Loneliness.

       - "Мама? Папа?"...        Я растворился в самом себе, а может и в тех теплых, сильных руках, что подхватили мое тело в момент падения. Я как будто попал в прошлое, туда, где я был подростком. Туда, где все в моей жизни шло своим чередом и я даже не мог предположить, что что-то в моей жизни может так кардинально измениться. Иными словами, я терялся в собственных воспоминаниях.       От полного погружения в пучину меня отводили мысли, странные на первый взгляд. Помню, как падал в чьи-то руки. Сильные, теплые руки. Мужские?       - "Явно не женские"-, подумал на миг Наруто.       Неужели он, парень, что когда-то был настоящим доминантом, пусть и не совсем популярным доминантом, упал в чьи-то руки, словно маленький мальчик? Стыд. Позор. Навряд ли это вылезет из его головы в скором времени.       Тело юноши чувствовало, как его несут куда-то, чувствовало запах дорогого парфюма, что, очевидно, был куплен где-то за границей, а может быть и сделан на заказ. Наруто ранее не знавал таких чудесных ароматов. Не резких, плавных. Ароматов, которые, скорее, успокаивали, давали ощущение надежности и умиротворенности.       - "Кто это? Почему он просто не бросил меня? Для чего ему помогать мне?", - все это были отголоски мыслей в голове Наруто. Они смутно и тихо раздавались в его голове.       Неизвестный мужчина со столь "теплыми и большими руками".       Мне не было никакого дела до окружающих меня людей. Да, бесспорно, были те, кто все еще разжигал в моем сердце хоть какие-то эмоции, но подобных людей было так ничтожно мало, что их можно было пересчитать по пальцам.       Когда мы маленькие, нам кажется, будто весь мир открыт перед нами, каждый человек наш друг и в жизни все хорошо, ведь тебя окружают родные люди. Люди, с которыми ты готов делиться своей любовью к миру, любовью ко всему существующему, какой бы характер оно не носило. Позже, по приходу взросления, каждый осознает, что мир не такой радужный, как казалось. Люди видятся по-другому. Из друзей они превращаются в лживых тварей и такое чувство , будто ничего им не нужно от этой жизни, кроме денег и того, как бы извлечь выгоду для самих себя. Сначала я боялся этой мысли, потом понял, что нет ничего правильней, чем она. Я стал черстветь. Что-то во мне умирало, я как будто переставал существовать.       Я никогда не плакал и считал слезы слабостью. Той самой слабостью, которую ни в коем случае нельзя выпускать из себя, иначе же мир просто проглотит тебя, даже не заметив. Даже не воспользовавшись зубочисткой, чтобы убрать остатки твоей плоти из своих кривых и прогнивших зубов.       Этот день был мрачным. Мне всегда нравились такие дни из-за обилия слякоти на улице. Не знаю почему, но да, душа моя была склонна к такой погоде, нежели к палящему солнцу. Тем более, я живу в огромном городе. Выжить здесь в жару невероятно сложно. Может быть, это была одна из причин моей сильной любви к дождю и хмурому небу. А может, мне просто казалось, что моя душа и это хмурое небо идентичны, слишком похожи, чтобы быть правдой.       В мои планы совсем не входило столкнуться с кем-то на улице. Я не был свободным человеком, скорее, склонялся к занятым работягам. И этот день не был исключением, я так же, как и все люди, спешил по своим делам. И я бы успел придти туда, куда должен был во время, если бы не это столкновение. Столкновение, которое изменит меня, которое поменяет мою жизнь. Правда, к счастью или к горию, я еще не знал об этом.       В спешке я "перекрыл кому-то дорогу", другими словами, врезался. Сначала мне было трудно понять, кого именно я сбил с ног, ведь капли дождя были довольно крупными и падали на мое лицо, полностью лишая меня обзора. Да и разве должно было меня это волновать? Тем не менее, я подхватил этого человека за талию, тем самым поймав от падения на сырой, до жути твердый, асфальт. Талия не было хрупкой, как у женщины. Она была средней, знаете, самой обычной, но было понятно сразу - это мужчина. Привыкнув к обилию воды на моем лице, я пригляделся и увидел на своих руках юношу, моего ровесника, я бы сказал. Он был без сознания, а его волосы напоминали мне колосья, слегка прогнувшиеся от дождя под давлением влаги. А эти шрамы? Что не так с его лицом? Шрамы, что делали из него недолиса. Сначало это показалось диким, врать не стану. Но почему-то даже такая маломальская деталь заставляла меня не отводить глаз от его лица. Все эти мысли навевали на меня рвотный рефлекс, но даже этот факт не мог заставить меня перестать рассматривать детали, составляя полную картинку того, кто сейчас находится в моих руках.       - "Нет, я не могу его бросить.", - проговорил я сам себе, полностью ломая такими мыслями устои, что строились годами в моей голове. В любом случае, было бы не справедливо оставить его здесь, когда виновником его отключки являлся я.       Делать было нечего. Я поднял его на руки, но обращаясь с этим телом никак с телом куклы, а как с телом человека, человека, которому мне почему-то не хотелось навредить, хоть это меня и бесило, но я продолжал собирать свою волю в кулак. Нет, он не был пушинкой, но и не был настолько тяжел, что я бы не смог нести его. Первое, что пришло мне в голову - отель. Эта идея была тем самым исключением, когда первая идея - самая гениальная из предложенных, ибо дом мой находился слишком далеко, а в место, куда я направляюсь, его нельзя было нести.       Сняв номер, я, похожий на какого-то принца из сказок, что обычно рассказывают маленьким девочкам перед сном, занес парня в номер на девятнадцатом этаже здания. Аккуратно положив тело на кровать, я начал раздевать его. Странное чувство бушевало в моей груди. Тогда я списал это на выдумки или какую-нибудь болезнь. Стесняться было нечего, мужские половые органы для меня не новость, хотя бы потому что я сам был носителем такого имущества. Мне пришлось раздеть его до гола и уложить под одело, что было "обернуто" в красивое постельное белье, прямиком из Китая. Пусть это и был первый попавшийся на мои глаза отель,но в нем все равно был комфорт и то, к чему я так привык. В момент того, как я застал его тело обнаженным, я вновь стал рассматривать его с интересом, но сразу же прервал это действо вышеупомянутым одеялом. Присев на край кровати, я наклонился к груди парня, дабы послушать, дышит ли тот вообще. Дышит. Сердце бьется. Я вздохнул и отстранился. И вот, вроде бы пора уже было уходить, но что-то внутри меня дернуло провести рукой по его сырым волосам. Да, я и сам был промокшим до последней чертовой нитки, не спорю, но это не играло совсем ни какой роли в этом прикосновении. С его пшеничных волос моя руки плавно прошлась по его лицу, а большой палец задел губы, слегка сухие, но не отталкивающие. Все эти странные мысли, странные действия сводили меня с ума. Они ломали меня. Мне хотелось выбраться, но он будто связывал меня своей странной притягательностью. Взяв себя в руки, я все-таки встал с кровати и, достав телефон, позвонил проверенному человеку, проще говоря, врачу и договорился о медосмотре юноши, который так странно манил к себе элементарно тем, что просто находится в состоянии отключки.       Перед своим уходом я заметил, что по его щеке побежала слеза. Это заставило меня стереть ее свои большим пальцем, словно мама, которая вытирает слезы своего дитя или парень, что успокаивает девушку после страшного момента в фильме ужасов. Его слезы не показались мне слабостью. Не оттолкнули меня. Я воспринял их не как слезы слабости, даже не зная, почему именно этот человек плачет.       Быстро надев на себя пальто, я вышел из номера, напоследок оглянувшись на парня, что лежал в постели, но не заметил взгляда только что открывшихся глаз. Наруто Узумаки.       Я очнулся, вылез из пучины и первое, что я увидел, открыв глаза - его. Парня, наверное, моего возраста. В дорогом пальто, черной рубашке, что была насквозь мокрая от дождя. Его волосы были похожи на уголь, его кожа была будто бы мраморной, кукольной.. Тогда он показался мне нереальным мифом, несуществующим персонажем, который являлся лишь плодом моего воображения.. Это все, что я увидел, дальше помню, что мой мозг вновь погрузил меня в режим отключки..Жаль, что я не смог окликнуть его.