«Притяжение противоположностей»

Хоук дважды прошел мимо знакомого крыльца, но никак не мог собраться и зайти. То, что его не приглашали, как раз мало тревожило, Гаррет и раньше заглядывал просто так — поболтать, выпить... Несколько раз это приводило к серьезным разговорам, и Хоук действительно дорожил тем, что упрямый и неуступчивый эльф доверился ему. Предать это доверие не хотелось. И, коль уж с Андерсом Гаррет говорил напрямую, хотелось добиться какой-то ясности и от Фенриса. Хотя бы для того, чтобы самоустраниться с чистой совестью. Но Защитник небезосновательно опасался навредить. Сказать или сделать что-то, что вновь поселит ростки недоверия между двумя теперь уже, похоже, бывшими непримиримыми врагами; вернет все на круги своя — если не хуже. Пес уже дважды облегчился, оставляя пометки для немногочисленных здесь собратьев — в роскошной зелени посреди двора и на оплетающий стену поместье Данариуса плющ, и теперь глядел вопросительно — мол, хозяин, что же мы здесь стоим, когда поместье де Копьи еще не помечено? — Подожди, — негромко бросил ему Хоук. — Как думаешь, зайти или нет? Ответом ему был скулеж, который Гаррет расценил как презрительный. Вот уж кто никогда не сомневался — так это Пес. Всегда знал, кто друг, кто враг; не раздумывал, когда надо было вцепиться кому-нибудь в глотку... И Хоук решился. Он не стал даже стучать — знал, что стука здесь могут и не услышать. Надеялся только, что не застанет хозяина пьяным или спящим. У Гаррета имелись ключи от всех дверей в особняке Фенриса — внушительная связка, которую он прихватил с собой, когда уходил из дома. Ключи хранились в комнатке за гостиной, куда не было иного прохода. Любой, кто возжелал бы заполучить их себе, должен был сначала пробраться через комнату, в которой почти всегда торчали Бодан или Сэндал, или оба вместе, и Пес, и Орана. Хоук настаивал на магической защите поместья, но Фенрис его предложение упорно отвергал, полагаясь на множество замков, зато согласился на помощь Изабелы, которая с удовольствием распихала по дому уйму ловушек, а в качестве оплаты за помощь потребовала только то, чтобы увидеть того, кто в них попадется. И теперь Хоук, тщательно заперев дверь за собой, старался ненароком не вляпаться. За Пса он не опасался — вот уж кто умел не находить себе неприятностей на пустом месте. Все остальные спутники таким умением не обладали. Гаррет взбежал по полукруглой лестнице, слыша за спиной сопение Пса, а потом и заглянул в комнату, облюбованную нынешним хозяином. Фенрис никуда не делся, не спал и был трезв. Более того, он сидел за столом и, слегка высунув от напряжения кончик языка, старательно выводил на листе строчки. — Гаррет, — поприветствовал он гостя, отложив перо. — Слышал цокот когтей, и сразу понял, кто пришел. — У меня нет когтей, — фыркнул Хоук. — Зато у него — есть, — парировал эльф и присвистнул, подзывая Пса. — Копченую свиную ногу будешь? Купил себе, но для меня в ней слишком много крови. — Этот и совсем сырую сожрет, — вздохнул Гаррет. — Ненасытная утроба. Хочешь, я буду присылать к тебе Орану? Готовит она очень вкусно, убирается быстро, а потом полдня мается, не зная, чем себя занять. Я принес ей ноты для лютни, но, похоже, она в них не понимает ничего. А я — и того больше не понимаю. — Откуда ей понимать ноты, когда она и читать наверняка не умеет, — раздраженно бросил эльф. — И ей никогда не приходилось занимать себя. Отряди Бодана ее учить, если желаешь ей добра. А я как-нибудь обойдусь. Чаще всего мне удается купить что-то съедобное. Пес, нога — в кухне, у помойной кадушки, сходи и возьми. Мабари ласково ткнулся крутолобой башкой в локоть эльфу и умчался — только его и видели. — Зачем ты пришел? — Фенрис спросил это, как только они остались одни, как будто даже Пес был нежеланным свидетелем. — В последнее время... В последнее время твои поступки удивляют меня. Я слишком уважаю тебя, чтобы скрывать это, но... зачем? Хоук не позволил вырваться вздоху облегчения — кажется, он успел прийти вовремя, до того, как доверие дало трещину. Пока Фенрис открыто признает это... — Именно поэтому, — заявил он и без приглашения упал в кресло. — Хотел с тобой поговорить. Я сам понимаю, насколько глупо и даже подозрительно выглядят мои действия. И я как раз хотел объяснить, что это — цепь случайностей. Может, не всегда и не во всем, у меня действительно были мотивы для каждого слова и действия, но я уж точно не планировал и не реализовывал ничего, что можно было бы счесть коварным планом, интригой или еще чем-то подобным. Единственная цель, которую я преследовал — это дать вам с Андерсом возможность поговорить и решить проблемы между собой. У всей нашей компании разные цели и разный подход к решению проблем, но мы все не желаем друг другу зла. И только вы с Андерсом готовы были поубивать друг друга. Или подставить. И единственным сдерживающим фактором был я. Мне хотелось, чтобы это было не так. Фенрис долго молчал, а потом глухо и необычно сдержанно произнес: — Он — маг, одержимый. Отстаивающий идею о магии без контроля. Ты знаешь, как и почему я ко всему этому отношусь. Гаррет, я... не могу. Хоук собрался, не замечая того, что пальцы сами сжались в кулак — не от злости, а от напряжения. — Фенрис, но ведь я — такой же. Разве что не отягощен духом. Я тоже маг, я никогда не жил в Круге. И здесь, в Киркволле, я не скрываю того, что поддерживаю Первого Чародея. Мередит снисходительна ко мне, но лишь только потому, что я знатного рода, Защитник и народный любимец. — От скромности не помрешь, — буркнул Фенрис, а Хоук продолжал: — И рано или поздно... Она не потерпит того, что здесь — я, весь такой хороший. Она притесняет магов, и с каждым месяцем все это усугубляется. И думается мне, это не оттого, что маги ведут себя все разнузданней. Скорее, у нее прогрессирует мания преследования. Фенрис довольно долго молчал. Потом встал, отложив перо, и плюхнулся напротив Хоука. — Не сравнивай себя с нашим одержимым. Если кому и удалось коснуться магии и не запачкаться, то только тебе, больше я таких не встречал. Остальным только дай волю — и они тут же станут одержимыми или магами крови, или все вместе. Даже в нашей компании — трое магов, а сколько среди них нормальных? И в жизни тоже так. На одного нормального найдется парочка тех, которых надо изолировать. Но... — Но? — чутко уловил неуверенность Гаррет. — Но рядом с тобой все начинают поступать нелогично и неправильно, — Фенрис покачал головой. — И вот я уже готов поверить, что Мерриль — запутавшаяся дурочка, а Андерс... Хоук почувствовал, что вступает на зыбкую почву, но пойти на попятный себе не позволил: — А Андерс? Взгляд Фенриса ищуще прошелся по низкому столику, где обычно стояли бутылки. Сейчас там было почти пусто — только лежал огрызок яблока. Гаррет видел, как при взгляде на этот огрызок друг резко отвел глаза. — Я видел, каким бывает этот маг в своей лечебнице, — с заметным трудом выдавил Фенрис. — И дело не в том, как он относится к тебе или ко мне... Я видел, как он помогает совершенно посторонним людям, по которым видно, что они не смогут ему заплатить. Ни деньгами, ни влиянием, ни связями, — ничем. И тем не менее он помогает каждому так, как будто от этого что-то зависит. — А еще? — требовательно спросил Хоук, поскольку Фенрис замолчал. — А еще... — эльф поморщился. — От тебя ничто не скроется. Варрик, конечно, пишет полную чушь, несмотря на то, что я пытался ему втолковывать, как должно быть. Но это заставило меня посмотреть... Нет, Гаррет, я не могу этого сказать. — Заставило увидеть в нем человека? — подсказал Хоук. — Не совсем, — Защитник видел, что на скулах собеседника проступает едва заметная краска. — Помнишь, я спрашивал, как ты можешь понимать своего брата-храмовника? Я пытаюсь понять, как можно иметь... мага... — он запнулся. — Как можно иметь мага, я не подскажу, потому что никогда не имел магов, — не удержался Гаррет. — И магесс — тоже. Да и храмовников не доводилось, чего уж там. — Заткнись, Хоук, — беззлобно фыркнул Фенрис, но Гаррет своей цели достиг — друг слегка улыбнулся. — Я слишком быстро привык думать о нем как о... Надеюсь, Варрик допишет побыстрее. Раньше выбивать меня из колеи умел только ты. Гаррет постарался сглотнуть как можно тише и бросился в омут с головой: — А почему ты не можешь взглянуть на него как на мужчину? Фенрис даже осекся, зеленые глаза его распахнулись, но в них мелькнуло не возмущение, а непонимание: — Могу. Уже... могу. Зачем тебе это знать, Гаррет? Это не повод для шуток. — А я и не шучу, — отрезал Защитник, хотя тон его противоречил его же словам. — Я не знаю, что ты там себе думаешь, да это и не мое дело, но я хотел сказать только одно: не позволяй никаким убеждениям испортить тебе жизнь. Ты сам — исключение из правил; как и я; как и он. — Испортить себе жизнь я могу, скорее, если пойду у тебя на поводу, Гаррет, — пробормотал Фенрис. — У меня? — Хоук фыркнул. — Не отвечай мне, ответь себе: а чего ты сам-то хочешь? А когда определишься — действуй. Потому что если не соберешься ты, то соберется он. Мне так кажется. — Беги и укладывай мага, пока он не проделал это с тобой? — уточнил Фенрис. — Хороший совет, я запомню. — Ну вот и договорились, — Гаррет поднялся и свистнул, подзывая Пса. — А уж Варрику-то какое раздолье! Фенрис, тоже поднявшийся, чтобы проводить гостя, вдруг сел обратно и вздохнул: — Стоило мне подумать, что ты, возможно, прав, как ты напомнил мне про эту проклятую книгу. И вот уже как-то не хочется устраивать представление гному на потеху. — Не обязательно это делать под аплодисменты Варрика и Изабелы, — улыбнулся Гаррет. — Можно более частным порядком. — Они все равно будут язвить, — обреченно ответил Фенрис. — Будут, — ничуть не смутился Хоук. — Но они будут язвить в любом случае, а тебе-то что? Делай, что сочтешь нужным, а они пусть завидуют. — Еще один отличный совет от Защитника, — хмуро вздохнул Фенрис. — Его я тоже запомню. Пес уже подбежал и крутился поблизости, но голос подать не мог — пасть была занята свиной ногой, поэтому он только умильно урчал, однако Хоук и по глазам видел, что от идеи добежать до поместья де Копьи мабари все равно не откажется. Упрямый... как и все остальные в их компании.

***

Фенрису не нравилось в сегодняшнем предприятии абсолютно всё, хотя уже давно у компании Защитника не было столь мирного дела — всего лишь дойти до «Висельника». Фенрис проходил этой дорогой столько раз, что, кажется, мог преодолеть путь с закрытыми глазами, и все-таки тревоги и страхи не уходили. Эльф пытался проанализировать все, что чувствует — это одновременно должно было помочь сделать какие-то выводы и отвлекало от бесплодных переживаний. В первую очередь, тревожила сама цель. «Сестра», — так сказала Авелин. И теперь это слово, повторенное множество раз про себя и вслух, стало терять смысл, звучать как-то непривычно, почти непристойно, как будто на чужом языке. Фенрис не знал, кого увидит. Какая она — Варанья? Бойкая, тихая? Уверенная в себе или раздавленная безжалостной классовой системой Тевинтера? Похожа ли на него самого? Фенрис не мог признать даже перед собой, что боится этой женщины — эльфийки-портнихи, писавшей неуверенным дрожащим почерком. На душе потеплело. Фенрис глянул на идущего впереди Хоука, который подарил ему книгу про Шартана — и этим запустил цепочку событий, которая привела к тому, что письмо от сестры Фенрис прочел сам. Ему бы не хотелось доверять этого никому, даже Гаррету. Но все эти почти приятные тревоги омрачались другими, куда менее приятными. Авелин удалось узнать не слишком много, и вероятность того, что это ловушка — хорошо спланированная, а оттого еще более жестокая — была более чем возможна. И только это примиряло Фенриса с наличием сейчас в отряде не только Хоука, которому он доверял, но и Андерса. Стычки с работорговцами были более-менее привычными, сомневаться в своих силах не хотелось, но если все так, то тот, кто спланировал эту ловушку, несомненно, позаботится и о том, чтобы отряд охотников за рабами был многочисленным, профессиональным и отлично вооруженным. Отказываться от предложенной помощи было неразумно. Авелин обещала встретить их у самого «Висельника». Фенрис пытался возражать, но капитану стражи, которая всем сердцем желала сохранить порядок, а до того терпеливо добывала сведения, отказать не смог. Андерс напросился сам. Притащился в самый неподходящий момент в имение Амеллов (а когда бы этот маг появлялся в подходящий момент?) и увязался следом, мотивируя тем, что хороший целитель никогда не помешает. В общем-то, Фенрис был с этим согласен, особенно если в «Висельнике» поджидает засада, но предпочел бы целителя не из магов, а если уж из магов, то не из одержимых. А уж если из одержимых, то хотя бы не этого! Эльф и без того не мог разобраться, как следует поступить с Андерсом — послать подальше или пустить все на самотек, а тут еще и встреча с сестрой... Впрочем, как философски подумал Фенрис, нет худа без добра: смятение перед предстоящей встречей здорово поубавило сумятицу в голове, царившую после доверительного разговора с Хоуком. И лишь одно было хорошо. В отряде не было Варрика, а значит, можно было хотя бы не краснеть и не отвечать на дурацкие вопросы, которые посещали творческую натуру гнома не к месту и не к добру. Варрик мог бы помочь в том плане, что в «Висельнике» ничто не проходило мимо его внимательного ока, но последнее время Фенрис и в этом стал сомневаться — уж больно увлеченно писатель творил. Куда реже играл в карты, куда чаще запирался у себя, а потом глядел на гостей покрасневшими от бессонных часов за свечой глазами — и деловито интересовался какой-нибудь ерундой. Иногда — чаще под влиянием хорошего вина — Фенрис в меру добродушно отвечал; иногда хотел свернуть «творцу» шею. Немного грело душу то, что Андерс на гнома тоже начал глядеть несчастно и обреченно, и это наполняло душу Фенриса удовлетворением. Однако маг, конечно, хранил молчание, а Варрик предпочитал расспрашивать их по отдельности — во избежание. В молчании они втроем спустились в Нижний Город, и Фенрис издалека увидел рослую и крепкую фигуру Авелин. Отличные доспехи сверкали в ярких послеобеденных лучах; щит блестел, словно маленькое солнышко. Капитана стражи поприветствовал кто-то из городских дозорных, и она расслабленно кивнула в ответ. Голосов еще не было слышно, но эльфу показалось, что он буквально слышит уверенное: «Продолжайте дозор». Большинство прочих обитателей Нижнего Города капитана стражи несколько сторонились. — Все тихо, — вместо приветствия сообщила Авелин, но тон ее не соответствовал мирным словам. Она покачала головой и внимательно поглядела на Фенриса. — Уж слишком тихо. — Возможно, дело в том, что ты здесь торчишь? — раздался насмешливый голос Андерса. — Мне кажется, местные немного стесняются в твоем присутствии творить непотребства. — Когда я тут... — Авелин немного смутилась, — пела ферелденский гимн, меня не стеснялись. — Это было до того, как вы утащили у Мерриль краску для ногтей? — фыркнул Хоук. — До, — твердо откликнулся Андерс и пояснил. — После мы бы петь уже не смогли. — Удалось что-то узнать? — Фенрис проигнорировал фривольные разговоры, хотя они немного рассеяли его мрачный и тревожный настрой. — Почти ничего, — Авелин скорбно опустила голову. — В Киркволл действительно прибыла подданная Тевинтера, одна. Варанья Велари, так написано в путевой книге в порту. Но ты сам понимаешь... — Понимаю, — вздохнул Фенрис. — Работорговцы в амбарную книгу в порту не записываются. А вообще там... как? — Пока не знаю, но сейчас мы всё узна... — Авелин не закончила. Дверь кабака распахнулась, и на улицу выскользнула Изабела — явно немного навеселе, потому как глаза ее поблескивали, а скулы раскраснелись. — Разрешите доложить, капитан? — она улыбнулась и подмигнула Авелин, а потом и картинно-кокетливо повела бедрами. — Агент Шлюха с докладом! Фенрис успел увидеть, как возмущенно пыхтит Авелин, на лице которой сразу ярко проступили веснушки, а Изабела так же фривольно и деловито продолжила: — Не нравится мне там все. Действительно, прибыла тевинтерская девчонка. Хорошенькая, рыженькая. Сидит одна, чаек попивает... второй час. Нора в шоке — кажется, ей впервые заказали чай. А вот на втором этаже несколько комнат сняли загадочные зажиточные господа. Совпадение? Не думаю. Варрик даже от своей писанины отлип и ко мне пришел, но я его прогнала, потому что всю маскировку мне срывал. Думаю, про эту рыженькую не наврали — у нее точно такие же очаровательные зеленые глазки, прямо как у нашего эльфа. А вот про все остальное — точно наврали, грот-мачту мне в зад. Фенрис постарался не выдать себя — сердце стиснуло, хотя он еще не знал, что за опасность таится за знакомой дверью. Кто эта рыженькая — действительно ли сестра? И если да, то знала ли она, что вокруг нее происходит... что-то? Эльф осторожничал, про себя писал очень скупо, только денег отправить не поскупился... Но умеет ли сестра распознавать опасность? Возможно, стоит ее защитить? Он даже успел задуматься, что будет делать, если вдруг придется заботиться не только о себе, если вдруг придется привести в дом сестру-эльфийку, на которую он сам навлек неприятности, когда Хоук вдруг коснулся его локтя: — Фенрис? — голос обычно веселого друга был напряженным и уверенным. — Даже если там толпа охотников за головами, справимся как-нибудь. Нас тут четверо, плюс Изабела, плюс... — Агент Шлюха, я попрошу, — фыркнула пиратка. — ... плюс Варрик, — закончил Хоук. — Да будь там хоть сам Данариус, мы и ему... посох засунем туда, куда Изабела грот-мачту отправила. Кстати, что это такое? — Грот-мачта — это такой огромный вертикальный дрын, на котором паруса висят, — рассеянно откликнулся Андерс. — Точнее, торчат, когда надуты. — И это им я еще предлагала отправиться вместе, — закатила глаза Изабела, подтолкнув Авелин. — Ты слышала? Висит и торчит в штанах, а паруса — по ветру! — Мы с Хоуком сюда в трюме плыли, — несколько неприязненно пояснила Авелин, отцепляя «агента» от своего наруча. — Мачты и паруса почти и не видели. — Фенрис? — эльф почувствовал, как сквозь препирательства женщин до него донесся голос Андерса. — Справимся, я думаю. Даже если там тевинтерский магистр. Мне вот очень любопытно, чья магия сильнее — моя или его. Фенрис мельком глянул на мага и хрипловато произнес: — Данариус — маг крови. — Мы со Справедливостью тоже не в заклинаниях на плодовитость феньков упражнялись, — вызывающе усмехнулся Андерс. — Маг крови? Я вот одержим, о чем ты мне постоянно любезно напоминаешь. Так что посмотрим, кто круче — духи или демоны. Как говорил Страж-командор — «дохнут все». Он Архидемона уничтожил, ему можно верить. — Загрустил? — Изабела наконец отвлеклась от мачт и Авелин. — Не грусти, замочим, кто бы там ни был. Ты в него руку засунь — и всё, у тебя отлично получается. У пиратов говорят «око за око, зуб за зуб». Он в тебя чего-нибудь совал? — Молчать, агент! — не выдержала Авелин. — Фенрис, я не потерплю, если тевинтерцы попробуют тут действовать по своим порядкам. В Вольной Марке работорговля запрещена, так что мое дело — захватить или уничтожить преступников. Второй вариант мне нравится больше. Ты живешь здесь, а значит — гражданин Киркволла, а у нас тут... — Ты больше не раб, — веско добавил Хоук. — Помни об этом. — Ты свободен, — добавил Андерс. — А за свободу надо бороться. — Может быть, там только... она, — все еще хрипло произнес Фенрис, хотя дружеское участие невольно трогало. — Мне нужно поговорить с ней. — О чем разговор? — Хоук заговорил в привычной насмешливой манере. — Мы не будем мешать воссоединению семьи, пока — по закону варрикова жанра — не набежит толпа головорезов, мечтающих прервать идиллию. — Варрик часто ошибается, — Фенрис отвернулся, не желая смотреть. Он уже почти собрался перед предстоящей встречей. — Но иногда он бывает прав, — фыркнула Изабела сбоку от него. Дверь скрипнула, распахнулась. Фенрис сделал первый шаг внутрь, почти не узнавая такой знакомый, такой родной кабак. И сразу увидел рыжую головку, склонившуюся над столешницей, и торчащие острые уши. На столе одиноко стояла чашка с чаем — как будто его и не пили. А в голове сразу поднялась мутная взвесь знакомых и незнакомых образов. И последнее, что видел Фенрис перед тем, как с его губ сорвалось имя сестры — то, как Андерс встает рядом, заранее готовый драться. Но прошлое уже захлестнуло Фенриса с головой. — Лито. У нее действительно были такие же глаза, какие Фенрис видел в своем отражении в зеркале.