Осколок

      Хранитель не знал, что случившееся ударило по разрушителю куда сильнее, чем он думал. Для него эти два месяца прошли просто ужасно.       Черный скелет выглядел, будто только из Ада вылез. Рана на душе не зажила и ныла. Порой Эррор не мог спать из-за боли. Он закидывался обезболивающим и долго лежал, изучая черный туман потолка анти-пустоты. Как назло, недалеко от его гамака висела кукла Инка. Она будто смотрела на разрушителя с укором — олицетворение его агонии. Но он не снимал ее.       Эррор не пошел за помощью к Саенсу. Не хотел. Как чтобы кто-то знал о произошедшем, так и принимать чужую помощь. Даже если он заставит, все равно. Не верил, что выдержит компанию. Гаптофобия усилилась настолько, что первый месяц его перегружало от одних только мыслей о прикосновениях. К счастью, к концу второго месяца это перестало происходить.       В тот день Эррор страдал на полу анти-пустоты. Боль стала невыносимой. Ему казалось, будто его душа идет трещинами и осыпается на кости горячим пеплом.       Кричал, извивался, даже рыдал, а боль становилась только сильнее.       К Саенсу разрушитель буквально ввалился. Мешком.       — Святая наука! — воскликнул ученый, оценив состояние Эррора. Наплевав на его протесты, подхватил и уволок к сканеру. А получив результаты, едва не лишился чувств. — Ужас какой! Покажи душу, живо!       Эррор был недалек от правды в своих предположениях. Трети души просто не было, остальное потрескалось, как окаченный кипятком лед.       — Поможешь?       Саенс только рукой махнул. Поможет, куда денется. А вот сможет ли исправить, это уже другой вопрос.       Ученый так увлекся спасением души разрушителя, что совсем забыл об Инке, которого ждал на обследование. И когда Инк пришел, он застал врага на кушетке, облепленного проводами, как праздничное дерево гирляндами.       Встреча для них стала полной неожиданностью. Нежелательной и неприятной.       Недруги уставились друг на друга дикими взглядами, как застигнутые на месте убийства преступники. У каждого по мешку с трупом, и у каждого есть желание избавиться от свидетеля. Но бой никто не спешил начинать. Смутились и отвернулись друг от друга.       Им стоило поговорить. Эррору объясниться и принести извинения. Даже если он считал, что бездушный не придал большого значения произошедшему. А Инку стоило рассказать о своем положении. Дать разрушителю знать, что он невольно стал частью таинства создания. Стоило сказать, что за произошедшее он не в обиде и считает тот случай досадной случайностью.       Но они промолчали.       — Я попозже зайду, Саенс, — Инк решил не провоцировать Эррора. Да и себя. Потому ушел домой.       Только когда портал за Инком закрылся, Эррор вновь расслабился. И прорычал:       — Черт!       — Не хотел перед ним предстать таким слабым? — перевел ученый его реакцию.       — Не твое дело!       — Не мое, — спокойно признал Саенс и достал мешок для сбора магии. — Но мне хотелось бы знать: где ты так душу поранил?       Эррор смутился. Отвернулся и не пожелал признаваться. Он доверил душу радужному мудаку. Пусть насильно, но доверил. И вот как тот с ней поступил.       Умом разрушитель понимал, что не имеет права винить Инка. Только себя. Однако винил. И, увидев его сегодня, уверился, что правильно делает. Ему-то что. Вон какой бодрый! Души нет — ничего не болит. Непонятно, кстати, зачем он вообще приходил?       — А зачем мудак к тебе приходил?       В ответ Саенс пожал плечами и подсоединил мешок к аппарату для сбора магии. И тот начал наполняться. В прозрачном мешке заклубился полужидкий туман.       — Он иногда заходит по научным вопросам. А что? Помогать тебе его поймать я не буду.       — Мне помощь не нужна! — Рыкнул Эррор и тут же смутился. — С ним не нужна. Кстати! Что ты делаешь?       Черный скелет запоздало обеспокоился действиями Саенса. Зачем тот собрал его магию, да еще так много?       — Надо провести несколько тестов. На тебе сейчас это делать рискованно, душа может не выдержать. Попробую на магии, — солгал он.       И Эррор поверил. Не подозревая, что начинает невольное участие в жизни своего ребенка.       Инк, Блу и Дрим собрались к вечеру того дня (по меркам мира Саенса) в лаборатории. И первое, что спросил хранитель вселенных было:       — Как Эррор?       Блу и Дрим аж поперхнулись возмущениями.       — Хреново, — честно признался Саенс. И Блу с Дримом решили придержать возмущения при себе. — У него треть души исчезла. Вообще не понимаю, как он выжил. Хотя, после Гено, чему я вообще удивляюсь! — эмоционально взмахнул руками ученый. — Выживет, если не свалит из лаборатории, конечно.       — Так он здесь?! — удивился, испугался и возмутился Дрим.       — Да, спит в палате в конце коридора. Так что не стоит орать. Разбудите — и наш сбор превратится в мексиканскую мелодраму.       Дрим замолчал, а Блу, напротив, заинтересовался:       — Вауи! Он отдал ребенку треть души? А не слишком ли много?       — Вообще, многовато, — признался Саенс. — Обычно отдают осколок размером с горошину. А он отдал так много, будто хотел, чтобы Инк забеременел наверняка.       — То есть он знает?! — ужаснулся Инк.       — Нет, не знает, и не надо так орать! — Саенс потер ушные отверстия и нахмурился. — Он был под наркотическим опьянением стимуляторами, когда все случилось. И ничего не осознавал.       — Но он же не идиот? — вспылил Дрим. — Должен понимать, что могут быть последствия?       В ответ на громкие слова друга смутился Инк. Он до конца первого месяца о последствиях не думал. Вернее, даже не подозревал, что в его бездушном случае они возможны. А Эррор, должно быть, думает, будто душу просто поранил, а не отдал кусок добровольно.       — Давайте оставим это, — жалобно попросил он. — Мы же по делу собрались.       Вскоре аппаратура была готова, и Дрим с Блу пожертвовали своей магии. Но стоило только начать вливать в Инка магию Дрима, как того вырвало.       — Не подошло, — заключил Саенс. Магия Блу вела себя мягче, но Инк ощутил сильную усталость от прикосновения с ней, и Саенс опять покачал головой. — Жаль, но нет.       — Значит опять синтетика? — расстроился Инк. В прошлый раз после нее он чувствовал себя странно. И не хотел повторения тех ощущений.       — Не стоит ей злоупотреблять, — сказал ученый и вышел в коридор. Вернулся он с медицинским мешком, полным магии. Синей, как и у многих Сансов. И она подошла.       — Саенс? — напрягся Инк.       — Да?       — У тебя сейчас лицо великого шкодника. Признавайся, это магия Эррора?       — Да. Взял у него под шумок. Магия второго родителя обычно всегда подходит. Не куксись, с него не убудет. А вы, Дрим, Блу, не злитесь. Пусть он хоть так поучаствует в судьбе ребенка. Иначе нам придется всю мультивселенную перетряхнуть, чтобы найти донора. И не факт, что им не окажется, скажем, Найтмер. Бррр!       Тут уж вздрогнули все.       Задерживаться не стали, опасаясь, что Эррор проснется и заинтересуется столпотворением. Хотя Инк нет да посматривал в сторону его палаты. Но друзья затолкали художника и увели пить чай. Да хоть что покрепче, лишь бы не видеть этого странного взгляда в конец коридора.