «на глазок», еще были тактики, но боевая мощь общего наступления значительно снизилась. Зеруил воздел руки к небесам и земля исторгла из себя кислотные пары… Тишина почти сразу стала мертвой. Все что могла сделать Макинами — это отставить свои чувства в сторону и атаковать.***
Рей наконец удалось выбраться из развалов, но все снаряжение было утеряно при аварийном падении, так что у нее остался лишь кинжал. Подоспевший джет Цербера, подключился к ней, снижая расход энергии, однако часть устаревшей системы соединений внутреннего оборудования капсулы, вышла из строя. Любой вид связи здесь не работал, монитор, вместо карты, показывал лишь помехи, а таймер заглох на четырех минутах, так что оставалась лишь визуальная навигация по местности и молитвы на удачу. Аянами подняла поврежденный евангелион во весь рост, чтобы приблизительно оценить ситуацию. Фиолетовый луч Апостола прорезал небеса, Рей удовлетворенно кивнула, определив позицию врага, за плавящейся горной породой. К сожалению вариант пробежаться по озеру раскаленной магмы, с риском завязнуть и получить много острых ощущений, пусть и фантомных, оставаясь абсолютно открытой для атак… не был удовлетворительным. Она оценила расстояние необходимое, чтобы обойти препятствие и со вздохом бросилась бежать. Ядовито-зеленый туман накрывший руины города и возникшая тишина не предвещали ничего хорошего. Джет сбоку от нее свернулся в сферу и тихо катился следом, потихоньку отставая. Наконец Аянами перепрыгнула крутой холм и извлекла кинжал. Вся в напряжении, не видя ничего на расстоянии полусотни метров, она казалось слышала собственное ускоренное сердцебиение. Внешние шумы искажались, усложняя и без того непростую ориентацию по местности. Повышающаяся температура начала немного жечь, явный признак того, что она пересекла рубеж в три минуты и скорее всего близка к окончанию четвертой, даже с учетом замедления расхода при поддержке джета. Прямо перед ней рухнули остатки здания и землю пропахало тело четвертой евы, обронив свой поврежденный щит. Вся покрытая вмятинами, рассечениями и ожогами. Макинами, шипя от боли, посмотрела на коллегу и нашла силы пробурчать. — Эй, я почти побеждаю. Разумеется на реплику Мари, третий евангелион показал рукой на свою голову и покачала ей. Рей не могла ее услышать. — Черт, такая фраза пропадает, — Макинами быстро вскочила на ноги и неуверенно пошатнулась. Она посмотрела вниз, на бедре был глубокий порез, броня против лент Зеруила была вообще бесполезна. Вокруг раздался клекот, джет дал предупредительный сигнал, Аянами быстро встала вперед и выставила спешно подобранный щит. Воздушные лезвия снова ударили, металл наконец не выдержал и щит развалился в ее руках на несколько крупных сегментов. Туман рассеялся явив нависающую над ними фигуру второго Апостола. Его глаза вновь засияли. Рей быстро оглянулась: слишком открытое пространство, на такой дистанции противник их достанет, отступление необходимо, но сейчас бесполезно. Остается атаковать, но она даже не может связаться с Мари, чтобы объяснить ей свой замысел. Словно бы в ответ на ее мысли ленты Зеруила угрожающе взметнулись вверх, каждая, способна резать их евангелионы с легкостью, заточенного лезвия разрезающего кусок мяса. Оставалось лишь рискнуть. Третий евангелион бросился вперед, но Макинами успела увидеть, как Аянами незаметно показала пальцем на свою спину. Пилот быстро припомнила: Аска приучала их группу к общим знакам на случай потери связи. Один палец — кинжал, два — копье, ладонь — щит. А затем у нее просто не осталось выбора, как побежать следом. Второй Апостол издал глубокий скрежещущий звук, и ленты вонзились в землю перед ним, а потом подняли целое земляное цунами. Рей перепрыгнула и метнула кинжал, попав в пустую глазницу, снова сбивая прицел противнику, луч ударил гораздо правее, и, судя по его интенсивности и сиянию, он был на порядки слабее прошлых атак, такая бы, возможно, даже не убила ее сразу. Приземлившись на рыхлую поверхность, в которой ноги утонули почти скрыв ступни евангелиона, Аянами схватила обе когтистые лапы Зеруила, словно пытаясь перебороть более сильного противника. Естественно Апостол сжал ее руки, словно в гидравлических клешнях, ломая кости. Его череп маска загрохотала, и из пасти вырвался синий поток пламени, проплавляя броню, заставляя металл течь словно стекло. Рей закричала от боли, ее капсула за секунды начала закипать. В это мгновение следующая за ней Мари бросилась сквозь земляную волну, буквально на четвереньках пробежалась, чтобы не потерять скорость и атаковала. Зеруил резко прекратил поток пламени, еще до появления четвертой евы, словно ждал этого момента. Черные ленты, пущенные в землю перед ним, вырвались острой стеной перед Макинами. Но та с диким, почти безумным смехом бросила свое тело вперед, разрывая плоть, прорвалась сквозь ленты, оставив выставленную перед собой руку. Ее раненая нога наконец отказала, в последнем волевом прыжке она наконец выбросила руку с кинжалом вперед. Плоть противно чавкнула, когда Мари пробила третий евангелион насквозь, кинжал устремился прямо к ядру. Апостол опустил взгляд, слишком поздно обнаружив ловушку, его фальшивые ребра на груди, окружавшие ядро, сомкнулись лишь на долю секунды позже, сломав кинжал на грубые осколки. Но кончик лезвия успел проскользнуть, вонзившись в алую сферу. Из его груди вырвался фонтан крови, Зеруил издал болезненный крик, ослабляя хватку. Макинами дернула единственную руку назад, Рей подпрыгнула, обхватив сломанными руками череп маску, с силой инерции и массы евангелиона вбила кинжал торчащий в глазнице в голову Апостола, заставив того пошатнуться и ослабить защиту. В это время Мари атаковала обломком кинжала, даже если там осталась лишь треть лезвия, он все еще оставался ее единственным действующим оружием. Между ребрами все еще оставались щели и провернув лезвие под нужным углом, она снова ударила по ядру. Фонтан алой жидкости снова брызнул на четвертую еву, Зеруил качнулся и рухнул на спину. Купол сразу же начал осыпаться, словно пепел, растворяясь на ветру. Остатки ядовитого тумана, почти мгновенно развеялись, давая чистый обзор учиненных разрушений. — Ева четыре, это Контроль, сообщите обстановку. Связь с евой три потеряна, — раздался голос из штаба, Макинами облегченно фыркнула, услышав взволнованную Кацураги. — Контроль, это ева четыре, Апостол лежит, ядро дважды пробито, — сообщила Мари, чувствуя, как по телу разливается онемение от облегчения. Покосилась на один из экранов и нахмурилась, давая предупреждающий знак Рей, у которой, видимо, накрылась связь с штабом, — внимание, ликвидацию не подтверждаю, повторяю, уничтожение цели не подтверждаю, моя ева была подвержена действию сильной кислоты, катапультируюсь. Капсула успела выскочить из шипящего покрытия, тающей, словно снег на летнем солнце евы. Все, что оставалось Мари, это смотреть, как Зеруил совершенно целый, медленно и уверенно поднимается. Его ребра были вновь раздвинуты демонстрируя совершенно целое ядро. Это была обманка. Как у Гагиила, как они могли так облажаться и не учесть подобного. Капсула не очень мягко приземлилась, но пилот сразу же ее покинула и не зря, часть странной кислоты попала и на капсулу при отстреле и теперь быстро превращала в шипящую лужу. — Черт, моя евушка, прости, милая, — вздохнула Макинами, упирая руки в бока и смотря, как над ее разваливающейся евой медленно и с каким-то неумолимым роком возвышается Апостол. Аянами встала в низкую боевую стойку, ее мучила фантомная боль в животе от зияющей дыры в третьем евангелионе, сама перегретая жидкость обжигала ее кожу, она начала задыхаться. Лишь введенный адреналин и высокий болевой порог не давали ей отключиться. Зеруил просто смотрел на нее, словно в ожидании, ленты вновь втянулись в его тело образуя струящийся силой балахон. — Ради Синдзи, — словно мантру повторяла она, — я должна ради Синдзи. Апостол взмахнул рукой, взрывая под ногами Рей землю, выплескивая раскаленную магму и столбы обжигающего белого пламени вокруг, словно загоняя ее в клетку. Она сумела выпрыгнуть из затягивающейся смертельно петли, вдали появилось несколько новых звеньев истребителей. Но Зеруил лишь повернул в их сторону голову, и подмога была уничтожена. Одна секунда — все эти люди погибли, чтобы выиграть ей всего одну секунду. Появилась еще авиация, на границах исчезнувшего купола замелькали вспышки выстрелов новой волны танков и артиллерии. Откуда-то из-за горизонта навесом ударил морской флот. В этот раз армия атаковала не только Апостола, но и возводимые им строения. А Аянами побежала. Это не было проявлением трусости — лишь принятием поражения. Ее руки были искалечены, все оружие утеряно, а время работы скорее всего уже на исходе. В это же время их противник не понес сколько-нибудь ощутимого урона, даже не обращая внимания на все еще торчащий по самую рукоять кинжал в глазнице. Осторожно подобрав другого пилота, она спешно, но осторожно, отступала. Апостол просто продолжал стоять на месте, словно насмехаясь над попытками ранить его, он не атаковал в ответ. Лишь стоял до тех пор, пока евангелион не покинул необходимую границу и в одно мгновение вновь накрыл область непроницаемым куполом. Больше они не видели тех, кто вошел туда.***
Они чувствовали себя разбитыми, обессиленными и униженными. Миллиарды людей рассчитывали на них, тысячи погибли в одном наступлении. Медики без какого-либо осуждения осматривали и обрабатывали их раны, но они все равно чувствовали себя виноватыми. До этого им всегда удавалось победить. Они проходили по самой грани, они несли потери, но они побеждали. Первое и столь подавляющее поражение оказало огромное давление. Молчание затягивалось, потому что Рей не привыкла начинать разговоры сама и просто любила тишину. А Мари молчала, потому что потеряла надежду. Она могла бы продолжать шутить, улыбаться, как раньше, но она отчетливо осознавала, что Зеруил даже не сражался с ними всерьез. Он играл с ними, это он позволил им убежать, потому что знал: это все равно конец. Единственное, на что у нее хватало сил, это не демотивировать других. Ее ева потеряна. Осталась лишь Рей. Возможно что-то смогут сделать со второй евой. Если успеют, они даже не знают сколько времени у них осталось. Возможно, будь тут Каору или Синдзи, она бы переспала с кем-нибудь из них, просто чтобы снять стресс. Но красавчик и тихоня остались в Японии, а спать с первым встречным… у нее все еще была гордость. Аянами выглядела расстроенной и напряженной. — Я не могу связаться с Синдзи, — поймав ее взгляд, пробормотала она так тихо, что Макинами едва смогла услышать, — что-то не так. — Я, конечно, понимаю, что у вас любовь-морковь и все такое, но сейчас у нас, как бы, проблемы посерьезней, — вздохнула Мари, мысленно вычеркнув Синдзи из списка для снятия стресса, а он ведь и так был очень коротким, всего-то парочка приглянувшихся актеров и певцов, ну и Нагиса. Она как-то забыла, что эти Икари и Аянами встречаются, наверное, потому что не застала, как у них все закрутилось, а потом и времени особо пообщаться не было. — Я верю, что он что-нибудь придумает, — по-особенному тепло улыбнулась Рей, — однажды он вышел против Маториила с одним перочинным ножом. И сейчас одного из них нет. — Э… я думала, это прикол, но ты говоришь слишком серьезно для шутки, — недоверчиво протянула Мари, — и в отчете говорилось, что ты его вальнула, так первая ева руку и потеряла. — Конечно, он был не один, — Аянами покачала головой, — и, конечно, это правда, что я нанесла решающий удар, но меня всегда восхищала его самоотверженность в том, что он делал, несмотря на страх и боль перенесенных потерь, он находит силы поддерживать других… А ведь он даже не хотел быть пилотом. — Хм, так вот почему он запал тебе в сердце, — хмыкнула Макинами, устраиваясь на своей койке поудобнее, — раз уж у нас такой женский разговор, то как вы познакомились? — Он увидел меня в одном полотенце после душа, и я показала ему всю себя, — снова перейдя в свой нейтральный тон с совершенно невозмутимым лицом, сообщила она, — а потом он подарил мне игрушку для взрослых в секс-шопе. — Вау, — только и выдала британка, приподняв брови в удивлении, — а вы, азиаты, те еще извращенцы. — И это только первый день, — снова безразлично добавила Рей, но с заметным блеском веселья в глазах. Это помогло им немного разрядить обстановку. — Хм, значит, у нас все еще есть шанс, — уже бодрее улыбнулась Макинами, — уверена, НЕРВ уже готовит…***
— ...Синдзи не обнаружен, однако на одной из камер слежения был замечен наш старый знакомый, — Макото вежливо подтолкнул свою пустую кружку, и Мисато стряхнула туда пепел. Хотя она и бросила, в последние сутки начала дымить, словно паровоз, из-за чего часто покидала пост в штабе, засиживаясь в курилке. Однако сейчас курило чуть ли не две трети штаба, а командующий и заместитель отсутствовали. Единственными, кто могли бы сделать замечание полковнику, были Харпер и Акаги. Но оба предпочли присоединиться к маленькому нарушению. Хотя и Джек умудрился каким-то образом сохранить лицо свежим и бодрым, большинство красовались красными глазами и темными кругами под ними. Финальная атака потерпела крах, потери до сих пор подсчитывались, военные из разных стран спорили о стратегии нового наступления, политики пытались удержать мир и репортеров от паники. Не говоря уже о том, сколько ресурсов было потрачено и тратилось сейчас. И многие линии этих перекрестных споров переходили на НЕРВ и Кацураги отдельно. Снова был поднят вопрос о ее квалификации отдельно и всего японского отделения в целом. Полковник даже не включала новости, лишь интересуясь необходимым у Хьюго: она и так уже знала, что о ней говорят и думают. Предыдущие победы случайность и удача, а едва пришлось столкнуться с реальным противником, она села в лужу. Не то чтобы ее не поддерживали, но их было меньшинство. Апостол просто продолжал находиться под куполом? Они сейчас даже этого не знали и спешно ремонтировали третий евангелион, построив временную импровизированную ремонтную станцию на севере Великобритании и пытались хоть что-то сделать со второй евой в здешних ангарах. Неясность и непонимание ситуации нервировали, но им нельзя было бросаться в еще одну необдуманную атаку. — Кадзи? — даже без особой злости произнесла она, смотря на достаточно четкое изображение. — С чего бы, хотя в любом случае задержать и изолировать, там разберемся. — Приказы я, конечно, раздам, — Макото понизил голос, — но ты ведь понимаешь, сейчас мы этого лиса не поймаем, если он сам не захочет. Да и в камере он нарисовался, скорее всего, намеренно. — Что с Ибуки? Ватсон. — Рассказала про все места, где бывала с Синдзи, и с кем он общался, но ничего особо нового. За квартирами семей Судзухара, Айда и даже Хораки ведется наблюдение, но шансов мало, — быстро сверившись с планшетом Макото, тускло добавил: — Дело Ватсон настолько хорошо сделано, что не найти концов. Разумеется личность фальшивая, но почти все данные сложно перепроверить, с утратой основных данных Seele в Лондоне, невозможно сказать, откуда она вообще взялась. Последние десять лет еще кое-что отследить можно, места коллеги, страховые выплаты, покупки, семинары по повышению квалификации и прочее, но дальше чистота, словно ее вообще не существовало. И это было проблемой, Кацураги не знала кто еще мог воспользоваться дырой в системе защиты, созданной ее отцом, а перепроверить настолько же тщательно всех сейчас было не реально. — Мне она особенно не нравится, — задумчиво протянула Мисато, давя окурок с большей чем необходимо силой, — она что-то делала с Синдзи прямо у нас под носом. Ладно, Майю можете отпустить, сейчас уже нет смысла держать ее под замком, хотя пусть кто-нибудь посматривает за ней. Где командующий? — Он оставил все на вас, — Хьюго бросил быстрый взгляд на Рицуко, что-то печатающей в свой ноутбук, — но вот в этом месте сигнал доктора Акаги пропал и появился несколько раз, — он указал на нижние ярусы, которые были не достроены. Командующий находится под особой защитой, так что его данные отследить даже мы не можем. — Хорошая работа, — благодарно кивнула Кацураги, — что бы я без тебя делала. — Скорее всего, лажали бы вдвое больше, — ухмыльнулся Макото, важно поправляя очки, — и я все еще рассчитываю на свидание и пиццу. — Не помрем, будет тебе два и самая большая пицца, какую найду, — дружески хлопнула его по плечу Мисато, но затем ее взгляд уставился на планшет и глаза буквально полезли на лоб. Хьюго тоже опустил взгляд и моргнул. — Это точно не ошибка системы, я… — Я сама этим займусь, дай троих надежных людей, желательно работавших в поле, но можно и из технарей, — пробормотала Кацураги, рефлекторно проводя пальцем по кобуре. Рицуко сделала вид, что не заметила резкого изменения в позе подруги, продолжая печатать, но, на самом деле, быстро отправила сообщение Гендо в секретную зону.***
Синдзи вышел наружу, ему нужно было подышать настоящим воздухом. Полным смога от недавних разрушений, круглосуточной работы мастерских и влаги от прошедшего осеннего дождя. Это была какая-то восточная окраина Токио, откуда он мог увидеть то, что осталось от их битвы с Апостолами, вдали даже можно было различить одинокие погнутые башни кранов и руины исследовательского центра, совсем рядом протекала река, это, кажется, была Куинака, небольшое ответвление Аракавы, через которую проходил когда-то Израфил. Выход из убежища мамы находился в бывшей больнице, так что с высоты даже можно было увидеть соседний берег Эдокава, расположенный за рекой. Где-то недалеко они пили чай с Юи и наблюдали за цветением сакуры. Однако после Маториила этими путями стало опасно пользоваться из-за сдвигов в земле и размыва обширных территорий водой, дешевле было восстановить другую линию, чем перестраивать и ремонтировать местную. Сейчас деревья вокруг выглядели иссушенными и поникшими, земля во многих местах потрескалась, но уже начала зарастать. Синдзи подумал о том, что часто видел репортажи о том, что люди уничтожают планету, где предсказывали апокалипсис и великие беды, но видя, как быстро природа вновь берет свое, стирая следы людей, он в этом почему-то сомневался. Маячок они вырезали почти сразу, так что он не беспокоился о том, что его найдут в таком месте, тем более ночью. Тем более он тут был не один. Элис Ватсон — человек-загадка с непонятными мотивами и туманным прошлым. Сейчас она была в обычной повседневной футболке с надписью «Я люблю Канаду», которая смялась, очень уж специфическим образом образуя фразу, не произносимую в приличном обществе. И он подозревал, что это было сделано намеренно. Поверх была накинута простая серая толстовка с капюшоном, на ногах короткие шорты, так как она стояла по колено в холодной воде и буднично рыбачила в кроваво красной воде. — Кто вы такая? — неуверенно прошептал он, с удивлением нащупав знакомый перочинный нож в кармане. — Злодей. — психолог расслабленно запрокинула голову и вдохнула из ингалятора. — А Seele, Гендо и Юи Икари — герои. Синдзи верилось с трудом. Все это выглядело, как какая-то сюрреалистичная мазня очередного высокопарного художника. Деконструкция, инверсия… искажение. Он не верил что они герои. Не после всего. Не после всех жертв. Не после того как они отказались от человечности. — Зачем вы это делаете? Почему стремитесь уничтожить человечество? — он сильнее сжал рукоять ножа и подошел ближе. Возможно, если он убьет ее, то сможет остановить Апостолов. — Это не я, — мягко рассмеялась Элис, посмотрев на него, как на ребенка, задавшего глупый, но веселый вопрос, — это люди уничтожают себя. Люди призвали меня. Seele буквально не нужно было делать ничего, и я бы никогда здесь не появилась. Создание Апостолов, угроза нарушения баланса, стремление к геноциду. Это все делают люди, я пришла, чтобы остановить это. Довольно иронично, что этим занимаются ни какие-то ужасные демоны или древние чудовища и не злобные пришельцы или падающий метеорит. Человечество убивает себя. — Тогда остановите это, — Икари взмахнул рукой, показывая на разрушения устроенные Апостолом, — остановите Зеруила, он ведь последний. Я знаю, что вы можете, — на последних словах он почти умолял ее, но Элис продолжала смотреть куда-то и молчать. — Синдзи, ты слышал о дилемме вагонетки? — спросила она после длинной тяжелой паузы, не поворачиваясь, не меняя расслабленной позы и спокойного тона, словно говорила о повседневных вещах. Он мрачно кивнул, почти подойдя достаточно близко для удара. — По железнодорожному пути несется вагонетка, она должна сбить насмерть пятерых рабочих, но у опрашиваемого есть выбор: передвинуть стрелку и спасти пятерых, подставив под удар одного на другом пути. — Верно, и многие выбирают спасти пятерых, — кивнула Элис, резко дернув удочку и выловив небольшую добычу. Рыбешка отчаянно трепыхалась на крючке, пока психолог медленно ее поднимала, но не сосредотачиваясь, продолжая наблюдать что-то свое, — в обмен на одну жизнь, Синдзи. Но некий философ немного изменил условия. Для того, чтобы остановить вагонетку, нужно не перевести стрелку, а сбросить толстяка. Результат один и тот же: одна жизнь за пять, но большинство отказались сбросить другого человека. Я бы сделала это не задумываясь, а ты? — Раньше я бы ответил также, — Икари неспешно сделал еще шаг в холодной воде, его уже не волновал ни холодный ветер, ни вода, — но теперь… я не уверен. — Аянами — якорь, пока жива она, угроза человечеству не исчезнет. Зачем тратить силы и ресурсы пытаясь одолеть сильную цель, когда можно просто убить гораздо более легкую? — Ватсон быстро раздавила рыбу, потроха вывалились, сквозь пальцы, кровь брызнула во все стороны. И в этот момент она посмотрела на него, внимательно и с толикой предвкушения, — не делай вид, что ты не догадывался. — Это не она, — зло процедил Синдзи, выщелкнув лезвие, — Рей не… — Не стала бы пытаться уничтожить людей, подвергнувших ее пыткам и убивших всех ее сородичей? — иронично улыбнулась Элис, чуть склонив голову вбок. — О, она не говорила. Ученые Seele не сразу нашли способ создать искусственного Апостола, к тому же им нужно было протестировать много «продукции», чтобы создать ее. Ты же видел тех детей в школе? Один из экспериментов по наполнению евангелиона. — его глаза расширились от ужаса и понимания, и Икари встал, как вкопанный, нож беспомощно выскользнул из руки с тихим всплеском исчезнув в воде. Красной, словно кровь. Одежда, повисшая на стульях пустого класса, вязкая жидкость под ногами и мертвецкий холод, — Каково ей было смотреть, как умирают другие дети, дети, которых она знала? Снова и снова близкие ей умирали. Каково ей было осознать, сидя в холодной камере, что ее пытают, увечат, только потому что она иная? Что ей оставалось, как не сломаться окончательно или терпеливо выжидать своего часа, похоронив свою личность за масками? — Почему? — прошептал Синдзи, ощущая тошнотворный комок в горле. — Почему она не рассказала? — Ты знаешь ответ, — Ватсон медленно стряхнула грязь с руки и глубоко втянула воздух, словно впитывая его запах отчаяния, смакуя вкус страданий и наслаждаясь накатывающей болью, — ты ведь финальный проект главного ученого, той, кто начала все. Остановись. Остановись! Не говори этого! — И ее сын, — закончила психолог, отбрасывая удочку. — Что ты выберешь: убить жертву изощренных и жестоких экспериментов и девушку, ту что лгала и использовала тебя, ту, которую ты полюбил, или спасешь человечество? Хороших людей, добрых и отважных людей, но вместе с тем и людей, отбросивших человечность и ставшими такими же, как и я. Он упал на колени, будто мгновенно лишенный сил. Схватился за голову и закричал, отчаянно, до хрипоты, словно пытаясь содрать с себя эти слова вместе с кожей и мышцами. Синдзи Икари надломился, под тонкой улыбкой скрытой за змеиными глазами. Все, во что он верил, все идеалы, которые защищал, и люди, которых любил… больше ничего не осталось. Синдзи Икари медленно поднялся, молча вытянул руку перед собой. Перочинный нож послушно влетел в его бледную и холодную руку. Не оборачиваясь, он зашагал в Токио. Синдзи Икари окончательно трансформировался в Апостола.