Бросай вызов всем!

Song: Quest Pistols — Ты так красива

      — Саныч, какого чёрта?! — вытянув Сашу из энотеки на общую площадку, забитую бочками с вином, Сеня с самоотверженностью папы-омеги обиженного ребёнка накинулся на друга. В голосе за считанные секунды зазвенели стальные нотки, а в глазах вспыхнуло настоящее пламя джихада. — Это такая шутка? В таком случае очень неудачная!       — Нет, это не шутка, Сень, — покачав головой, практически тем же тоном ответил Саша. Молчать уже не было сил: все его мысли занимал Ян и прочное место в сердце занимал Валя. Саше казалось, что скоро он начнёт сходить с ума, но сам не знал, почему решил открыться именно Сене. — Это выше моих сил, я ничего не могу с собой поделать и даже не в состоянии себя контролировать! Эта невидимая мощь разрывает меня изнутри и сковывает всего меня, привязывая к нему одному, понимаешь?.. — на секунду Саша замолчал и затем, с бессильным глубоким отчаянием глядя в глаза лучшего друга, уже более спокойным и приглушённым голосом произнёс: — У нас секс был.       Подобрать слов для ответа Сеня не смог, они все прочно застряли где-то внутри. В наступившей тишине был слышен ропот и гул работающего оборудования за дверью, бочки с вином оставались равнодушными, продолжая свою безмолвную работу по брожению нектара. Запустив пятерню в волнистые длинные волосы до плеч, Сеня отвернулся, стараясь унять дрожь в пальцах. Всё произошло слишком быстро, к такому Саша точно был не готов. Решив, что другу нужно время, чтобы до него дошёл смысл сказанного, Александр в ожидании опустил плечи, расслабившись. Сидоров свой шанс не упустил. Резко развернувшись, он крепко заехал Саше по лицу, вложив в удар всю силу. На мгновение ослепнув, Александр отшатнулся назад, ощутимо столкнувшись спиной с твёрдой поверхностью бочки, и машинально дотронулся до губы, почувствовав на пальцах тёплую влагу, а во рту солоновато-металлический привкус. Появившийся в тот момент в коридоре Ян, решивший в минутку перекура найти новый букет для изучения, застыл на месте, оказавшись невольным свидетелем нанесённого Саше удара.       Ещё не полностью придя в себя от сотрясения и не видя ничего вокруг, Александр в ярости кинулся на друга, до треска ткани сжав ворот его футболки в кулаках и взглядом антрацитовых глаз вонзившись в непробиваемый взгляд Сени. Капельки крови запачкали белую рубашку. Ответить ударом Саша не смог, знал, что и не такое заслужил. Да и Сидоров, несмотря ни на что, оставался его другом.       — Я всегда считал тебя лучше себя! — не оставшись в долгу и вцепившись в попачканную рубашку Власова, процедил сквозь зубы Сеня. — Достойным Вали, примером для подражания, тем единственным, кто сможет подарить Вальке настоящее счастье на всю жизнь! Ты хоть раз замечал, как у него глаза светятся, когда он на тебя смотрит? Как он тебя любит…       Одним толчком Сеня отпустил друга и высвободился сам, не разрывая зрительного контакта. В глазах застыли гнев и горечь вперемешку. Останавливаться Сеня не собирался, готовый хоть кулаками вышибить из Власова всю дурь.       — Это бред какой-то! — то ли пытаясь убедить в этом самого себя, то ли Сашу, выронил Сеня с долей искреннего недоверия. — Пусть он трижды истинный, как ты мог так поступить? Да он же ещё подросток, совсем ребёнок!       — Да откуда тебе понять, каково это — встретить своего истинного? — теперь уже на Сеню накинулся Александр, едва не вбив его спиной в бочку, но выступающие края больно впились в Сенину поясницу. — Ты же даже и не любил никогда. Даже не по-настоящему, пусть самую малость! Ян мой истинный, и я не могу и не хочу от него…       — Саша! — вмешавшийся знакомый голос отрезвил и заставил бессознательно обернуться. Но их взгляды скрестились всего на мгновение, Ян смотрел не на Александра и выглядел обеспокоенным и… напуганным. Похоже, омега даже не заметил, что обратился к непосредственному начальнику не по имени-отчеству. Одновременно проследив траекторию, куда смотрел Ян, Саша и Сеня обнаружили в противоположном конце коридора у двери в энотеку окаменевшего от услышанного Артёма. Парень был бледен, но на этом признаки шокового состояния заканчивались. Уловив, что Валентин, занятый съёмками, больше за ним не наблюдает, а Саша исчез где-то в неизвестном направлении, Артём наконец оставил фотографа в покое и поспешил к тому, ради которого и навязался компанией в «Далла Косту» — к Яну. Но теперь видел, что зря торопился, лучше бы подождал.       — Я, наверное, что-то не то услышал, — губы Артёма тронула мгновенно угаснувшая улыбка, голос заметно дрогнул. Лица присутствующих, вопреки его ожиданиям, так и остались серьёзными. Казалось, никто даже не дышал, лишь бессильно уставившись на омегу. Сам воздух был тяжёлым и давил на виски. Слабая надежда растаяла, да и ни к чему было искать оправдания. Все предельно ясно. Его Ян — любовник его же отца. Это был обман. Не только очередной обман Саши, но и обман Яна, омеги, который был для него пределом совершенства, которому Артём имел глупость открыться. Все не так. Просто Ян сумел в их первую встречу подобрать к нему нужный ключик. Он даже другом-то Артёму никогда не был.       Поникнув головой и помрачнев сильнее грозовой тучи, Артём широким шагом проскочил мимо расцепившихся отца и Сени и, на ходу задев плечом Яна, скрылся за его спиной, так и не обронив больше ни слова.       — Александр Александрович, Вы же не оставите его так? — глянув Артёму вслед, упрекнул Клебек Сашу, так и не сдвинувшегося с места, чтобы догнать сына. Но поняв, что реакции со стороны родителя так и не дождётся, развернулся и сам кинулся догонять юного геймера, который стал ему так дорог за прошедшее время. Артём оказался первым и единственным другом Яна на Украине, и больше всего из-за этой проклятой истинности, которую Ян никогда не просил, он не хотел терять именно его. Сбежав по лестнице в следующий длинный и узкий коридор для хранения маленьких бочек, Ян пробежал вдоль, пытаясь поймать хоть край одежды друга взглядом, чтобы не упустить его в подвальном лабиринте «Далла Косты». — Артём!       Как и следовало ожидать, даже если омега его и услышал, он не ответил. Приостановившись на развилке, Ян наскоро осмотрел обе стороны и, не обнаружив сбежавшего Артёма, решил по наитию идти вправо, не зная, что не найдёт друга ни там, ни в обратной стороне. Заранее догадавшись, что Ян будет его преследовать, Артём забился между бочек, едва только оказался здесь. Бочки не особо скрывали от посторонних глаз, но, встревоженный, Ян все же пробежал мимо, не заметив усевшегося прямо на полу омегу в тени пузатой деревянной тары. Сжав собственные пальцы, Артём подавил в себе мимолётное желание показаться и объясниться с чехом, которого все равно любил. О чём говорил болезненный укол в сердце. Но пусть они и поговорят, что это изменит? Он истинный отца. Возможно, это правда, возможно, нет. В любом случае это имело огромное значение для Саши. Невысказанное слово альфы звенело в ушах Артёма подобно внезапному массовому колокольному звону — он не откажется от Яна. Забыв о папе, о них, его детях — не откажется.       До боли закусив губу, Артём подождал, пока шаги Яна стихнут и, выбравшись из своего укрытия, скоро оказался у выхода из подвала, а затем и у ворот, отгораживающих территорию «Далла Косты» от города.       Саша нашёл Яна на площадке возле цеха выдержки жмурящимся от солнца и не теряющим надежду найти Артёма. Власову потребовалось чуть больше времени, чтобы осознать, что произошло, что услышал Артём и что почувствовал. Это была его ошибка. Не нужно было говорить на такую тему в месте, где полно ушей, не нужно было говорить с Сеней. Он не хотел больше скрывать это от семьи, но и не желал, чтобы всё случилось вот так. Сейчас Ян был в растерянности, запыхавшийся, выискивающий взглядом прыткого шатена-омегу, с раскрасневшимися щеками, красивый и совсем ничего не видящий вокруг от одолевавшего его волнения. Суровым взглядом Саша прогнал увлёкшегося фотографа поодаль, самоотверженно щёлкающего своей камерой, чтобы сделать побольше снимков ценной и так понравившейся ему находки. Съёжившись и посчитав, что ему уже достаточно, бета шустро исчез, а Саша подошёл к своему истинному омеге. Заметив его приближение, Ян кинул на альфу короткий взгляд, словно решая, стоит ли накинуться на Сашу со скандалом или ему и без этого уже значительно досталось. На последней мысли голубые глаза задержались на рассечённой губе, а потом Ян отвернулся.       — Скорее всего, он уже на пути домой, — первым заговорил Александр и сорвался на горькую усмешку. — Теперь точно будет меня ненавидеть. Не ищи его, он не захочет разговаривать. Когда Артём злится, он либо бьёт, либо сбегает. Сбегает от тех, кого любит. Закроется в своей комнате, наверное, на неделю…       — Он же Ваш сын! Неужели Вы даже не попытаетесь? — с отчаянием в голосе обратился к Саше Ян.       — Ты пробовал ему звонить? — вместо ответа поинтересовался Власов.       — Пробовал, — тихо, вполголоса, произнёс Ян, понимая, к чему клонит альфа. — Он не отвечает.       — И не ответит. Артём всегда самостоятельно ищет выход из ситуации, так он доказывает себе, что он тоже альфа. Он придёт к тебе, только если сам захочет. Если простит… — только когда звук голоса Саши оборвался, Ян заметил, насколько уставшим он выглядит. Он разрывается между ним и семьёй, которую безумно любит. А что ему до Яна? Только истинность, с которой они оба не могут бороться. Всего лишь природное влечение, и никаких чувств. Точнее, никаких чувств у Саши, который давно и накрепко влюблён лишь в свою семью. А любовь Яна… может, пройдёт?       — Это правда, — вновь заговорил Саша, отвлекая от мыслей, и встретился взглядом с вопросительным Яна. — То, что я сказал Сене. Я больше не хочу отказываться от тебя. Истинности в самом деле невозможно сопротивляться, и я не думаю, что хочу этого. Но ты должен знать, что моя семья для меня все… Обычно в таких случаях говорят «если бы я мог вернуться в прошлое…». Ян, если бы со мной такое случилось, я бы прожил свою жизнь точно так же. Я не жалею, что взял в мужья Валю.       Все правильно. Наверное, Ян ожидал услышать от Саши что-то другое, но он должен был сказать именно это. Почему-то именно сейчас пришла мысль, что Марк чем-то похож на своего отца. Для него Ян всегда на первом месте и для него он делает всё, что в его силах. Ради того, чтобы доказать ему свою искреннюю любовь, что выбрал его на всю свою жизнь, он полон желания поставить Яну метку. И если бы Марк вдруг встретил своего истинного, он поступил бы так же, как Саша? Истинный, который, по красивым легендам, должен быть первым, будет довольствоваться вторым местом?       — Александр Александрович, рабочий день ещё не закончен, — Ян собирался сказать не это, но грудную клетку внезапно сдавило, не позволяя раскрыть чувства и сменив огонёк в глазах официальным тоном. — Если Вы позволите, я вернусь к себе.       Не дожидаясь разрешения, чех развернулся и зашагал в сторону дегустационного зала «Далла Косты». Он знал, у него есть Марк и совсем скоро он выйдет за него замуж. На Сашу Ян не оглядывался. Хотел, но с огромным усилием поборол в себе это желание, вцепившись в брачный узел на пальце, как за единственную соломинку спасения. А уже у самого дегустационного зала зазвенел мобильный, оповещая о входящем вызове, ответив на который, Ян услышал любимый и ставший слишком родным голос.       Сеня удобно расположился в кабинете владельца компании, полулёжа раскинувшись на одном офисном кресле и закинув ноги на другое, ожидая возвращения друга. Подумать было о чём. О собственной несдержанности, о чувствах Саши и своих, о Вале. Больше всего на свете Сидорову сейчас хотелось рассказать Валентину о Сашиной измене, но что это принесёт омеге, кроме боли и разочарования? Да и мог ли Сеня винить друга, когда сам вёл далеко не праведный образ жизни? Однако у Арсения была совсем другая ситуация. Он не был замужем и не имел своих детей. И не собирался.       Именно в таком положении и с такими мыслями застал его вернувшийся Александр. Оглядев бесцеремонно развалившееся перед ним бездвижное тело, Власов без зазрения совести скинул с кресла ноги друга, заставляя его принять нормальное сидячее положение и заметить себя. Сенька чуть ли не взлетел вместе с занятым им сидением и, найдя глазами начальника, затравленно уставился на его разбитую и уже обработанную губу.       — Сильно болит? — поинтересовался Сидоров не столько из-за интереса, сколько для того, чтобы хоть как-то начать разговор, более дружественно настроенный, чем был до этого.       — А ты посидел в углу, осознал свою вину и решил покаяться? — усмехнулся Александр, пройдя к своему директорскому креслу. Впрочем, беззлобно.       — Саныч, я всё равно не одобряю то, что ты сделал, — честно признался Сеня, — но ты прав, у меня никогда не было истинной пары и не мне тебя осуждать.       Хмыкнув, Саша опустился в свой директорский трон и вернулся к их невербальному противостоянию. Сеня больше не был настроен размахивать кулаками, но и примириться с тем, что рассказал ему Александр, тоже не мог. Никогда раньше Сидоров не лез в драку за омегу и тем более не покушался на Сашу.       — Я тоже переборщил, — мягко произнёс Саша, но в голосе его звенели какие-то настораживающие нотки. — Ты любил. И настолько безумно, что так и не смог найти себе омегу, способного заменить того единственного. Я не ошибся?       — Саш, давай не будем об этом, — поморщился, словно от пореза, Сеня.       — Нет, Сень, ты молчал об этом слишком долго! — угрожающе поднялся над столом Александр, тенью нависая над другом. В глазах появились огоньки, сообщившие Сидорову о том, что больше ему не отвертеться. — Что стало с твоим омегой? Где он?..       Власов осёкся на полуслове, когда Сеня опустил потемневшие глаза, избегая пересекаться взглядом с лучшим другом. Между бровями Саши мелькнула небольшая складка, глаза слегка расширились, а зрачки сузились, отказываясь верить. В груди кольнуло, а пальцы предательски задрожали. Не чувствуя ног, Саша был вынужден вновь опуститься в своё кресло. Мысли перемешались в кучу, но всё становилось на свои места, если допустить…       — Валя?! — не своим голосом произнёс Саша. Сидоров не ответил, не посмотрел на него, убеждая в обратном, и больше не осталось никаких сомнений. С усилием унимая непрошеную дрожь, Саша ненадолго отвёл от друга взгляд. Нужно взять себя в руки и смотреть на ситуацию трезво. Но ещё один вопрос не давал покоя. — И как долго?..       — С самого начала, — не стал больше скрывать Сеня, вскинув голову. — С первой встречи.       — Так какого ты молчал?! — в буквальном смысле зарычав, Власов вскочил с места, переворачивая по пути всё, что попадётся под руку, и вцепился в Сенину футболку, приподняв над стулом и встряхнув. — Почему не сказал тогда, не боролся?..       Ответ пришёл сам собой. В памяти всплыли недавние слова Сидорова — он всегда считал Сашу более достойным, чем он. Власов не знал, к чему он в данный момент склонялся больше: к раздражению из-за того, что Сеня ставил его выше себя и ничего не сделал в нужный момент, или к охватившему его чувству собственности, осознанию, что в какой-то момент Валя может стать не его. Что его мог увести у него собственный же друг. И такое возможно, потому что у Вали нет Сашиной метки. Саша никогда и не думал о ней. Но недавно, с Яном, он едва подавил в себе желание оставить на юном теле свой укус.       — Я же говорил, он любит тебя, — жёстко сказал Арсений, возвращая Сашу к их разговору, и отцепил его руки от своей уже и без того изрядно помятой футболки. — Всегда любил и видел только тебя. Другие альфы для него не более чем редкие клиенты в его оранжерее. У меня даже шанса против тебя не было. И ты всегда был мне лучшим другом. Я не такой, как ты, я думал, что переживу это, забуду, в конце концов, я не истинный Вале.       — Потому стал пропускать через свою постель всевозможных омег, которые только попадались тебе на глаза? Это был твой выход?       Вопрос был бессмысленным. Они оба знали ответ. Но Валя был и оставался Сашиным мужем, и любой альфа, каким близким он бы ни был, оставался для него соперником. А Сенька, с его длинными кудряшками и безалаберным стилем в одежде, особенно не вязался с изящным и грациозным Валей. Александр даже в воображении их рядом поставить не мог.       — Я не оставлю Валю, — Саша не думал, говорил наверняка. — Он мой муж, и я не позволю тебе даже близко к нему подойти.       Сеня изогнул бровь, собравшись что-то возразить, но вовремя прикусил язык, когда в кабинет ворвался сияющий полярной звездой Валентин и прямиком ринулся к мужу.       — Саша, теперь это лицо сделает твою компанию… Саша, шо с тобой? — заметив свежую ранку на губе альфы, тут же обеспокоился муж и бережно, чтобы не причинить боли, взял его подбородок в свои пальцы и тронул повреждённое место. Оба альфы перекинулись взглядами. Сеня мог бы рассказать Валентину прямо сейчас и не дать Саше объяснить ситуацию самому, и Власов отчасти ждал такого шага со стороны друга после истории с Грицко. Но Сеня, упустив основную часть, лишь признался:       — Это я его ударил.       — Случайно, — поспешно добавил Саша, заметив нарастающее возмущение во взгляде обернувшегося на Сеню мужа. — Я хотел зайти, а он выйти. Вот и… дверью попал.       Поначалу Валя наморщил лоб, усомнившийся в таком маловероятном варианте, но скоро просветлел, то ли поверив, то ли решив отложить тему о целостности и сохранности мужа на более подходящее время, и с готовностью плюхнулся на соблазнительные колени мужа. Хотелось поскорее поделиться результатами съёмок и на пару с руководством винодельческой компании попредвкушать магнитную тягу будущего рекламного ролика. О Яне и всплывших чувствах Сени больше не говорили. Но выражением лица Арсений предупреждал, что если Саша продолжит скрывать от Вали истинность с чехом, он расскажет омеге сам.       Максим остановился у бордюра, огораживающего памятник Нахимову на одноимённой площади, рядом со светловолосым юнцом, удобно усевшимся на заборчике и увлечённо тыкающем пальцами в кнопки своего мобильного телефона. Присев позади, Максим заглянул через плечо парня, уже заранее зная, что там увидит, и тихонько хмыкнул, не ошибившись. Терпеливо подождал, пока светловолосый альфа закончит строчить сообщение и заметит его присутствие. Затем ответил на его слегка удивлённый взгляд чуть небрежным.       — Не отвечает? — весело щурясь на разыгравшемся солнце, поинтересовался Грицко.       — Нет, — раздосадованно опустил телефон светловолосый, сам не зная, почему решил заговорить с неизвестным ему человеком. Может, его тон располагал, а может, просто хотелось высказаться.       — Мне тоже, — поделился Максим, но, в отличие от собеседника, расстроен не был. — Думает, что сможет со мной справиться, и я отпущу то, что уже принадлежит мне. Наивно, да?       Собеседник нахмурился, не понимая, к чему тот клонит. Но Максим и не ждал от него поддержки. Он вёл игру, в которой заранее был определён победитель. Он ещё раз бросил взгляд на равнодушно помалкивающий телефон светловолосого, затем окинул его рабочую форму. На первый взгляд, парню было не больше пятнадцати — семнадцати, но он уже тратил часть своей жизни в обмен на жалкие бумажки денежного эквивалента, которые выделяло ему государство. Да что там государство? Скорее всего, парень даже не был оформлен по трудовому кодексу.       — Ты слышал об он-лайн играх? — внезапно спросил Максим. — Каждый второй ребёнок сейчас помешан на них. Выглядит как лучший способ найти себе друзей и единомышленников, не открывая оппоненту своего лица. Уходят все страхи и неуверенность. Можно даже замуж выйти. Вроде бы все хорошо, но появляется какая-то зависимость. Тебе надоедает, и ты хочешь увидеть его вживую, дотронуться, ощутить тепло, но он недоступен, и вместо бархатистой кожи ощущаешь под пальцами холодное стекло монитора.       — Что ты хочешь сказать? — не сдержавшись, перебил светловолосый альфа.       — Он будет моим, — перестав кружить вокруг да около, напрямую сказал Максим. — Пусть хоть весь мир придётся перевернуть вверх дном. Однажды он больше не сможет молчать и ему придётся ответить.       Кивком головы указав на телефон в руке собеседника, Грицко-младший поднялся и, оставив юнца в недоумении, шагнул в сторону своей машины, но на секунду остановился и обернулся.       — Кстати, меня Максим зовут. — Ответа Грицко ждать не стал. Он был ему и не нужен. Может быть, он и этот альфа ещё увидятся, и это будет весело.       — Ян! — Марк едва не задохнулся сорвавшимся с губ именем и вскочил омеге навстречу. Несколько часов назад он позвонил чеху и был удивлён, когда Клебек попросил его где-нибудь встретиться. Не упуская своего шанса, Марк назначил встречу в лучшем ресторане города и заказал Яну такси, чтобы не вздумал добираться на автобусе. На столе помимо меню лежал журнал со свадебными костюмами, которые Марк собирался подобрать вместе с любимым, а потом предложить ему остаться на ночь в их квартире. Схватив подошедшего омегу за руку, Марк прильнул к его губам, по которым жутко соскучился за это время. Радость от встречи захлёстывала и мешала дышать, потому альфа не заметил, как неохотно разжались губы чеха в ответ и как быстро он отстранился. Власов помог сесть за стол Яну и сам сел напротив.       — Я заказал нам шампанского, — сообщил Власов, пододвигая к чеху его меню, но отвлёкся на раскрытый перед ним журнал. — Я тут полистал кое-что, пока ждал тебя. Смотри, по-моему, этот костюм будет тебе очень к лицу.       Марк развернул журнал к чеху, но Ян даже не взглянул на страницы, не отрывая глаз от любимого лица. Он шёл сюда увидеть его, понять, как соскучился, и загореться предстоящей свадьбой, почувствовать, как недоставало ему Марка, как он хочет быть с ним. Но ничего этого не было. Он соскучился по Марку, очень соскучился, но все его нутро кричало о том, что это не его альфа, с ужасом откидывало мысль о свадьбе, давило болью от того, что он не в силах что-либо сделать, что-то изменить. Это стало насилием, которое необходимо было остановить. Пусть против воли трезвого рассудка Яна. Пусть Марк потом возненавидит его и никогда не захочет видеть, душа и сердце не позволяли ему поступить иначе, сдавливая горло невидимыми руками, сковывая призрачными цепями. Оглушая, отравляя, околдовывая. Истинность его не отпустит. Никогда. Такова воля природы. Так сильно ему нужен был Саша. Все без него становилось пустым и неважным.       — Марк, — имя далось ему с трудом, узел, подаренный альфой напротив легко соскользнул с пальца, и, не чувствуя себя, Ян опустил кольцо на журнал, перед застывшим человеком, которого беспредельно любил, но рядом с которым быть не мог, как бы сильно этого ни хотел. — Я не могу выйти за тебя.       Простая фраза эхом разлетелась по сознанию и остаточным звоном застучала где-то в затылке. Смысл не желал доходить до альфы или он сам не хотел верить в услышанное. Как в кошмарном сне Марк видел потянувшегося к нему вставшего из-за стола Яна, как под действием наркотика ощутил тугой и тяжёлый поцелуй в губы, будто издалека услышал расплывающийся сожалеющий голос.       — Я так люблю тебя. Если сможешь, прости меня…       — Почему?! — когда оглушающий звон прошёл, рванул с места Марк, желая схватить запястье уходящего омеги, но знакомая рука растаяла в ладони подобно фантому. Почти все, кто был в зале и до кого донёсся срывающийся на рык голос Марка, обернулись. Яна в ресторане уже не было. И его недавнее здесь присутствие подтверждал лишь оставшийся на глянцевых страницах свадебного журнала узел.       Тяготимый омерзительно-липким чувством в душе, Ян в алом свете заката брёл домой, не сев на автобус, не видя перед собой дороги. Он не знал, что на душе бывает так паршиво. Хотелось вернуться в беззаботные дни детства, проведённые рядом с дядей, хотелось, бросив все, вернуться к родителям в Россию, спрятаться в объятиях родителей и повторять, повторять, как он был неправ, покидая их и настаивая на самостоятельной жизни. Ян не понимал, что с ним стало. Куда делся тот оптимистичный и яркий омега, что помогал ему всё это время справляться с любыми трудностями. А были ли они, эти трудности? Может, всё это время Ян жил, получая всё, что захочет, и не видел тех ударов жизни, что стойко выдерживают другие? Потому что им некуда деваться. Они не хотят быть сломленными, как и он сам. Они хотят продолжать жить и добиваться своего, несмотря на неудачи. Люди встречаются и расходятся, находят и теряют друг друга изо дня в день. Что в этом может быть необычного? Что важного в этом для Яна?       Просто Власовы стали для него его жизнью.       Скрываясь от внезапно охватившего его холода в конце лета, Ян шагнул в какую-то дверь, подхваченный острыми нитями впивающейся в вены музыкой. Получив на входе флюоресцентную печать на запястье, слился с плотной толпой, массовой волной утопающей в клубных огнях, дыме и звуках пластинки ди-джея. Ритмы оживляли и открывали второе дыхание. Раньше он часто пропадал в подобных заведениях с друзьями, с людьми, которые были ему дороги, но которых он с лёгкостью отпускал, если их дороги расходились. Удары заглушали и притупляли боль, разливающуюся по всему телу. Движения сами ловили музыку, закрытые глаза позволяли забыться.       Максим всегда верил в удачу, но не думал, что везение может прийти дважды за день. Случайно зацепившись взглядом за мелированную макушку на танцевальной площадке внизу, альфа узнал в омеге жениха самого Марка Власова, того самого, который запомнился ему по литовской песне на теплоходе Власовых. Потянув через соломинку коктейль «Голубая лагуна», Грицко понаблюдал за Яном с минуту, затем, вздёрнув кончик губы наверх, скрылся в толпе, спускаясь вниз и пробираясь к барной стойке. Он уже знал, кто скрасит ему одиночество этой ночи.       Перед глазами что-то мелькнуло, и, почувствовав к своей персоне постороннее пристальное внимание, Ян остановился и наткнулся на «Клубничный Дайкири» перед собой, а затем нашёл и приветственно улыбнувшегося ему угощавшего альфу.       — Привет. Тебе не кажется, что мы знакомы?