***
Всё было готово заранее: ящик с завёрнутыми в очень грубую фольгу игрушками стоял возле полосы, ждал, пока крылатый курьер не сложит его содержимое в ножные сумки и не отправится вместе со своим наездником разносить всё по ночному городу. Трудновато пришлось нести такой груз, хорошо, хоть перья немного подросли за это время. Джеспер то и дело вилял хвостом и часто махал крыльями, как пустельга. Хорошо, что с перами не стоило напрягаться: Ирланду сплёл их резинками в два «хвоста», оставив антенны посередине, чтобы не ютиться на хвосте, как в прошлый раз. На мягкой спине существа было и сидеть гораздо удобнее: мягкий, хоть и холодноватый, войлок давал хорошо зацепиться за него когтистыми ногами. Хищник сразу, как только увидел подарки, понял своё дело. Он достал записку с именами и адресами, другой лапкой цепко держась за антенну, и, поняв, куда следует держать курс, слегка дёрнул за неё. — Это слева! Там высокий дом, а рядом вон тот, с флюгером-стрелой! Видишь, там знак в виде зачёркнутого овала?! Рину было гораздо легче так ориентироваться — по старым почтовым символам, о которых он рассказал пернатому, хотя тот и так был знаком с этой практикой. В хиньем быту община, которая бралась за обустройство городской почты, вместе с его населением придумывала значки для каждой квартиры и отдельного дома, при условии, чтобы те были уникальны. Ведь так крылатым почтальонам, читать особо не умеющим, гораздо легче было ориентироваться. Собирались пожелания тех, кто хотел иметь при себе свой уникальный символ или поменять его. Хотя на последнее осмеливались немногие: самим приходилось со всеми остальными сравнивать свой значок, чтобы сделать его непохожим. Иногда, если происходила путаница, один из знаков обводили в разные фигуры. Прямо как здесь. Лекарь разглядел один из таких знаков, тот, что сказал Ирланду: — Всё понял, захожу на посадку! Эйло нырнул, но не рассчитал свою массу, и вместо того, чтобы «вынырнуть» у карниза, врезался в окно этажом ниже. Хорошо, что толстое стекло с густой начинкой глушило все удары. Хозяева квартиры услышали бы лёгкий стук, если бы не спали так крепко. Как от мелкой птахи, по неосторожности не разглядевшей преграды. Маленький хин повис на антеннах, дожидаясь, пока лери не пришёл в себя. — Соглашусь, заход неудачный. Попробуем снова… Он развернулся на карнизе, держась только на подошвах, и снова прыгнул в воздух. Уже привыкая к полёту с грузом и заметно ощущая, куда приведёт обычный нырок. Лекарь осторожно приземлился сверху, выложив подарок возле нужного окна. В свёртке была не только игрушка, но и сложенное нетипичным образом письмо-ответ. Иногда дети что-то спрашивали, и почтальон решил им отвечать от имени того самого Троллейбусорога. — Молодец, Ветерок, теперь следующий. Только ты поосторожнее на этот раз, — сказал маленький хищник, погладив холодные перья «птицы». Ноша стала на один подарок легче, но рано радовался юный почтальон, когда ещё раз неудачно приземлился. Под крошкой снега с этой стороны домов пряталась коварная наледь. И что случилось, если бы взмах не отбросил эйло от скользкого края — лучше и не думать. Игрушки в сумке перевернулись, но, судя по тому, из чего они сделаны, их даже детям невозможно будет сломать. — Ты что, вообще здесь не летал ни разу? — услышал Джеспер. — Клади уже, прилетели. Таким образом, кое-как удалось доставить несколько игрушек, что было прекрасным результатом для лекаря, но его пассажир уже готов был свалиться ото сна и разморившего маленькое тельце тепла. Он старался взбодрить себя, разговаривая с крылатым «радонийцем». Ирланду постепенно разобрался, что можно направлять Ветра и без слов, одними антеннами, тянув за которые одновременно, он устремлял эйло вверх. Но тот бдительно смотрел вниз, и не зря. В поле зрения мелькнуло что-то ярко-синее, нетипичное для мрачных цветов города. И находилось оно в яме между стен, в водосточном желобе на крыше балкона. Джеспер спустился туда, спланировав, а затем вовсе без участия крыльев. В обоих смыслах железная хватка делала из него хорошего скалолаза, если не самого лучшего. Среди людей, конечно. Стопы, притягивающиеся к стенам, ещё больше облегчали процесс. Лазать по перемычкам-балконам, козырькам и многочисленным выступам неизвестного предназначения стало даже интересно. Конечно, если внимательно смотреть, куда лезешь. — Хм… Заигрался кто-то, наверное, — пробормотал эйло, подобрав маленькую металлическую фигурку, которую кто-то выронил из окна. А иначе как она оказалась здесь? Эйло взглянул наверх, долго не решаясь поставить игрушку на один из двух карнизов, но как-то определился. Чем быстрее он закончит, тем лучше. В некоторых местах до карниза безопаснее было добраться по пожарной лестнице. Зацепившись за перекладины первый раз, Джеспер почему-то ощущал сонливость и вяло полз наверх, как замёрзшая муха. Хотелось повиснуть прямо здесь, расслабиться и закрыть зрачки, все эти лестницы были так похожи на металлические жерди. Для крылатого лери ничуть не хуже мягкой кровати. Хин заметил, как к нему с боков прижимались складывающиеся крылья, и подёргал антенны. — Не спи, дружок, мы почти всё разнесли. Крылья дёрнулись, вновь расступились в стороны. — Я что, спал? Прямо тут?! — осмотрелся почтальон. Он никак не ожидал, что всего лишь горстка подарков доставит столько хлопот, ещё бы до рассвета успеть. Последнюю игрушку в фольге эйло оставил на плоской крыше, куда, по словам Ирланду, дети из этого дома частенько выходили погулять и кидаться снежками. В лёгком тумане, собравшемся на заре, проплыла размашистая тень. Нельзя было не догадаться, кому она принадлежит. Рину поднял мордочку к небу. «Сюда» — эхом слетело с антенн крылатой тени. «Х-хоро-ошо» — прощебетал другой пернатый на том же языке. Джеспер быстро оказался наравне с другом, а тот заметил маленькое существо в шубке, сидящее верхом на почтальоне. — Эй, Туман! Привет! Глянь, что Ветерок выдумал. Теперь я на нём летать могу. Троллейбусорог знал о «слухе» хина-фермера, поэтому поднял руку к антенне, коснувшись её, показав, что слышал. — Вы теперь тоже друзья, я погляжу! — сказал большекрылый. — У Ирланду новая одежда? Раньше я такой у него не видел. — А, это я сшил, — лекарь быстро махнул рукой. — Пришлось пустить в ход его ковёр. Ну, а как по-другому? Замёрзнет динозаврик! — Динозаврик?! Это что за кейхоху вообще? Смешное слово. Смешное, потому что непонятное. — Потом расскажу. Спать хочу, зрачки смыкаются уже. И знаешь что? Ты становишься популярным. Не замечаешь, как тебе шлют всё больше и больше? Я отвечать не успеваю! — Тогда я полетел, — сателлит повернул хвост. — Ты в город?! — Нет, Джеспер, за водой! — сателлит показал на канистры, пристёгнутые к ногам. — В городе брать не разрешают! Я в колонке беру, где тебя встретил! — Этого добра здесь маловато. — Тогда — доброго отдыха. Верни малыша домой, а то забудешь ещё. — Разумеется! Знаешь, мне так понравилось разносить игрушки! И делать ещё! Просто девятигранники с глаз не сходят, вот бы так каждый день! — радостно восклицал Джеспер, энергично размахивая руками наравне с крыльями.***
— Нет… Я так долго не продержусь… Изнывая от работы, которую лери возненавидел на следующий же день, он глядел в одну точку, кое-как докручивал механизм игрушечной лягушки, что должна будет уметь прыгать. Одна рука в паре с пером-манипулятором делала, другая безжизненно висела, а голова крылатого боком лежала на рабочем столе. Спасибо Альве, что сумела смастерить подходящую мебель, только та становилась всё бесполезнее с каждой минутой. — Лучше чинить игрушки, но создавать их… это пытка какая-то! Орид, Орид, ну и задачку ты мне подсунул… — Джеспер снова лёг в прежнюю позу уставшего мастера и безнадёжно вздохнул по человеческой привычке. Больше времени уходило на рассматривание досок с щелями и плотной туманной завесы за ними. Потихоньку собиралась очередная игрушка, но ей суждено было остаться недоделанной. Йохансен сгрёб детали в сторону и достал раздобытую в руинах пластину с кухонную доску размером. Что-то получалось из возни «скальпелями» по ней, бессмысленные узоры сами собой напрашивались отобразиться на этом «холсте», но никакой пользы они не несли. Задумчивые каракули. Чья-то рука рядом подобрала пустобрюхую лягушку без механизма. Просто молча взяла, и никто взамен не произнёс ни слова. Лекарь знал, что молчаливость присуща тому эйло, с которым он был знаком. — Отнеси это Альве, пусть доделает… я устал. Прошло ещё немного времени. Рука вернулась и поменяла вещь на пластину. — А это-то тебе на кой понадобилось? Ты даже шестерни не взял… Молчание. Теперь оно было нетипично для того эйло. — Эй? Ты что там, говорить разучился? Джеспер приподнялся, увидев, как кто-то подозрительно ловко передвигался по комнате. Это был ещё один эйло, во что верилось с трудом, в тёмно-синей, почти чёрной шкуре цвета индиго, васильковые глаза хорошо сочетались с ней. С крыльями побольше, чем у лекаря, но компактнее «туманного» дельтаплана, их у этой «птахи» тоже придерживали штативы у ног, правда, всего по два с каждой стороны. И видно, что выделяло этого среднекрылого эйло: концы длинных перьев, завёрнутые назад вровень со слегка приподнятым хвостом, перемычек на худощавом туловище не было, зато по бокам виднелись белые кродоновые зазубрины, так сказать, тоже части крыльев. До пола опускался хвост, почти полностью металлический, будь он из кродона, то был бы очень коротким — едва достигал коленей. С перами у этого лери тоже, как у Троллейбусорога, было скудновато — пара длинных антенн, а помимо них лишь стандартный набор линьковых ножей — два тонких и два больших. — Э-м… Здравствуйте, мистер… — почтальон неловко промолчал, наблюдая за действиями собрата. Пластинка, которая только что была у того в руках, куда-то пропала. Речь не произвела впечатление на гостя, продолжавшего изучение «голубятни». «Нужно "вещество"…» — уловили антенны Джеспера, неоконченная песенка ждала какого-то ответа. Было трудно соотнести название металла в языке лери и в человеческом, так что цель поиска этого эйло оставалась загадкой. Йохансен никогда не ставил целью выучить такой перевод, только с помощью друга он знал сигналы, и то всего пару слов. — Допустим, да, — сказал он обоими способами, вздыбив антенны для лучшего эффекта. Незнакомец среагировал и подошёл ближе. Теперь этот лери ждал чего-то, обходил вокруг, не сводя семигранного взгляда с пообещавшего ему нужные ресурсы. Хвост скрежетал об пол, можно было только гадать, как он не раздражает своего хозяина. А в это время у почтальона появилась неплохая идея. Правда, не все лери поголовно мастера по части сборки. Но стоило попробовать. Может, это шанс? — Извини, мой дорогой друг, я не торговец железками, — развёл руками «голосящий». — Но лери же любят работать, верно? Эйло усадил молчаливого гостя за рабочий стол вместо себя, пододвинул ближе недоделанную игрушку и показал на неё обеими руками. В глазах цвета василька зрачки упали ещё на одну грань. «Младший брат» сателлита, как назвал его Джеспер, наконец догадался — что-то пошло не так. Он настойчиво повторил свою просьбу. — Я ж сказал, никакого металла не обещаю, — отчеканил лекарь. — Но! Для тебя есть кое-что поинтереснее. Он начал по ходу дела объяснять, что требуется от «подмастерья», и показывать ему на основе лягушки, которую Йохансен только сейчас довёл до ума. Но вот до чего он довёл дикого эйло, ни разу и не догадывался. — Я много от тебя не прошу — сделай всех по одной копии, пока, а я тебе покажу где лежит твоё железо. Хорошо? Для эйло по-прежнему оставалось всё непонятно, в его глазах житель этой эйлятни получил ярлык ненормального. Гость стал перебирать игрушки, близко рассматривать, будто что-то выискивая, Джеспер оказался доволен этим, мол, наконец-то этот «ангелочек» взялся за труды. Почтальон отвернулся к телеге, чтобы достать сумки для подарков. И что-то металлическое заскрежетало, будто ползло по полу и возилось по доскам. — Тебе хвост подровнять не надо, дружок? А то уже слышать этого не могу, раздражаешь, — крылатый обернулся. Что сразу привлекло внимание, так это разобранные игрушки, некоторые и вовсе словно испарились. Хвост того, кто якобы мог помочь с делом, наоборот — прибавил в длине. Эйло сам нашёл нужные материалы: в подарках, деталях, и особенно в куче хлама. Металлическая кайма на подоле-хвосте у него тоже оказалась наподобие перов — она росла в длину почти мгновенно. Удивляться здесь было чему, но и злиться, особенно человеческому лери. — Не тронь! — рванулся Джеспер, чуть не споткнувшись о колыхающиеся, как длинные пилы, листы перьев. Эйло отдёрнул руку от следующей «жертвы», но ненадолго. Речь не производила на него впечатление. Кое-как внимание было обращено действиями, когда лекарь наступил на металлический хвост. — Вот ты точно тупая ксола, больше никак тебя не назвать! Тёмношёрстый двинул хвост в сторону, отчего Джесперу пришлось поднять стопу. Он потащил гостя за руку в сторону выхода, снова шокируя его своим поведением. — Спасибо, но вы нам не подходите. Пока! Лекарь слегка шугнул длиннохвостого, хлопнув крыльями. Немой дикарь снова не понимал намёков, только смотрел пятигранниками. Перьевые листы ещё бы чуть-чуть и застряли в досках, на то и двигался этот лери осторожно, с таким-то хвостом. — Вали отсюда! Тоже мне, райская птица… В город только не залетай. Терпение закончилось. Хвостатый эйло понял, что делать здесь больше нечего, и убежал наружу, вдоль полосы, утянув с собой металлический шлейф на хвосте. Издалека он был похож на комету с крыльями. Но какая бы красивая она ни была, подарки именно по этой причине придётся долго и мучительно мастерить заново. Джеспер, взметнув хмурые мысли так же, как недавно незадачливого гостя, ходил вдоль надстроенной части дома. — В этом городе есть хотя бы один нормальный лери, которому будет интересно делать игрушки, а не ломать их или штамповать?! Хвостатый силуэт приземлился где-то далеко, в руинах, что натолкнуло на идею. — Да уж, это будет задачка ещё посложнее самого разноса подарков…***
Колёсная тележка двигалась легко, но всё равно медлительно, как и тот, кто её вёз. Часто он слышал скребущие звуки, как будто гибкие металлические волоски соскакивали с поверхности, к которой были прижаты. Эти сигналы были от машин, хозяевам которых электрический транспорт «другого типа» преграждал дорогу. Тогда эйло давал себе волю тянуть повозку чуть быстрее. Впереди была знакомая вывеска, литая — металлические буквы выделялись из фона выцветшей красной эмали. Троллейбусорог подошёл к двери сбоку от торца и постучал по ней, протянув руку в сторону. Через некоторое время ту отворили: — Слушаю, что-то нужно?.. Вышел мужчина средних лет, в плетёных тонкими волокнами шляпе и сюртуке. Более подходящих материалов для такой одежды здесь, увы, нельзя было подобрать. Увидев, кто пришёл, владелец заведения сменил тон. — А, снова ты. Ну сколько говорить можно — стучаться в парадный вход. — Мне нужно было об этом сказать всего один раз, — лери покосился на угол дома, — я так лучше запомню. — Слушай, мне лучше знать, я тебя не зря дрессировал полгода. — Хм, тогда откуда мне знать, что нужно всегда, а не только, когда скажут, подходить к той двери, а не к этой? — А потому что незнание не освобождает от ответственности. Даже таких, как ты, пернатый. Человек достал горсть монет из кармана, отсчитав нужное количество уже заранее. В руке задержалось несколько из них, после того, как деньги перешли к серым ладоням, а там и звякнули в форсунке. Под монетами захрустела бумага. — На следующий раз встанешь у той двери. Полной суммы сейчас ты не заслужил. — Благодарю за оплату, сэр, — спокойно отозвался корнотеку. — Ну хоть это ты выучил нормально. Лучше бы тщательно работал, а не благодарил. Тебе же нравится работать. — Нравится, конечно, но это всё не то… — вскинул антеннами гигант. Он ещё раз взглянул на вывеску, на которой никогда не мог прочесть «вход для персонала», однако выглядела та под стиль основной, с названием организации. Троллейбусорогу казалось странным, что у этой двери совсем другое назначение, ведь таблички над ними вроде как одинаковые. «Работать… нравится работать… Работа на почте!!!» — промелькнуло в карате, и зрачки перешли в семигранники. Спутник потянулся к шее, где была форсунка: — Так, я вроде не забыл… — Эй, птица, — перебили Тумана, — а почему бы тебе не сбросить эти штуковины? — ботинок провёл носом по крылу. — Вот прям насовсем? Будешь быстрее справляться с заказами. Мне не нравится, как каждый раз ты прёшься, как кляча по жаре, — человек взмахнул ладонью. «Самолёт» опустил руку. — А как же тогда летать домой? — Ну так… Можем обустроить тебя на складе, в уголке где-нибудь, тогда-то ничего не помешает тебе проходить в дверь. Поражаюсь, как тебе до сих пор не надоели твои крылья. Они постоянно волочатся позади, и просто так не развернёшься с такими парусами. Немного подумав, Туман ответил: — …Я могу в них прятаться от дождя. — Хм, от дождя. У людей для этого дома есть. Чьи-то шаги послышались позади, кто-то прибежал, подав бодрый голос хозяину единственного на весь город ателье. — Здравствуйте! Можно его одолжить ненадолго? В поле зрения эйло оказался тот самый обычный человеческий почтальон в форме, лишь издалека напоминающей серую войлочную шкурку существ, у которых люди уже давно отобрали эту профессию. — У нас там бумаг набралось! Эти дети вообще обалдели — всё шлют и шлют, и никаких адресов! — Тогда вы вовремя, Троллейбусорог уже свободен. На здоровье! Металлическая дверь чуть скрипнула и, закрывшись, гулко отбарабанила эхом. — Ну что, отстёгивайся, лошадка, — проговорил почтальон и стал возиться с ремешками на «рогах» этого «голубя». — Сейчас на почту пойдём. Машина там по этим ухабам пока трястись будет — доедут только колёса. — Хм… А я почему-то и забыл, зачем только мне поручают таскаться на ферму… «Лошадка», это заставило корнотеку немного улыбнуться в душе, вспоминая, как этот человек ещё мальчишкой так его называл. — А можно передать кое-что? — вспомнил гигант. — От кого? Письмо тебе доверили? — хихикнул радониец. — Письмо от меня самого, — уверенно высказал Туман. Мужчина вышел вперёд него, увидев в лерской руке аккуратный конверт с пустыми строчками. Вернее, там была лишь одна надпись «директору почты от её преданного работника, Троллейбусорога». — Хм. Интересный розыгрыш… — почтальон забрал конверт, вскрыл и достал сложенную бумагу. — Интересно, кто до такого додумался? «Прошу понять всё, как есть, — начиналось письмо, поблескивающее тёмно-зелёными чернилами каллиграфического почерка, — ведь многое здесь может показаться удивительным и странным. Да, я научился писать. Не самостоятельно, с помощью лери, который умеет писать, может понимать мои мысли и выражать их на бумаге, так что не пытайтесь заставить меня написать что-либо здесь и сейчас. Не пытайтесь его найти, он живёт на материке и улететь от вас он сможет ещё дальше. Поймите, я намного разумнее, чем может показаться, и в тексте мне легче даётся изложить свои мысли, чем простой устной речью. Возьмите меня работать почтальоном, пожалуйста. Я буду справляться немного медленнее, но такая работа нравится мне намного больше. Я могу, как прежде, развозить тележки, только дайте мне эту должность». — Довольно интересно, знаешь ли, — человек сложил и вернул письмо обратно в конверт. — Но если такое повторится, то это будет уже не так удивительно. Передай ему, шутка два раза уже не шутка. Сателлит притупил взгляд и молча отправился вслед за мужчиной. Дети, наблюдавшие за маршрутом большекрылого, тихо разбрелись, обсуждая эту новость. Уж кому, как не им, знать о писательском «таланте» того, от кого некоторые из них уже получили довольно грамотные ответы. Но откуда брались подарки, и каким чудом такой медлительный и тяжёлый лери мог их так точно и быстро доставлять — оставалось… не такой уж и тайной. От всех скрывался некий хитрый и говорящий эйло, которого за всё время видел только один ребёнок. Вот что он представляет из себя, никто толком не знал. Время ожидания разносило ещё больше догадок и слухов в юной части населения, ещё больше ребят и цыплят готовило письма, где в адресных строках вписывали только имена. — Письмо от Троллейбусорога, надо же. Отнесу на почту, они обязательно должны это видеть, — приговаривал почтальон по пути, ведя за собой городскую «лошадку».***
— Альва! — негромко пронеслось по развалинам. Эхо неплохо распространяло звук. Лекарь думал, что можно было и не кричать вовсе, обойтись лишь шагами, глухо отдающимися на металле. Джеспер бродил возле вышки, ведь именно здесь должен был, по рассказам друга, обитать тот наземный лери. Внутри зудил ток, ожидая чего-то неприятного, успокоить антенны сейчас было труднее всего, те дрожали, как от землетрясения. Глаза сами собой притушили свечение, как бы не выдавая их хозяина. Тёмная шкурка и белые крылья, он сливался с этим блестящим металлическим фоном, бело-серым, пустынным и загадочным. Мрачно было от тумана, опустившегося на руины. Хоть они и выглядели привычно лерскому глазу, однако для человека-лери всё же выглядели довольно зловеще. С нависающими стенами, будто готовыми оборваться и упасть в любой момент. Мёртвые механизмы и их мёртвые дома — вот из чего состояло это место. Живым здесь делать нечего, только забрать материал, растащить всё по кусочкам. Люди этим промыслом иногда занимались: от города вела тропинка, неглубоко расходящаяся по развалинам. Но в такие дальние дебри, где лежала упавшая вышка, заходить не осмеливались. — Альва? Подожди! Эйло прыгнул и спланировал к силуэту со знакомыми очертаниями, миновав огромную прямоугольную яму. Туман расступился, показав очередную железку с лапками, торчащую из земли. Пришлось приземлиться на полпути, притянуться ногами к железке-перекладине. Всего лишь остаток одного из телендорских созданий. Лекарь поправил сумку и оглянулся ещё раз. Тишина сгустилась, здесь от города не было слышно ни звука. Странно, что в таком месте нельзя было кого-то не заметить. — Ясно, я всё-таки угодил в то время, когда она спит, — он сложил руки. — Что ж, вздремнуть мне тоже не мешает. Если вон та арка из высоковольток не держится на соплях, я, пожалуй… Джеспер уже выбрал место, но что-то схватило его и притянуло назад. Он даже не мог обернуться или полоснуть обидчика перами. Кто-то специально заломил крылья и держал за них, как пальцами бабочку, к тому же начал за них трясти. — Ради какой выгоды ты до сих пор здесь шастаешь?! Я смотрю, ты неплохо летаешь, да и вид порядком, нормальный, — токарник звякнул ногтем о перы. — Жизнь в Радонии чему-то тебя, может, и научила, но не тому, что отсюда надо валить при первой возможности! — Альва, Альва, успокойся, — затараторил пернатый, дёрнувшись и скрутив себе крылья ещё больнее. — Ну ты и сильная, конечно. Я объясню… — Не стоит! Туман сказал, что ты улетел давно, а я его хорошо знаю. — Ты многого не знаешь о нём, поверь… — Так ты вернулся тайком от него! — не слушая, вскрикнул иредр. Бескрылая пошла куда-то, не расслабляя хватку. Йохансен чуть слышно заскулил от боли. Не то чтобы было неприятно, но со сломанной костью хотя бы одного пера на таких крыльях уже далеко не улетишь. А тут ещё страшные руины и их житель с не менее ужасным характером. — Вот здесь отдохни, почтовая курица! — Альва толкнула за крылья. Перед взглядом резко исчезла земля, превратившись в белую пустоту. Та яма, которую Джеспер преодолел совсем недавно: теперь он туда падал, в эту бездонную туманную пропасть, в которой могло быть всё, что угодно. Падал, но белая пелена в треугольной рамке не расступалась. Лекарь почувствовал ногой знакомую беспощадную железную хватку, которая, тем не менее, спасла от гибели, но держала недалеко от неё. Вряд ли можно было нормально полететь в четырёх стенах, только замедлить падение, ломая крылья. — У тебя два пути. Либо полетишь туда — либо улетишь отсюда, — спокойно, слегка наигранно сказала лери. — Дамочка, я замечаю у вас садистские наклонности. На вашем месте я бы обратился к психологу прежде, чем… А-а!.. Хорошая встряска сбила почтальона с речи. — Перестань нести чушь! Я уже сказала, что не хочу тебя выслушивать. И твой «вожачок» здесь тебе не поможет. — Э-э, можно слово? Насчёт всего этого, — нейтрально высказал он. — Нельзя! — Льзя! — Кто тебя держит за ногу? Джеспер вздохнул и запрокинул голову к туману: — Говори дальше… — Троллейбусорог использует тебя как своё жалкое подобие стаи! И я, кажется, совсем недавно тебе рассказывала, что из-за его животных инстинктов гибнут все, кто прилетает сюда! Так что слушай, — встряхнуло его снова, — если не хочешь стать таким, как он, то сейчас отсекаешь себе антенны, собираешь свои манатки и забываешь про этот остров. — Понимаешь, тут я как бы не выбирал: оставаться с ним или нет. Я бы свалил с этого поехавшего острова при первой возможности. Тут… особенный случай. — Стоп. Это как? — Эх. Не отобью долг письмами, мой зубастый хозяин с меня шкуру спустит да вдобавок хвост отгрызёт. Меня сначала жаловал за то, что я говорю, приютил у себя после того, как я здесь оказался, на Зесе. Потом сказал такой: «Если ты лери, иди, вкалывай, как серый лери! Если умеешь говорить, вот и договорись… с этими озверевшими людьми!». Наверное, он это имел в виду. Ну — и вот я здесь. — В Дискорде лучше поживу, за что мне это? Альва взяла вторую ногу у колена, другой рукой аккуратно схватила крыло. Эйло взмахнул свободным по привычке и быстро постарался уйти подальше от жуткой ямы. А лучше и вовсе о ней не думать. — Я всё равно не понимаю, — развёл руками наземный. — Ты же всё-таки лери, притом человеческий! Ты можешь отлично жить почти везде, и никакой хозяин тебе в принципе не нужен. — Может не будешь лезть не в своё дело, девочка? — сказал он, держа крылья так же и медленно возвращая их в обычное состояние. — Тогда ты кто? Ласточка телендорская? Ты ещё и как птица. Что тебе мешало просто улететь от твоего якобы «хозяина»? Лекарь осматривал перья, вроде они были в порядке. Вместо синяков были вмятины с трещинами, перекрывшие смятые капилляры. Кродон был чем-то наподобие вакуумного материала. — Вот, пожалуйста, и я тоже повторюсь — не надо романтизировать полёт. Никакого удовольствия, одни трудности. Их окупает только возможность добраться куда угодно, но, если это не нужно, то и крылья незачем. — Агх, вот почему они достались именно тебе? — Альва топнула ногой. — А разве ты бы хотела в придачу к чудесным крылышкам эти глупые рыбьи глаза. И это обязательный атрибут, даже морские все с такими глазами, — Джеспер легонько постучал по очкам на стёклышках. — И заметь, спать ты сможешь только вися на жерди руками, прямо как птичка, — и дал волю усмешке. — Если, конечно, не превратишься в ещё один легковой самолёт, там уже свои проблемы. Токарник поразмыслил над последним. Его друг тому подтверждение: может парить в небе часами, но на земле, увы, очень медлительный. А без крыльев быть эйло просто бессмысленно, как Альве казалось. Пернатый смотрел на неё огромными семигранниками с жилками по краям. Он даже снял свои обратно-цветные зрачки, чтобы показать всё как есть. Переносицу занимала металлическая дужка с каким-то необычным вкраплением кобальтового цвета, где мелькали мельчайшие ромбы. А по бокам от этих «очков» была их оправа, состоящая из подобных вставок и слегка прикрытая чёлкой. Это и были те самые сумеречные глаза, о чём трудно было догадаться, толком не зная об эйло ничего. Вниз от обычных для понимания глаз стелились по бокам светлые зубчатые края, будто это кродоновые лепестки росли под кожей. — …Подумай об этом, моего настоящего лица ты уже не увидишь, — он подобрал чёлку рукой, показав небольшой краешек лба и там заканчивающийся треугольником сумеречный глаз дужки. — Ну, в твоём случае выбор уже сделан. И давай вернёмся к нашим баранам, пока те в лери не превратились. Он сменил тон на менее снисходительный: — Хочешь полетать — можешь прокатиться на твоём голубке верхом, если не свалишься. Должно быть, Альва бы пришла в ярость от заветного слова, но лишь строго выговорила: — Откуда ты?.. Он тебе всё рассказал, не так ли?! — Именно! — показал на неё Йохансен. — Болтает целыми днями… Всю чёлку прожужжал. — Ладно, — немного успокоившись, ответил иредр. — Зачем ты сам ко мне прилетел? Интересно узнать. Почтальон рассказал про игрушки, как в обмен за них можно будет достать столько писем, сколько нужно, чтобы угодить Ориду. Альве показалась эта идея не такой уж и безопасной, несмотря на то, что у Джеспера всё было давно продумано. Радония — это совсем не то место, где можно рисковать, будучи лери. Не то место, чтобы даже быть лери… — А тебе не кажется, что… — с сомнением начал токарник. — …Если что — подгоню их по красоте. Я знаю, ты далеко не ювелир, и… — Помолчи, дай сказать! — когда эйло притих, иредр продолжил. — Может, твой так называемый «хозяин» просто хотел, чтобы ты научился быть самостоятельным? Давай не будешь терять время и силы, а вместо того, чтобы открывать игрушечный завод, ты подыщешь себе хорошее место на материке. Идёт? Лекарь сложил крылья, которые понемногу «пришли в себя»: — Ты меня ещё плохо знаешь, чтобы такое предлагать. И я, несмотря ни на что, прилетел именно к тебе, зная, что ты станешь меня гнать. Ну, поначалу… Напрашивалась одна хитрая мысль. Йохансен догадывался, что с Туманом этот трюк скорее всего бы не прошёл, но Альва… А кто она такая? Не вожак, над которым не стоит никто. А лекарь — довольно уважаемое в лерском сообществе лицо, если так сказать. Его слушать станут. «Хотела скинуть меня сначала с крыши, а теперь в яму? Что ж, у меня ещё есть шанс отыграться… на твоих инстинктах» «Слушай» — пронзило притягательное слово относительно небольшие антенны наземного лери. Джеспер начал таким тоном, будто делал комплимент: — Я прошу тебя не сколько за игрушки, сколько за твоё мастерство. У тебя настоящий талант, а ему обязательно нужна реализация. И заметил я это лишь недавно, увидев, что ты сделала для корнотеку. В мятно-зелёных глазах промелькнули девятигранники: — …Но, Джеспер, это нельзя назвать талантом. Лери от природы к чему-то предрасположены, но это не то, что тебе кажется. — Но они-то делают, а ты — создаёшь, — он ступил на шаг ближе, испустив ещё несколько «слушательных» трелей. — Ты — мастер, а не станок, и, вдобавок, сознание у тебя не машинное. Тебе будет куда легче с подарками, Альва. И если сделаешь, то я уберусь отсюда, обещаю. Что-то менялось в этой лери. Взгляд стал уверенным, смотрящим на незваного гостя, как на какую-то надежду. Альва давно уже была не человеком и отлично это осознавала. И все свои новые слабости в этом теле, у которого, казалось, не было недостатков. Её перы позвякивали друг об друга, антенны задрожали, а в глазах на миг проявились девятигранники: — Ладно, будь по-твоему… мне нужно работать… — последнее она прошептала, будто всё человеческое испарилось из тела, оставив лишь этот отголосок. Альва протянула худощавую руку. Несмотря на малое количество мышц, кисть не казалась узловатой и иссохшей, её дополняли новые прожилки, придающие ладони уникальную форму, наверное, они и делали хватку такой мощной. — Давай свою птичью лапу, — уверенно сказала она. — Твоя не лучше, такая же дистрофичная, — протянул он свою, пальцы на которой были длиннее и ещё тоньше. Йохансен хихикнул, токарник вскоре тоже тихо засмеялся.СЛОВАРИК
Дискорд — он же Мир Миров. Место в центре Оси (так хины называют свою вселенную), где царит вечный хаос, а всё вокруг там похоже на сон. Тем не менее, этот мир считается реальным, хоть и научных подтверждений этому очень мало. Когда говорят о жизни в Дискорде, то имеют в виду запутанность, непонятность в ситуации. Мол, даже в Мире Миров всё более понятно, чем здесь и сейчас.