«Притяжение противоположностей»

Когда снизу раздался звонкий голос Ораны, Хоук с тоской подумал, что даже порадовался бы визиту Варрика. Письмо для Мередит по-прежнему не получалось. Правда, теперь, помимо трех слов, у него вышло еще пять (а вместе — восемь), но цензурными среди них были только предлоги. Однако девушка оповестила, что сюда направляется Андерс — по словам Ораны, «господин магистр из Клоаки». Да и постукивание посоха было знакомым. Гаррет узнавал всех друзей по производимому ими шуму. Варрик бряцал Бьянкой, постукивал деревом приклада; Андерс имел привычку опираться на посох; Фенрис гремел ножнами с мечом; а Авелин грохотала еще громче, потому что звенела еще и щитом. Мерриль на посох не опиралась, зато шлепала босыми ступнями при ходьбе, а Изабела цокала каблуками высоких сапог. И Хоук развернулся к другу еще до того, как тот успел зайти. — Доброго здоровья, — поприветствовал он целителя, — и тебе, и твоим подопечным. Ты как? — Неплохо, — рассеянно отозвался Андерс. Он огляделся, привычно отставил посох и расстегнул тяжелую мантию. — Знаю, я поступил не больно-то вежливо, — Гаррет смущенно пожал плечами, словно извиняясь. — Не хотел вас дергать после того, как сам затащил вас к драконице. Но я уже успел распродать все, что нашлось в ее логове, так что держи, — он протянул туго набитый холщовый мешочек. Монеты в нем были напиханы столь плотно, что не звенели, а поскрипывали. — Твоя доля за то, что мы все живы. А Хьюберту я ни медяка не дал, не стоит он того. — И что же Хьюберт? — полюбопытствовал маг, усевшись напротив письменного стола, где Гаррет безуспешно тренировался в эпистолярном жанре. — Обозвал меня зазнавшимся собачником, — скорбно пожаловался Хоук. — Но я вовсе не зазнавшийся! И между прочим, приходил без Пса. А может, и зря. Бить этого... недоношенного я бы, конечно не стал, это не в моих принципах, но, держу пари, Псу бы не понравилось такое высказывание. Он умный, все понимает. — Пес? — на всякий случай уточнил Андерс. — Ну, не Хьюберт же, — в ответ хмыкнул Гаррет. — На его месте я бы уже давно понял, что вкладываться в эту шахту — как в пропасть бездонную. Больше меня туда не заманят. Андерс кивнул и подобрался: — Вообще я пришел не за деньгами, — осторожно проговорил он. — Строго говоря, я их и не заработал. — Если бы не ты, наш бравый отряд уменьшился бы вполовину, — веско проговорил Гаррет. — Бери и не спорь. — А разве я спорил? — улыбнулся маг. — Я только сказал, что пришел сюда по другому делу. — Говори, — выдохнул Хоук и добавил довольно. — Письмо Мередит опять откладывается. Простите, рыцарь-командор, такая незадача, у Защитника Киркволла слишком много неотложных дел. — Дело не настолько срочное... — неуверенно возразил Андерс. — Любое дело гораздо срочнее и важнее, — подчеркнул Хоук. — У меня уже есть идея спихнуть эту миссию на Варрика. Он умеет писать — вот пусть и пишет. — Вот как раз про Варрика я и хотел бы поговорить, — еще тише проговорил Андерс. — И про его... драматургию — тоже. Хоук задумчиво осмотрел сутулящегося друга и решительно отодвинул лист и чернильницу, а потом и уселся, наклоняясь вперед: — А что не так? — уточнил он. — Вроде бы вы все договорились? Уже не ругались и даже о чем-то там консультировались... Я не слушал, мне моя психика еще дорога. Андерс вдруг резко распрямился. Глаза его сверкнули, а в глазах зажегся знакомый нехороший огонек. И слова прозвучали вовсе не добродушно: — Гаррет, скажи мне начистоту, ты что, нарочно?! С виду ты такой рубаха-парень, искренний и всем стараешься помочь, но я уже начинаю в тебе подозревать интригана. Потому что все твои последние действия, которые ты объясняешь стремлением к дружбе, миру и всеобщему пониманию всех всеми, ведут только к тому, что все усложняется! — А что я теперь-то сделал не так?! — недоуменно воскликнул Хоук. И в голосе его почти звучала обида. — Всем старался угодить: и Варрику, и тебе, и Фенрису, и даже Изабеле, будь она неладна со своим любопытством! — Ну вот и... доугождался, — буркнул Андерс. Воцарилась тишина. Хоук сверлил взглядом друга, а тот смотрел в сторону и хмурился, даже позой демонстрируя неодобрение. Но не выдержал все равно первым. — Когда ты после боя притащил этого драконом пришибленного ко мне, я не удивился. Если кто и мог его оттащить от престола Создателя, то только мы со Справедливостью. Но дальше? Оставил его у меня... — Ты же сам меня выгнал! — вклинился Гаррет, но его никто не слушал. — ... потом добросердечно оставил нас в покое, не тревожил, не расспрашивал. Зато натравил на нас Варрика... — Я просто хотел, чтобы кто-то раненого Фенриса проведал! — попытался защититься Защитник. — У меня совершенно не было времени. Мне надо было разобраться с Хьюбертом и реализовать добычу, чтобы меня никто не прибил за то, что я втравил вас в это веселенькое приключение! — А Варрик, конечно, притащился со своими бумажками, — продолжал гнуть свою линию Андерс. — И вместо нормального разговора у нас вышло не пойми что. — А... что у вас вышло? — Хоук растерялся. — Зато вы в карты не играли! Обставили бы тебя эти двое, несмотря на то, что они оба были под завязку напичканы зельями, а ты — нет. — Да мне все равно проигрывать уже нечего было, — буркнул Андерс. — Разве что лечебницу, но она не лучше твоей шахты, одни убытки. А Варрик и Фенрис — не дураки, им такое предприятие всучить бы не удалось. — Ну, спасибо, — обиделся Гаррет, а потом фыркнул. — Это потому что они — марчанин с тевинтерцем. А мы, ферелденцы, дружелюбные и сострадательные. — И это говорит мне тот, кто разгромил кунари и убил Аришока, — закатил глаза Андерс, а потом и вздохнул. — Собственно, я посоветоваться с тобой пришел. Твой... тевинтерец провел у меня два дня, а потом я навещал его в Верхнем Городе... Не подумай чего, он просто удрал сразу, как только смог, а у меня чувство долга, но... Ты не мог бы как-то ограничить наше общение? Хоук изумленно поднял брови: — Я? Ваше общение? А сами вы никак не можете? Что я-то могу сделать? По разным клеткам вас рассадить? — Не знаю, — Андерс снова ссутулился. — Не ходить никуда вместе... — Да мы последние дни никуда и не ходили! — еще больше изумился Гаррет. — Надо было хоть в себя прийти после этой шахты. Я единственный раз к тебе отправил Фенриса — но тогда вы только ругались, и я подумал, что есть хороший повод вас... ну, если не примирить, то заставить взаимодействовать. Я же не думал, что так все закрутится! Андерс, ты взрослый человек. Серый Страж, маг-отступник, известный лекарь и кто там еще. Не хочешь — не общайся. — Не могу, — Андерс отвел взгляд. — Я не знаю, чьи это происки — твои, его или Варрика. Мне Справедливость весь разум прожужжал о том, что я занимаюсь какой-то ерундой вместо праведного дела. А после всего того, что мне приходится обсуждать с Варриком, я... Он запнулся и замолчал. Хоук хотел было съязвить, но удержался — слишком несчастной выглядела поза друга. — Что — ты? — осторожно попытался прояснить все до конца Гаррет. — Мне кажется, что у меня едет крыша, — пожаловался Андерс. — Фенрис бы сейчас сказал, что она у меня давно уже съехала, но я чувствую, что едет еще больше. Эти разговоры персонажей в книге... Они повторяются в реальности! Это хуже Тени, честное слово! Гаррет осмотрел его внимательно: — Я тоже во сне бываю в Тени, как и ты, как и любой маг. Тень не может хранить то, чего не было. И она не создает будущего. Ты говоришь о чем-то другом. Убежденный тон заставил Андерса поднять взгляд — и хорошо еще, что глаза его не светились голубовато-белым. — Да, я говорю не о том. Я говорю о том, что из-за этой демонами проклятой книги я начинаю смотреть на этого демонами проклятого эльфа... не так, как того требует Справедливость! — Ты Справедливостью-то не прикрывайся, он тебе не одеялко, — строго потребовал Гаррет. — Ну, что ты еще от меня хочешь услышать? — совершенно несчастно вопросил Андерс. — Это ты от меня что-то хотел услышать, — возразил Хоук. — А сейчас ты — весьма завуалированно, надо сказать — пытаешься признаться мне в неких взглядах на Фенриса. Из-за книги Варрика. Спрашивается, а при чем тут я? — С тебя это все началось, — нелогично брякнул Андерс и окончательно ссутулился. — Я думал, ты мне поможешь. — Чем? — Хоук невольно ощутил чувство вины, хотя искренне полагал, что его роль тут минимальна. — Ты мне друг, и я готов тебе помочь. Я могу не брать вас на совместные предприятия... Но что еще-то я могу для тебя сделать? Андерс рвано перевел дыхание и произнес тихо, почти шепотом: — Я не знаю, что мне с этим делать. Мне всегда казалось, что надо мной издевается сама судьба! Каждый раз, когда я достигаю чего-то и обретаю цели и ясность мыслей, обязательно что-то случается. Я даже начал пить. Справедливость сначала возмущался, а потом до меня дошло, как его утихомирить — лириумным зельем, уж больно он с лириума тащится. Стараюсь не злоупотреблять ни тем, ни другим, но... Это же не выход. Хоук поразмыслил, прикинул и так, и эдак... — Ты его хочешь? — строго спросил он. — Эльфа, не Справедливость. — Я... Да, — выдохнул Андерс. — То есть я думаю, что да. Но мне уже не шестнадцать лет, чтобы я смотрел только на тело. Фенрис возмущается, но я-то знаю, что был прав — если его напоить и попытаться уложить где придется, то этого можно добиться. Наверное. Если не убьет. Но я точно знаю, как может быть... больше. И Варрик тут с писульками своими... Защитник усмехнулся: — Несмотря на всю ту сумятицу, что у тебя в голове, лично я вижу цель. А ты видишь? — Ну... Отдаленно, — Андерс впервые слабо улыбнулся. — Но ты же понимаешь, Гаррет... — Не понимаю, — перебил его Хоук. — Я притащился в Киркволл, имея в кармане четыре серебряных монеты, а рядом — испуганную маму, ноющего братца и едва знакомую мне тогда Авелин, оплакивающую мужа. Но у меня была цель, хотя на тот момент — тоже абсолютно неясная. — Сравнил! — возмутился Андерс. — Я сюда пробрался на корабле контрабандистов, а в порту Амарантайна еще и храмовники прицепились. В кармане у меня не было вообще ничего, потому что контрабандистов пришлось еще и уламывать за те деньги, что у меня были. Это не одно и то же! — Главное — цель, — отмахнулся Гаррет. — Что ты будешь делать, если ее добьешься — твое дело, но основное я уяснил. Значит, теперь везде ходим вместе. — Я не... — Андерс, — воздел руку Хоук. — Ты что, не понимаешь, что у тебя сейчас — карт-бланш? А, не понимаешь... Ты тот еще игрок. Значит, так: сегодня же идешь к Фенрису, повод придумаем. И очаровываешь, ты же обаятельный. — Фенрис так не считает, — скептически хмыкнул маг. — Хотя... Хотя нет, не скажу. — Договаривай, — потребовал Гаррет. — Считай, что сейчас целитель — я. И раз уж я, пусть не по своей воле, вляпался в это... — Ты всегда так вляпываешься, — парировал Андерс. — Это, наверное, мелочь, но... был случай, когда я при осмотре ненароком коснулся его... мужского достоинства. А он не сломал мне руку и не вырвал сердце. Сделал вид, что не заметил. Хоук невольно приложил тыльную сторону ладони ко лбу: — Ничего себе у вас ухаживания... Я-то думал, что после такого только жениться. — Я целитель, — окрысился Андерс, но сделал это без огонька. — На пути к цели не бывает мелочей, — провозгласил Гаррет и добавил. — Только лучше подробностей не рассказывай, мне творения Варрика хватает. — Ты же сам хотел, чтоб я представлял тебя лекарем, — усмехнулся маг. — Так вот лекарь не имеет права на такие капризы. — Ладно, пусть будет с подробностями, — смирился Хоук. — Я готов. Так что сегодня отправишься к... как это называется? К предмету воздыханий. — Тебя Варрик не кусал? — заботливо осведомился Андерс. — Может, еще не поздно излечиться? — Мы все давным-давно больны, — продекламировал Защитник, потихоньку обретая привычную силу духа и юморной настрой. — Серьезно, Андерс. Давай я тебе передам долю Фенриса, а ему скажу потом, что не было времени забежать. — Хм... — маг задумался. — Или — хочешь? — я сам ему расскажу, что он покорил твое сердце? — в приливе вдохновения предложил Гаррет. — Нет! — в ужасе отперся Андерс. — Страшно даже представить, что ты ему наговоришь. Не говори ничего, а то потом мне только в Тевинтер бежать останется в слабой надежде на то, что там-то он меня не достанет. — Держи, — Хоук порылся в ящике стола и выудил оттуда еще один туго набитый мешочек. — А я ничего знать не знаю, запомни. — Спасибо, — голос Андерса дрогнул, но «предлог» он взял. — Не знаю, к чему это приведет, но мне стало легче. Ты настоящий друг, Гаррет. Хоук только доброжелательно кивнул и даже спустился вниз, чтобы проводить гостя. Он улыбался в своей неистребимой вере в лучшее, пока прощался, пока чесал развалившегося Пса, пока медленно шел обратно к недописанному письму, пока пытался с новыми силами взяться за работу... Ровно до тех пор, пока Бодан не доложил, что к господину пришел еще один друг. И позвякивание меча и шлепанье босыми пятками Хоук тоже узнал сразу. И мысленно застонал: Андерс, не ведающий об этом визите, обязательно притащится вечером в особняк Данариуса. Разумеется, знать не зная о том, что непринужденный предлог отправился ко всем демонам Тени.

***

— Ты сегодня какой-то слишком рассеянный, — недовольно попеняла Авелин. — В таких случаях я обычно назначаю пару нарядов вне очереди — чтобы не расслаблялись. — Пощади, — шутливо-испуганно попросил Донник за ученика. — Фенрис все-таки не на службе. Давай-ка поэнергичнее, капитан еще диктант тебе заготовила. Сложный! Фенрис, с трудом заставивший себя заняться чтением и правописанием, рассеянно подумал о том, что страшно даже представить семейную жизнь этой четы. Если что не так — небось, «два наряда вне очереди», и крутись, как хочешь. С этого мысли невольно перескочили на другое. Андерс приходил два дня назад. Принес деньги — долю за драконицу. Пояснил, что у Хоука не было времени заглянуть. А Хоук, разведя руками, сообщил, что не планировал бегать по городу и уже отправил, так сказать, «посыльного». И вроде бы все это звучало логично, но... Но у Хоука, тем не менее, нашлось время, чтобы добрых два часа обсуждать... не деловые вопросы. И хотелось, конечно, думать, что это объясняется только расположением Гаррета и искренней дружбой, но все-таки, все-таки... Мелочи не позволяли в это поверить. И теперь сам Фенрис сомневался, не зря ли был столь... несдержан. Гаррет, конечно, выслушал, улыбался, выражал готовность помочь в любом деле... Но Фенрис не просил помощи, поскольку понимал, что помочь здесь нечем. Однако у Хоука был брат-храмовник, и эльф старательно расспрашивал мага о том, как ему удается общаться с тем, кто — по сердцу и по уставу — должен отправить его в Казематы. И фактически не добился ничего. Хоук язвил и фыркал, и единственным результатом этой нелегкой беседы стала сакраментальная фраза Защитника: «Один у меня брат — и тот храмовник». И, если судить беспристрастно, то весь этот мучительный для Фенриса разговор ничем не помог ему, когда Андерс приперся в дом. Наследил отпечатками посоха и пылью из Клоаки (как будто специально старался донести ее через весь Верхний Город в целости!), потом передал деньги, потом неловко топтался на пороге, расспрашивая о здоровье. Фенрис чувствовал себя прекрасно, о чем сразу и сообщил. И даже отшатнулся, вспомнив, чем в прошлый раз кончились такие разговоры: Андерс взялся его осматривать, и, несмотря на то, что прикосновений для этого не требовалось — маг всего лишь пассами проводил вдоль бывших ран и ожогов прямо поверх одежд, — все равно умудрился коснуться там, где... где касаться не стоило. Фенрис не был слишком набожен, он вообще был далек от этой стороны жизни, но тогда возблагодарил Создателя, что оглушенное осознаванием тело среагировать просто не успело. Горе-целителя, несомненно, стоило выставить с порога, однако душевных сил не хватило. Что делать с магом, нахально припершимся к нему, Фенрис не знал; уходить тот не спешил, поэтому эльф со вздохом предложил ему выпить. Первые слова, сказанные о прочитанном творении Варрика, оказались пророческими — Фенрис действительно не знал, что ему делать с этим... одержимым. Андерс, к неудовольствию Фенриса, охотно согласился и потащился растаскивать грязь дальше. Ничего не оставалось, как последовать за ним. И разговор вышел странным. Эльф почти не помнил, о чем они говорили — и дело было вовсе не в выпитом. Он просто слишком часто задумывался, глядя на собеседника. Вместо того, чтобы слушать, зачем-то отмечал его привычки, движения... Вспоминал прочитанные пассажи из книги Варрика, невольно сравнивая и не находя ничего общего. Просто беззастенчиво пялился на губы Андерса, наконец. И только когда одержимый уже ушел, Фенрис вдруг сообразил, что за весь вечер ни о магии, ни о магистрах, ни о храмовниках не было сказано ни слова. Значит, Андерс все-таки умеет думать о чем-то еще? — Ты меня совсем не слушаешь, — ворвался в мысли грозный голос Авелин. — А ну-ка, быстро прочел отсюда! — Отсюда и до обеда, — пробормотал Донник. — Фенрис, если тебе неинтересно, то мы с супругой притащили тебе другую книжку. Вообще-то не хотели тебе ее давать... Точнее, Авелин сильно против... Но тебе точно будет интересно. Эльф мотнул головой, вытряхивая оттуда мысли и с тоской глядя на скучнейшее творение кого-то из братьев Церкви, которое он мучил после «Пути Стража». Однако Донник с заговорщицким видом извлек из поясной сумки что-то знакомое — и Фенрис мысленно застонал, узнав обложку. Читать это в присутствии друзей... вслух... казалось кошмарной затеей, но не говорить же им, что не только читал, но еще и участие в написании принимал! — Донник! — Авелин распрямилась. — Я говорила тебе, что это скверная идея! Варрик опять выдумал какую-то ерунду, Фенрису это будет неинтересно. Убери немедленно! — Да ладно тебе, командир, — усмехнулся ее супруг. — Я вот посмеялся, когда читал. В такие глупости только юные романтичные девицы поверят. Тут Фенрис сообразил, что и сейчас ведет себя неестественно. И мрачно буркнул: — А почему мне должно быть интересно? — Потому что Варрик пишет про то, что ему знакомо, — Донник положил тонкую книжицу поверх унылого церковного труда, а потом вдруг замялся. — Я имел в виду, не лично ему знакомо... Точнее... У нас и вторая, и третья части есть. Держу пари, ты мгновенно научишься читать бегло! — Ну, вот это... да, — сердито бросила Авелин. — Он все равно прочтет, — попытался успокоить жену Донник. — Весь следующий месяц будешь натаскивать новобранцев, — мстительно отозвалась Авелин. — И можешь не стонать и не охать. Я говорила, что против твоей идеи. Но раз уж ты решил по-своему... — Да, решил, — отрезал Донник. Авелин слегка покраснела, но промолчала, а Фенрис обреченно уставился на тонкую книжицу. Может, отказаться, пока не поздно? Но к чему апеллировать? Не знал бы, что внутри — ни за что бы не отказался... — Три страницы, — жестко потребовала Авелин. — Донник, если наш ученик захочет тебя убить, я тебя спасать не буду. Фенрис покачал головой, хотя лгать ему не хотелось... Но и сказать правды он тоже не мог: — Это же не он написал, Авелин. На обложке — имя Варрика. Так что, что бы ни было внутри, к Доннику у меня претензий нет. — Это пока ты не начал читать, — вздохнула женщина. — Но беглость мы тебе гарантируем. Фенрис подтянул к себе книгу. Он уже начал сомневаться в том, что озвученное Варрику и Хоуку требование не рассказывать друзьям ни о чем, было верным. Мерриль вообще едва ли поняла, о чем шла речь, Хоук не спорил. Фенрис понимал, конечно, что рано или поздно книга будет дописана, но свое участие в этом освещать не спешил. И вот дальновидность такого решения догнала его в самый неожиданный момент. Фенрис несколько опасался, что не сможет естественно читать уже знакомый ему текст, но вдруг выяснилось, что то, что вслух читал Хоук, сам Фенрис читает совершенно не так, и вскоре он действительно раздраженно сопел. Хоук акцентировал иначе, а вот Фенрису в каждой строке чудились скабрезные намеки. — Ты молодец, — почти удивленно сказала Авелин, когда третья страница подошла к концу. — Дальше? — Дальше я сам, — Фенрис решительно захлопнул книгу, демонстрируя, что ту никто у него не отнимет. К тому же ему Варрик экземпляра не дарил. — Не хочу читать это при вас. — Держу пари, к следующему уроку уровень чтения поднимется до небывалых высот, — весело бросил Донник и протянул оставшиеся две главы, которых эльф еще не читал. — Только не убивай Варрика, пожалуйста, иначе расследование ляжет на наши плечи. — Я и так с трудом успеваю закрывать дела, которые Гаррет успешно творит на улицах Киркволла, — добавила Авелин. — Не добавляй нам работы. И Варрика немножко жалко, хоть он и самоубийца. — Если я все правильно понял, то в этом романе, — последнее слово Фенрис произнес язвительно, помахав книжицей, — на меня положил глаз маг, подозрительно похожий на одного такого Серого Стража. — На воина-эльфа, подозрительно похожего на тебя, действительно положил глаз маг, подозрительно похожий на мага-отступника, скрывающегося у нас под носом в Клоаке, — уточнил Донник. — По-моему, читать это смешно. — А по-моему, не очень, — не разделила его мнения супруга. — Фенрис, ты...? — Это же Варрик, — эльф вздохнул. — Ты сама-то в это веришь? — Нет, — твердо откликнулась Авелин. — Даже если бы ты положил глаз на Андерса, вел бы себя иначе. — Но ведь ты не положил? — хлопнул его по плечу Донник. — Да даже если б и положил, Варрик ваш — все равно самоубийца. Я почти восхищен им. Надо будет автограф попросить. — Донник! — Авелин возмущенно поднялась на ноги. — Кажется, диктант отменяется, — заметил стражник и поглядел на жену. — А что такого? Если бы у нас не было мастера Тетраса, здесь бы только брошюры «Как распознать малефикара» печатались. Должно же быть что-то светлое в жизни! — Диктант будет, — разрушила надежды Фенриса капитан стражи и уселась обратно. — Бери лист и перо. Диктант длинный. И сложный. Фенрис подчинился, не споря — в конце концов, это отличный повод отвлечься. Да и ему самому уже интересно было, как строгая наставница оценит его старания. А об Андерсе все равно подумать удастся только тогда, когда учителя уйдут. Сегодня он не планировал продолжать вечер карточной игрой, а собирался... подумать. И тут книга Варрика даже поможет.