Вернуться или вернуть?

— Неужели насмерть убили? — переживали близнецы, читая скупые строки столичных газет о смерти старшего сына Александра III. — Вот это мы чего-то поменяли в истории, — тихо бормотал себе под нос Серёга. — Думаете, появление стрептоцида так повлияло? — недоумевала Вера Степановна. — Тут и без лекарств мы уже много чего наворотили, — напомнил я. — Серёга периодически «громит» марксистов в «Петербургской газете», я в журналах разную пропаганду веду, фильмы у нас тоже особой направленности. В стране объявили траур. Но на нашей поездке это не отразилось: поезда были загружены по пути в Петербург, а не из него. Серёгин день рождения отметили скромно и отправились в путь-дорогу. Уже на вокзале приобрели газеты, где следствие дало новые факты об убийстве сына царя. На месте преступления была найдена листовка. Текст её, понятное дело, в газетах не воспроизвели, но все дружно заверяли, что это дело рук революционеров-марксистов. — Надо же, у этих подпольщиков раньше были другие методы, — заметила Вера Степановна. — А эсеры? Они как раз за революционный террор были. — Они появятся только через десять лет. Этой партии ещё не существует, — парировала Вера Степановна. В целом непоняток с убийством несостоявшегося государя Николая II было много. И главное, мы точно знали, что каким-то боком причастны к этому. Не могу сказать, что я очень расстроился. Как раз наоборот. Если наладим лечение туберкулёза, то и средний сын Александра III выживет. Тут уже появятся различные варианты. Георгию только двадцать два года. Есть вероятность, что ему выберут в супруги всё ту же Алису Гессенскую. Подходящих невест в Европе не так много. Теперь мы уже не могли быть уверены ни в каком ранее известном событии. С другой стороны, это никак не отразилось на наших делах. В школе меня встретили радостно, хотя и с тревогой. Забросали вопросами. Как и что? Будто я сам мог видеть убийцу царевича! Близнецов тоже замучили. Ордена оценили, а в дворянство отчего-то не поверили. Ну правда, с чего давать дворянство двум мальчишкам, которые ещё недавно сидели рядом с тобой на соседней парте? От Склифосовского мы узнали, что весной Великая княжна Ольга заболела ангиной. Ей был рекомендован стрептоцид с аспирином. Хворь прошла быстро и без осложнений. Государь оценил и в порыве чувств велел наградить всех, не сильно вдаваясь в подробности, кого именно. Чиновники выполнили всё быстро, к тому же уникальность препарата подтвердили именитые врачи. Авторитет Николая Васильевича нашими стараниями взлетел до небес. А теперь близнецы, смущаясь, вынуждены были рассказывать раз за разом историю о вручении им награды. Я успел вставить слово, что Герцогиня Екатерина Михайловна говорила частично на немецком языке, который не только братья Деевы, но и большинство учеников школы игнорируют, намекнув таким образом на важность изучения иностранных языков. Васька со своими обязанностями справлялся неплохо, но разорваться не мог, сообщил, что приезжал Архип. На хуторе возникла какая-то проблема с арендаторами. Отдохнуть с дороги у меня не получилось. Попрощался с Верой Степановной, перепоручил Ваське опеку за Владимиром Склифосовским и, взяв охранников, поспешил на хутор разбираться, что там такое случилось, почему Архип в разгар работ поехал в Екатеринодар. Случилось то, что я установил конкретный налог в виде продовольствия. Эмоции Архипа мне стали сразу понятны. Эти мужики, эти лодыри подсчитали, сколько должны мне, сколько нужно на прокорм, и не стали ничего сажать сверх этого! Архип сам, как мог, засеял коноплёй и подсолнечником пустующие земли. И что мне делать? Крестьян-переселенцев совершенно не интересовала сверхприбыль и то, что я дал им возможность продавать излишки продовольствия. Сидели мы с Архипом на берегу реки и кумекали, как с этим бороться. Не могу же я каждый год менять свои решения. Несерьёзно это. Мы документ написали. Какой я буду фермер в глазах арендаторов, если слово не держу? Значит, размер налога нельзя менять. — А плетьми? — предложил Архип не самой плохой способ стимулирования работы. — Плетьми их весной нужно было пороть. Сейчас уже поздно, — заметил я. К семье из Пашковской нареканий не было. Только переселенцы из центральной России сами себе урезали нормативы. Разбаловал я их бесплатными подачками. Архипу я меняю подсолнечное масло на керосин. Ещё поставляю уголь в счёт картофеля. Дрова он сам покупает. Да много чего сам покупает. Ту же лошадь в Пашковской подковать деньги нужны. Архип с сыновьями возит на продажу в Екатеринодар излишки продовольствия и неплохо зарабатывает на этом. — Картохи по пять рядов посадили, говорят, что им хватит, — продолжал перечислять Архип скудные угодья крестьян. С переселенцев я брал налог только зерном. Но пять рядов длиной метров сто — это вообще ничего! Ругаться и скандалить я не видел смысла. На следующее утро собрал всех хуторян и сообщил, что сколько они себе выбрали земли, столько за ними и останется. На следующий год я запрещаю брать более того, что есть. Зато у Архипа есть полномочия нанимать рабочих на уборку. Сыновья Архипа уже взрослые, помогут. Старший осенью женится. Зря, что ли, Степанида столько дочек наплодила? Дочку Архипа ещё в прошлом году кто-то из Пашковских забрал в жёны. Но сыновья остались на хуторе. С прополкой летом и бабы с девками справятся. Огурцы и помидоры тоже соберут. Сложно будет следующей весной всё засадить по новой. У меня же были планы и новые целинные земли. Но если выделить механиков с мотоблоками, то хуторяне вполне осилят те участки, от которых отказались кацапы. Судя по их хитрым мордам, они надеются, что я их найму осенью и заплачу деньгами. Неплохо устроились. Не пахали, не сажали, не пололи, зато получат деньги за уборку. А вот хрен вам! Устрою своим ученикам уборку урожая. Во времена моей молодости все студенты ездили «в колхоз». Моим тоже не помешает приобщиться к сельскому труду. Что сами соберут, тем и будут зимой питаться. Ещё я поговорил с сыновьями Архипа о фиксации работ. Мне удалось их немного обучить грамоте. Занимались они урывками, но читать и писать умели. Зимой, когда много свободного времени, читали мой учебник для младших школьников. Я разлиновал тетрадь, записал имена всех жителей хутора. Проверил, как старший сын разбирает слова, и попросил отмечать в этом журнале, кто и что на хуторе делает: сколько раз бабы ходили на прополку, чем кацапы занимаются и так далее. Вернувшись в Екатеринодар, я продолжил разгребать накопившиеся дела, ожидая приезда Артёма. Купцы, как и ожидалось, с распашкой целины не справлялись. Помочь я им мог только сочувствием. Как продвигаются работы по созданию мотоблока, я не знал. Мне показали только отдельные элементы. Мирон заверял, что колёса заказаны где-то в Новороссийске. Собственно вместе с партией металлических колёс с грунтозацепами Артём и приехал. Он сообщил о делах в Крымской, а я рассказал о нашей поездке в Петербург, хотя он уже должен быть в курсе от Веры Степановны. Убийство Николая Александровича тоже обсудили. — Жалко карабин, хороший был, пришлось в Неву выкинуть, — как бы между прочим сказал Артём. — Что? — не сразу въехал я. — Когда мы перед вашей поездкой файлы на ноутбуке листали, я посмотрел информацию о свиданиях Николая с балериной Матильдой Кшесинской. Так что в этом плане проблем не возникло. — Артём, ты совсем идиот?! — завопил я, когда до меня дошло, кто застрелил царевича Николая. — И сам подставился, и нас подставил! — Ничего я не подставился. Документы у меня были липовые. Карабин только жалко. — Ты киллер недоделанный! — продолжил негодовать я. — Так и знал, что вы не одобрите. Вера в меня тарелками кидалась, когда ей сказал. — Сказал, карабин жалко? — съязвил я. — Как ты вообще нашёл Николая? Он же со всем царским семейством должен быть в Крыму! — Не… на свадьбу к Георгу V в Англию собрался. Вернулся в Петербург и первым делом к своей Матильде в новый особняк, где она с маман и сестрой проживала. Два дня мне пришлось его караулить. Ещё эти ночи белые… — О боже… — простонал я. — А, точно, в церковь я сходил, покаялся, — дополнил Артём. — Надеюсь, не батюшке? — Нет, у икон постоял, ну… в принципе, грех же. — Не то слово, — отмахнулся я. — Зато теперь понятно, кто нам так всю историю перекроил. Жизнь станет значительно интереснее. — Только продлить жизнь Александру III у нас всё равно не получится, — добавил Артём. — Я почему поехал-то Николашку стрелять? Полистал ещё файлы. Нашёл записи личного хирурга царя. Тот писал, что даже если бы не болезнь почек, то всё равно мало что смогли бы сделать. Государь себя осматривать не давал. Медики ориентировались на поверхностный осмотр. А по результатам заключения патологоанатома у Александра III гипертрофия сердца, её даже в наше время толком не лечили. Назначали щадящий режим, снижение движений и нагрузок у пациента. — А у Александра III не тот характер, чтобы он следовал чьим-то предписаниям и соблюдал режим. — Точно. Потому он умрёт даже в том случае, если ваш антибиотик какими-то замысловатыми путями доберётся до него. Конечно, попробуй статью написать о вреде курения и здоровом образе жизни. Как-то мы эту тему обходили стороной. — Курение тут при чём? — не понял я. — Так государь уже на смертном одре, буквально за сутки до смерти, продолжал смолить сигареты, что тоже не способствовало продлению жизни. — Чёрт, а я не помню, как выглядят лёгкие у курильщиков. — Как нарисуем, так и будут выглядеть, — уверенно заявил Артём. — Зачем же отсебятину рисовать? У нас знакомый профессор-патологоанатом имеется. Пришлю ему набросок статьи, попрошу добавить факты об исследованиях лёгких. — Можно потом его имя в журнале упомянуть, — подкинул следующую идею Артём. Так, за разговорами, мы незаметно ушли от темы убийства Николая Александровича. Позже я ещё немного повозмущался, но мысленно. Победителей ведь не судят. И то, что у Артёма в воротнике была зашита капсула с цианидом, меня не успокаивало. Живым он не сдался бы. Но я мог лишиться друга. Цианид, кстати, здесь можно запросто в аптеках приобрести. Им морят гнёзда ос. Я подготовил с десяток таких капсул года четыре назад, когда страдал приступами паранойи. Капсулы не пригодились, вот я и успокоился, вошёл в ритм местной жизни. Здесь главное — давать взятки чиновникам и быть на хорошем счету у полиции. С полицией и городовыми мы дружим, фильмы о них снимаем. Сейчас если кого и заинтересуем, то только производством стрептоцида, а оно у нас в Крымской. Траурные дни по поводу кончины цесаревича уже завершились, но разговоры не прекращались. Ученики продолжали расспрашивать о столице. Я, пользуясь тем, что сейчас в школе на правах гостя живёт Владимир Склифосовский, устраивал одну за другой лекции. О вреде революционеров и, в частности, о марксистах. Ведь по общепринятой версии именно они взяли на себя ответственность за убийство наследника царя. — Им нет оправдания, что они хотят улучшить жизнь народных масс. Я тоже хочу. Для этого купил землю, лошадей, семян, перевёз крестьян из тех регионов, где скудные урожаи и мало земли, — вещал я на лекциях. Я немного перестарался с агитацией. Мишка и Пашка, когда не помогали Чернову, обучались в школе, мои слова истолковали по-своему. Загорелось им поехать именно в те деревни, откуда родом наши переселенцы, показать фильм, как люди хорошо устроились. Не только школьники, но и все остальные зрители свято верили, что моя «Потёмкинская деревня» именно так живёт и процветает. Рубить на корню инициативу снизу я не хотел, но и гонять Афанасия Петровича куда-то в глухие деревни тоже желания не было. Мы тут задумали сделать первый большой постановочный фильм. В общем, мальчишек останавливать я не стал. Четверо взрослых сопровождающих из числа охранников, да ещё с ружьями, должны придать этой миссии весомость. На всякий случай я написал сопроводительное письмо и велел долго не задерживаться в поездке. Одна–две деревни — и хватит. Дальше слухи поползут и без нашего участия. Каждого «бойца» я снабдил индивидуальной аптечкой. Ещё раз проверил знания «техники безопасности»: сырую воду не пить, руки перед едой с мылом мыть, с чужими дядями не разговаривать, вести себя вежливо со всеми. Артём снова практически поселился в мастерской. Приволок мне на урок черчения какую-то деталь и велел всем ученикам отобразить «крепление ступицы и колеса» на бумаге с размерами. Мальчишки и слова против не сказали, только младший Склифосовский обалдел, растерялся и расстроился, что не понял задания. Артём моментально это просёк и увёл его в мастерскую. — Если ты не понимаешь, для чего это нужно, то… — втирал он Вовке по пути. У нас в мастерских теперь было не так много учеников. Конечно, все новички приходили туда в обязательном порядке. Но примерно треть ребят после обеда была задействована у фармакологов. Отвечал за это направление Митька Румянцев. Смешно сказать, но мне его заменить было некем. Брать чужака со стороны я не хотел. У нас тут спирт, разные настойки и прочие «ценности» хранятся. Аптеку без Веры Степановны и близнецов открывать не стали, но на склад продукцию потихоньку загружали. Затянули открытие аптеки по той причине, что решили проводить полностью местное электричество. У меня осталась невостребованной динамо-машина. Лампы и прочее оборудование мы с собой из Петербурга привезли. Я бы ещё долго сомневался, но госпожа Губкина настояла. Она у себя в Гранд-отеле электричество устроила. Даже штатную должность электрика ввела. Он нам потом помог это всё убожество смонтировать. От себя я добавил лампы в витринах, чтобы товар было лучше видно, и ещё некоторые преобразования устроил. Мне пришлось посетить местное Общество врачей, которым донёс информацию, чтобы они предоставили список, кто будет пользоваться стрептоцидом для лечения больных. На меня там презрительно посмотрели и сообщили, что перекупщики им не нужны и они сами сумеют договориться об этом уникальном лекарстве аж в самом Петербурге! Ну… как бы и не очень хотелось. Своих обеспечим, а всё остальное перенацелим на Петербург. Близнецы с Верой Степановной погостили у нас всего два дня. Посверкали улыбками и орденами перед открытием аптеки. Репортёр газеты это дело заснял. Братья в очередной раз послушали охи-вздохи по поводу дворянства. — Я замучилась из их кроватей девок вытаскивать, — жаловалась Вера Степановна. — Такая популярность! Дворяне как-никак! — Может, не стоит вытаскивать тех девок, а дать возможность жениться? — предложил я. — С ума сошёл! Чтобы какая-то курва моими мальчиками управляла? — ревниво заявила Вера Степановна. — Вот закончим строить директорский дом, пусть берут себе по содержанке. Пока потерплю. К тому же у нас скоро начнутся испытания. Поедем в Новороссийск в больницу. — Только сами не заразитесь, — невольно поёжился я, представив, что их ждёт. — Прослежу, — заверила Вера Степановна. Не успела аптека открыться, как ко мне прибежали те деятели из Общества врачей. Это они в газете прочитали, что известные изобретатели стрептоцида, награждённые орденами чуть ли не самим государем и получившие дворянство, открыли свою (и кто такое сказал, что свою?) аптеку в Екатеринодаре. Славные жители города возгордились этим фактом. Дворянское собрание запоздало прислало приглашение. И городской голова опоздал. Близнецы успели смотаться от «всенародной любви» в Крымскую. А я остался за всех отдуваться. Делал удивлённые глаза, изображал полное недоумение и никак не хотел понимать, чего от меня хотят врачи. Они же сами отказались от стрептоцида, вся партия уже обещана в Петербург. Промурыжив ещё немного этих господ, я согласился продать стрептоцид. В конце концов, они же лекарство для больных просят. Не стану спрашивать о той цене, которую назначат. Надеюсь, у нас вскоре будет выпускаться достаточное количество препарата.