Вернуться или вернуть?

Позже в одном из писем Николай Васильевич немного возмущался, что слава в столице опередила его самого. Он только прибыл в Петербург, а уже был невероятной знаменитостью. Фильм «Русский хирург» прошёл по всем иллюзионам. Но главное, его посмотрели в петербургской «Звезде». А потом сама герцогиня Екатерина Михайловна обратила внимание на «движущиеся картинки»! Безусловно, «Звезду» она не посещала. Но через доверенных людей прислала приглашение на демонстрацию в Михайловском дворце. Представляю состояние Лёшки-киномеханика, когда ему эту новость сообщили. Институт усовершенствования врачей, куда пригласили Склифосовского, как раз находился под покровительством Екатерины Михайловны, герцогини Мекленбург-Стрелицкой. Я бы сказал, сейчас под покровительством родственницы императора находятся все более-менее значимые медицинские заведения в Петербурге. Это и Елизаветинская больница для детей, и Повивальный институт, и Крестовоздвиженская община сестёр милосердия. Неудивительно, что княгиня заинтересовалась кинематографом. Честно говоря, я где-то в глубине души надеялся, что будущий император Николай II, любитель фотографироваться, не упустит такую забаву. Допустим, он был занят поездкой во Владивосток и Японию, в прошлом году был голод, и он принимал участие в благотворительной деятельности. Но мы демонстрируем кино уже несколько месяцев, а позвала нас только герцогиня Мекленбург-Стрелицкая. Серёга с «группой поддержки» два дня крутил фильмы в Михайловском дворце. Как всё же влияет кино на сознание людей! Народ безоговорочно верил тому, что видел на экране. Склифосовский был одним из немногих, кто вначале проверял информацию, не доверяя нашим заверениям. Стрептоцид он начал тестировать на добровольцах в больницах. Результаты были выше всяких похвал. Склифосовский написал по этому поводу доклад. И всё в сумме вместе с демонстрацией фильма послужило причиной того, что создателей лекарства пригласили в Петербург. Мне тоже рекомендовалось прибыть, поскольку я считался опекуном близнецов. Фамилия Веры Степановны стояла второй в привилегии на изобретение лекарства, и её присутствие также было обязательным. Когда Артём понял, что мы дружно сматываемся, сразу взвыл. — Оставь Ваську в школе, — предложил я ему. — И отправляйся в Крымскую. — А как же наш мотоблок? Твой Васька в большей степени электрик и управленец. Он мастерские не потянет. — Значит, ученики пока будут заниматься чем-то другим, — не увидел я проблемы. — Давай им учителя музыки пригласим. Пусть попоют хором или, как рекомендовал Серёга, поучатся те, кто способные, игре на гитаре. Скоро подсохнет земля и потеплеет. Будут в футбол играть. — Ещё хутор нужно проведать, — напомнил Артём. — Ничего с хутором не случится. Архип — мужик разумный. Были бы проблемы, он и сам дорогу в школу нашёл бы. Приезжал же за керосином после Нового года и сейчас приедет, если приспичит. Артём почти успокоился и если стенал, то показушно. С прибытием Веры Степановны совсем затих, не до того стало. Мы вытащили упакованные и спрятанные в подвале ноутбуки. В школе все подзарядили и, запершись в доме на Медведовской, начали листать сохранённую информацию на внешних носителях. Первое, на что я обратил внимание, это дата смерти герцогини Екатерины Михайловны — тридцатое апреля следующего года. Не выдержит сердце. Косвенной причиной станет осложнение после перенесённого гриппа, которым она заболеет в июле. Вера Степановна обнаружила ещё одну важную информацию. Спорный вопрос, что причиной смерти Александра III станет нефрит. Почки, конечно, тоже сыграют свою роль, но на вскрытии патологоанатом укажет прежде всего на гипертрофию сердца. И если к этому добавить излишнюю тучность и увлечение алкоголем, то шанса спасти государя у нас не было. Ему на смену придёт всё тот же Николай II. — «Мой сын неспособен править Россией! Он слаб. И умом, и духом. Ещё вчера, когда умирал отец, он залез на крышу и кидался шишками в прохожих на улице… И это царь? Нет, это не царь! Мы все погибнем с таким императором. Послушайтесь меня: я же ведь мать Ники, и кому, как не матери, лучше всех знать своего сына? Вы хотите иметь на престоле тряпичную куклу?» — зачитывала Вера Степановна слова вдовой царицы Марии Фёдоровны, когда она отказалась давать клятву Николаю II. — Вера Степановна, а как насчёт антибиотиков? — поинтересовался я, подразумевая, что почечную болезнь Александра III можно предотвратить. — Пока никак, — отрицательно покачала она головой. — Пойми, у меня не та специальность. Мне недостаточно прочитать учебник. Уйдут годы поиска и экспериментов даже при условии, что мы знаем, что ищем. Зато у нас есть владения в Никополе, где Серёга начал что-то колупать. Пусть ещё не активно работают, но немного марганца уже можно получить. — Марганец для врачей — вещь полезная, — согласился я. — Но, увы, не антибиотик. Хотя, думаю, Склифосовский оценит такой антисептик. — Николай, благодаря раствору перманганата калия, то есть марганца, мы получим изоникотиновую кислоту. А гидразид изоникотиновой кислоты есть изониазид, — «просветила» нас с Артёмом Вера Степановна. — Э… — протянули мы с другом хором. — Такое впечатление, что вы ничего не читали из того, что я вам оставляла! — возмутилась женщина. — Верочка, мы, конечно, читали, даже буквы знакомые находили, — попытался успокоить супругу Артём. — Только толку? — Изониазид — противотуберкулезный препарат, — милостиво сообщила Вера Степановна. — Вот это да! — не удержался я от возгласа. — Кстати, на всякий случай предупреждаю, что препарат токсичен для собак. — Вера Степановна, собаки сейчас вторичны, вы подумайте, как это всё легализовать. — Не сразу и не быстро. Кроме близнецов, у меня кандидатов нет. Но им придётся реально заниматься, изучать, исследовать воздействие, отслеживать под микроскопом мокроту больных, отмечать то, как исчезнут палочки Коха. То есть от начала и до конца описывать и предоставлять промежуточные данные хотя бы тому же Склифосовскому. — Как вернёмся из Петербурга, сразу озадачим мальчишек, — пообещал я. — Они сейчас на волне энтузиазма готовы исцелить весь мир, так что, думаю, сопротивляться не станут. — А аптека, а всё остальное? — напомнил Артём. — Вера, ты же братьев в Крымскую увезёшь? — Фармацевт у нас имеется. Запросил, зараза, десять процентов. Ещё госпожа Губкина в долю вошла. Пять процентов за то, что протолкнула наше заведение где-то в верхах. Открыть аптеку и в этом времени не так-то просто. Зато можно надеяться, Екатерина Михайловна будет за ней приглядывать, — довёл я информацию до тех, кто был не в курсе. — Производить аспирин и стрептоцид мы можем тоже в Крымской, как делали это раньше. Всё остальное организуете сами при школе, — составила новый план работ Вера Степановна. — Старшему Румянцеву почти семнадцать лет. Привлекайте его к фармакологии. В любом случае у нас по плану была поездка в столицу. Вот туда и стали собираться. Подготовили ещё два мультфильма о гигиене. Срочно снимали фильм по кожным заболеваниям типа стригущего лишая. В нём шли кадры из больницы, на которые накладывался текст с пояснениями, чередующимся с рассказом о методах лечения (берёзовые почки на спирту, серная мазь и так далее). И снова вся съёмочная группа в полном составе отправлялась с нами. Я всю дорогу писал статьи для журнала. Вера Степановна мне помогала. Математического раздела, как и астрономии, в «Науке и жизни» уже не было. В основном химия, физика, биология, гигиена. Читателей меньше не стало. Журнал продолжал хорошо раскупаться. Не самая большая статья доходов, зато это просвещение пусть не самых широких, зато самых передовых масс населения. Серёга встречал нас как обычно с большим караваном наёмных извозчиков. Багажа мы привезли много. Но остальное прибудет позже — керосин для бытовых нужд на завод и немного прошлогодних запасов продовольствия. Завод ещё не функционировал, но рабочий посёлок уже имелся. Как и магазин при нём. Там Устин Казимиров крутится, чтобы поставлять самое необходимое. — Станкостроительный завод запускаем в начале осени, — устроил Сергей экскурсию по огромной территории будущего комплекса заводов. — Начнём работать на привозном металле. Своего ещё нет. Как нет и станков для того, чтобы делать станки, — скаламбурил он. — Все паровые машины заказаны, но прибудут не скоро. Познакомил нас Сергей и с двумя инженерами, которых привлёк себе в помощь. Что-то сказать дельное по поводу инженеров я не мог. Понятно, что нам они нужны. Только как они будут работать с учётом требований Артёма? В любом случае на заводе нужны грамотные кадры. Вечером пошушукались втроем, без посторонних. Вера Степановна сообщила о противотуберкулезном препарате, Серёга в свою очередь рассказал, как проходили смотрины у герцогини. — Она вообще тётка нормальная, — заверил Сергей. — У неё в боковом крыле дворца есть даже бесплатная столовая для нуждающихся. Единственное, мне показалось, она больше покровительствует женским больницам и организациям. — Значит, Вера Степановна будет ей в тему, — отметил я. Со Склифосовским мы увиделись на следующий день. Николай Васильевич держался всё так же чинно, но порой сбивался на восторженные возгласы, когда дело доходило до того, сколько людей вылечили стрептоцидом. Серёга говорил, что лекарство приобрело широкую популярность. — Пробовали лечить им туберкулезных, — продолжил Склифосовский, — но пока явных результатов не видим. Но по всему остальному, что у вас перечислено, полная и безоговорочная победа! Потом Николай Васильевич сообщил, что наряду с ним исследованиями занимались ещё несколько профессоров. Перечень фамилий мне ни о чём не сказал. Не слышал я раньше ни о каком Афанасьеве или Романовском. Но эти достойные господа написали свои доклады, которые приложили к общим документам и предоставили герцогине. В общем, тут всё сделали без нас: Склифосовский подсуетился, фильмы Екатерина Михайловна сама посмотрела, а больные излечились стрептоцидом. В день назначенной аудиенции тряслись все. Близнецам это было простительно, но почему я так нервничал, сам понять не мог. Ну, подумаешь, герцогиня! Серёга же без особых потерь пережил с ней встречу. Нервозность почти прошла, когда мы прождали в приёмной порядка двух часов. Какой-то проситель, вошедший раньше нас, надолго завладел вниманием сиятельной дамы. — Господа Деевы, господин Ситников, госпожа Иванова, — наконец обратилась к нам дама из числа личных секретарей, — прошу следовать за мной. Вопросов не задавать, отвечайте быстро и кратко. Благодарите словами… За те десять шагов, что мы шли до двери, дама успела донести основы этикета. Могла бы и не предупреждать, что самим не стоит спрашивать о чём-либо. Не знаю, как близнецы, а я точно не готов был к красноречию. Да и потом ощущал себя маленьким ребёнком. Еле сдерживал себя, чтобы не начать разглядывать кабинет, обстановку и саму герцогиню. «Декорации» были что надо. Екатерина Михайловна выглядела на свои шестьдесят пять лет. Конечно, дорогая одежда и украшения как-то сглаживали возраст. Кружева прикрывали морщинистую шею, руки были в перчатках, но взгляд казался уставшим. Я даже удивился, что она в своём возрасте ведёт столько дел. Здравости ума не растеряла. По ходу речи я начал понимать, чем привлекло её внимание открытие нового лекарства. Ожидаемо тем, что одним из авторов значилась Вера Степановна. Минут пятнадцать герцогиня рассуждала о роли женщины в современном обществе, о церкви, о заботе и попечительстве. Близнецы покладисто кивали и пожирали глазами родственницу Александра III, но, похоже, мало что понимали. Герцогиня разговаривала с большим акцентом, то и дело вставляя в свою речь немецкие слова. — Господин Андрей Владимирович Деев, господин Егор Владимирович Деев, — наконец перешла она к сути дела, — за особые заслуги в лечении Великой княжны Ольги Александровны новым средством стрептоцидом государь одобрил награждение вас орденами Святого Станислава третьей степени. Упс… Как-то неожиданно. И я ткнул стоявшего ближе ко мне близнеца в спину, намекая, что положено сказать слова благодарности. Помощники, стоявшие по бокам от княгини, тут же поднесли две коробочки и документы, передав это всё близнецам. Вере Степановне тоже что-то вручили, хотя награда не упоминалась. — Аудиенция закончена, — сообщила дама-секретарь, и мы начали пятиться к двери. Близнецы ещё не осознали, что получили правительственную награду. И, кажется, вместе с ней они только что обзавелись личным дворянством? М-да… а заслуги женщины в России не принято поощрять орденами, если ты, конечно, не княгиня. Вера Степановна правильно оценила мою задумчивость. — Мне эти цацки ни к чему, — заявила она. — Зато теперь у нашего предприятия серьёзная «крыша» — целых два дворянина. — Не загордятся мальчишки? — спросил я, следя за тем, как близнецы рассматривают содержимое коробочек. — Это уж как ты воспитал, — заметила Вера Степановна и пошла помогать пацанам крепить награду на лацкан пиджака. — Помощники герцогини сказали, что носи­ть орден положено слева на груди. В рядах нашей команды награждение близнецов произвело настоящий фурор. Чернов тут же начал распаковывать кинокамеру. Пашка и Мишка тянули руки пощупать орден. А Серёга задался вопросом, почему Вере Степановне дали только свидетельство-разрешение на фармакологическую деятельность и чек на пятьсот рублей? А вот орденам он не удивился. Это мы были не в курсе об ажиотаже в столице по поводу стрептоцида. Хорошо, никто не знает, где его производят. В аптеках лекарство уже не появлялось. Николай Васильевич сразу забирал то, что доставляли ему на поезде, и передавал герцогине. Иначе нельзя. Зимой три аптеки разгромили. Народ требовал лекарство, спекулянты пытались перекупить, народ побогаче тоже качал права. Фильмы о стрептоциде сразу перестали демонстрировать. Только толку-то? Слухи уже пошли гулять среди народа. Не думали мы, что спрос так резко превысит предложение. Информация о стрептоциде мгновенно разлетелась по городу, десятикратно преувеличивая реальные возможности этого препарата. Им начали лечить всё подряд, искренне веруя, что лекарство поможет от всего, а не только от тех болезней, что перечислялись в показаниях к применению. — Сергей, почему ты молчал раньше? — недоумевал я. — Так я вам писал, — не понял друг моих претензий. — Нужно усилить охрану школы. Представляешь, что случится, когда народ узнает, где его производят? — Потому и нужно вернуться к производству в Крымской, — заметила Вера Степановна. — Туда же заберу и близнецов. — А что делать с нашей аптекой? — напомнил я. — Её открытие вот-вот состоится. Получается, стрептоцид там не стоит продавать? — Как вариант — только по рецепту от врача? — предложил Сергей. — Они тебе этих рецептов нарисуют сколько захотят, — не одобрил я его идею. — Тогда будем продавать его самим врачам, как это делают в Петербурге. — Похоже, так будет лучше, — согласился я. — Ещё не стоит забывать, что наличие патента не удержит от повторения его как в России, так и за рубежом, — сказала Вера Степановна. — Если это будет официальная компания, то мой юрист оспорит, — заверил Серёга. — А вот против кустарщины мы в любом случае ничего сделать не сможем. Только у нас сейчас имеется преимущество в виде поддержки герцогини. Дай ей бог здоровья. Чернова и его помощников я отправил в Екатеринодар. Сам уехать сразу не мог, обещал Николаю Васильевичу, что познакомлюсь с кем-то из его коллег. Предполагалось, должны присутствовать и близнецы с Верой Степановной. — Дмитрий Леонидович Романовский, в позапрошлом году написал блестящую диссертацию «К вопросам о паразитологии и терапии болотной лихорадки», — представил Склифосовский первого своего гостя, когда мы пришли с визитом к нему домой. — Михаил Иванович Афанасьев, профессор-бактериолог, — познакомил он со следующим мужчиной. — Патологоанатом в том числе, — добавил о себе этот милейший человек. С Верой Степановной он сразу нашёл общий язык, зацепившись за тему методик бактериологических исследований. Я же вёл беседу с Романовским. Не сразу сообразил, что передо мной человек, впервые предложивший использовать в лечении малярии хинин. Близнецы не отставали, активно участвовали в беседе. Забросали доктора медицины вопросами. Тот в свою очередь предложил им посетить Клинический институт и выступить с лекцией о стрептоциде. Ну… с орденом братья теперь пинком ноги могут открывать двери всех российских университетов. Читать лекцию они согласились с радостью. Как их всё же я воспитал! Никакого чинопочитания, боязни публики или преклонения перед профессорским авторитетом. Афанасьев рассказал местную байку о другом чудо-препарате. Прошлой зимой один шарлатан по фамилии Гачковский лечил от всех болезней подкожным впрыскиванием. И будто это средство возвращало пожилым мужчинам силы молодости. Многие, опробовавшие препарат, заверяли, что помогло. По словам изобретателя впрыскивание было вполне безопасным, поскольку это была бура в глицерине. Правда, кто-то потом заметил, что порошок буры неплохо уничтожает тараканов. Не удержались от попытки омолодиться даже восьмидесятилетний князь Голицын и градоначальник генерал Грессер, которому по должности положено было выслать мошенника Гачковского из столицы. Именно по этой причине к стрептоциду в первые месяцы отнеслись с долей недоверия. Кое-что для спасения Александра III мы всё же предприняли. Антибиотиков у нас было много. За всё время нашего пребывания в этом времени серьёзных заболеваний (не считая Серёги) ни у кого не было. Срок годности имеют свойство заканчиваться. Так что мы истолкли граммов двести таблеток ампициллина и привезли с собой. Склифосовскому это было преподнесено по старой легенде, как однажды Артём купил лекарство у фармацевта-погорельца. Мол, тот переживал больше не о потере дома, а о своих записях. Из всего услышанного знаем только, что в основе лекарства какая-то плесень. Сообщили, что Вера Степановна с подопечными будет заниматься его созданием. Пока же предлагали немного опробовать это вещество, но рекомендовать его только в высшие круги и желательно государю императору, потому что больше у нас нет и взять негде. Ещё неделю мы ездили по гостям, посещали театр и рестораны, пока Вера Степановна не напомнила, что нас дома работа ждёт. Договорились, что отправимся двадцатого июня. Отметим день рождения Серёги — и сразу домой. Билеты я купил. Николай Васильевич отправлял с нами своего сына Владимира. Я обещал вернуть его к концу лета, не раньше. У меня там школа и хутор без присмотра. Склифосовский всё понимал, поблагодарил и пожелал удачи. В общем, мы уже «сидели на чемоданах», когда столицу потрясло известие — убит наследник царя Николай Александрович.