Бросай вызов всем!

Song: Bebe — Siempre Me Quedara

      Глубокая клубная музыка, казалось, сотрясала стены. И не только. Максим Грицко частенько посещал сию сомнительную обитель в поисках симпатичной игрушки себе на ночь, но никогда ещё не задерживался в этом пропитанном зачатками сладострастия и пороков месте так надолго. К барной стойке он и попавшийся в его руки Ян переместились почти сразу, чешский омега старшего сына Власовых казался таким легкодоступным, и Макс предвкушал, как уже через полчаса они окажутся у него на квартире, где альфа планировал ночь бесшабашного удовольствия только для них двоих. Но Ян упрямо отмахнулся от его попытки вывести его из клуба и усадить к себе в машину даже после третьей порции коктейля, хотя состояние алкогольного опьянения, когда с оппонентом уже можно делать всё, что душе угодно, было налицо.       — Что… что это за уро… урожай? — отхлебнув четвёртую порцию без помощи соломинки, в который раз поморщился Ян. Язык заплетался, и взгляд он безуспешно пытался сфокусировать на более трезвом собеседнике. — В тот год был ядерный взрыв завода по переработке отходов?       — Год? — устало повторил Максим, который слушал недовольства по поводу коктейлей Яна уже второй час. — Вообще-то поставка была сегодня утром.       — Тут спирт и красители… Это вредно… особенно для них, — пропуская слова Максима мимо ушей, Ян вытянул длинный палец в сторону компании омег, одиноко пританцовывающих в ожидании своего альфы. Или хотя бы беты. — Ты хотя бы понимаешь разницу между вином и этой штукой?       — Пожалуй, тебе хватит, — Максим ловко изъял из рук Яна Дайкири и отставил в сторону, потянул упирающегося чеха за собой. — Пойдём, тебе нужно подышать. Это место уже давит…       — Я никуда не пойду! — Ян хотел оттолкнуть Максима за плечо, но промахнулся и попал по щеке. Упрямо опустил руки на барную стойку, а на них голову. — Здесь полно людей, и они меня отвлекают.       — Поверь, я тоже сумею тебя отвлечь, — Грицко, натянув на лицо обольстительную улыбку, провёл пальцами по предплечью Яна, едва касаясь. Чех скосил на него затуманенный взгляд. Этот жест был ему знаком, и, несмотря на то, что в крови буйствовала значительная часть алкоголя, определить цель Максима Грицко Ян сумел безошибочно.       — Ты знаешь, ч-то значит вино для вино… градаря? — вернулся к любимой теме Клебек, с удовольствием подмечая, как действует сидящему рядом альфе на нервы. — Каждая ягодка, впитывающая и тая-щ-щая в себе лучи украинского солнца — его семья. Вино-ногра… дари очень преданы своему делу и сотворяют настоящее чудо — нектар богов…       Максим раздражённо закатил глаза. Никогда ещё ему не попадались столь нудные омеги. Обычно легкодоступным хватало одного бокала коктейля, или разжигали ещё больший интерес те, которые пытались сопротивляться, но в конце концов все равно оказывались под Максом. Этот же и не думал склоняться в какую-либо сторону, хотя Максим отчётливо чувствовал приближение течки. На немеченного красивого омегу уже кидали взгляды проходящие мимо альфы, но встать на путь соблазнения не решались — их пока отпугивало присутствие Макса. Но долго это не продлится даже для самого Максима. Ещё пара часов, и он завалит иностранца прямо здесь, на этой самой барной стойке.       — А знаешь, — Максим чуть отшатнулся, когда Ян вторично протянул к нему руку, но в этот раз обошлось, омега обнял его, как старого приятеля, и усиленно засопел. — Вот смотр-рю я на тебя… хорош-ший ты парень! Можешь за меня заплатить.       Оттолкнувшись от ошалевшего Грицко, который и так думал, что угощает свой будущий секс, Ян спустился с высокого стула, опасно покачнувшись. И удержался на ногах только благодаря отличной машинальной реакции Максима, вовремя поймавшего его за руку. Обернувшись на пятках, Ян уставился в лицо своего спасителя, уронив другую руку ему на плечо.       — Ты куда? — пальцы альфы чуть сжались вокруг предплечья омеги, упускать добычу Максим не собирался, особенно так дорого ему обошедшуюся, особенно Власова.       — В туалет, — щедро опалил его пропитанным алкоголем дыханием Ян. — Хочешь посторожить?       Сторожить Максим не хотел, но для страховки постоять за дверью стоило. Блондин мог заснуть в кабинке или попасться в руки другому охочему альфе, который неизвестно куда его поведёт. А такой бриллиант всё-таки стоило брать в соответствующих условиях. Проводив Клебека до желанного места, Максим остался снаружи, бросил взгляд на время на дисплее своего модного сотового. Играть с Артёмом было интереснее, Грицко даже позаботился о том, чтобы ему достали номер телефона будущего мужа. Но темперамент мальчишки заставлял действовать осторожно и разумно использовать имеющуюся у него информацию. А заполучить омегу его старшего брата стало уже делом принципа. Глубоко вздохнув, Максим откинулся затылком и лопатками на стену и принялся терпеливо ждать возвращения своей пьяной жертвы.       Оказавшись в туалете наедине с собой, Ян сразу же помрачнел, позволив переполняющим душу эмоциям выползти наружу, как просочившемуся сквозь марлю творогу. Он медленно сполз на пол и на секунду закрыл глаза. Уже слишком поздно, и дядя Томаш вот-вот начнёт его искать с собаками, ещё и выговор сделает, если увидит в таком состоянии. Но душа нестерпимо болела, и эту боль хотелось заглушить. Он потерял Марка, Артёма, когда узнают Валентин и Денис, они тоже его возненавидят. Саше он и вовсе не нужен. Почему ему так важна именно эта семья? Только потому что такой близкий и такой недоступный Александр Александрович его истинный? Не только. Потому что он помнил насупленное, переполненное недоверием лицо Артёма в их первую встречу. Помнил игру «Змейку», которой он хвастал. Помнил его первую улыбку и тёплый оттаявший взгляд в его сторону. Их бой подушками в гостиной дома Власовых. Первый телефонный звонок Артёма, стащившего номер у старшего брата, и как он ловко выкрутился. Их поход на Мекензиевы Горы и их случайное уединение в палатке. Податливое тело Артёма… Это было так недавно, но казалось, столько времени прошло. Ян не хотел мириться с тем, что может больше никогда не увидеть проказного омегу, помешанного на компьютерных играх. Пусть Александр Александрович говорил, что Артём не ответит ему, что позвонит только, когда сам простит, Ян неотступно набирал его номер и слушал долгие безответные гудки в динамике телефона. Надежда неумолимо угасала уже через десять минут и, практически смирившись, Ян отнял трубку от уха и хотел надавить на кнопку со значком красной трубки, но неожиданно услышал тихий щелчок, и гудки сменились насторожённой тишиной. Подхватившись, Ян молниеносно вернул трубку к уху и почти выкрикнул:       — Артём!.. — омега не ответил, но Ян был уверен, он слышал его дыхание. Артём не решался заговорить, но давал шанс высказаться Яну, и Ян не стал его упускать. — Артём… это сложно объяснить, но… это так. Мне нужен твой отец. И я ничего не могу с этим поделать… он мой истинный… Я знаю, что не имею на него никаких прав, и… мы никогда не будем вместе. Просто прости его… он ни на минуту не забывает о вас. Он вас так любит, что даже природа не в силах с ним справиться… — какое-то время они оба молчали, словно слушая сердца друг друга. Ян набирался сил, чтобы вновь заговорить и удержать твёрдым голос, Артём не торопился сбрасывать. Ужасно хотелось оказаться рядом с ним и протянуть руку, обнять и взъерошить его шоколадные волосы. Но Артём был слишком далеко. И вряд ли бы позволил к себе прикоснуться ещё раз. — Артём… — голос всё-таки сорвался, и пришлось приглушить его до полушёпота. — Мне не нужна была эта истинность… но теперь я не могу отказаться от неё… я люблю его. И вас.       Ждать было больше нечего. Ян убрал телефон от уха и, скосив на него глаза, сбросил вызов в тот момент, когда Артём, не выдержав, схватил свой мобильный, который включил на громкую связь и положил перед собой.       — Ян! — омеге ответили короткие равнодушные гудки. Ян его уже не слышал. Поджав губы, Артём опустил телефон. Он ещё не готов был перезвонить ему, но смирение друга просто выводило его из себя. Жутко хотелось сказать ему, что он болван. Ведь даже Hell, который Артёма в жизни в глаза не видел, сначала добился его расположения, и сейчас непреклонно продолжал настаивать на их близком общении, постоянно выискивая Артёма в сети всевозможными путями.       Переодевшись в ночные лёгкие штаны, Валентин собрал брошенную одежду мужа и по обыкновению заботливо натянул на вешалку, чтобы убрать в шкаф. Нос уловил вклинившиеся в родной запах уже знакомые нотки, отчего Валя чуть сдвинул брови, осторожно вдохнув аромат от рубашки Саши. Обернувшись к вышедшему из ванной мужу, омега улыбнулся и с хитринкой в глазах заметил:       — От тебя все чаще пахнет Яном. Словно у тебя появился четвёртый сын. Как он справляется?       На секунду Саша замер, как вкопанный, то ли что-то вдруг вспомнив, то ли подбирая слова. Впрочем, ответа Валентин и не ждал. Отвернулся и повесил рубашку в шкаф, затем вернулся к кровати и откинул покрывало, приготовив себе книжку по растениеводству. Скоро нужно будет готовить оранжерею к зиме, и Валя не ленился в очередной раз освежить память. К тому же нужно было выучить благоприятные условия для его будущего Трупного цветка, который Саша ему подарит на Новый год. Что сам Саша об этом ещё не знает, было уже вторым делом и обыкновенной мелочью.       — Валь, мне надо тебе кое-что сказать… — подойдя ближе к омеге, Саша хотел взять его за руку, но порыв прервало жужжание мобильника на прикроватной тумбочке. Саша недоуменно взглянул на Валентина, будто это ему решили позвонить любители флоры так поздно. Звонил Сашин телефон, и, опять отложив разговор, он взял разрывающийся от вибрации гаджет и взглянул на дисплей. Очередным сюрпризом стало то, что звонил Ян. Сегодня он сам ушёл с работы, не стал ждать Сашу, не зашёл к нему и даже не попрощался. Валя долго терроризировал его на тему, почему Ян уезжает на автобусе, а не на машине вместе с ним, тем более что жил Ян на соседней улице. Ответить Саше было нечего, разве что опять врать, чего очень не хотелось.       — Да? — ответил на звонок Саша, читая в глазах Вали безмолвный вопрос и ожидание.       — Ал… е… сан Саныч… — с трудом ответили ему из трубки. Ян был пьян до невозможности, и почему-то Саша был уверен, что он не бутылки в подвале компании опустошал последние часы. — С-саша… я поздно, но… мне нужно хотя бы сказать… ты идиот! Нельзя избежать истинности… я люблю тебя. Я не могу без тебя.       — Где ты? — злость захлестнула мощной волной и стальными когтями вцепилась в горло. Что Ян сейчас не дома, Саша догадался сам. Того, что он может попасться на глаза не самым лучшим альфам, Власов боялся и старался не допускать мысли, наскоро засобиравшись ехать хоть на край света, лишь бы найти бестолкового чеха и пусть даже силой притащить домой.       — Я… в «Аб… солюте»… Отдыха-аю… — Клебек сурово замолчал. Из трубки донёсся глухой грохот, напоминающий стук в дверь.       — Саш, та кого там чертяка принёс? — возмутился Валентин, не желая отпускать мужа в ночь неизвестно куда.       — Никуда не уходи, — строго бросил в трубку Александр и, отключившись, поспешил к машине, забыв поцеловать остолбеневшего Валентина. — Это по работе.       Так поздно и так внезапно Саша срывался из дома впервые, и Валю это тревожило. С его семьёй что-то происходило: Марк не пришёл домой, сказав, что останется на квартире, Артём не выходил из своей комнаты, теперь Саша сорвался, ничего не объяснив. Даже Сеня выглядел сегодня каким-то бледным и неестественным. В то, что звонили по работе, Валентин не верил. Никогда работа не была для Саши важнее родных и любимых людей. Значит, за звонком крылось что-то другое. В груди неприятно заныло. Почему-то Вале не хотелось знать, что за ним таилось, и не хотел связывать с тем, о чём пытался рассказать ему муж.       Выколупав, наконец, проблемного омегу из туалета, Максим закинул его руку себе на плечи и, едва пробившись через плотную толпу, почти выволок из клуба. Ночной воздух ударил в голову сладким опьяняющим ароматом. Приятная тишина обласкала нежностью продажного беты. Да, пару раз Максим даже таким не брезговал, но сейчас у него в объятиях находился самый лакомый кусочек, запах приближающейся течки уже наркотиком ударял в голову и, поощряя себя маленьким бонусом, Грицко прижал Яна к стене клуба, не особо заботясь о её чистоте, и впился губами в его шею, прижимаясь языком. Сморщившись от отвращения, Ян упёрся ладонями в плечи оппонента, пытаясь оттолкнуть. Но сил не было. Мир вращался перед глазами в бешеном круговороте. В голове поселился мерзкий звон. Ноги не держали. Оторвавшись от шёлковой кожи сам, Максим потянул Яна за собой, сгорая от нещадного желания.       — Пойдём. У меня машина за углом.       — Я не пойду с тобой никуда! — упираясь, отрезал Ян. — Если ты в вине не раз-збираешься, то и машина у тебя — советская скрипящая «копейка»!       — Хватит сопротивляться, птенчик, — сверкая голодной жаждой в глазах, прижал к себе Яна Максим, готовый тащить его хоть волоком, лишь бы дать свободу тому, что неумолимо рвалось из штанов. — Мы оба этого хотим. Я умею доставлять удовольствие.       — Тогда доставь: если ты исчезнешь, у меня прямо оргазм будет, — каким-то чудом чеху удалось вывернуться из цепких рук и сделать самостоятельный шаг, но Максим тут же поймал его. Пожалуй, первым делом нужно будет отправить чеха в душ, чтобы хоть немного пришёл в себя. Если они вообще до квартиры доберутся. В машине будет куда пикантней.       Но планам Грицко-младшего не суждено было сбыться. Успев снова закинуть руку Яна к себе на плечи, он заметил перед собой в свете уличного фонаря источающего гнев Власова. По альфе было видно, что чех принадлежит только ему и ни один сопляк в лице Максима Грицко не смеет касаться его даже пальцем. Но оставалось безответной загадкой, почему перед ними стоял Александр Александрович, а не будущий муж Яна — Марк?       Отрицать что-либо было бесполезно. Саша терпеливо ждал, когда ему передадут его омегу, и пока добровольно отпускал Максима. Этих двоих связывало гораздо большее, чем отношения тестя и зятя. И стоило догадаться, что, улучив свободную минутку, Ян обязательно позвонит тому, кому доверяет. Губы Максима тронула усмешка. Примерный семьянин Власов оказался не таким уж примерным, что не могло не радовать и выливалось в полезный козырь как Максиму, так и его отцу.       — Вы, Власовы, под счастливой звездой родились, — бросил Яну Грицко, отпуская омегу. Это всего лишь проигранный бой. От Артёма он не отступится, и Александр Александрович сам протянул ему сына на блюдечке с голубой каёмочкой. Проходя мимо Власова, Макс бросил на него азартный мимолётный взгляд. Александр Власов был не только мягким и порядочным, но ещё сильным и волевым альфой. Теперь Максим это видел и понимал, почему отец так на нём помешан. Жаль, ночь придётся подарить старому доброму «продажному бете».       Оставшись без опоры, Ян прислонился к стене клуба, слушая приближающиеся шаги Саши. Внезапно стало спокойно, словно опасность обошла его стороной, в душе воцарило умиротворение. Лицо покрылось румянцем от выпитого, но в голове уже не звенело, и дышать стало гораздо свободнее. Саша остановился напротив, родной запах ударил по обонятельным рецепторам, сковывая сладостной истомой и защекотав внизу живота.       — Ты понимаешь, что с тобой бы стало, если бы я не приехал? — голос был строгим, как и сам Саша сейчас. В этот момент он напоминал Яну отца. И омега был искренне рад, что Саша таковым ему не приходился.       Он все понимал. Понимал так же ясно, как и то, что его постепенно захлёстывала ежемесячная реакция организма омеги, с которой последнему на улице лучше не показываться. И сыворотки под рукой не было. Ян не носил её с собой, всегда зная, когда начнётся его течка, и вовремя закрываясь от окружающего мира. Дышать опять становилось труднее, особенно рядом с Сашей. Губы безвольно приоткрылись, глаза застилала новая пелена. Пелена, с которой можно было бороться только одним способом.       — Хорошо, что ты позвонил, — смягчившись и не дождавшись ответа, выдохнул Александр. Приблизившись, он потянул Яна на себя, чтобы подобно Максиму закинуть его руку себе на плечи. — Идём.       — Не надо!.. — выскользнул из объятий Ян, вжимаясь обратно в стену. Его начинало мелко трясти, жар поднимался снизу, а сильный, невероятно въедливый запах Саши провоцировал, ускоряя приближение течки. Весь воздух, все вокруг пропиталось опьяняющим ароматом, выбивающим из головы все лишние мысли. Страсть была сильнее, если не сделать инъекцию, Ян не сможет с ней бороться.       — Если не пойдёшь сам, я тебя понесу, — безоговорочно отрезал Александр и, не дожидаясь решения самого Яна, нагнулся и, подхватив его за талию, закинул к себе на плечо, чувствуя исходящий от него запах какой-то адской смеси из клубники, неясной отравы и чего-то нежно-лёгкого, манящего, словно роскошные дорогие духи. — Господи, что ты пил?       — Сан Саныч! — болтаясь вниз головой за широкой спиной Власова, возмущённо захлебнулся Ян. — Саша, отпусти! Поставь откуда взял, я никуда на твоём плече не поеду!       Причитания Александр не слушал, слабые удары по спине кулаками почти не ощущал, но от неофициального обращения к нему Яна чувствовал приятное тепло, согревающее нутро. Так звучало лучше, чем длинное «Александр Александрович» и словно сокращало между ними то невидимое давящее расстояние, позволяло вырваться из вакуума и сделать глоток спасительного воздуха. И нежный запах, исходивший от Яна, постепенно усиливался, вытесняя другие, разгоняя кровь и будто вливая в Сашу какую-то силу. До машины остались два шага, когда Ян вдруг замолчал, а следом Власов почувствовал, как под ремень его штанов и под резинку трусов скользнули горячие руки, а затем, вконец обнаглев, моментально сжали то, до чего дорвались — обе ягодицы.       — Теплышко, — с умилением обронила первая половина Яна за спиной и издала разочарованный стон, когда, открыв дверь своего Ford’а, Саша сгрузил омегу на заднее сидение. Под весом уцепившегося за последнее Яна Власов неуклюже навалился сверху, успев упереться руками в последний момент, и встретился взглядом с удивительными голубыми глазами чеха. Казалось, он сильно преобразился, и Саша никогда не рассматривал его вот так, не торопясь, не волнуясь ни о чём, под чистым звёздным небом. Глаза омеги стали ярче, затягивая в свой удивительный мир, Саша видел в них своё отражение, согреваемое чем-то волшебным, насыщенным, единственным и желанным. Аромат нежных цветов и лёгкого бриза, словно тропический и такой манящий вступил в свою полную силу, пробуждая в Саше осознание, в какую ловушку он добровольно угодил и в которой хочет остаться навсегда — у Яна началась течка. Как заколдованный, Саша опустился к Яну и соединился с ним в томительном долгом поцелуе, пробуя мягкие губы, неторопливо обходя свои владения языком, переплетаясь с языком Яна. Ощущая, как Ян сладко подрагивает от истомы, Саша провёл раскрытой ладонью по его скуле, задевая серёжку-гвоздик в ухе, выпустив губы омеги, скользнул губами и языком по гладкой щеке, заметив, как подрагивают длинные чёрные ресницы. Ян задохнулся глотком воздуха, ударившим в голову превосходным выдержанным вином. Это было неописуемо. Ян чувствовал себя воскреснувшим, рухнувшим в ослепительную перину неба, в кристально чистую морскую гладь, он чувствовал себя настоящим, живым, полноценным.       Саша хотел Яна. Хотел сознательно и ничуть не страшился этого. Будто нечего было страшиться. Ян был его омегой и, сжимая его руку, хотелось кричать об этом на весь свет. На него хотелось смотреть вечно и соединяться с ним снова и снова. Прожить с ним жизнь, не оставлять даже в старости, когда его жизнь иссякнет… Но была ещё и реальность. Возвращаясь к которой, Саша не мог его даже коснуться, не мог делать то, чего так утопически хотел.       — Тебя нужно отвезти домой, — с разочарованием произнёс Александр. Альфа заставил себя оторваться от Яна и, закрыв за потускневшим вмиг омегой дверь, на негнущихся ногах дошёл до места водителя и сел за руль. Так будет правильнее. У Яна течка, и это очень опасно, даже рядом с ним, с Сашей. Чресла переполняло напряжение, и вести машину приходилось через боль, стараясь не дышать, не позволять себе думать об омеге на заднем сиденье. Но до ушей доносились тихие постанывания, лоб Яна покрылся испариной, глаза заволокло плохо сдерживаемой страстью. Яну было плохо. Саша знал это и старался удержать дрожь в руках. Так нервничал он в последний раз, когда вёз беременного Марком Валю в больницу. Тогда с Валиных губ так же срывались крики, как сейчас страстный шёпот Яна: «Саша…».       — Саш, остановись! — не в силах справиться с собой, Ян подался вперёд и запустил ладонь под ткань полурасстегнутой, одетой наспех рубашки.       — Потерпи немного, — сжав его ладонь одной рукой, попросил Саша, но Ян, кажется, его не услышал, обследуя губами шею альфы. Власов услышал только в ухо жаркое: «Остановись, уже поздно…». Терпеть самому не было сил, брюки нещадно давили, от удовольствия прикосновений Яна закрывались глаза, одежда мешала, и Саша с трудом соображал, что все ещё ведёт машину. Рука омеги скользнула вниз по торсу и легла на плотный бугор между ног альфы.       Нога резко вдавила педаль тормоза, так, что непристегнутый Ян пролетел между кресел вперёд, до полусмерти перепугав Сашу.       — Ян!.. — омега напал, не предупредив. Ловко развернувшись в узком пространстве, Ян оказался на коленях Власова и впился в него поцелуем. Пальцы уже умело расстёгивали пуговицы на рубашке, а пахом омега плотно прижимался к выступающему бугру Саши.       — Подожди, подожди! — торопливо остановил блондина Власов, и Ян послушно, ожидая очередной нотации на тему, что им нельзя переступать черту дозволенного, отстранился, посмотрев на истинного тяжёлым взглядом. Но вместо этого Саша поставил машину на ручник, выключив зажигание, и мягко сжал бок Яна, приобнимая. — Ты цел? Не ударился?       Ян покачал головой и, заметив, как потянулся к нему Александр, нагнулся к нему сам. Власов запустил пальцы в торчащие во все стороны светлые волосы, позволяя Яну сделать глубокий, но неторопливый поцелуй. Он не хотел спешить, он хотел почувствовать Яна полностью, запечатлеть эти ощущения в памяти, оставить их себе. Рубашка плавно соскользнула с мускулистых плеч, и Саша подался к своему омеге, не разрывая поцелуй и пробираясь ладонями под его одежду. Ему нравилось ощущать под пальцами горячую шёлковую кожу, изучать телосложение своего омеги, неосознанно находить места, вгоняющие чеха в экстаз. Стянув с худых, но крепких плеч жилетку, а следом и яркую футболку, Саша тронул языком выступающую ключицу, чтобы следом накрыть это же место губами, получив в награду тихий стон Яна. Ощущая, как под ладонями эротично перекатываются мышцы, Власов провёл руками вдоль спины омеги, кончиками пальцев касаясь позвоночника. Ян невольно выгнулся, вздрагивая от иголочек взорвавшегося внутри фейерверка. Гибкость извивающегося от удовольствия чеха сводила с ума, Ян запрокидывал голову, соблазняя открытой шеей, руками он постепенно разделался с ремнём Саши, затем с молнией на брюках. Запах страсти, наполнивший салон Ford’а, заводил. Власов быстро освободил приподнявшегося Яна от джинс, откинул назад, следом туда же полетели трусы, и, проведя по упругим ягодицам, сразу ощутил скользкую смазку у заветной дырочки. Это был только их танец. Они принадлежали друг другу, оставив остальное за пределами их мира. Откинув Яна на руль, надавившего спиной на истошно загудевший клаксон, Саша провёл кончиком языка от маленького уютного пупка до груди, накрыл сосок, позволяя Яну беззастенчиво прижимать голову к себе, путаясь пальцами в тёмных, седых у висков волосах.       Ждать больше не хотелось. Хотелось оказаться внутри желанного тела, соединиться с ним, ощутить тесноту вокруг своего члена. Нащупав рукой рычажок под сидением, Саша отодвинул кресло на максимум от руля, чтобы Яну стало удобнее. Пальцы другой руки осторожно вошли в уже готовое принять в себя его тело кольцо мышц, сразу задели бугорок простаты, отчего Ян невольно выгнулся, выронив сладострастный стон. Долго растягивать его Саша не стал, придвинул к себе ближе и опустил на свой член, медленно насаживая, думая только о безопасности Яна и его ощущениях. В животе сводило приятной судорогой. Ян начал движение первым. Облизнув губы и закусив, он насадился на Сашину плоть, не разрывая зрительного контакта. Покрывая поцелуями ребра и живот омеги, Александр прижимал его к себе одной рукой, второй поглаживая его набухший член. Всё было слишком неторопливо-томно, слишком хорошо, захлёстывая удовольствием обоих. Подняв глаза на Яна, Саша сжал его бедра и толкнулся сам. Сначала так же неторопливо, наблюдая за реакцией Яна, затем, почувствовав, как омега сжимается внутри, быстрее. Для удобства уперевшись ладонями в потолок, Ян заглушал шлепки их тел стонами, заводившими Сашу ещё сильнее. Запах Яна смешивался с лёгким оттенком, напоминавшим Саше о винах, которые он так любил. Они были едины. Им не нужны были слова, чтобы говорить друг с другом. Они говорили на языке тел.       Войдя в Яна до самого конца, он поймал его стон, слившись с ним в поцелуе, затем перевернул его на колени, опустив на соседнее кресло, привстал сзади. Ладонями Ян теперь упирался во вспотевшее стекло. А Саша с утопической страстью продолжал вколачиваться в чеха, испытывая то, что не испытывал никогда. Чувствуя пульсацию Яна, Власов резко вошёл в последний раз, бурно излившись внутри, ослепнув на мгновение от охватившего его невероятного оргазма, затопившего все тело, ожёгшего голову, волной прокатившегося по всему телу и выхватившего из всех чувств самое важное, самое необходимое — зубами Саша впился в изгиб между шеей и плечом Яна, прокусив кожу и ощутив на языке сладковатый привкус его крови.       Узел набух будто мгновенно, соединяя их ещё на какое-то время, добавляя удовольствия, пока альфа и его истинный омега, вспотевшие, переводили дыхание, приходили в себя.       Без Саши не спалось. Закутавшись в халат, Валентин заглянул в комнату Артёма, заметив в щели под дверью тусклый свет. Наверняка от компьютера. И Валентин убедился в своей правоте, толкнув дверь и откинувшись плечом на косяк. Его сын не спал, покручиваясь в компьютерном кресле и бессмысленно глядя в монитор. Там по обыкновению скакали сообщения в аське, на которые Артём не отвечал. Валя даже сомневался, что вообще читал.       — Не спишь? — задал он вопрос просто для того, чтобы хоть как-то начать разговор.       — А ты? — оторвавшись от монитора, взглянул на папу Артём. Посчитав это за приглашение, Валя прошёл в комнату и присел на край кровати Артемки, совсем рядом с ним.       — Не спится без отца, — честно признался Валентин. Артём на секунду напрягся, удивившись, что по логике Саши не было дома. И где он мог быть, в голову приходил только один вариант. Но папа выглядел слишком спокойным, чтобы думать о том же, о чём думал сейчас Артём.       — Он ушёл? — осторожно поинтересовался юный омега. — Ничего не сказал?       — Ему вдруг позвонили по работе, — ответил папа, не особо веря в произнесённые им слова. Артём знал, что это неправда, но расстраивать Валю не хотелось. И он понимал, что будет лучше, если Саша сам обо всём расскажет. Потому он всего лишь кивнул, ощущая себя полнейшим подонком, пусть и вынужденно, но прикусившим себе язык.       — Кто пишет? — с любопытством заглядывая за спину сына, поинтересовался Валентин. Артём обернулся и прочитал очередное воззвание к нему от старого интернет-друга, чтобы нерадивый омега ему отписался, хоть как-то, хотя бы для того, чтобы показать, что он живой.       — Hell, — хмыкнул Темка, — кто ж ещё?       — Стоко времени, а он неизменно с тобой, — тепло улыбнулся Валя, как он делал это всегда, но Артём чувствовал, как из-за отсутствия отца ему паршиво. — Ответил бы ты ему. Спокойной ночи, сынко.       Чмокнув ребёнка в щёку, Валентин поднялся и оставил Артёма наедине со своим другом, тихонько прикрыв за собой дверь. Артём, вновь повернувшись к экрану, прочитал от Hell’а следующее сообщение:       «Тем, не хочешь рассказать, что случилось? Ты уже который день молчишь. И я знаю, что ты меня читаешь».       Папа был прав. Они с Hell’ом дружили третий год, и таинственный друг неизменно волновался о нём, каждый раз так или иначе добивался от Артёма ответа, завоёвывал его снова и снова, всегда готов был выслушать и утешить в нужный момент. А увлёкшись Яном, Артём отказал ему во встрече в тот единственный раз, когда Hell сам захотел его увидеть. Придвинувшись к компьютерному столу, Артём опустил пальцы на клавиатуру. Сердце глухо и сильно стучало. Омега сейчас очень хотел, чтобы его друг согласился. Потому что больше не к кому было обратиться. И Hell ему был очень нужен.       «Я хочу тебе кое-что сказать».       Ненадолго аська замолчала. Видимо, кто-то по ту сторону сети не ожидал, что Артём себя проявит. А за три года они даже фотографиями не обменялись, не знали настоящих имён друг друга. Hell не догадывался, что «Тема», как он называл омегу, не только сокращение от имени его персонажа Тёмного Властелина, но и его реальное имя.       «Что?» — пришло в ответ. Обычно Hell был более многословен, но сейчас, наверное, боялся спугнуть уверенность Артёма.       «Не в сети, — быстро набрал геймер. — Знаю, для тебя это проблематично, но я хочу тебя увидеть».       Основной причиной, по которой Hell всегда отказывался встретиться с ним, было его далёкое место жительства от Севастополя. И отсутствие любого выходного он объяснял полным отсутствием свободного времени. В ожидании ответа Артём даже дышать перестал, понимая, что он свой шанс уже упустил и интернет-муж ему сейчас откажет.       «Как насчёт завтра на площади Нахимова?» — внезапно пришёл ответ, и внутри Артёма все встрепенулось, будто сердце забилось вдвое быстрее, кровь побежала вдвое быстрее.       «Ты же не успеешь…» — заторопился набрать сообщение Артём.       «И не знаешь, где это».       «Или знаешь? Откуда?..»       Вместе со смеющимся смайликом в небольшом окошке замигало сообщение:       «Может, я немного ближе, чем ты думаешь?»       «Я сейчас пришлю свою фотку!» — сбиваясь, Артём торопливо защёлкал по виртуальным кнопкам, выискивая в свалке памяти своего компа именно сейчас потерявшуюся злокозненную папку с фотографиями.       «Не надо, — ответил Hell. — Я сам найду тебя».       «Ты даже не знаешь, в чём я буду», — сообщение до собеседника уже не дошло, Hell оказался офф-лайн. Специально отключился? Откинувшись на спинку кресла, Артём ощущал, как по венам разбегается волнение. Завтра. Уже скоро. И ещё так долго. Остатки сна как рукой сняло. В голове крутилась куча вопросов. Как выглядит Hell? Как его зовут? Он старше или младше? Альфа или омега? Или вообще бета? Как он найдёт Артёма? Может ли быть так, что каким-то образом он видел Артёма раньше? Hell ведь много о нём знал. То, что он омега, что любит, а что нет, как ведёт себя в той или иной ситуации… Может, Hell просто наблюдательный, а, может, он всё это время действительно был рядом. Второе почему-то пугало Артёма. Друзей в жизни, кроме Яна, у него не было. А остальные его слишком ненавидели, чтобы оказаться Hell’ом. Все, кроме Максима…       Утром, получив сообщение о том, что Hell будет ждать его у памятника с девяти утра, Артём стартанул из дома, даже не позавтракав и чуть не сбив с ног выругавшегося на него Марка. Он уже опаздывал и боялся, что Hell его просто не дождётся, решив, что омега передумал. Как назло, отец до сих пор не вернулся, и это только подкармливало растущую на Сашу злость. Пришлось добираться на маршрутке. Когда омега оказался на площади, часы показывали половину десятого и, остановившись у памятника, запыхавшийся, Артём огляделся. В выходной день народу было много, все сновали, проходили мимо, гуляли семьями, смеялись, но никто не смотрел в его сторону. Вон у арки стоял старичок-бета, поглядывая на часы и явно нервничая, но мысль о том, что это может быть Hell, Артём отмёл сразу и бесповоротно. Недалеко от него, на огораживающем памятник заборе, с азартом давил на кнопки PSP сопливый омега. Было ему лет десять от силы, а с носа тянулась длинная склизкая дорожка. Даже если он и был Hell’ом, Артём поспешно отвернулся и даже немного отшагнул, спрятавшись за памятник. Сразу взглядом натолкнулся на пухляка-альфу с подтаявшим мороженым в руке, внимательно вглядывающимся в его лицо. С трудом выдавив из себя лёгкую улыбку, Артём одёрнул себя, что судить по внешности нехорошо. Как бы Hell ни выглядел, он останется его другом. Однако толстяк подходить не торопился, а через пару минут его одёрнул какой-то альфа-очкарик и они оба скрылись из поля зрения. Чему Артём был всё же рад. Тут же он заметил, как прямо к нему идёт очаровательный красавчик, уверенный, с прямой спиной. Воодушевившись, омега шагнул навстречу, но парень-сказка просто прошёл мимо, даже не взглянул на оказавшегося низеньким для него Артёма.       Наверное, опоздал. Hell не дождался его и ушёл. Может, так лучше, может, так и надо. Все равно Артём не собирался никогда с ним встречаться. Было бы хуже, если бы Hell’ом оказался Максим. Тогда у него точно не осталось бы никого, кому Артём мог бы довериться, сказать всё, что накипело в душе. Пусть Hell так и останется Hell’ом. Артём уже дёрнулся в сторону остановки, чтобы вернуться домой, когда услышал резанувший по сердцу знакомый голос:       — Ну привет… Наконец-то встретились…       Вскинув голову, омега успел краем глаза заметить знакомое лицо в капюшоне прежде, чем его подбородок подцепили пальцы, а к губам прижались чужие губы, тёплые, мягкие и такие приятные. Так ненавязчиво и трепетно раскрывшие его собственные, чтобы тёплый и влажный язык скользнул внутрь, отчего внутри всё сжалось, брызнув снопом разноцветных искр, а по позвоночнику пробежалась стайка меленьких и щекотливых мурашек. На секунду Артём забыл, как дышать. На секунду его привычный мир полностью рухнул.