Winged story \ Крылатая история (Новый год 2021)

Ихх сидел за своим столом в лёгкой одежде, ведь в зданиях проблем с отоплением не было. На вешалке висел греющий костюм, а на самом хищнике оставалась лишь его «информационная» накидка. По узорам на ней можно было понять, что хин дружит с дипломатией и, если нужно организовать что — тоже в этом вопросе разберётся. Иным словом, за столом на своей жерди с мягкой подушечкой для пальцев ног, обхвативших её, сидел секретарь. В последнее время он ждал вестей от охотников и помечал в своём журнале всё, что они ему докладывали. Хину было поручено не отвлекаться ни на минуту, и он спокойно сидел за столом, иногда лёжа на нём головой, на тряпочке, куда постепенно стекала выделяющаяся с висков жидкость. В костюмах часто приходилось менять эти салфеточки, так что секретарь часто думал, не забыл ли он взять с собой запасные. И как легко было летом не думать об этом. Что лишняя вода просто капает с желёз вниз, когда ходишь на улице. Ихх обвалял голову в тряпке, чтобы вытереть влагу с жёстких травничек, которые для этого были приспособлены. Носить на голове оборот уже до смерти надоедало. Сидящий заприметил шаги за тяжёлой дверью. Она немного скрипнула, но остановилась. Хвостатый вытянул шею и приготовил журнал в ожидании, но пока довольствовался лишь приглушёнными голосами: — Я пойду первым, предупрежу его, — раздался первым голос знакомого охотника, ничего необычного для секретаря это не несло. — А мы что?! Вдруг он подумает, что вы прячетесь от нас! Что мы вас преследуем! — сказал голос поэкзотичнее. Вроде таких юных в стрелки никогда не брали, лишь в помощники и оружейные мастера. Голос не был похож на хиний кричаще-пищащий, всё же человеческие нотки проскакивали. И ещё какие-то другие нотки… Троллейбусорог имел похожую манеру говорить быстрее вместо того, чтобы кричать, что редко, да можно было услышать в его немудреном говоре. Перепады тона, будто тот эйло неуверенно держался на голосе, тоже были. Это всё говорило о… — Всё равно, мои дорогие, зайдёте вы после. Молча! — рявкнул человеческий голос. — А у него случайно арбалета с собой нет? — Будешь причитать, я тебе ещё «царапин» оставлю, — ответил третий, ещё один лерский голосок, уже увереннее и твёрже доносивший свои мысли звуком и пытающийся пресекать все свои неровности. — Надоел уже. Делай, как сказали. — Но как так?! Просто быть такого не может, что сама администрация города так непотребно относится к… Голос резко прервался, без всяких вскриков, только тихим стуком чего-то. — То ты орёшь как бешеный, а тут я даже старался на ногу наступить! — Мне не больно, — постарался крикнуть в ответ «лерёк». — Вот и стой на месте, курица довольная! Дверь отворилась до конца, показав знакомого секретарю охотника, который тотчас высказался по поводу того, кто ломился вслед за ним. Джеспер решил быть осторожнее и зашёл после другого крылатого лишь некоторое время спустя. — Здравствуйте! — выкрикнул Ричард, перебив охотника, здоровое крыло дёрнулось из повязки на поясе. — У меня серьёзная жалоба, её нужно срочно обсудить с главами ваших общин! Или кто у вас главный тут? Система земная или зесамская? Но вместо простого ответа хин вообще не знал, как реагировать. Этот эйло был явно посерьёзнее Троллейбусорога, хоть и гораздо меньше. Да ещё так резко двигается. То, что он говорящий, хищный радониец понял не сразу. — Почему?! — со вздыбленной гривой хвостатый вскочил на стол, держа пасть широко открытой между словами. — Нет! Что в помещении делает эта ксола?! У нас тут не сарай! И зачем вы привели их сюда? — хин заметно шепелявил. От его боевой позы на верхней челюсти был хорошо виден направленный вперёд острый средний зуб, напоминающий надклювие. Бывало, что после вылупления не у всех он вставал на место, а оставался вот так торчать бивнем, вызывая дефекты речи. Чаще всего, как вспомнил Джеспер, увидевший «клювик» хина, таких называли «аффлинятами». От аффли́нов — очень обширной группы клювастых кейхоху, и от того, что прямой торчащий зуб был яйцевым, только не выпадал, как у земных птиц, а загибался в пасть и становился настоящим зубом. Но не у всех. — Это визжание посмело назвать меня ксолой?! — выкрикнул всем лери в смокинге и быстро вытянул из ножной сумки небольшую папку. — Пусть он не разглядывает меня, а со мной разговаривает! Мелон был не зол, по его глазам это не было заметно. Как телендор, «птах» был только озадачен. Удивлён. И этим удивлением он продолжил орать, теперь в адрес хищника: — Меня послали сюда найти некоего Джеспера Йохансена, который месяц назад устроился здесь почтальоном. Да, он лери, и, обдери ты хвост, но приведи его ко мне хоть живым, хоть по кусочкам, на которые вы его, если не разобрали, то скоро это сделали бы! Передайте это тому, кто стоит выше вас. Документы, как неопровержимое доказательство словам, шлёпнулись на стол. Громкий звук заставил Джеспера ещё раз обдумать недавно сказанное. Ему не послышалось, что в словах Ричарда промелькнуло что-то знакомое. — И прошу извиниться, ваши слова задели меня очень сильно, — более спокойным тоном проговорил он. — Компенсировать можете и материально, любым удобным вам способом. Только вряд ли дальше наличных ваш дикий город хоть как-то продвинулся! Повисла пауза, во время которой действовал только Мелон, достававший из папки и раскладывавший свои бумаги по столу. Секретарь впервые их видел, да и не мог представить, что на существо, стоящее перед ним, могут быть оформлены какие-либо документы. Остальные молча думали, насколько быстро этот скромный интеллигент перешёл в такое «нахохленное» состояние. Он явно чувствовал, что физически сильнее небольшого «динозаврика», немного прижавшего голову от испуга. — Рич… — тихонько подозвал лекарь, тоже боясь чего-то. Охотник потянулся за арбалетом. Ответ был уже совсем повседневного настроя: — Погодите, я скоро, уже почти разобрался. Ну а следующая фраза заставила секретаря на этот раз спрятаться от крылатого, а не выскочить ему навстречу: — Ох, как же жалко на вас тратить время, а вы до сих пор ничего не сделали! — Пристрели его, скорее… — глухо отозвалось из-под стола. — Их обоих выруби, чего ты стоишь… Одетый эйло оглянулся — кто-то тронул его за крылья. — Это что такое было? Я сказал вам молчать, и говорить только когда я скажу! Этот, — мужчина кивнул на Джеспера, — диковатый, зато слушать умеет. А ты, как грёбаный попугай, всё орёшь! — Но он, — показал на стол крылатый, — позвольте уточнить, сейчас при исполнении обязанностей, и должен делать, как я сказал. А не прятаться, как букашка. — А ты, блин, совсем забыл, кто ты такой вообще?! Вот просто слов нет на тебя. Мелон быстро достал из канцелярских принадлежностей чистый листок и ручку, явно писать жалобу на «нерадивого» секретаря, которого сам же и испугал. — Да, Рич, не кипятись. — Йохансен вздохнул, переведя взгляд со строк на бумаге куда-то в сторону, ему было стыдно, но чем быстрее всё разрешится — тем лучше. — Это я Джеспер. Тот, которого вы ищете. Я вас видел там, на почте в Марьёчи. — Ну какой же ты Джеспер? Серый лери, как сказал бы какой-нибудь хин. А если тот самый, то, наверное, совпадение. Я его видел вживую, и, поверь мне, выглядит он совсем по-другому, а полёт — уж точно не его стихия, — Ричард отвлёкся от письма. — Ну и вот это. Ручка звякнула о боковой пер, скрывавший за собой остальные инструменты. Пернатый разъяснил: — Наши мнения по этим лишним железкам и одежде на родной шкуре очень совпадают. Настоящий Йохансен либо в другом месте уже обосновался, либо… — лери осёкся, глядя на флаг с гарпунами над столом. — Нет, лучше об этом не думать. — А мы ловили тут одного беспёрого, — добавил охотник, присевший на стул напротив секретарского стола. — Но он сбежал, и больше его не видали. Был таков. — Звучит обнадеживающе, — с толикой радости сказал Ричард. А тот, о ком и говорил посыльный, никогда бы не поверил в это. Что кто-нибудь однажды не различит в простом эйло того самого разноцветного домашнего неженку. То же самое, чего скрывать, было и с тем Джеспером, который ни за что не верил, что это он: какое-то машиноподобное крылатое существо, со странными повадками и, тем более, совсем нечеловеческими взглядами на мир. Надо было срочно как-то сообщить об этом. О том, что этот серый лери с полным набором инструментов и есть тот самый маленький «птенец». И обладать только тремя важными талантами было для Йохансена мало. Почтальон вмешался в разговор, когда достал и свои документы, в первый раз, когда они понадобились лекарю здесь. — Я предполагал, что вы меня не узнаете, сэр Мелон, — сообщил сизошкурый, передав другому крылатому карточку с данными. — Пришлось многое изменить, чтобы здесь выжить. Я не знаю, зачем Орид послал меня сюда, но я решил здесь остаться, пока не доставлю всё по плану. У Джеспера мог быть настоящий паспорт, но он числился лишь как один из питомцев Орида, не решающих ничего самостоятельно. Так что и такого небольшого документа на «птицу» хватило. Табличка даже не имела ползунка, как книжный вариант, а просто состояла из двух корочек, как открытка. Посыльный внимательно рассмотрел описание справочного документа, где был особый акцент на внешности лери, прикреплено его фото в полный рост. Дикий с виду эйло совпадал с тем механиком только цветом глаз. Во время этой паузы секретарь осмелился высунуть мордочку из-под своего укрытия. В это время Мелон, снова неожиданно переменившись в настроении, приобнял собрата по природе. Джеспер поднял инструменты, чтобы Ричард не поранился об их острые края. — Поверить не могу… Это ты! Живой! — Ну… Да. — Йохансен отшагнул, пытаясь выбраться из объятий, но эйло уже сам понял, что слишком ярко выразил свою радость. — Правда, те очки обратного цвета я ещё носил некоторое время, пока не потерял их. — Так! — воскликнул человек. — А не ты ли, Джеспер, разносил здесь те самые подарки? Ты не та ли «красноглазая птичка»? Зрачки лекаря убавили в гранях до пяти, затем выровнявшись до семи. Он хотел ответить, в карате вертелось множество вариантов, но пернатый растерялся и не знал, что сказать. Люди хотели поймать его. Зачем? А Ричард, не обращая ни на что внимания, принялся бешено собирать обратно уже свои документы. Мелон так спешил, что секретарю пришлось выбирать лишние папки из его рук и, на всякий случай, складывать их в стол. — Орид о тебе сильно беспокоится, — тараторил эйло, привлекая внимание остальных, — нужно уже завтра… нет! Немедленно уходить отсюда! Я надеюсь, всё важное у тебя с собой. Он даже не думал о том, чтобы извиниться за лишнее беспокойство перед работником ратуши. А вопрос о подарках Джеспер решил отложить, а лучше — вообще избежать его. Он сменил тему на ту, что его волновала ещё больше. — Стоп, подожди ты! — лекарь подступил к столу, размеренно помогая собрать все бумаги. — Орид. Правильно? Собеседник поспешно кивнул. — Пфф, никогда бы не подумал, что он вообще меня захочет видеть. Сам хотел от меня избавиться, вот и вышвырнул на этот остров. Неужели он не знал, что здесь творится? — Он… В общем… — эйло в костюме постучал пальцем по столу, не зная, что ответить. — Сам всё расскажет. Меня не спрашивай, мне найти тебя поручили, а ваши разногласия обсудите лицом к морде. — Что ж, знаешь, Рич, ты как раз вовремя прибыл сюда. Радония просто безнадёжна, как бы лучше я не старался её сделать… — Последнее лекарь произнёс тихо и вдумчиво, чтобы ни охотник, ни секретарь этого не заслышали, только чуткий лерский слух. — Я готов уйти. Ведь Туман всё равно не желал больше видеть эту странную пародию на лери. После изгнания теперь уж точно ничего не держало в Радонии задержавшегося гостя. Даже его «почтовый» долг, ради которого, в первую очередь, птенец когда-то сюда пришёл. — Вот и отлично! Посыльный снова прильнул к письменному столу, стараясь быть вежливее с иххом: — Как мы можем отсюда выбраться? Ну, или… общины. Как нам до них достучаться, так сказать? — Я бы с лёгкостью назначил встречу… — с дрожью ответил завропод, думая, что этот лери, в случае чего, сделал бы с ним. — Но мэрия сегодня из-за чрезвычайной ситуации не работает, и все претензии принимаю только я… Хин не заметил, как снова спрятался под стол, — «какого лешего этот бесхвостый стоит на месте и смотрит?! Я тут не знаю, что делать. Это люди? Это лери?! Они говорят со мной, но они ксолы чистой воды!!!» Но сказал: — К тому же, никто не потерпит вашего присутствия в этом заведении. Кроме меня, разумеется. — В таком случае, — так же обиженно, как и в первый раз, ответил Мелон, правда, тише. — Я не позволю рисковать нашими жизнями, и ваше заведение, что бы вы там ни говорили, не покину, пока вы меры не примете. По нашему безопасному возвращению на материк. С секретарского места уже не донеслось ни звука. Ихх молча положил истекающую жидкостью голову на тряпочку и снова обвалял в ней виски. После этого сполз со стола в попытках утаиться на время пернатой «опасности». — Это просто зверство! — посыльный сложил свою жалобу вчетверо, сохранив листок. — Что ж, — человек хлопнул руками по коленям, — раз идти отседова не думаете, я могу твоё письмо сам передать. Лично мэру. Если так позарез надо. — Да, да, спасибо, — Ричард передал тому сложенный лист, который охотник быстро взял и сунул в карман, наверное, помяв. — А вы, пока никто не вернётся, даже не вздумайте отсюда уходить. Мужчина заглянул под стол, из-под которого блеснул глаз хина: — Ты, главное, не злись и не бойся, они немногим разумные. Постарайся удержать их, чтобы не улетели никуда и на наделали дел. Позже разберёмся. Ну, попались такие необычные — говорят. Как Троллейбусорог. Ихх расслабил гриву, вставшую дыбом. Он всё же взобрался обратно на сиденье, сразу прищурив глаза от яркого света. — Оставайтесь! Я послежу за вами, — смелым пищащим голосом объявил «клювастый». — На доверии будете держаться, раз такие умные. — Не на доверии, а на законе, уважаемый, — скопировав тон, ответил ему Ричард. Он двумя пальцами вытянул свой паспорт из ножной сумки, по формату такой же, как и простая справка Джеспера. Тот уже, в отличие от «открытки», с данными, был сделан в виде небольшой книжечки — с ползунком, листающим страницы. Ещё и на задней стороне этой пластинки красовалась дополнительная крышка, скорее всего, тоже под заказ. У такого лери, как Ричард, конечно, всё должно быть идеально, а главное — чтобы вещи говорили о том, что хозяин может себе их позволить. На крышке в пастельных тонах в углу была подпись Мелона, сделанная «чернилами», а по центру располагалось высказывание наверняка какого-то писателя или философа: «не важно, кто ты был, важно, кто ты есть сейчас». Выражение на этой планете обретало новый смысл, хоть и было придумано совсем не на ней. Если у хинов лицевая часть этого документа была нежно-мятного цвета, как и бумага, то над дизайном лерского хорошо попотели в своё время. Грязно-голубой с первого взгляда фон казался полупрозрачным, за ним проходили еле заметные металлические жилки, складывающиеся в гипнотизирующий узор Виндоверы. А фон за ней был пестрящий в сине-голубых и чёрно-белых тонах, но такое можно было разглядеть лишь при свете глаз обладателя такого паспорта. На редких человеческих лери и паспорта делались довольно экзотичные, Ричард этим гордился, судя по промелькнувшим в его глазах девятигранникам. — Зарегистрируйте меня у вас, на всякий случай, — посыльный представил вещицу хину, чтобы тот как следует разглядел её. — Только аккуратнее. Это официальный документ, а не какая-то бирка. — Опять этот, мать его, глаз, — увидев лицевую сторону паспорта, пробубнил мужчина. Эйло повернулся к нему, чтобы высказать своё «но», вместо этого же всего лишь выронил невнятный звук вслед закрывающейся двери. Охотник сказал это, уже уходя. — Кхм-кхм, — одетый лери сделал вид, что этого не слышал. Джеспер же сел на освободившееся место, думая, записываться ли ему тоже столь официально. Не ловушка ли всё это. Кто знает, люди стали умнее, когда поумнели и «птахи». А секретарь подготовил лист, где были пропечатаны какие-то ячейки, быстро подчеркнул в графе «найден» слово «живым»: — Давай. Имя полное, страна, навыки, что помнишь из этого. Ричард, придерживая «книжку» с боков, сдвинул ползунок пальцем и держал пластину на столе. Появилась первая страница, на которой красовалось фото существа в полный рост в его естественной одежде. Без всяких изменений вроде срезанных инструментов, краски на волосах, и… другого цвета глаз. На изображении за стёклышками эйло красовались светло-фиолетовые радужки. — Здесь ничего особенного. Фотография просто, — пернатый повёл ползунок дальше. — Нет, погоди, — хин постучал ручкой по серым пальцам, и те вернули предыдущую страницу. Ихх присмотрелся к перам молодого лери, которые явно были ему знакомы. С каждой стороны по две плоские железки, симметрично искривлённые в некоторых местах. Остальное же — ножи для линьки и пара антенн, ничего интересного. Фигура была далека от взрослых собратьев Ричарда, но намёки на неё были: ромбовидные узоры по всему упитанному туловищу, небольшой аккуратный воротничок из одного ряда белых небольших треугольников, и вытянутая шея со светлыми отметинами. — Я не стал до взрослого превращаться, — объяснил владелец фото. — Не хотел терять свой голос. Мне сказали, такой вид вообще говорить не может. Этот эйло оказался намного полезнее, чем просто говорящий «попугай», слабоватый для повозок, зато пригодный для другой необходимости города. — Теперь дальше, — насмотревшись, подсказал «клювастый». Мелон перелистнул дальше, на небольшую таблицу с данными, среди которых были нетипичные для людского документа графы: размах крыла, скорость полёта, базовые умения и знание местных языков, в том числе — энори. Следующая страница тоже состояла из таблицы, рассказывающей о прошлом эйло. Значилось в ней то же имя, что носил и нынешний «гражданин», родную страну и знание земных языков, а также дату начала его жизни на Зесамоэ. У начала лероморфизма тоже была своя дата, из которой было видно, что исходный человек не особо раздумывал над выбором. Всего лишь несколько земных недель — время, которое Ричард пожил здесь перед тем, как ему надоело собственное тело. Приобрести столько возможностей разом, ничем, на первый взгляд, не пожертвовав — довольно соблазнительно звучало для многих, а не только для простого рабочего из Англии начала двадцатого века. В любом случае такое превращение ему пока что играло на руку. Но и это тоже лишь с одной стороны. Слабохарактерность совсем не красила избалованного деньгами «человека», но хины в большинстве не обращали на это внимания. Это в их природе. Джеспер из любопытства тоже посмотрел эту информацию. Та графа, что была на предыдущей странице и отвечала за вид, пустовала, но фотография прямым текстом говорила, что Ричард тоже птенец, правда, совсем другой «птицы», чем был лекарь. — Сам удивился сначала, что всё это в документе обязательно, — вернувшись на таблицу с био-данными, представил её молодой водохлёб. — Ну что ж, такое здесь видовое разнообразие, что мне уже привычно стало судить по внешности. И знаете, что скажу про лери одного вида, они все на один характер. Верю. Секретарь вскоре записал, что ему было нужно, хотя в этой анкете «попаданца» он не видел никакого смысла. Однако, посыльному всё же дал её подписать, чтобы всё было по-настоящему. С этой же целью «клювастый» собрал данные и с Джеспера, после чего оба листа были подписаны им самим и убраны в папку, лежащую в полке стола. Ихх хотел быстрее куда-нибудь деть крылатых созданий, так как немного побаивался оставаться с ними один. Особенно с тем, что с лезвиями. Несмотря на речь и спокойное поведение, всё равно. Всякого про них успел за своё время наслушаться любой горожанин, в том числе и от Троллейбусорога, насчёт живучести и неприхотливости этих «птиц». Хищник вышел из своего кабинета, плотно закрыв дверь, и повёл их по небольшому коридору с жёлтыми лампами вдоль пандусов. Заканчивался коридор окном в зону музея с видом на большой выход с другой стороны здания, и лестницей, ведущей вбок от этого окна. — Несмотря на нашу, ну, это, грубо говоря — дикость, мы кое-что да знаем о вас. Так что… — секретарь, неожиданно для Мелона, повернул в другую от лестницы сторону — к маленькой, но массивной дверце, — всё необходимое — всё вы найдёте здесь. С этими словами хин вцепился зубами, просунув челюсть за ручку, и упёрся задней лапой об косяк, с усилием затаскивая скрипучую дверь в стену. Закончив, он выскочил обратно. — Это… что? — Джеспер облокотился об остаток двери в проёме, и заглянул внутрь, разглядывая лестницу куда-то вниз. — Давайте-ка без шуток. У меня был долгий перелёт, и я хочу просто отдохнуть. Такого же красивого «древесного» декора, как на стенах в коридоре, там не было. Стены — цельнометаллические монолиты. Про освещение здесь никто и не думал, может вон там, в углу, маленький переключатель отвечал за это. В любом случае — подвал подвалом. Кажется, Ричарда решили сразу направить на дело, опознав в нём потенциальную «турбинку». — Вот и отдохнёте, тебе шкура своя мягче матраса любого, — ответил радониец. — О еде не беспокойтесь. Есть там ваше топливо. Грунтовые потоки у нас в специальных канавах, на них работают… генераторы энергии. Не лазайте к ним, там ничего интересного. И дверку за собой закрывайте, чтоб сизой шкурой сюда не тянуло. Мелон даже не стал глядеть в ту сторону и строго, как ему казалось, посмотрел на ихха, который уже потихоньку догадывался, что этот эйло силён на деле только словами. Практически и телом тоже, но вряд ли с таким характером телендор осмелится применять физическую силу где-либо. — Я уже привык к вашему к нам отношению, но моё терпение отнюдь не железное, — поправив ворот пиджака, высказался посыльный. — Хватит ставить нас на место простых тварей. Вы действительно думаете, что этот тёмный сырой подвал — хорошее место для гостей? — Нашему Троллейбусорогу, — секретарь качнул мордой вверх, — вот такая щедрость даже и не снилась. А у вас глаза, как фонари, так что вам это будет как-то по барабану. — Этот ваш «троллейбус», — говорил водохлёб, — сдаётся мне, просто говорящий серый лери… — Он немного умный, и даже в доме живёт, но в очень старом и заброшенном. А здесь ведь куда лучше! Снег не наметает, тихо, спокойно, еды вдоволь. — Мы не будем ночевать в подвале, — отрезал почтальон, одной рукой с грохотом задвинув железную дверь. — Но, но… а где же тогда?! — растерялся хищник, подметая кисточкой хвоста. — Комната отдыха у нас только для людей — попавших сюда с Земли. И вообще, вы тут наследили уже не зная как, а мне убирать это теперь! — Вот поэтому, — сказал Мелон, отстегнув со ступней некое подобие следков для улицы, — мне и нужен душ. Хмурый секретарь заворчал горлом, что стал похож на злого кота, прижал ушки и направился к лестнице. Влететь за такое могло, но раскрываться перед ничего не подозревающими живыми ресурсами не стоило. — Ладно, покажу, — быстро сказал он. — Если все такие культурные… Джеспер немного поглядел в окно, на музейные стенды в начале выставочного зала, который начинался почти после прихожей. Затем лери пошёл за собратом наверх. Ричард поднялся следом за гривастым и, отстегнув сумку, начав копаться в ней: — Ну что вы, не сердитесь. Я даже готов заплатить за дополнительные старания. У вас есть опыт работы в сфере обслуживания? Хотя бы теоретический. Вы же вроде помогаете тем, кто попал сюда. — Но за вами-то я не буду убирать ваши шкуры вонючие! — оглянулся «клювастый», просвистев что-то своё. — У тебя одного сил больше, чем у моего соцветия всего разом. Да и ты сам не вчера превратился. — Нет, но вы хотя бы посмотрите, что я предлагаю! Эйло, не будь у него ранены перья, мог бы вспорхнуть за шустрым хином. Пространство позволяло. Но Ричард сгорел бы со стыда, позволив себе даже расправить свои крылья в помещении. А летать — тем более совсем неэтично. Он и со здоровыми конечностями предпочёл догнать секретаря и так, своими ногами, не менее быстрыми, как опахала. Как и сделал сейчас. — Вот! — водохлёб достал из кармана сумки зесамскую валюту. — Неужели вы откажетесь от такой ценности? Тем более, это не подделка, я сам всегда проверяю. Ихх увидел переливающуюся оранжевыми бликами окаймлённую толстую пластинку, по размеру не уступающую земной зажигалке. Бесчисленные бороздки и выемки на валюте — своеобразные фирменные знаки — были слишком мелкими для хиньего глаза. Но выстраивались в причудливые узоры, какими задумывал их мастер Куентро. И так было на каждой пластинке, а не только на мунью́ — валюте за хиньи услуги. Секретарь взял пластинку коготками, повертев её и даже положив на мордочку: проверить, насколько вещь тяжёлая и холодная. Мнение о такой оплате повергло Ричарда в шок. — Это чё за фигня? — не снимая «награды за труд» с носа, спросил радониец. — Как это?!.. Вы видите это впервые? — Не знаю, насколько это очень ценная вещь, но я пылесборники не коллекционирую. Оставь лучше себе. Хин забросил пластинку в открытый боковой карман ножной сумки, где она звякнула об другие. Мелон понял, в чём было дело, и, на этот раз, сам решил схитрить, достав жёлтую «съедобную» «шищю»: — Как можно не знать? Это же международная валюта, целый керн! За одну такую штуку можно купить… — посыльный задумался, но подсказка сама шла следом за ним, — обученного лери! — Мы тут изо всех сил старались их вывести с острова, — ответил на это хищник, — а у вас ещё платить нужно для того, чтобы эту тварь иметь? — Вы даже не представляете, как востребованы на материке эти странные существа, — эйло покачал головой. — Ну всё, хватит трещать мне тут. Всякие керны-хрени там предлагать. Мне совершенно плевать, что там у вас, в остальном мире. Вы здесь, а не где-то. Завропод, уже был на втором этаже, повернул за угол, где сразу же остановился, дожидаясь «птах». Коридорами это здание не изобиловало, зато хороших просторных комнат здесь было много — как в настоящем дворце. И оформлено подобающе. Здесь «досочное» обрамление стен заменяли белые узорчатые пандуса и травянисто-зелёная матовая краска, успокаивающая взгляд. Да, уж это прежде всего требовалось людям, попавшим в новый неизвестный мир. Узнать о нём было не лишним, но для начала — привести сознание в порядок. — Итак, — ихх прошмыгнул вперёд обоих, вышедших вперёд него, чуть не задев Джеспера зубом-клювом. — Правила для вас такие: мебель на куски не разбирать, еда у вас в подвале, погадки в мусорку, дымить в окно. Всё понятно? — Всё так и сделаем! — согласился почтальон, не заостряя внимание буквально на каждом слове. Он уже знал, что радонийцы никогда не воспримут что-то всерьёз от лери, тем более претензии, и тем более… общины. А если и будут вникать, как тот охотник, сопровождавший эйло — то это настоящее чудо. Сизошкурый предпочёл вообще молчать, чтобы не давить на психику местного жителя. Повезло, что Джеспер вообще оказался здесь живым и невредимым. Степной хин показал на дверь комнаты, в которой можно расположиться, и зубами немного приотворил дверь. Жестами показал, где ванная и туалет, хотя на тех дверях и так висели таблички с надписями на энори. Интересно, что последнего слова у гривастых не существовало, так что оно было заменено на «погадковое ведро для людей». В общем, завропод вёл себя спокойно и уравновешено в присутствии более дикого, на первый взгляд, эйло. Оглянувшись, лекарь ненадолго потерял из виду своего приятеля. Ричард вернулся с металлической чайной чашкой, где мешал что-то кислотно-зелёное. Затем он с удовольствием съел ложечку неизвестного состава. — Скажите, — с девятигранниками на глазах довольствовался посыльный. — Если здесь нет лери, то откуда у вас этот восхитительный мятный десерт? Это насторожило секретаря, ведь никаких десертов он и не готовил. Вскоре он догадался, в какой «буфет» на кухне заглянул пернатый. — Положь на место стеклоочиститель! — радониец хлестнул по полу кисточкой хвоста, раззявив пасть в сторону эйло и показывая свои острые зубки. Йохансен даже усмехнулся, насколько позволяла анатомия. Зная, что ничего с другим эйло не случится, он зашёл в комнату, чтобы изучить её и снять наконец эти надоевшие сумки с ног. На второй ложечке радостный гость остановился, положив её обратно в чашку: — П-правда? — Кривда! — местный повернулся и немного прошёл к выходу, но голова одним боком не спускала взору с водохлёба. — Я к себе за стол, но слежу за вами, я буду вас проведывать время от времени. Если будете беспредельничать — я просигналю тринь-диринь, и можете уже сегодня доказывать людям, какие вы «хорошие». После этих слов хин рванулся к лестнице, как бешеный, и затормозил, чуть не слетев по ней вниз, обернувшись к позвавшему его лери. — А у вас нет тут запасной одежды для новичков? Видите ли, мой костюм уже никуда не годится, а без него мне никак. Я бы сменил его на что-нибудь похожее, ну, или брюки хотя бы… — Ричард посмотрел на подол штанины, который, к сожалению, сам не заживёт, как шкура под ним. И ему не показалось, что со стороны «аффлинёнка» снова послышались звуки, похожие на злобное кошачье урчание. Хищник вновь повернул голову боком: — Здесь тебе не отель, а я вам не прислуга! Тем более — я хин! И, в отличие от людей, мы не опустились до выполнения за деньги любой фигни… И ты, пернатый джентльмен, накричал на меня к тому же. До свидания! — и рванул дальше. Немного постояв на месте, лери вспомнил кое о чём важном, глядя на чашечку «мятного десерта» у себя в руках. Но спрашивать радонийца было уже поздно, да и если прийти к нему, то он явно будет не в восторге. Водохлёб оглянулся к дверям. Он не знал, где именно располагалась комната (зато хорошо — где на кухне была полка с моющими средствами), но одна из дверей была открыта, и эйло зашёл туда. Мелон посмотрел на диван слева от двери, возле которого на низкой небольшой табуретке сидел почтальон и изучал местную литературу. В комнате была небольшая антресоль с, поверить только, настоящими человеческими бумажными книгами! Были экземпляры на разных языках, или одна книга, содержащая один текст на них. Целая нижняя полка, насколько Джеспер догадывался, была с книгами, посвящёнными тому новому миру, с которым впервые встретился и он когда-то. Толстые увесистые тома ютились вплотную друг к другу. Верхняя полка была не менее интересной: с классическими известными на Земле и Зесамоэ произведениями. А про первые точнее — их близкими к тексту пересказами. Откуда же тут подлинникам взяться? В другом углу комнаты располагалась двуспальная кровать с тумбочкой, рядом — шкаф. И всё, как прежде, из металла, пусть даже он окрашен в древесные узоры, привычные человеческому глазу. С противоположной от двери стороны была пара высоких окон: их нижняя половина являлась обычными задвижными створками, а наверху рама выстраивалась в тонкие узоры из плавных линий, как витражное окно. Свет с улицы мягко стелился по большому серому ковру с голубой каймой, который занимал большую часть комнаты. Ричард устроился на свободном диване, что было для него далеко не секундным делом. Он прижал хвост, сел на него и распустил крылья, чтобы не мешались за спиной. Диван был не особо широкий, и концы перьев свешивались с краёв. — Джес? — Да, — Йохансен поднял голову, оторвавшись от книги. — Ты же в душ хотел идти? — Да я хотел спросить, — эйло взял чашку, которую поставил на журнальный столик рядом с диваном. — А бытовая химия для меня как? Я нормально себя чувствую. Но, может, промыть желудок? На всякий случай. Лекарь переложил крылья, потянувшись ими в стороны. Металлические концы прошлись по ковру, оставив на ворсе бороздки. — Промывать надо было бы, если б ты фруктовый сок выпил. Вот этим ты серьёзно можешь отравиться, так что не вздумай пробовать, — ответил он. — То есть? Простая еда… ядовита для меня? Джеспер удивлёнными семигранниками смотрел на лери, настолько, что тот даже понял это. Отсутствие таких базовых знаний явно до добра бы не довело за пределами той стерильной среды, в которой, по-видимому, обитал посыльный. — Я думал, у меня просто непереносимость многих продуктов, — Мелон, раз на то пошло, зачерпнул ложечку моющего средства, смакуя её с девятигранниками в глазах. — Жаль, конечно, но всё, от чего меня тошнило, было безвкусным. Я покупал препараты от аллергии, но и от них рвало тоже. Ничего не понимал. Теперь всё вправду для меня несъедобно? В ответ сизошкурый приложил книгу к глазам, одним этим жестом сказав, что думает об услышанном. — Я даже не знаю, чему больше удивляться… — пробормотал себе Джеспер. — Ты как будто стал лери за один день, да ещё и не спрашивал никого, что с тобой случилось. — Нет-нет, меня хорошо проконсультировали по превращению. — Тогда почему ты не знал об этом? О том, что есть простую пищу тебе нельзя. Эйло в смокинге взял ещё одну ложечку: — Наверное… Наверное, просто забыл. Мне, значит, часто об этом напоминали. — Меня пару раз всего угощали хиньей едой, однако, чтобы запомнить её суть, мне этого хватило. — Теперь это, надеюсь, из моей головы не выветрится. И знаешь, что ещё я подумал? Надо бы тогда как-нибудь попробовать на вкус стиральный порошок. В детстве его запах казался мне таким приятным… — пернатый отправил в рот очередную ложечку ярко-зелёной жидкости. — Ты разве не расстроен, что не сможешь больше ничего есть, кроме этого? Ричард сложил опахала и стал понемногу вставать с дивана. С другой стороны это получалось удобнее — можно помочь себе, опираясь на крылья. — Эх, Джес. Я и так в прошлой жизни не ел ничего вкуснее похлёбки на воде. Я даже рад, что оказался здесь и превратился в это замечательное неприхотливое создание. Так сказать, я больше обрёл, чем потерял. Водохлёб посмотрел в чашку и допил остатки моющей жидкости. Затем поставил её на столик: — А ты представь! Если только этот стеклоочиститель такой восхитительный, что же тогда представляет из себя остальное? И это можно не просто есть — этим можно питаться и ни в чём себе не отказывать. Джеспер снова раскрыл книгу, выискивая страницу, на которой он прервался: — Я бы не особо согласился с «ни в чём» и советовал бы тебе выучить свой рацион. Хотя… Не слушая собрата, зато напевая себе что-то весёленькое, посыльный просматривал шкафы, набирая с полок всяких вещей, с которыми планировал пойти в ванную. Эйло захватил с собой полотенце, домашние тапочки и халат. — …учиться можно и на своих ошибках, — договорил сизошкурый.

СЛОВАРИК

      Сигнальник — устройство, способное издавать разнообразные сигналы лери, но создано это устройство хинами. Есть недостаток в отличие от лерского приёмника: сигнал передаётся не так далеко и он всегда однородный (в простых моделях нельзя произнести фразы и предложения на лерском языке, только примитивные сигналы).       Аффли́ны — группа кейхоху, чей отличительной чертой является ороговевший клюв (у других пастехоботных он обычно мягкий).       Средний зуб — яйцевой зуб хинов, благодаря которому цыплята выбираются из бутонов. Это единственный нечётный зуб в пасти хина. По мере взросления зуб загибается в пасть, по форме приспосабливаясь ложиться между двух нижних зубов. В некоторых народах после смерти хину вырывают средний зуб и закапывают его вместе с семечком хиньего цветка, чтобы родственник продолжил жить вместе с семьёй в следующей жизни.