***
Зеруил нанес заключительный сигил на последнюю арку и вернулся к алтарю. Его череп-маска вновь устремилась к свинцовым небесам, сверкающим раскатами грома, а руки сложились словно в молитве. Огромный холодный циклон начал медленно собираться над Великобританией. Вся жидкость, касающаяся сиреневого вихря, мгновенно становилась льдом. Метеорологи немедленно забили тревогу, сотни тысяч людей приготовили к эвакуации, но миллионы остались. Сантиметр за сантиметром, циклон расширялся и опускался над живыми, неизбежно неся смерть…***
— Мисато, наверное, была в бешенстве, когда вы перехватили меня прямо у нее из-под носа, — улыбнулась Элис, смотря вниз, пока вертолет НЕРВа взлетал. Вдали она увидела первые признаки пожара, но промолчала, корректируя в уме свои действия. Наручники на запястьях, как и направленное в ее сторону оружие, казалось, не вызывало у психолога дискомфорта. — Вы не страдаете астмой, полагаю, — Гендо ленивым движением отбросил ингалятор. — Вам виднее, из нас двоих медицинское образование лишь у вас, Икари-сан, — наконец вернув внимание командующему, ответила Ватсон. — Вы не из Seele, хоть и убедительно изображали одного из них, — между тем почти по светски продолжил Гендо, внимательно разглядывая пленницу, — их должно было остаться немного. Трое? Меньше. — Читаете меня, — Элис приподняла бровь, демонстрируя удивление. — Вы не удивлены и не напуганы, — но командующий хорошо чувствовал определенные вещи. Это были не какие-то психологические методы, а скорее обостренная интуиция и дедукция, помноженные на обширный опыт. Можно было сказать, что Гендо был ходячим детектором лжи, — однако я что-то задел, хоть вы и пытаетесь это скрыть, но, уверяю, я найду то, чего вы боитесь, и то, что скрываете. — Поверьте, не стоит, — ее улыбка стала мягче, но взгляд на долю секунды был острее лезвия. Словно мимолетное видение, которое бы не заметили многие. Но не Икари. — Почему план не сработал, Сакиил и Рамиил должны были уничтожить всех членов Seele? Выжил Первый? Девятый? — при каждом вопросе Гендо делал небольшую паузу, не обращая внимания на легкую тряску и шум вертолета. — Неужели четвертая? Хм, нет. — Не выжил никто. — Ватсон откинулась назад, звякнув цепью наручника. — Ваш план сработал, внутреннего круга больше не существует. — Верю, — кивнул Гендо, нахмурившись, помедлил со следующим вопросом. — Тогда кто стоит за последующими нападениями? Ты? Нет, ты работаешь на организатора? Хм, снова нет. Это тот, кого я знаю? Верно? Она промолчала, чуть склонила голову набок и издала ехидный смешок. — Фуюцуки? Он жив, не думал, что предаст меня, — задумчиво пробормотал Икари, хотя в его тоне не проявилось и капли злости. Возможно, это была ревность: конечно командующий знал, что старик испытывает далеко не только дружеские и учительские чувства к его жене, но Кодзо был человеком старой закалки и не перешел бы границу. Так думал Гендо. — Вы вроде не глупый человек, но порой упускаете очевидный ответ, который находится прямо перед вашим носом. — Это точно не ты: не тот характер, не то мирровозрение, не те ценности, — покачал головой командующий, — такие как ты хорошие командиры, но не генералы. Слишком эгоистична и подвержена личным эмоциям, тот, кто все это организовал, планировал, годами имел нужные ресурсы, знания и связи. Вам, мисс Ватсон, не по статусу и не по уму такое, — он пожал плечами, — поверьте, я говорю это не как оскорбление, но как факт. Вы зам, не руководитель. — А я говорила и не о себе, — психолог снова оглянулась в иллюминатор, где теперь можно было заметить первые признаки дыма. Икари мгновенно проследил за этим движением и отдал приказ через летчика, проверить место. — Что там? Ваша база, отвлекали меня, чтобы замести следы? — быстро забормотал Гендо скорее для себя. — Нет. Но там кто-то, кого вы знаете. — И вы, — она больше не улыбалась, коснулась стекла тонкими пальцами, обнажая шрам на руке, который теперь был заметен без перчаток. — Шрам. Скрывали? Скорее всего, ожог. Что-то личное. Домашнее насилие? Нет, — она отвлекала его, играла словами, или просто тянула время, командующий всерьёз задумался над тем, чтобы просто пустить ей пулю в голову и выбросить над руинами Токио или в реку. — Интересно, такой ожог обычно получают случайно, но этот вы сделали намеренно. Что это, бунтарство юности? Спор? А-а-а, понимаю, семья. Попытка защитить кого-то. На лице Ватсон наконец проступило раздражение. Она хорошо контролировала мимику, но не взгляд. Там был гнев при его словах. И вина. Нечто глубокое. Поэтому Гендо чуть надавил. — У вас ведь нет детей? — гнев, смешанный со страхом — он совершенно четко разглядел это за ее ширмой и усмехнулся, провоцируя. — Не можете их иметь и поэтому так сблизились с моим сыном? Или там была не просто материнская близость? — нет, мимо. Он быстро сменил стратегию, так как ощущал, что где-то рядом с тем, чтобы вытащить ее из-под маски. — Взяли чужого ребенка и не сберегли? Несчастный случай или глупая оплошность с вашей стороны. Такое бывает, выпившая мать засыпает с сигаретой в руках, а при пожаре выбегает из дома, забыв про ребенка. Ведь он не свой. Она прикрыла глаза и медленно выдохнула, пока командующий продолжал говорить. Икари расценил это, как способ успокоиться и хотел было продолжить, но первой заговорила сама психолог. — Кое-где кое-когда было одно поселение. Люди там хотели очиститься от зла и для этого создали некий ритуал. Идола или бога, как вам будет угодно. Они выбрали одного ребенка и назвали его Злом Всего Мира. Они уважали и почитали это дитя за его жертву и вместе с тем ненавидели как воплощение всех своих грехов. Любое зло по их вере теперь исходило от него. — Ватсон наконец открыла глаза и вновь посмотрела на Гендо: там больше не было гнева — лишь жалость и презрение. Но направленные не на него. Он быстро вспомнил отрывки из разрозненных записей и упоминание Ангра-Манью, бога Зла Всего Мира. — Жизнь этого ребенка была ужасной, мягко говоря, каждый день своей жизни он был ненавидим и отвергнут абсолютно всеми. Всем миром. Но этот ребенок был чист, не совершал злодеяний и, более того, принял свою участь с улыбкой, потому что верил, что, вместив в себя все грехи других, очистит его. Разумеется, этого не произошло, этот ребенок был подвергнут жестокому наказанию за то, чего не совершал, и ушел покалеченным более кого-либо. А после смерти это дитя узрело истинный мир людей вновь и поняло, что все страдания, и все жертвы, все было бессмысленно. Боль, страдания и неоправданные жертвы — вот какова была награда этого ребенка. Элис снова улыбнулась, но в этот раз это была пустая улыбка без эмоций, словно кто-то просто растянул ее кожу. Гендо ощущал эту выкручивающую голодную ненависть в ее взгляде и чувствовал не страх, а боль. Его палец медленно надавил на спусковой крючок. Выстрел был громким, но он даже не вздрогнул, не в силах оторвать от нее взгляда. — И тогда у этого ребенка осталась лишь ненавись. Ненависть, которую даровали люди, которых этот ребенок любил больше всего, — прошептала психолог, завалившись на бок. Она продолжала смотреть на него, и это было неприятно. Икари выстрелил снова и снова, пока не опустошил обойму и не заткнул ее окончательно. Затем кивнул одному из телохранителей, и тот, отворив дверь, скинул тело. В любом случае никто не выживет после падения с такой высоты, какими бы имплантами ее не напичкали Seele или кто-либо. Гендо помотал головой: Ватсон лишь путала его и пыталась вести по ложному пути, надежнее было просто вывести ее сейчас. Он не хотел думать о том, насколько близка ему эта история. Но он все равно вспомнил того, другого Икари Гендо. Студента, мечтающего очистить мир. Юного мужчину, вступившего в Seele с теми же идеалами. И теперешнего командующего японским отделением Гендо. Как он дошел до этого? Как его путь героя привел к тому, что он хладнокровно пристрелил человека, которого убивать не было необходимости? Ведь именно это он пообещал себе. Что будет отнимать жизни только при крайней необходимости. Ведь преступники — это злодеи, он просто совершал быстрое и эффективное правосудие. Сначала делал лоботомию, а затем заключал их грязные душонки в евангелионы, чтобы их злодейские натуры не повлияли на пилотов через синхронизацию. Тогда они строили первые учебные модели ев и это казалось разумным и гуманным. Преступник больше не совершит преступлений, мир станет чище… Но лоботомия имела побочный эффект. Евангелион тормозил, узлы синхронизации передавали сигнал с серьезной задержкой. Преступники больше не подходили. Тогда они с Юи нашли другой гуманный способ, жертвы несчастных случаев или терактов. Гражданские, которым не повезло, но которые могли послужить благому делу. Это ведь было почти похоже на донорство. Юи уверяла, что любой хороший человек согласится пожертвовать свою душу ради спасения всего мира. Это было логично. Правильно. Но эффект задержки остался. Где-то больше, где-то меньше. Но все еще оставался. А время поджимало, Seеle требовались военные образцы для борьбы с Апостолами. И тогда он нашел выход. Война. Война никогда не меняется: всегда есть жертвы, всегда есть потери. Военные евангелионы созданные из душ солдат. Вбитые дисциплина, рефлексы, опыт и навыки. Результат был поражающим. Успех. Но машин нужно было много, а военных достать, не привлекая внимания, было не так просто. У служащих зачастую были родители, семьи, дети, которые ждали хотя бы тела, чтобы их похоронить. Это было сложно, дорого и долго. И тогда Гендо нашел способ. Достаточно гуманный и надежный. Страны третьего мира, провоцировать конфликты, создавать условия для обучения новых солдат. Так и появились СОА и подобные недолговечные африканские объединения. Конечно же Икари был осторожен, аккуратно контролируя поставки оружия и направления агрессии. Кого волнуют эти черномазые на самом деле? Он был в лагерях, он видел все собственными глазами: Африка — это сборище ленивых тупых аборигенов. Все эти ролики об их сложной жизни смонтированное дерьмо, дерьмо, в которое этот бессмысленный народ сам себя окунает раз за разом и не стесняется этого. У некоторых даже хватало наглости жаловаться на отсутствие биотуалетов. Возьми гребаную лопату в зубы и выкопай! Еще в молодости Икари устал от бесполезности ООН в Африке. Как говорилось в библии, они лишь давали рыбу, но не пытались научить ее ловить. Он попытался и потерял близких. Возможно, это было уже не так гуманно, но Гендо тогда считал, что в праве пожертвовать «ненужными людьми» ради «полезных». В конце концов, спроси кого и никто не назовет вам выдающегося ученого или мыслителя из этого всеми богами забытого материка. Так он считал, и ему казалось это правильным, возможно, лишь небольшим отклонением от его обещания. А сейчас? Он спровоцировал конфликт в Европе, повлекший к бесчисленному количеству жертв среди гражданских, женщин, детей, пожертвовал японскими солдатами. Только чтобы выиграть время от нападок ООН. Пожертвовал собственной семьей ради проверки успеха финальной операции. Не оставил ничего. Он предал собственные идеалы о чистом мире. Отверг свои обещания. Не защитил тех, кого любил. В итоге он не сделал ничего, ради чего вообще все это начал. И предал все. Действительно, остались лишь боль, страдания и неоправданные жертвы. Гендо внимательно посмотрел на пистолет в своей руке. Приложить к виску и пустить себе пулю теперь казалось не таким уж и плохим способом закончить этот фарс. — Командующий! — кто-то сильно толкнул его, вырывая из задумчивости. Под его тяжелым взглядом телохранитель стушевался, но все же продолжил: — Прошу прощения, но это срочные новости от полковника Кацураги. — Я понял, — Икари принял специальную гарнитуру и приложил к уху. — Слушаю, — только и произнес он сухо, уже не особо интересуясь происходящим. — Это полковник Кацураги, Я решила, что вопрос срочный, — произнесли на другом конце, заставив его поморщиться: он терпеть не мог всю эту бессмысленную тягомотину с представлениями и… Мисато, в общем-то, тоже. Она не стала бы тянуть, а именно это она и делала сейчас, несмотря на срочный вызов. Десятки вариантов промелькнули в голове от банальной усталости и невнимательности подчиненной до того, что сейчас она говорит с ним под дулом пистолета у затылка. Гендо бросил быстрый взгляд на свое оружие и, хмыкнув, убрал в кобуру. По крайней мере, этот звонок снял с него эту странную апатию. Бессмысленно думать о прошлом — нужно решать нынешние проблемы и, раз уж он начал, стоит идти до самого конца, это ради выживания человечества. Как говорят иностранцы, Бог рассудит. — Я понял, — ответил он, когда пауза затянулась, — говорите. Покороче, я сейчас занят. — Вопрос с Ватсон решен? — в голосе Кацураги мелькнуло удивление вперемешку с надеждой. — Окончательно, — вообще-то он не должен был отчитываться перед ней, но Икари показалось, что для Мисато это было даже более важным, чем для него, а учитывая то, как пять минут общения с психологом подействовали на него… он мог понять. — Время, полковник. — Да, — не став тратить время на извинения, Кацураги с резким выдохом перешла к сути, — мы обнаружили скрытую лабораторию. Пожар уничтожил почти все, были использованы неизвестные пока химикаты… также мы обнаружили тело. Опознать визуально его сложно, но экспресс-днк-тест с высокой вероятностью показывает, что это тело Юи Икари. Он понял. Внезапно все встало на свои места, и он увидел систему в череде случайностей. Осознал, но не хотел верить. — Насколько… как много времени прошло со времени смерти? — он все еще надеялся, что это лишь обман, логическая ловушка, психологический трюк, какими он и сам часто пользовался. — Я не эксперт, патологоанатом уже выехал, но судя по ране и отсутствию окоченения тела, недавно. Меньше часа назад, вероятно менее получаса. Ей отрезали голову, очень точный удар. Смерть наступила сразу же. — Это была казнь, — понимающе пробормотал командующий, не дожидаясь ответа, отдал гарнитуру обратно и прикрыл глаза. Шум лопастей, скрип металла, радиопереговоры. Шумы потихоньку исчезали, оставляя его в черной тишине разума. Он ведь говорил с Юи и она согласилась, что полная комплементация человечества не выход. Почему она предала его?! Он ведь все это делал ради нее! Вся эта затея, все! Апостолы, евангелионы, уничтожение Seеle, создание искусственных Апостолов для активации серийных ев. Все, чтобы спасти этот мир… для нее. Ради нее! Это не было импульсивным решением, не могло быть чем-то спонтанным: Юи предала его уже давно, использовала, чтобы уничтожить внутренний круг и самой захватить контроль над оставшимися Апостолами. Его план на самом деле сработал... Все это время все эти нападения, все жертвы… все было лишь частью ее игры. Она просто позволила Маториилу убить всех тех людей, ее коллег и друзей. Она просто позволила выжечь немецкое отделение. Она просто смотрела, как Апостолы устраивают бойню, имея силы остановить их… и наоборот направляла их. А потом просто наблюдала и ждала. Он страдал, когда думал, что она умерла, но, оказывается, есть боль сильнее. Юи предала его. Юи просто смотрела. Как и он. Не лицемерие ли это сейчас, ненавидеть ее за поступки, что совершал сам? Гендо больше не считал себя Героем, но он всегда подходил к вопросу рационально. Неважно, убьет он тысячу или миллион. Люди простят его, если в конце он спасет всех остальных. Историю пишут победители. Разве русские обращались с немецкими пленными лучше, чем фашисты с советами? Разве Америка не стояла в стороне, пока Япония вырезала население Китая целыми городами. Кто говорит об этом? Кому не все равно? Современное общество живет яркими трендами, меняющейся каждый месяц модой и верит в новости из мониторов их новомодных гаджетов, несмотря на кризис и голод в половине мира. Сообщество живет смешными роликами и соцсетями, люди рабы современных технологий. Как ни иронично, но именно современные технологии кричащие о больших свободах каждого человека, лишь делают управление ими легче. А он тот кто направит их, он с легкостью заставит голоса меньшинства угаснуть в шуме толпы. Опустить детали тут, приукрасить там, и ему даже памятники при жизни бы ставили, писали о нем в учебниках как о гении опередившем свое время. Он никогда не боялся публичного осуждения, как и не стремился к славе. Его никогда не привлекали богатства, они не более чем удобный инструмент. Он просто считал, что поступает правильно, и всегда опирался лишь на собственную мораль и ценности. И он всегда считал себя правым. Он лишь боялся потерять Юи. Но, на самом деле, ее у него никогда не было. Вертолет мягко приземлился на площадку, и телохранитель вышел первым, дожидаясь его снаружи и проверяя территорию на наличие угроз. Икари тихо рассмеялся, вызвав несколько встревоженных взглядов пилотов. Никто не стал вмешиваться, сделав вид, что ничего не заметили.***
— Зачем вы отозвали меня? — хмуро спросила Кацураги, едва переступив порог его кабинета, — Мои люди запеленговали Синдзи, группа захвата уже… — В этом нет необходимости, Мисато, — спокойно перебил ее командующий, пододвигая к краю стола планшет, — цель уже вошла на территорию Геофронта. Я знаю, куда он идет, и подготовил меры противодействия. — Откуда информация? — недоверчиво хмыкнула полковник, но все же кивнула, корректируя действия своей команды. Начавшийся погодный хаос над Европой беспокоил, как и их бессилие перед Зеруилом, но тут она уже просто ничего не могла поделать. Евангелион номер три был готов, однако Гендо по какой-то причине задерживал новую атаку. Или она просто вовремя отвернулась. Кацураги не хотелось этого признавать, но ООН, русские и американцы напирали на НЕРВ уже слишком сильно, и проблемы где-то там, означали передышку здесь. Даже если в другой стране умирали тысячи, ей было легче это перенести, пока спасались граждане ее страны. Это было жутко неправильно, просто отвратительно, но где-то внутри... она знала, что облегченно вздохнула, что все это дерьмо сейчас происходит не в Японии. — Кино про самураев, что-то из старой классики, а не современного американизированного ширпотреба, напичканного графикой, — командующий медленно сложил руки перед лицом. — Я помню, как мы с сыном смотрели такой, и я обьяснял ему о том, зачем самураи отрубают головы в качестве трофеев, как к нам пришла эта традиция, интересные факты… Например, о том, что многие командиры не принимали в качестве трофея головы без усов, или о том, как самураи ухаживали за волосами и надушивали свои шлемы, чтобы их головы хорошо оценили. Все это чуждо европейцам, но имеет глубокие корни для нас. Думаю, это был один из немногих наших разговоров, когда я говорил с ним как со взрослым. — Он наверняка посчитал глупой традицию воина громко выкрикивать свои титулы и достижения, — слабо улыбнувшись, заметила Кацураги, с грустью вспоминая пустые комнаты пилотов. Они были у нее не так долго, но как-то так произошло, что стали частью жизни, и теперь ей не хватало дурацких шуток Аянами и несмешных комментариев Икари. Демоны их дери, она даже скучала по его озабоченным взглядам на своей груди. — Ну, европейцы тоже не оценили, помните, сколько великих самураев бесславно погибли, когда те просто открыли огонь во время их представления? — без особого уважения к истории и фольклору фыркнул Гендо. — Открытая мишень, которая сама напрашивается на пулю. — Вы ведь не просто так завели этот разговор, — Мисато поморщилась, уже зная ответ, — это был… он? — Да. Короткий и сухой ответ без эмоций. Ни злости, ни грусти. Словно она говорила с живой машиной. Вернее, машиной, имитирующей жизнь. — Но ведь он так ее любил, новости о смерти Юи ударили по нему больше, чем что-либо, — выпалила она, прежде чем осмыслила. Синдзи мог пытаться не показывать виду, но это всегда давило на него. Можно было сказать, что это было самым сильным потрясением, надломившим его личность. После истории с одноклассницей. — Я до сих пор не могу поверить, что… — Он сделал это из уважения. Отрубил голову быстро и чисто. Полагаю, Юи даже не почуствовала боли, — голос Гендо едва заметно дрогнул, и он со вздохом снял очки, — он уважал ее устремления, но презирал за то, как она… как мы воплотили их. Бросил «трофей», сжег все, чтобы никто не смог повторить. Вы не задумывались, как так удачно совпало, что арест Ватсон совпал с побегом Синдзи? — В тот день я должна была проведать третьего пилота, — тихо ахнула Кацураги, осознавая, насколько психолог все продумала, — если бы в тот день там была я, а не Акаги… я бы не отдала приказ о немедленной ликвидации. — Его побег, как и его превращение в Апостола, — командующий устало выдохнул, — полагаю, это все часть длинной и неприятно неожиданной для нас цепочки, — он медленно поднялся и начал расхаживать по кабинету: так ему было немного проще упорядочить весь хаос в голове, — вспомните, мы неспроста ограничиваем пилотов в контакте с евами. Мы не без причины ограничиваем контакт пилотов с Апостолами и их останками. — Потому что евангелионы имитации Апостолов, а длительный контакт с Апостолом ускоряет превращение пилота, — Кацураги напротив сидела почти неподвижно, все еще пытаясь смириться с тем, что ей придется убить ребенка. Глупо, но она все еще надеялась спасти его. Хотя возможно смерть и будет его спасением. — Мы все предусмотрели для обеспечения безопасности пилотов, прошло менее года, трансформация не должна была произойти так быстро. Пилоты контактировали с весьма ограниченным количеством персонала, к тому же до нападения Маториила мы следили за их состоянием достаточно регулярно, — продолжил командующий, остановившись у карты и маркером выделив новую точку, где было обнаружено тело Юи, затем выделил несколько старых отметок. — Падение Апостола с орбиты уничтожило наш аэродром и ограничило поставки, потеря исследовательского центра лишила львиной доли специалистов. — С тех пор у Элис было больше возможностей и времени для встреч с пилотами. Именно она вернула нож Синдзи. Нож, который бесследно исчез из лаборатории Рицуко, — продолжила полковник, Гендо кивнул ей и отметил еще одну точку, — фальшивый доступ и дыра в безопасности, созданная моим отцом, позволяли ей проносить внутрь Геофронта достаточно. Например, оружие для тех террористов или узнать примерный график передвижений пилотов. Ведь она с ними регулярно общалась и для нее не составило бы труда узнать необходимое. И приносить с собой что-то, ускоряющее превращение пилотов. Например, какую-нибудь частицу Апостола в ингаляторе или стержне карандаша. Возможно, что это тот самый нож. — Но при этом она явно не агент. Фанатик, возможно, но точно не засланный агент, — заключил командующий, внимательно скользя взглядом по данным на карте и заметкам, прикрепленным по бокам, — но для нас не важно кем она была, важнее какова была конечная цель. Раз Ватсон позволила себя захватить, значит была готова к смерти. Значит либо ее задача уже выполнена, либо ее влияние не требуется. — Что вы имеете в виду утверждая, что она точно не агент? — непонимающе нахмурилась Мисато, подойдя к нему, — хотя я тоже склоняюсь к идее того что она была из фанатиков Апостолов. — Ватсон человек кодекса. Конечно, далеко не гуманного, но она из тех, кто придерживается определенных принципов. Она не убила Фуюцуки. Хотя это было бы рационально, она не сделала этого. Не убивает без необходимости, профессиональный агент бы не стал таким заморачиваться. Но при этом она готова умереть за свое дело, готова к пути в один конец, — на последних словах он поморщился, но, поймав удивленный взгляд полковника, усмехнулся. Откровенно говоря, для Кацураги это было жутковатое зрелище, особенно теперь, когда его в чем-то звериные глаза не скрывали очки, — зная определенные условия задачи, легко можно ее решить. Система вентиляции, поддержание жизнедеятельности, отсутствие связи с внешним миром… Не так много мест, где наша психолог бы могла содержать в изоляции старого человека. К тому же ей периодически необходимо было бы проверять его состояние. Мои люди нашли заместителя Кодзо в искусственной коме. Медики убеждены, что через пару суток он очнется. Некий органический яд, снижающий все параметры организма до минимума. Но Кацураги не особо слушала вторую половину. Она кое-что осознала. Только что. Гендо носил очки из-за проблем со зрением. В свое время он отказался от имплантов, сохраняя себя полноценным человеком, и не признавал линзы. А в кабинете еще и было достаточно темно, так что и сама Мисато, не жалующаяся на зрение, напрягалась. По ее позвоночнику пробежал табун ледяных мурашек. В конце концов, в паре таких гениев, как Гендо и Юи Икари, именно командующий занимался биоинжинерией на очень глубоком уровне, в то время как его жена была больше специалистом в робототехнике, электронике и биомеханизмах. Из них двоих именно Гендо более глубоко понимал систему устройства Апостолов и именно он был причастен к их созданию. Синдзи был создан им. Из его и Юи материалов… а значит. — Мне не нужны очки. Мисато, ты же не думала, что я построю свои планы по спасению всего мира, положившись лишь на одного школьника? — легко уловил ее растерянность и шок командующий, в конце концов он должен был быть готовым умереть самому. Гендо не стал затягивать паузц быстро сменил тему. — Кстати, Аянами это тоже знает. Постойте. Причем тут Рей? Кацураги окончательно запуталась и, наполнив стакан из графина, осушила его залпом. Точно! Очки, новые очки, командующему подарила первый пилот. Тот нелепый слух об их романе и разговор с секретаршей. Неужели… — Аянами работала вместе с Юи. Вспомните сражения с Апостолами. Рей почти никогда не подвергалась опасности. Это просто не укладывалось в голове. Мисато помотала головой и в этот раз налила немного виски. — Но бой с Гагиилом… — Апостол мог отрезать ей голову, уничтожить шею и капсулу, но он начал резать живот. Медленно, — напомнил Гендо холодным тоном, — затем первая ева теряет руку, таким образом Аянами вывели из игры. Вспомните хотя бы последний бой. Зеруил мог убить ее. У него была возможность, но он отпустил ее. Какие аргументы вам еще нужны? — Бл…и-и-ин, — перебив себя, протянула полковник, хотя с ее языка готовы были сорваться совсем другие слова. — Рей Аянами Апостол, полагаю, это ее воздействие ускорило превращение Синдзи. Синдзи, Аска, Мари, Каору. Если всмотреться в статистику, факты скажут нам, что те пилоты, с кем она общается больше, достигают конечной стадии быстрее. Именно для этого она сблизилась с моим сыном, чтобы отравить его разум. Все думают, что я тяну с новым наступлением, чтобы ослабить Европу, чтобы снова поднять авторитет НЕРВа, захватить власть или подобное. Но реальность проще: я не могу позволить Рей управлять третьим евангелионом теперь, когда ошейник снят. Был ли он активным или вшит в подсознание, но это был контроль, а теперь его не было. Все это время Юи через Аянами управляла оставшимися Апостолами? Все складывалось так, после уничтожения внутреннего круга Seele, его жена получила все управление на правах последнего члена. Использовала обе организации, чтобы под шумок провести свой план. Хотя с другой стороны не было похоже, чтобы Апостолы сдерживали себя в попытках убить Синдзи. А он для нее был главным ключем. Значит ненависть оригиналов к подделкам все же перевешивает? — И мы не можем просто убить ее, не зная, как отреагирует Зеруил и в чем вообще ее план, — кисло заключила полковник, чувствуя бурю противоречивых эмоций. — Верно. Она чудовище, а мы как герои должны убить ее, но сделать это максимально эффективно, ударим по Рей и Зеруилу одновременно. Как с Исрафилом, - хотя Аянами скорее просто не повезло стать послушной куклой Юи, но теперь у Икари был окончательный план спасения человечества. — Макинами не готова, после военной евы двигаться на тормозящей третьей — это просто самоубийство, — вздохнула Кацураги. — Нет, третьим евангелионом будет управлять третий пилот, — словно по сигналу, телефон командующего завибрировал. — Слушаю. Понял, пока ничего не предпринимайте, — он сбросил звонок и повернулся к Мисато. — Синдзи уже внутри, и мы оба знаем, за чьей головой он тут. — Позвольте я это сделаю. — Я ждал именно этих слов, полковник. Теперь вы знаете о моем запасном плане, так что будьте готовы…