***
Джеспер вышел вперёд, уверенно шагая вплоть до лестницы, где внизу всё ещё был слышен разговор человека и хина, те уже говорили о ситуации с лери в целом, не заостряя внимания на разумных гостях. Да уж, «нашествие» эйло не каждый день увидишь в своём городе, тем более, если в твоём городе не рады таким существам. Не рады… «А, если я сорвусь и не успею? У меня всего один шанс» — крылатый поднял платок себе на лицо, стараясь прикрыть им глаза. Он неуверенно шагнул вперёд, вниз, на первую ступеньку… А затем прижал руки к груди, махнув крыльями, отбросившими его обратно. Дрожь от антенн отдавала по всему телу и уже успела надоесть за такое короткое время. Лекарь заслышал неторопливые шаги позади. — Тихо, — шепнул он. — Они не должны нас заметить. Давай, на всякий случай, здесь подождём. «Хорошо» — хотел было ответить эйло в костюме, но в итоге вышел звук, будто он чем-то подавился. — Что, опять? — оглянулся Йохансен. Девятигранники выдавали представителя своего вида со всеми потрохами — желудочными ветвями, которые он решил заполнить и порадовать снова. Лекарь закрыл глаз ладонью. Но, с другой стороны, теперь посыльный послушно молчал. — Смотри, птица додо, крылья слабые на вид. Как бы не пришлось тебе обратно пешком идти с таким аппетитом, — сказал почтальон, осматривая ту же тушку, немного больше «вчерашней», но теперь облачённую в деловой костюм, каким-то чудом не трещащий по швам. Видимо, такую одежду здесь делали из совсем другой ткани. С другой стороны, простой хлопок на Зесамоэ днём с огнём не отыщешь — приходилось импровизировать. Водохлёб посмотрел на свои опахала, просто завернув назад голову, что мог легко сделать. Да, те были меньше лекарских. Но, с другой стороны, зачем летать, если сейчас эта возможность была ни к чему. Это Мелон постарался объяснить жестами: он чуть махнул крыльями, затем развёл руки в стороны, показав, что он в помещении, и сложил крест ими. — Ты же всегда следишь за манерами, — продолжал свой монолог Джеспер, а затем хитро сказал: — Или нечто заставило тебя так нахлебаться? То, что ты не можешь контролировать, да? Эйло возмущённо хлопнул крыльями, высказав этим своё недовольство, и в этот момент разговоры, доносящиеся с этажа ниже, прервались. Сизошкурый сжал зубы и пошёл обратно в комнату, схватив «турбинку» за руку. Он продолжил тихим криком, когда задвинул дверь. — Рич, ну, признайся, ты — лери! Свои природные хотелки есть у каждого существа, а у нас — тем более… — он посмотрел куда-то вдаль. — В конце концов, посмотри, что произошло с кроватью. В ответ сытый эйло оглянулся на упомянутое место, которое всё ещё было в инее, холодном, как и вся комната. Крылатый опустил голову, признав, что это была в первую очередь его вина. — Давай, успокойся, — сказал сизошкурый, смотря в шестигранники телендора. — На этот раз без водички, а в следующий потренируйся контролировать себя. Я могу тебе помочь с этим. Водохлёб, скорее всего, снова забылся, и сделал ещё попытку сказать хоть слово. Воздуха не хватило даже на звук, и набрать его тоже не представлялось возможным. Мелон показал жестами, что неплохо было бы тогда избавиться от жидкости тем волшебным способом, которым лекарь отключал испарение. Эйло перед этим засовывал в рот пальцы, пытаясь вызвать рвоту, но другой пернатый, быстро это поняв, остановил его, сказав, что это так не сработает. — Ричард… эм, лучше так пока побудь. Ничего не случится, если кто-нибудь увидит твою сытую фигуру. Сейчас давай приберём комнату, — Джеспер пошёл к небольшому шкафчику за веником и совком. А посыльный стал искать глазами какую-нибудь ёмкость, не оставляя попыток вылить обратно своё содержимое. Он тихонько открыл дверь и поспешнее пошёл в подсобку, которая по совместительству была с кухней. Там в углу под шкафчиком со средствами стояла платформа на колёсиках, с ведром и шваброй, помимо этого рядом находилось какое-то устройство, напоминающее робота-пылесоса, но прямоугольного. Это была, можно сказать, самоходная щётка для полов, которой Ричард никогда не видел. Он поднял прибор и рассмотрел его, поставил на место, присев на корточки и с небольшим трудом нагнувшись вновь. Но его интересовало конкретно только ведро, которое он забрал с собой и принёс в комнату, пока другой крылатый подметал возле кровати. Довольные от сытости многогранники давно сменились на числа поменьше, но сейчас они убавились ещё. Пернатый, оставив ведро перед собой, взял табуретку и попытался выбить из себя хотя бы совсем немного воды, чтобы обрести речь — ударил себя табуреткой несколько раз, пока не согнулся и не схватился за живот. Его желудочным ветвям это совсем не понравилось. Мелон только настрадался больше, а в итоге не пролил ни капли воды. Это сразу заметил Джеспер и подошёл, оставив совок с веником: — Ну-ну, не надо себя так мучить. Он поставил ведро поближе к водохлёбу и взял его за руку, показав одно из своих тонких лезвий. — Если и хочешь сейчас похудеть, то меня тогда послушай. Сними пояс и расстегни рубашку, сейчас я надрежу шкурку где-нибудь здесь, — пальцы коснулись места, где должны были находиться ключицы, — и вода сама выльется. Маленький надрез. Ты лери, ты ничего даже не почувствуешь… Мелон словно и не слушал. При виде острия он расставил крылья в стороны, попятился и плюхнулся на кровать, не заметив её позади. Послышался глухой всплеск, как от водяного матраса, но металлическая мебель, к счастью, этот вес выдержала. Подняться с неё сразу было довольно трудно в таком состоянии, и «птица» просто заслонилась крыльями, как вчера. — Я просто предложил, я не настаиваю! — успокаивал лекарь, внимая своим инстинктам, но держа их на поводу. «Лекарь» не хотел пугать лери. Он всегда хотел ему помочь. И помочь напуганному прийти в себя. — Ты вообще врачей боишься? — Джеспер предложил жестом помочь встать. Молчащий эйло судорожно закивал и приподнялся на руках и костяшках крыльев. Теперь он не отказался от помощи, зная наверняка, что этот врач внезапно не полоснёт по нему лезвием. — И не буду на этот раз исподтишка всё делать. Твой костюм стоил моих стараний. Ты бы сам его вот-вот порвал бы. Ричард опустил голову, оглядев себя и поддев края пиджака рукой, проверяя, насколько ткань натянута. Ремень был на последнем делении и по ощущениям немного сдавливал, но всё же держался на этом «объевшемся голубе». Эйло показал на рот, затем на шею, и провёл по ней вверх, мол, пусть лекарь найдёт способ вызволить жидкость сейчас. — Ладно, — вздохнул врач про себя, — давай, посмотрю тебя. Может, узнаю, как открыть твой желудок. Рвоту я бы вызвал, только… как сказать, твой вид не может испытывать тошноту. Почему-то… Я на сто процентов уверен в этом. Я откуда-то знаю это всё, — он покачал головой, удивляясь сам себе. Эйло в костюме, выслушав сородича, послушно расслабился, давая изучить себя. Но ничего более. Джеспер первым делом прикоснулся к его шее, водя пальцами по галочкам и смотря всё будто насквозь. Нервы, мышцы… Ветви? В основании шеи уже был желудок, он уходил немного глубже, сжимаясь вокруг пищевода, за которым сразу шла жирная, полная жидкости центральная ветвь. Трахея — прочные металлические кольца с кродоновыми связками — держалась целой и не пережатой, как лёгкие. И, если бы Ричард начал парить, говорить он бы мог без перерыва, пока не иссякнет его жидкостный запас. — Могу сказать… — задумался сизошкурый, отведя руку от шеи существа, затем начав «мониторить» его брюхо, — …твой организм похож на вакуумную упаковку — у тебя глотка желудком пережата, чтобы совсем ничего не вытекло. И зря ты себя табуреткой мутузил. Я, конечно, могу попробовать пролезть перами в горло и открыть проём для воды, но… Тебя устроит такое? Думая, что среди врачебных инструментов почтальона не нашлось бы ни одного безопасного для нежного (?) горла водохлёба, Мелон покачал головой. Он не хотел рисковать, хоть и очень желал затянуть ремень потуже. Он словно очнулся, понял, что перебрал со своим «успокоительным», и не понимал, отчего ему так нравилось быть настолько сытым, чтобы становиться таким неповоротливым. И вообще, со стороны людей такой вид странно смотрелся, если не пугающе. А ведь Ричард стремился к человеческому облику, но в итоге… Он какое-то бочкообразное существо, если не животное, которое, конечно, может вернуть свою обычную форму, но оно хотело много есть и любило много есть. Это был не Ричард. Ричард думал, запрокинув голову и не чувствуя ни своих крыльев, ни своего огромного желудка на половину тела, ни даже своих глаз, которыми он «сверлил» небольшой комод у стены. Это было не его тело. Джеспер изучал не посыльного как такового, а биологический вид из телендорской природы. За множеством ветвей и испарителей отразилось что-то поинтереснее — ромбовидное тело, которое было очень знакомо лекарю. Это был карат, но окружённый какой-то дополнительной оболочкой, вокруг которой плотно жались кродоновые стенки. Изнутри водохлёб оказался очень прочным созданием. Буквально всё в его организме имело какую-то броню, защищающую от серьёзного давления желудка. И самая большая из неё — шкура. От неё исходило тепло, у самых ветвей оно было сильное, как от человека. А под тканью наверняка ещё сильнее нагревался севоз. И с этим Йохансен не впервые сталкивался. После еды всегда возникало ощущение какого-то тепла внутри — побочный эффект от испарения. Но Мелон не собирался сейчас переваривать свой завтрак. С чего у него так сильно греются ветви? И даже со спины, где желудок по размеру лишь немного уступал передней части, тоже исходило тепло. Вчера такого точно у этого лери не было. Вокруг Ричарда образовалось влажное пятно от натаявшего инея. Одеяло немного отсырело, но вскоре начало и высыхать от температуры. — Рич, ты прям… прям, как грелка, — лекарь взял по-прежнему холодную руку водохлёба, затем снова потрогал его живот, сравнивая их. — Ты тёплый, как человек. Чувствуешь? «Он сохраняет воду, он в хорошем состоянии, холод не испортит его» — говорило что-то в карате, подсказывая, будто отвечая на вопрос Джеспера. — Мне что-то подсказывает, что неспроста это… Ну, ощущаешь? Тепло… — Йохансен сменил восьмигранники на фигуры чуть проще. — Ричард? Ты как там? Он снова взял серошкурого за руку, немного подёргал её. В ответ вяло поднялась вторая, поскребла по воздуху и спустилась на шею эйло. Лекарь тут же стал бдителен, обошёл кровать вокруг, встретившись взглядом с Ричардом, который приоткрыл рот и показал на свои зубы, затем снова рука коснулась шеи. Вялый, но глаза были свободны. — Это значит, ты согласен вылить воду таким способом? Я правильно понял? Тот в ответ выставил ладонь, растопырив пальцы. Затем Мелон показал именно на свои зубы, провёл по ним. Движения становились всё более неторопливыми. — Не понимаю всё ещё. Я попробую прочесть по губам, скажи, что тебе нужно. Произнеси без звука, — предложил сизошкурый. Получил он не совсем то, что ожидал — щелчки в закрывшихся глазах пернатого. Рука так и замерла на лице. Ричард просто вырубился, будто заснул. Но, если и заснул, то очень неожиданно. — …Да что с тобой такое? — лекарь, уже сильнее переживающий за собрата, аккуратно подобрал его голову рукой, другой постучав по стёклышкам. Этот жест должен был всегда срабатывать безотказно, но эйло не проснулся. Ничего не понимающий Джеспер снова стал осматривать его своим особым чувством, сосредотачиваясь даже на пальцах и перьях, на каждом из них. И, в чём было дело, немного загадками говорил внутренний «лекарь». «Водохлёб не хочет тратить силы понапрасну, он бережёт только самое важное» — услышал лери. — За него организм уже и выбирает, когда спать, а когда нет? Это… это слишком… Желудок сытого эйло по-прежнему грелся. Должно быть, это и было то самое «важное» для сущности Ричарда. Может, он просил… Да! В любом случае это ему не помешает. Лекарь нашёл его сумку, та стояла возле комода. Внутри неё было множество разных вещей, но, скорее всего, многие из них были просто дополнительными безделушками, чем по-настоящему полезными приспособлениями. Наконец, среди них попался тот самый нужный футляр с «едой». Скорее всего, в понимании лери это были бы консервы. Компактные — дел-то, присоединить к себе зарядку и включить её. Под дугами и коробочкой, похожей на зажигалку, лежал эластичный ободок с застёжкой, он и был к этой коробочке прикреплён. Джеспер надеялся, что интуитивно разберётся в этом приборе. Не зря посыльный сосредоточил внимание на зубах. Те дуги наверняка надевались на них. Йохансен аккуратно достал устройство и попробовал нацепить его на верхнюю челюсть водохлёба. Дуги щёлкнули и плотно наделись на зубы. «Отлично! Значит, подходит» — эйло подёргал провода, чтобы убедиться, что «разъём» плотно сидит на месте. Дальше он надел обод на шею, просто сцепив его застёжку. Коробочка теперь находилась сбоку, а на ней был хорошо заметен ползунок, его лери и передвинул, тут же почувствовав… признаки жизни в этом маленьком «зверьке»? Странно. Аккумулятор просто пускал ток по проводам, а лекарю на миг показалось, что это живое существо. То же было и с говорилкой. Обманчивое впечатление Джеспер всегда подавлял и не прислушивался к нему. Как же может быть живым электронный прибор? Но «лекарь» думал иначе. «Ладно. Отдыхай, а мне ещё прибрать тут надо». Но лучше бы Ричард отдыхал в другом месте. Лекарь подумал, что справится с такой тяжестью, и свернул крылья вокруг тела «грелки», чтобы поднять её. Такая туша наверняка много весила, но… сизошкурый почти без труда поднял её, стараясь быстрее донести собрата до дивана. Было просто не очень удобно держать Мелона из-за постоянно изменяющейся «обстановки» внутри него: перекатывались жирные ветви, ускользая из рук, и те проваливались в тело, вся шкура казалась какой-то бесформенной. Будь он без одежды, нести его было бы намного труднее. Почтальон, добравшись, наконец, до дивана, аккуратно положил пернатого, так же на спину, чтобы ничего не повредить в зарядке. Он поправил его растрепавшуюся чёлку и воротник рубашки. Задумался, почему у Ричарда такие спокойные крылья. И вправду, те никогда не возмущались по малейшему поводу, в отличии от их хозяина. Особенность вида? Ну, спит, и спит. Если кто-нибудь зайдёт, то увидит первым делом прибранную кровать… Прибранную кровать. Джеспер стеклянным, отнюдь не из-за своих глаз взглядом уставился в стену. Голоса, которые несколько минут назад фоном звучали где-то далеко, теперь слышались уже ближе, они медленно, но верно двигались ко второму этажу. Нервничая, Йохансен по-птичьи огляделся в комнате: — Агх! Надо срочно прибрать всё! Эйло быстро схватил веник и, невзирая на приличия, взмыл наверх — одного взмаха хватило, чтобы оказаться на потолке. Там телендор схватился за люстру, притянувшись к потолку ногами и начав шкрябать не только веником, но и своими родимыми лезвиями. Вниз полетел иней, засыпая оттаявшую постель вновь. Веник плохо помогал, и Джеспер выбросил его, начав орудовать своим ручным лезвием. Он через некоторое время услышал хлопок позади и посмотрел вниз, где стоял уже проснувшийся и бодрый посыльный. Он показал на зарядку, затем выставив большой палец, мол, хорошо ты справился. — О, ты проснулся. Тогда помоги мне, — лекарь посмотрел вниз и показал на кровать пером, руки были заняты, — заправляй постель! И продолжил шлифовать потолок, от которого скалывались ещё и кусочки льда, все они падали вниз. Куда именно, почтальону было пока всё равно. До определённого момента, пока что-то мягкое не ударило по расслабленным висящим крыльям. Опустив голову, Джеспер заметил плавно приземляющееся со встряски одеяло, сверкающее серебристым инеем, который уже разлетелся по всей комнате. — Нет! — недовольно шикнул Йохансен. Водохлёб стал смахивать снежные крошки с глаз, он весь был в них. Как бы эйло не старался отряхнуться от инея, льдинки мгновенно растаяли на тёплой одежде. Чтобы высушиться, лери слегка помахал крыльями, но этим самым устроил ещё больший беспорядок. Снежные крошки завихрились ещё раз. — Прекрати так делать, ты всё испортишь! Джеспер, как мог с крыльями, аккуратно приземлился на пол. Он тут же схватил Мелона за шею и потряс, удержавшись, чтобы не пнуть коленом прямо в мягкое брюхо для доходчивости своих мыслей. — У нас скоро гости будут, так что просто лежи, ничего не делай, — эйло говорил ему это в глаза. — Ты спал пять минут назад, вот и спи сейчас. Хорошо? Ричард быстро кивнул, прижал крылья и лёг на диван, отвернувшись к спинке глазами, чтобы не были заметны открытые зрачки. Что-то мешалось под круглым боком, вдавливаясь в него. Лери вытащил книгу, ту самую, из которой пока ещё не услышал ни слова. И услышал слова лекаря: — Я сам всё уберу, сколько сумею. Ты, главное, «спи». Мелон отложил книгу на спинку дивана и послушно лёг на место. Прикинув, что скоро уже можно будет покинуть это место, Джеспер прибрал для первого виду — «картонное» от высохшей влаги одеяло запихнул в шкаф. Застеленная кровать никак себя не выдавала, а вот иней по всей комнате прибирать было уже некогда. Эйло взял первую попавшуюся книгу — взятый Ричардом «фольклор среднеюжных народов» на английском языке, и прильнул к ковру…23. Ловушка
6 мая 2022 г. в 13:20
Водохлёб взглянул в окно, где по-прежнему царила ночь, затем снова яркими глазами осветил зеркало: — Странно, конечно, выглядит — костюм для лери. Обычно все в шкуре своей ходят.
— А не тебя ли я видел там, на почте? — поинтересовался лекарь, выискивая в шкафу что-нибудь подходящее для себя.
Ричард поправил воротник, чтобы тот совпадал с его естественным кродоновым украшением: — Ага… Это, когда я, вроде, нёс тебе письмо? На твоё имя оно было, да?
— Нет, — задумался Джеспер.
Его удивляло то, как быстро он отвык от одежды. Теперь и костюм казался ему лишним, и мешаться будет, когда зачешется войлок под ним. Но люди здесь всегда смотрели на сереньких крылатых как на зверей, и стоило надеть на себя что-то выделяющееся. Как например... этот платок с хиньими народными узорами. Скорее всего это был оборот, но какая разница.
— Тебя тогда не было, — спокойным тоном говорил эйло, повязывая на шее рыже-красную ткань. — Это смотритель мне его доставил. Хин. Тебя я видел в цеху. Ты там о чём-то разговаривал с ним, ну, а я решил не вмешиваться, не отвлекать тебя.
— Ты думал, что я просто откуда-то прилетел? Как сюда сейчас?
— Да… А когда хотел спросить, ты уже ушёл.
Эйло в костюме достал из сумки небольшой гребешок, которым пригладил растрёпанные ото сна волосы. Хоть те и были крашеные, однако знакомый металлический отблеск имели.
Затем он обернулся к другому крылатому: — И я тебя тоже не замечал. Вернее, замечал, но работы много было. Я изучал почту, меня Орид совсем недавно туда устроил.
— А ты вообще как давно превратился?
Джеспер оглянулся вслед за лери, которого заинтересовали книги на стеллажах. Мелон стал их пересматривать, сразу изучая взглядом страницы и не обращая особого внимания на обложки.
— Почти полгода. Земных, — ответил он. — Если считать, что на становление этим… существом, так сказать, ушло много времени. Летать учился ещё месяц. Мне предлагали принять участие в каких-то там исследованиях, ведь я разумный, к тому же, таких, остановивших своё развитие на середине, на Зесамоэ мало. Но к счастью я выбрал спокойную и незамысловатую работу.
— Почему же отказался? Это ж такая честь.
— Такая честь, ага… За бесплатно стать подопытным кроликом этих ископаемых. Мы в их представлении почти как животные. И где гарантия, что в этом мире не станет на одного такого эйло меньше?
— Разве недостаточно того, что мы живучие? Хм, я бы не отказался узнать о себе что-то новое.
— Тем более, о знаниях, — Ричард сделал паузу, взвешивая на руках две книги.
Сделав выбор, он поставил одну на место и направился к дивану, продолжая:
— Меня не интересует, какой вклад в науку сделают эти изучения. Я превращался в лери не для этого. Я и так достаточно знаю: мы какие-то искусственные организмы неизвестного предназначения, наверное, спроектированные какой-нибудь древней цивилизацией. С плюсами и минусами я ознакомился, мне этого вполне хватает.
— Тогда не буду загружать тебя такими вопросами. Вот, мне интересно, как ты цвет глаз-то поменял? Для чего? Если со временем у некоторых он меняется, то, признаюсь, я не знал об этом.
— Ну, знаешь, я тут подумал, пурпурный мне не очень идёт. А раз перы спилил, то можно и ещё немного потерпеть. Это мне во сне, с тряпкой на глазах делали, чтобы не так больно было.
— Но как? Если не секрет, конечно, — сказал лекарь с девятигранными зрачками, он был явно заинтересован всем, что касалось анатомии.
Ричарда это немного пугало.
— Там, понимаешь, в глазах гель какой-то находится, — объяснял водохлёб, выбрав одну из книг и подходя к дивану, — у каждого лери он свой цвет имеет. Мне просверлили дырочки в глазах, выкачали мой гель и залили от другого лери — голубенький. И сказали, что в следующие несколько лет цвет всё равно вернётся, так что придётся повторить. Может, попробую такую же, как у тебя, радужку сделать.
«Сколько извращений на бедную лерскую тушку…» — подумал сизошкурый, сказав вслух, что да, это его удивило, и никогда он о таком не слышал.
Почтальон опять собрался лечь. Всё-таки до утра было рановато, а просто сидеть и ждать не хотелось. Телендор хотел подумать о том, правильно ли тогда поступил, спасая дом Альвы, но в итоге поруган ей самой и даже изгнан. Для лери небольшая ранка ничего не значит, но Туман в этом что-то разглядел. Он чего-то боялся…
Людей?
Лекарь заметил, как эйло с дивана помахал ему книгой: — Ну-ну, вставай, тут ещё много интересного. Ты знаешь английский? Мне бы хотелось послушать эту замечательную книгу.
— Если у тебя в глазах лампы, то чтение в темноте тебе не вредит, — поднял голову уже лежащий в позе полёта лекарь. — Какие проблемы?
— Ну тебе что, жалко? Сэр Йохансен, вы и так хорошо отдохнули, почитайте мне, пожалуйста.
Если бы Джеспер мог, он бы поднял бровь: — Неужели может быть настолько лень читать?
— Но я же высокопоставленная особа. Ты же простой гражданский. Читать для меня — вот для тебя это будет настоящая честь.
— То есть, чтобы прочитать меню в ресторане, допустим, ты будешь звать для этого официанта? — эйло приподнялся и сел на ковре.
— Конечно нет, что ты. У меня для этого есть прислуга. И зачем ты так настойчиво спрашиваешь, как будто тебя волнует?
— …Так.
Прошла неловкая пауза. Джеспер хотел незаметно выудить эту информацию из сородича. Он не хотел задавать этот щепетильный вопрос сразу, но сейчас было самое время.
— Ты не можешь читать. — он встал и подошёл к дивану, смотря на книгу и на шестигранники её обладателя. — Верно?
Ричард притупил взгляд, немного так просидев, вернул его к чтиву и швырнул то к подлокотнику, резким движением убрав перья с того места, куда врезался уголок книги.
— А чего ты ждал от простого неграмотного рабочего? — объяснился Мелон. — Когда я сюда попал, то ни о чём не раздумывал. Мои мысли слишком были затуманены всякими сверхспособностями, об подготовке к лероморфизму я и забыл. До поры до времени. Хорошо, что для лери не обязательно уметь читать, за меня это делают без всяких вопросов и очень дёшево.
— Так у тебя, получается, есть свой личный чтец?
— Да, а ещё есть шрифт, который я выучил. Я хорошо, мне говорили, запоминаю начертания букв, и могу отличить их от других, немного прочитать, если одни и те же слова редко попадаются. Но вот, не все книги таким шрифтом печатаются, письма и сообщения чаще. Рукописные — вообще каракули, но, к счастью, их мне не присылают.
Посыльный снова подобрал книгу с тёмно-зелёной обложкой и передал её лекарю: — Пожалей меня, мне так скучно просто сидеть и ничего не делать. А ещё и волнуюсь, завтра серьёзные переговоры.
«Такой же бедняжка, как и тот резник» — пронеслось в карате сизошкурого.
Слушатель разлёгся на диване, расслабив крылья и заложив руки за голову, а Джеспер взял книгу и пошёл за стульчиком.
— Ладно, почитаю тебе. А про шрифты надо бы Альве сказать. Это её порадует.
Хоть и последнее Йохансен произнёс вполголоса, водохлёб всё слышал и даже обратил внимание: — Ого, как ты! Даже в твоём нынешнем виде у тебя есть дама сердца? Но получается… она тоже того самого?
Почтальон растерялся, прижав к себе книгу. Ответ сам напрашивался, но ничто не мешало собеседнику сказать что-то наподобие «что, застеснялся, птенчик?». Это и выбило лери из колеи, пока удивлённый Ричард продолжал.
— …Кто-то подумает — что свело таких не предрасположенных к романтике существ? А я всегда знал, что нечто первородное в нас живёт, несмотря ни на что, — серошкурый устроился поудобнее на диване, сев в середину и распахнув крылья. — Вы прям как лебединая пара, но в более прямом смысле, хе.
— Нет, она наземная, — решил лекарь сказать что-нибудь нейтральное, он сел на табурет, положив книгу на колени.
— Так ты её верный ангел-хранитель, получается?
— Ричард. Ты хотел слушать книгу, — сизошкурый показал зрачками на обложку.
— Нет, нет, нет, приятель, книга подождёт, — другой пернатый слегка помотал головой. — Убери эту скучную кипу бумаг, у нас есть настоящий разговор!
— Она мне не девушка! — раздражённый Йохансен резко приподнял крылья, поднявшись. — Просто знакомая.
— Да? Вон, как взвёлся, голубок. Не оправдывайся, я тебя насквозь вижу. Ну, давай, расскажи, как всё было. Ты ради неё или она ради тебя? Может, оба сразу?
«Вот схватить бы его за его длинную шею и в окно выбросить… — трепыхался «лекарь» внутри «человека». — Он точно сошёл с ума. Что он выдаёт такое?»
— Слушай, а это не должно быть чем-то личным, чем я не хотел бы делиться с незнакомыми людьми? — Джеспер вместо того, чтобы исполнить своё тайное желание, всего лишь положил книгу обратно на крыло Мелона.
— А чего личного у вас с ней может быть? — тот развёл руками. — Детей теперь точно не заимеете, и прочие до них прилагающие. Если лери и может любить, то это по-настоящему — честно и бескорыстно.
— Лери не могут любить, — возвращаясь на стульчик, отвечал лекарь, будто говорил так уже сотню раз. — Я был врачом на Земле, но и без этого у нас, в нашем «будущем», все знают, что причина любви кроется в человеческом теле. А сейчас его у меня нет. Ну, понял?
— Ну что же вы так спешите с выводами, друг мой? А как же я?
— У всех по-разному с лероморфизмом, тем более. Спорить я не хочу.
С этим водохлёбом бесполезно было спорить. Но он вдруг переменился, и семигранники выровнялись до восьми граней.
— Ладно… — будто всё поняв, ответил он. — Может, и мне тогда не стоит добиваться внимания женщин. Я заметил: как бы я ни старался, любая красотка предпочла бы выбрать представителя своего вида. Были исключения, но одни без конца меня жалели, во что я превратился… в прямом смысле. Другим же не были важны отношения, им нужно было моё тело… это тоже в прямом смысле!
— Стой-ка. Это как? Как здесь что ли, в Радонии?
— Не-не, ты чего, тогда бы я к ним вообще не приближался. Некоторые девушки смотрели на меня, как на источник ресурсов, как на вещь или питомца. Собирали, что я слинивал, и валяли из этого, или другое что-нибудь мастерили, или продавали. Противно вспоминать даже. Уж лучше подушкой тогда быть, как в тот раз. На мне, оказывается, приятно лежать.
— А я уж испугался, — Йохансен взглянул в отражение своего пера, где увидел шестигранники.
— Так вот — возникает главная проблема. Где все те, кто закроет глаза на мой внешний вид и, в конце концов, станет просто по-человечески общаться?! — эйло запрокинул голову кверху. — Трудно найти себе кого-нибудь по душе. Трудно, трудно…
— Тебе рано или поздно пришлось прочувствовать, какого быть лери, настоящим. Это многого стоит.
Джеспер ощупал свой рукав, проверяя, действительно ли этот «войлок» так хорошо подходит для валяния. Он пошуршал пальцами по своей шкурке, собрав небольшие мягкие кусочки.
— А с такими же, как ты, пробовал общаться? — спросил врач. — Что они говорили о тебе? И о твоём костюме.
Собеседник обратил к нему взгляд: — Что говорили? Ничего не говорили. Почти у всех голоса нету. Нет уж, с ними водиться я уж точно не собираюсь. С говорящими я очень редко встречался. Кто какими судьбами: чаще всего полудикие были, разговаривать умеют, но ведут себя странно…
«Хм… полудикие, как Троллейбусорог» — подумал сизошкурый.
— …другие, поадекватнее, такие, как я. Кто-то предпочёл посвятить себя науке, кто-то — избавиться от аллергии на среду. Кого-то заинтересовали возможности лери. Я, кстати, и не мог представить, что стану кем-то из крылатых. Потом я понял, что это всё-таки не случайность, и я был предрасположен к эйло. Вот, так и знал… Ну и, да, вернусь к лери. Встречал я ещё одного человека. Он… просто проспорил.
Посыльный сбавил темп на последнем.
— На то, что станет таким? — на свой вопрос Джеспер получил кивок. — Да-а, ума-то явно не видно.
— А в итоге он, разумеется не принял себя нового, — продолжил Мелон. — Даже о речи не позаботился, просто взял ресурсы и стал пить эту воду. А потом, когда осознание пришло, он кое-как умолял вытащить себя из этой «синтетики» любыми способами. Ему объясняли, что теперь только в новом теле жить придётся, но, видимо, слишком слаб духом оказался. Ещё и глупый, чего скрывать. Совсем не пытался освоиться, до смерти боялся собственных перов. Потом научился ими пользоваться, но лучше б их у него не было.
Ричард показал на запястье, чуть задрав рукав: — Здесь пытался…
А затем положил ладонь себе на шею: — …и здесь даже. Я не поверил, когда узнал, что он ещё остался жив.
Серошкурый поднялся и, подвинувшись к лекарю, осторожно выбрал один из его «ножей». Остриё коснулось того самого места, на которое ложилась рука лекаря, чтобы подать внутренний сигнал.
— Перед этим он всё-таки решил кое-что узнать о своём строении, о ядре. И уже ясно, зачем… Слышал о таком?
— Я н-новостями не интересовался, — ответил шокированный эйло, перы которого даже дрожали по людской привычке, на которую влияла уже лерская.
«Бедный, несчастный лерёк! Я бы мог спасти его карат от такой жестокости, но я не успел, не знал. Если такое повторится, я должен буду успеть вовремя!» — пернатый убрал свои инструменты, стараясь успокоиться от этих мыслей.
— Хины того несчастного парня хотели оставить вместе с дикими, а затем приручить снова, не пропадать же добру, — добавил водохлёб. — Может, от этого он взволновался больше.
Внезапно с улицы послышались голоса. Ричард первый среагировал и подошёл к окну, притушив глаза и приоткрыв штору, чтобы не выдавать себя. К счастью, фразы не были адресованы тем, кто был в этой комнате.
А Йохансен ещё находился под впечатлением и смотрел в одну точку, думая, куда пропал его собеседник. Вывел из транса один знакомый звонкий голосок. Самый приятный и ласковый, который Джеспер только слышал на Зесамоэ.
Но этот голос был сейчас чем-то обеспокоен и заставил лери с замиранием слушать, вникать в ситуацию. Почтальон заметил, что снаружи хорошо посветлело. То ли он заговорился с посыльным так долго, то ли убывающие сутки делали ночь короче.
— …я докажу, это ручной эйло. Оставьте его, — пищал рину.
— Вот глупый и упрямый ты, — ответил тоже хиний голос, но уже принадлежавший степному. — За этими глазастыми глаз да глаз нужен, вот как. Если это чудище отпустим, оно такого наделает!
Добавился подозрительно знакомый человеческий знакомый голос, тихо сказавший степному хину: — Посторожи здесь, я щас других куриц проведаю. И к этой стрекозе его не подпускай, мы не естественный отбор.
Хин издал звук одобрения.
— Да и не кричи ты на него, он же глухой, — напомнил тот же голос. — Забыл что ли?
Прильнув к окну, так же осторожно, как и серошкурый, Джеспер увидел на улице знакомую хвостатку, которую завропод-стрелок нещадно лупил какой-то механической штукой на голове за каждый шаг в сторону. Наступал на металлический шлейф, останавливая существо. Тучка вяло пыталась убежать, как могла, боролась с охотниками, насколько помогали завязанные глаза. Темношёрстый сдался через недолгое время, и сел на колени, положив на них связанные друг с другом руки… Нет, они не просто были связаны! Шкура на руках была отсечена по локоть, виднелись её блестящие рубцы. Помимо этого на лери выделялось множество рваных и резаных ран, некоторые из которых ещё сочились переквой.
А напуганный Ирланду стоял рядом с раззявленной пастью, показывая зубки ихху и пища, как резиновая игрушка. От каждого звука греющий костюм на загривке степного хина вздыбливался, видно, что хищника этот звук пугал по-настоящему. Но своей жертвы охотник не оставил и пристально следил за «младшим братом», в ответ сам один раз протяжно завизжал, от чего рину весь прижался к земле.
Джеспер не мог на это смотреть человеком, он отвернулся, заслонив себя крыльями. Кто-то рвался наружу, желая помочь несчастному созданию здесь и сейчас.
Дрожа антеннами, эйло всеми силами сдерживал этот порыв злости и заботы.
Он вцепился рукой в крыло Ричарда: — Д-держи меня…
Тот оглянулся, смотря пятигранниками, которые у него были и до этого. От того, что происходило на улице, у любого лери бы карат ушёл в пятки.
Мелон не сказал ни слова, он протянул руку к свернувшемуся в клубок дрожащему «птаху», не осмелившись взяться за него руками. Что он может с ним сделать, когда не контролирует себя?
— Не стой ты, я ведь могу всех убить. Держи! — через силу сказал пернатый и распростёр опахала в стороны, согнувшись и спрятав голову в колени.
Перед Ричардом вздыбились все инструменты, вот-вот готовые показать себя в действии.
— Да прекратишь ты визжать?! Весь город на уши поставишь, — донеслось с улицы.
Лекарь молча рванулся туда, впившись лезвиями в подоконник. Он почувствовал рывок назад: перед глазами оказался потолок, чьи-то руки держали за антенны и усердно тянули прочь от цели. Йохансен взбрыкнулся, ударил крыльями по ковру, взъерошившись перами. В этом ракурсе он выглядел ещё более пугающим.
— Отцепись! — на этот раз выдал лерский доктор.
— Нет… Это не ты… — с треугольниками в глазах выговорил посыльный, у него самого крылья были готовы в любой момент поднять в воздух их хозяина, чтобы избежать беды.
— Я — «ты», это я! А ты — отбитый на голову бескаратный дебил! Пусти давай, или я тебя сейчас «вылечу»! — тихо и хрипло, будто не сам, произносил это Джеспер, продолжая бить крыльями. — Я кому помочь должен?!
Водохлёб уже подозревал, что и ему скоро не поздоровится от этой «твари», что он пока ещё держал на расстоянии от себя.
— Джеспер, не поддавайся, я один не справлюсь! — Ричард махнул крыльями, когда потерявший рассудок лери рванулся вперёд снова, прижав руки к себе.
— Где этот Джеспер? Я его прибью… Он мне мешает, — высказался «лекарь» уже голосом того, в ком по праву занимал своё место.
Пока серошкурый просто держал его, Йохансен, раскинув опахала, положил голову на подоконник. Вроде как он успокоился, однако в отражении окна было видно два синхронно движущихся квадрата, наблюдающих за тем, что происходило снаружи.
Там завроподы всё продолжали орать друг на друга, как две лисицы, не замечая шумихи в здании. Ирланду старался снять повязку с глаз «птицы», а охотник — помешать этому. В конце концов он взялся за антенны и потянул их на себя, запрокинув лерскую голову. Тучка ослабила крылья и лениво потянулась руками назад, пока по ним не ударил арбалет.
— Ланд, не глупи, — говорил ихх. — Где твой инстинкт самосохранения? Зарежет ведь, ты смотри, какие ножищи, — концом оружия стрелок приподнял один из висящих линьковых перов.
Лекарь повторил жест хвостатки, сказав уже спокойно: — Я говорю — отпусти меня. Я говорю, чтобы тебе понятно.
В ответ на его глаза тоже опустилась какая-то ткань. Джеспер успел немного взбрыкнуться и ударил ребром крыла по ноге Ричарда, который через мгновение зашипел от боли. Перетерпев её, он куда-то потащил сизошкурого, а тот, будто засыпая, прижал руки и завернулся в крылья, которые иногда немного распускались в стороны.
— Холодная вода тебе вернёт самообладание… я надеюсь.
Джеспер молчал, иногда тянулся руками и перами к повязке на глазах. Одним немного подцепил её, но Мелон резко рванул вперёд, и инструмент сбился, оставив надрез на ткани.
По пути в ванную эйло тоже услышали голоса, на этот раз со стороны лестничной площадки:
— Тот, который на улице? — спросил охотник.
— Ага. Такой же? Говорит? — ответил вопросами хиний шепелявый голос.
— Он обычный, немое животное. Мы его недавно поймали. Сам в руки дался, почти ручной, хе-хе. Хвост таскает длиннющий, ты б видел.
— Ну, хорошо, что пойман. Но, только вот, куда его девать — я не знаю. В подвал что ли заведите.
— Да нет, мы уже выбрали, где его оставить, пока всё не утихнет. А с этими что? Как там два попугая этих?
— Да, анкетку заполнил для них, вот, погляди, — послышалось шуршание бумаги. — Спят, ксолушки. В человеческой комнате пришлось их поселить.
— В че… Ты что, совсем с дуба рухнул?
— Знаешь, когда ко мне приходит не человек и не хин, а вот это вот, я и сам не знаю, что делать. Отмою, не так уж сильно они воняют.
— Ладно. Я хотел им сказать, что общины придут к первому утру, и, что придут со стражей. Но сейчас кое-что выяснилось, и у меня к ним есть немного другой разговор.
— Ой, да какая там стража… Один книжки читает, другой предлагал какую-то деньгу за спа-процедуры.
— Это было бы хорошей шуткой, не будь это так.
— Сам знаю, — после хин извилисто пропищал, изображая смех, который настиг и человека.
Остальное Мелон не слышал, так как следовало поспешить. Джеспер почти не сопротивлялся и что-то невнятно мычал, когда серошкурый поднимал его за крыло, перевесив через бортик ванной. Он включил душ, направив его на голову лекаря, но когда снял повязку, Йохансен очнулся совсем другим.
— Рич, ты… ты чего меня тащил сюда? — семигранниками, которые то сползали до шести, то поднимались к восьми, эйло посмотрел собрату в глаза.
Теперь посыльный молчал, не зная, что ответить. Но когда собрался, то услышал ещё слова:
— Я проснулся ещё, когда ты меня по коридору волочил. Из-за этого, — поднявшись, эйло показал на старую рубашку Ричарда, лежащую на бортике, — наверное из-за глаз я и не мог ничего толком сказать.
— Ты был не в себе. Как будто в тебя кто-то вселился… — сказал всё ещё напуганный водохлёб, поправив крылатому платок на шее. — Сейчас ты в порядке?
— Да, я себя контролирую, — Джеспер оглянулся и завёл руку за крыло, приподняв его, — но спина ещё побаливает. Я падал?
— Прости. У меня не было выбора, — зрачки посыльного упали на грань. — Ты, когда Тучку увидел, у тебя совсем крыша поехала.
— Тучку? — задумался лери, он взглянул в зеркало, на свои сыроватые волосы, и потянулся к полотенцу. — Если я так разозлился, значит, с ней что-то не в порядке! Я только взгляну, я осторожно.
— Не надо, Джес! — Мелон схватил его за крыло, когда сизошкурый был на пороге ванной.
— Я знаю, что делаю. Спокойно. Попей пока водички. Только смотри, немного, а чуть что — закрывай себе так же глаза.
— Понял, — тихо ответил посыльный, когда его груди коснулась ладонь врача.
Как только он сказал это, другого пернатого уже простыл след. Водохлёб на всякий случай ослабил ремень. Затем он достал ковшик и включил кран, предвкушая сладостное насыщение.