Возвращение к жизни.

Жизнь в Бобсок проходила размеренно и угрюмо. белые стены, потолки, стерильные помещения. Безопасность и слежка на каждом углу, мало кто мог мериться с таким обращением. Люди уходили, текучка кадров была почти не выносимой и приносила только убытки и ущерб репутации. Люди часто выступали против насилия над клонами, а защитники прав человека не отходили от дверей корпорации, продолжая требовать закрытия жестоких экспериментов, но разве они могли понять, что это почти единственное, на чём держится корпорация? Сегодня утром эти защитники собрались снова, засветившись в новостях, а Томас был даже не в состоянии выйти, что бы дать своё интервью по поводу происходящего. Вчерашняя попойка пагубно сказалась на его самочувствии, блондин не просто не помнил вчерашнего вечера, он даже часть утра не смог сохранить в своей памяти. Помнит только то, как трясущимися руками доставал обезболивающее и успокоительное. Голова раскалывалась, казалось, на миллионы мелких осколков, которые не могли собраться воедино и обдумать хоть что-то. Но жалел ли он? Нет, он рад, что смог уйти в забвение хотя бы на ночь. С утра на его стале снова валялись двое увольнительных - ещё два человека не смогли перенести бешеного темпа бобсок и просили только о хорошей характеристике, что бы устроится в место менее престижное, но комфортное. Том не мог отказать, а по тому, с утра по раньше, на пополам с головной болью начал написание этой проклятой характеристики, сочиняя на ходу то, какие эти работники прекрасные специалисты и плевать, что колбы с важными реагентами они били чаще, чем успевали оплачивать убытки. Хорошая характеристика помогала и самому Бобсок, ведь то, что туда приходят хорошие работники что-то значит. Да, половина репутации строилось на чистой лжи и подтасовке документов, но на войне все средства хороши. После "ухода" Роберта некому стало мило улыбаться на камеру, по этому приходилось выкручиваться. К сожалению тяжело было поддерживать имидж тогда, когда самый уважаемый учёный просто сгинул в небытие, но теперь, когда его отсутствие скидывали на кому, стало на долю легче, нужно было только грустно опускать голову и рассказывать, как Том скучает и сочувствует. Благо его все считали лучшим другом Роберта, безобидным ботаником, который не умел врать и придумывать хитрые планы. Ему такое было только на руку. Закончив характеристики, он устало тащится в столовую, что бы прикупить пару пончиков и крепкого чая, который поможет отрезвить сознание и очнуться. Шрама, как всегда, не видно, но Том знал, что дальше Бобсок клон не ушёл. Они с Люциусом ещё слабы для самостоятельных походов. Напрягало лишь отсутствие Люцифера, который любил капать на нервы учёному каждое утро. Видимо в аду особый приток душ, раз властитель ада не уважил его своим присутствием. Том был только рад такому блаженству. По пути в столовую он бегло пересекается с доком, парой сотрудников, что ускоряют шаг едва видят босса. Встречает несколько рекрутов, которым улыбается, надеясь не стать в их глазах жестоким тираном, как для половины компании. По радио играет незамысловатая песня, которая отвлекает в долгом странствии по коридорам почти безжизненного Бобсок. Навязчивая мелодия заставляет улыбнуться, в прочем, без какого-то блеска в глазах. Как долго он протянет в таком темпе? Бессонница, стресс, напряжение от сожительства с демонами...Всё это убивало его медленно, но уверенно. Переживание за Шрама, его будущее...Всё это оставляло слишком большой отпечаток на учёном, что был просто не готов, что на его долю падёт такая ответственность. И вот он доходит до заветной столовой, беря себе сладости и чай, занимая столик в самом углу. Пока он в столовой, все затихают, начиная говорить шепотом. Только Люцифер, возникший из ниоткуда, задорно присаживается рядом, нарочито громко говоря, что бы лишний раз заставить голову Томаса расколоться. — Ты вчера не плохо выпил, Мистер Джонсон, как голова? Удивительно что ты ещё жив после такого внепланового праздника. — Певуче тянет демон, принявший человеческий вид. — Ты можешь просто помолчать? — Почти взмаливается Том, морщась от писка, что прорезал слух. Давление, видимо, зашкаливает. Он не так молод, как хотелось бы. — Конечно не могу, обижаешь. — Улыбается Люцифер, чуть наклоняясь, что бы быть ближе к учёному. — Смотреть за тобой было вполне весело, только дети снова сбежали в своё маленькое укрытие, но я их даже понимаю, там спокойнее и тебя там нет. — Ты говоришь так, будто я не делаю всё возможное, что бы угодить этим маленьким сорванцам...— Его слова прерываются тяжёлым вздохом. — Что будет если я разорву контракт? — Ты заплатишь душой, как указано в договоре, так что, извини, но придётся идти до конца. — Но я и так попаду в ад, мне есть что боятся? — О, твоя душа будет моей личной игрушкой, поверь, у нас будет много времени что бы хорошо повеселиться. — И Люцифер не шутил. В его холодной луже, в окружении предателей, Том станет славным дополнением коллекции. Ведь Иуда, брут, все они уже приелись, а Томас...это что-то совсем новое, более современное, он бы сказал. — Мне и при жизни хватает веселья. — Недовольно бурчит учёный, отпивая горячий чай, что обжигает горло, но приводит в чувство. — Впереди опыты над новым радиоактивным веществом, что скоро задействуется в опытах. Несколько манипуляторов требуют починки, да и все уголки БобСок нужно проверить на наличие новых сбежавших клонов...Как в аду, грешники хотят сбежать, так и у нас к свободе тянутся клоны, снова и снова. — В этом я тебя понимаю...Чтож, заходи ко мне, если будет совсем туго. — Многозначительно подмигивает бог нижнего мира и пропадает, незамеченный никем. После завтрака наступают обычные будни. Томас проводит несколько неудачных экспериментов, что даже на видео не сгодятся, после чего отправляется принимать тест новых наборных учёных, которые с горящими глазами мечтают устроится в самую крупную корпорацию города, считая, что здесь они смогут раскрыть сво талант полностью. Половина рекрутов отсеивается в самом начале, когда умирает первый клон - кто-то теряет сознание от вида крови, кого-то просто тошнит, а кто-то сам, молча, покидает кабинет тестирования, предварительно попросив прощения. остальные держатся, но треть уходит на самостоятельном провидении эксперемента, не в состоянии даже написать сюжет, не то что бы поставить кадр или в ручную его закончить. В итоге остаётся только один молодой учёный, что доходит до конца, попадая на испытательный срок. Один человек - большая удача, ведь часто такие смотры навыка оканчиваются полностью безрезультатно. Томас подписывает документы и отправляет молодого парня в жилое крыло, осваиваться и привыкать к коллективу, а сам идёт искать Шрама, кторого в очередной раз потеряли с радаров полностью. Первым делом дроны отправляются в вентиляции, собственно там и находят спящего ребёнка. Теперь душа Томаса спокойна и можно заняться просмотром документации, отправленной на одобрение. Сотни нудных сценариев, десятки глупых предложений и попыток исправить отношение к клонам. Просьбы повышения, увольнения, переназначения - каждая бумага не дороже мусора, но всё равно приходится подписывать каждую, одобряя или отвергая. сколько ещё он продержится в таком ритме, сможет ли закончить начатое или сдастся раньше? Он и сам не мог себе ответить.