«Притяжение противоположностей»

Под ногами хрустела каменная крошка. Видел Фенрис довольно смутно, но то, что перед ним был довольно узкий коридор, сомневаться не приходилось. Стоило сделать несколько шагов, как что-то тускло блеснуло, а потом чуть позади появился слабый свет — наверное, Гаррет зажег на ладони. В этом свете по левую руку эльф узрел крепкую дверь — через которую, видимо, и собирался зайти Андерс, а потом — уже справа — увидел и то, как коридор изгибается, уводя куда-то. Фенрис наконец нашел удобный для себя темп — шел осторожно, но уверенно. Достаточно медленно, чтобы не оступаться; и достаточно быстро, чтобы успеть среагировать, если опасность появится совсем близко. И только теперь, чуть успокоившись, невольно начал размышлять. Андерс промолчал на... на последний разговор; не сказал ни слова, хотя обычно удержаться от смешливых комментариев не мог — и это лучше всего говорило, что с любовником что-то не так. Хотя... Что может быть так после того, что он сделал? Но сейчас, оказавшись ненадолго наедине с собой — Фенрис только слышал, как позади раздаются осторожные шаги, эльф вдруг осознал, что ему не хватает язвительных пикировок, остроумных высказываний Андерса... Его проклятого обаяния. И разумом Фенрис понимал, что от этого стоит отказаться как можно быстрее, но не мог. И дело тут было вовсе не в четырех мирных днях, хотя и такой роскоши от жизни можно было бы не ждать. Дело в том, что такой Андерс всегда был рядом. А этот, молчаливый и угрюмый, уже не был Андерсом. У каждого своя война. И как легко бы было признать, что, как и на любой войне, приходится что-то терять... Но благодаря Гаррету, Защитнику, Фенрис знал, что даже на войне остаются верные друзья. И все внутри восставало — потому что эльф точно знал, что не обязательно терять все. И это осознание терзало и без того измученную переживаниями душу. Надежда глубоко въелась под кожу. Как проклятый лириум, от которого никогда не будет покоя. Она отравит существование, как это делала магия; она не даст спокойно вздохнуть, потому что весь отряд Хоука одним своим существованием постоянно напоминал — все еще может быть хорошо. И как же хотелось в это поверить... Однако впереди послышался шум, и мысли улетучились. В бою не думают. Позади послышалось сопение, учащенный топот, а потом Хоук вырвался вперед, на ходу погасив белый шарик на ладони. Впрочем, в этом уже не было необходимости. Отряд Защитника вышел... куда-то. Фенрис поежился. Коридор расширился, и за тяжелой распахнутой дверью обнаружился тюремный отсек. На шесть камер, как машинально подсчитал эльф. Здесь горели факелы, отбрасывая оранжево-алые огоньки на толстые прутья решеток. А еще здесь все было пропитано магией, буквально насквозь. В этой тюрьме поколениями удерживали мятежных магов; из-за этих решеток поколения магов мечтали и пытались вырваться. Здесь все хранило боль, тоску и безысходность. Впереди, кажется, было что-то еще: за следующей дверью, ныне распахнутой, Фенрис видел низкий шипастый заборчик — скорее, декоративный, однако добежать туда отряд во главе с Гарретом не успел. Навстречу вышли несколько человек в традиционных одеяниях Круга, трое мужчин и одна женщина. — Кто вы? — нервно спросила магесса, повыше подняв посох, который наизготовку держала в руке. Маг рядом с ней так же приподнял факел, разглядывая пришельцев. — Храмовники, — буркнул Хоук. Он тоже во все глаза оглядывал незнакомцев, но было не очень понятно, чем же он недоволен. — Это не смешно, — сдержанно проговорил мужчина с факелом. — Двое магов, эльф и гном. Вы не храмовники. А маги — не нашего Круга. Тогда что вы делаете здесь? — Лизель? — вдруг подал голос Андерс, обращаясь к женщине. — А... Откуда вы... — она растерялась. Зато ее спутники насторожились. — Назовите себя, — потребовал мужчина. — Лизель, мне про вас рассказывали, — словно не слыша, заговорил Андерс. — Это вы пытались остановить Децимуса, а потом помогали тем, кто бежал. Я Андерс, обо мне вы тоже не могли не слышать. — Андерс... — женщина немного опустила руку с посохом. — Наконец-то я увидела вас. Это ваши друзья? — Что, Гаррет, не ты сегодня звезда? — поддел Варрик Хоука. — Звезда сегодня Андерс, — хмыкнул Гаррет в ответ. И этот обмен мнениями тоже не остался незамеченным. — Защитник? — магесса отступила, и факел ярко высветил ее изумленное лицо. — Первый Чародей говорил о вас, но мы не думали, что вы, отступник... Простите... Что вы сами придете сюда! — Люблю удивлять, — коротко отозвался Хоук. — А что, наш Андерс тут — известная личность? — Конечно, — мужчина с факелом оглянулся на спутников и, увидев их поддержку, продолжил. — Мы всегда отправляли тех, кто уходил, к нему. Не все добирались успешно... Некоторых мы потом видели с клеймом на лбу. Но если к нам и долетали сведения о тех, кому удавалось вырваться, то это были вести из Катакомб. — Отступник, лекарь, революционер... — Лизель нервно улыбнулась. — У нас про вас много говорили. Не знаю, что из этого правда... — Все, — буркнул Фенрис. — А еще Серый Страж и любитель котов. — Вот она, революция, — вздохнул мужчина. — Говорят, десятки магов пали на улицах. Но знаете... — Мы не жалеем, — раздался звонкий голос до этого молчавшего мага — и Фенрис понял, что тому едва ли сравнялось семнадцать. — Либо мы погибнем сегодня, либо нас бы медленно уничтожали. Мы каждый день в страхе думали — кого усмирят сегодня? Я думал, что я до Истязания не доживу. Фенрис чувствовал легкую неприязнь ко всем этим... Но разговор затягивался, время утекало, а еще эти были союзниками, как бы ни было странно это осознавать. — Первый Чародей сказал, что мы с ним должны встретиться в Казематах, — бросил эльф, разом привлекая к себе внимание. — Как его отыскать? Нужно договориться, как будем вести бой — и где. Если заранее выбрать позицию, это сохранит множество жизней. Чьих жизней, он не уточнил, но Лизель неожиданно послушалась нетерпеливого командного тона и пояснила: — Орсино обещал, что придет сюда. Тюрьмы — довольно уязвимое место... Хотя бы за счет... его неоднозначности. Здешние решетки удержат любого, но вне их... возможностей побольше, чем много где в Казематах. Мы останемся здесь, если Орсино не прикажет иного. А вы можете немного отдохнуть. У вас хватает зелий? У нас есть небольшой запас. Вы ведь?.. — она беспомощно перевела взгляд с Фенриса на Андерса, а с Андерса — на Защитника. — Мы пришли драться за Круг, — бросил Хоук, сразу становясь похожим на лидера. — Мередит сама себе дала право... на Право Уничтожения, прошу прощения за каламбур. — Ну и каламбур, — тонко пискнул юный маг. — Этого мы тоже давно ждали, — мрачно высказался маг с факелом и отступил, давая дорогу отряду Защитника. — Проходите. Лизель, останься на страже, но не рискуй. Если что, сразу зови. Фенрис вслед за Хоуком прошел в широкий пустой зал, со всех сторон окруженный решетками — высокими и низкими; с шипами и без... И едва не налетел на Защитника, когда тот резко остановился. Пара десятков магов, нервно ожидающих возвращения дозорных, вопросительно вскинулись, но мужчина с факелом успокоил их жестом. Однако Фенрис понял, что остановился Хоук не поэтому. Эльф прислушался — и услышал то, что раньше, вероятно, слышал и Защитник. Кто-то идет сюда. — Кто-то сюда идет, — словно услышал его мысли Гаррет. — Эй, маги, будьте готовы! Фенрис и сам достал меч... Но почти сразу убрал. С другой стороны зала из почти такой же двери вышел Первый Чародей, а с ним... Эльф не замечал, что улыбается. — Все эти люди... — Орсино нервно обернулся и обратился к Хоуку. — И не люди... Прорвались в Казематы со стороны Катакомб. Их чуть не убили, потому что не ждали. Это тоже ваши друзья? А почему тогда вы не вместе? — Не планировали, — коротко бросил Гаррет. — И потом, что может быть лучше сентиментальной встречи? Авелин, за которой неловко переминалась Мерриль и независимо постукивала каблучком Изабела, недовольно поморщилась и выступила, отодвигая невысокого пожилого эльфа. — Дамский отряд, — хмыкнул Хоук, подмигнув Орсино. — Разве их возможно удержать? — На встречу у вас осталось не так уж много времени, — напомнил Орсино. — Храмовники уже прибывают, я видел из окна. Целые полчища. Когда они работали тут посменно, я даже не представлял, насколько их... И все это, чтобы удержать мой Круг? — Это даже лестно, — не удержался Фенрис. — Значит, они считают вас настолько... — Опасными, — бросил Андерс из-за плеча. Фенрис подумал, что и сам считает так же, но Авелин не позволила развить эту мысль. — Капитан? — Гаррет, видимо, и сам чувствовал, что надо что-то сказать. — Недолго я пробуду капитаном, — усмехнулась та. — Если что-то пойдет не так. А не так что-нибудь обязательно пойдет, потому что ты — это ты, Хоук. Донник позаботится о горожанах, их не должна коснуться эта война. Ты... Ты подверг мою преданность серьезному испытанию, Гаррет. Ты ведь был там? Кто взорвал Церковь? Мередит или Орсино? — Авелин, — веско произнес Хоук. — Церковь взорвали мы. — Мы?! — у Фенриса даже дыхание перехватило. «Мы»?! Он невольно обернулся на любовника, который сейчас стоял с крайне озадаченным лицом. — Мы, — бестрепетно подтвердил Хоук. — Сейчас мы — команда. Так что Церковь взорвали мы. — Ох, — Авелин изумленно распахнула светло-зеленые глаза; такой командира городской стражи Фенрис, кажется, не видел никогда. Обычно уверенная и серьезная, сейчас она слабо выдавила: — А я как раз думала, что для того, чтобы война не захлестнула город, надо сражаться с теми, кто это сделал, потому что это... В общем, я решила, что тот, кто устроил взрыв, свихнулся больше остальных. А выходит... Это ты? Зачем?! — Сложно объяснить, — Гаррет мельком обернулся. — Чтобы разразилась эта война. — Но ведь ты как раз хотел избежать побоища! — Так получилось, — ляпнул Защитник. Фенрис все еще не мог осознать, что груз ответственности лег и на него тоже, но тут вперед вышел Андерс, нервно сжимающий посох: — Это сделал я, — бросил он резко. — Не бери мою вину на себя, Гаррет. Это я хотел, чтобы Круг восстал, потому что дольше терпеть было нельзя. — Я отплывала в Тевинтер, но вернулась, — добавила Изабела. — Потому что не могла такое пропустить. А когда увидела взрыв, сразу подумала, что это наши. — Это очень плохо, — сосредоточенно объявила Мерриль. — Раз это мы погубили столько жизней, нам нужно спасти не меньше, иначе это просто нечестно. — Ну и ну, — Авелин опустила плечи. — Что ж, раз это сделала и я тоже... Вы видели силы Мередит? Если сегодня все сошли с ума, то я просто обязана взять дело в свои руки, и ты меня не остановишь, Гаррет. Их слишком много. — Мы знаем, — бросил Орсино со стороны и повернулся к ожидающим магам. — Собратья! У нас нет таких сил, чтобы победить в этом бою. Храмовники будут здесь с минуты на минуту. И сейчас я обращаюсь к вам. Сегодня у нас остается лишь одна цель — выжить. Не сдавайтесь. Если сможете, бегите из Киркволла, несите вести в другие Круги! Пусть они ответят за все, что совершили. Защитник, — добавил он много тише, пока маги откликнулись ему нестройным хором. — Дайте указания своим — и выступаем. Если мы сегодня и сможем выжить, то только с помощью — вашей и Создателя. Он отошел, чутко прислушиваясь к Казематам, в которых знал, наверное, каждый закоулок, каждую щель... Но Фенрис не обращал на него больше внимания. Дверь внутрь отсюда вела только одна, и возможное нападение не станет неожиданным, а обо всем прочем... — Странная у меня судьба, Гаррет, — уронил Варрик. — Но если я выживу, я напишу обо всем. Клянусь, я стану знаменитым только для того, чтобы мир услышал о тебе. — Все сошли с ума, — повторила Авелин, покачивая головой. — И маги, и храмовники, и я тоже. Такого нельзя было допустить, но мы допустили. И поэтому я сегодня с тобой. Наверное, со всеми твоими друзьями такое рано или поздно случается. Фенрис пошевелился, чувствуя солидарность с капитаном стражи. Он и сам пытался нащупать в душе то, за что стоило драться. — Все это заварил не я, — вздохнул Хоук. — Но расхлебывать, как всегда, мне. И за каждого из вас я любого порву, как Пес тряпку. Сегодня это Андерс. — И ты сам, — выдохнул Фенрис. — Неужели тебе не хочется сразиться за себя? Ведь ты тоже маг! — Я маг, — кивнул Хоук. — Но знаешь, Фенрис, не все маги хотят сражаться. Вон те, кто здесь стоят — ты посмотри на них. Все ли они хотят сражаться, убивать? Некоторые еще и жить-то не начали. Так что сегодня я буду драться за то, чтобы у каждого в этом мире был шанс. — Я навсегда в неоплатном долгу перед тобой, Гаррет, — тихо произнес Андерс, поднимая наконец золотисто-карие глаза. — Не знаю, есть ли шанс у меня, или у тебя, или у всех нас, но его действительно заслуживает каждый. — Когда я смотрю на тебя, — Фенрис старался на Андерса не глядеть, а смотреть только на Защитника, — я понимаю, что не все маги такие, как в Тевинтере. Но что, если мы своими руками создадим здесь нечто подобное? — Это будет плохо, — кивнул Гаррет. — Но и так, как сейчас, быть не должно. Крайности никогда не несут ничего хорошего. А золотую середину удерживать сложно, потому что всегда найдется тот, кто хочет больше. Но эта цель стоит того, чтобы драться. — Почему ты всегда так правильно говоришь, а на деле мне приходится то защищать магов, то убивать храмовников? — Фенрис слабо улыбнулся. Ему и правда стало полегче. И даже нашлись силы посмотреть на Андерса. Тот тоже как будто чего-то ждал — вряд ли одобрения, так чего же? — Неправильно, что все убивают друг друга, — высказалась Мерриль. — И мы неправильно делаем. Но лучше делать неправильно во имя добра, чем делать неправильно... просто потому что неправильно. Я, наверное, опять глупость сказала? — Сейчас ты все правильно сказала, — сжал руку в кулак Хоук. — Мы сразимся. И победим! Потому что если не мы, то кто же? — Как давно в Киркволле был нужен такой, как ты, — улыбнулся Варрик. — Лично мне страшно. Но не так страшно, как было бы, если бы тебя не было. Не люблю долго тянуть — может, пойдем уже? — Пора бы, — добавила Изабела. — Как ты думаешь, Хоук, здесь в Круге есть что-нибудь ценное? А то потом мы тут все разгромим, и никому не достанется. — Да что-то всегда есть, — пожал плечами Гаррет. — Даже в лачуге дяди Гамлена есть ценные вещи: например, шлеп-киянка и сырная голова. Думаю, этот сыр вполне можно было бы продать любителям антиквариата. — Ты про тот огромный сушеный круг? — хмыкнула Авелин. — Полагаю, им вполне можно защищаться в бою вместо щита, он выдержит. — Если будет время, загляну и прихвачу, — хмыкнула Изабела, поигрывая кинжалом. — Не люблю мужиков в броне. Эти, в платьицах, мне больше нравятся. Если выживу, прихвачу кого-нибудь с собой в путешествие — небось, в Тевинтере им повеселее будет. — Сомневаюсь, — бросил Фенрис. — Идем, — Гаррет расправил плечи. — Орсино, наверное, уже устал ждать, пока мы наговоримся. Надеюсь, нам еще удастся все это обсудить за бутылочкой, как в старые добрые времена. Фенрис слушал указания, кивал, а сам все не мог теперь отвести взгляда от Андерса. И едва Хоук отвлекся на магов и Орсино, как он сделал шаг назад и даже... И даже потянул Андерса за локоть. Тот послушно пошел, и негромко уронил, едва они оказались чуть в стороне: — Я все понимаю, Фенрис. Жаль, что так получилось. Мне не хотелось терять... тебя — так. Если ты больше не захочешь иметь со мной дела, я пойму. Никто не захочет иметь дело с таким, как я. То, что я сделал — это не подвиг, это хладнокровное убийство тех, кто пытался сохранить мир. Но иногда мир хуже войны. Все это Фенрис понимал и так. Рука его невольно легла на завязанный сегодня с утра узел алой ленты на запястье, и он нащупал ее кончик. А потом не удержался, вскинул взгляд чуть наверх, и глаза его яростно сузились: — Я понимаю! Каждый день в Тевинтере — это мир и изобилие для магов альтуса, и бесконечная война за существование — для всех остальных. Но ведь ты задумал это давно. Ты не мог знать, как развернутся события, но каждый день был готов взмахнуть посохом и... Ты пил с Гарретом, шутил с Варриком, а со мной... И все это время ты был готов. — Я знал, что только Эльтина и Церковь не дают этому городу рухнуть, — горько вздохнул Андерс. — И я знал, что неизбежно наступит момент, когда... Когда иначе будет нельзя. Надеялся только, что когда это будет — оно будет не напрасно. Фенрис слегка потянул за ленту и наконец решился: — Почему ты не сказал мне? Я думал, что знаю тебя. Я почти примирился с тем, что... Что место рядом со мной занял маг. — Хоук уже упрекал меня в этом, — Андерс качнул головой упрямо. — Мне жаль, что я... не успел, — Фенрис опустил голову. — Если бы у нас было больше времени, возможно, ты бы доверился мне. А сейчас... Ты просто провел со мной несколько ночей. Какое право я имею что-то требовать от тебя? Пальцы его напряглись на запястье, когда он услышал ответ — и, как всегда, совершенно неожиданный: — Не этим измеряется доверие. Я рассказал бы тебе, если бы не был столь эгоистичен. Правильно меня Справедливость упрекает. Мне просто хотелось побыть немного счастливым. Не помнить про творящийся ужас, не думать про Круги, про... Собственно, за это я и бьюсь — чтобы у каждого было право на счастье. В неволе счастливыми не бывают. Прости меня. Я могу... попросить Гаррета не брать нас в бой вместе. Он обещал, что поможет... в таком случае. Если хочешь — только скажи, и пусть нас рассудит случай. Или Хоук. — Судя по некоторым его решениям, он и впрямь — случай, — хмыкнул Фенрис. — Для меня как раз счастливый. Нет, Андерс, я... Я здесь, и я готов защищать магов в безнадежной битве. Он затянул узел туже, чтобы алая лента не распустилась невзначай в предстоящем бою, и, немного помявшись, коснулся рукой в перчатке обнаженной кисти мага. На лице Андерса промелькнуло недоумение. — Ты готов... что? — осторожно уточнил он. — Наверное, у меня... — Заткнись, маг, — выдохнул Фенрис и сделал решительный шаг вперед, вскидывая руки ему на плечи. Сейчас он не думал ни о чем, просто целовал. В конце концов, возможно, это последний раз. Андерс резко притиснул его за талию и целовал в ответ так, что дух перехватывало. Фенрис едва удержался от стона — но это уж точно было бы сейчас абсолютно лишним. Он и так даже не подумал о том, что на них, возможно, смотрят... — Ну вот, — раздался поблизости огорченный голос Варрика. — А я такую сцену даже прописывать не стал. Еще, помнится, подумал — такого-то точно не бывает. — Андерс, — Фенрис отклонился, пробежав по губам языком, и потребовал, — обещай, что не погибнешь сегодня. — Такие, как я, должны сгорать, как спичка, — маг ласково вплел пальцы в растрепанные серебристые пряди. — Но у меня пропало желание умирать. Обещай мне не меньше, Фенрис. На глаза попалась алая лента, и эльф кивнул: — Обещаю.

***

Фенрис видел, как Хоук покачнулся, и рванулся вперед, готовый подхватить, но Андерс успел раньше. О плиты разбитого внутреннего двора Казематов брякнула и разбилась склянка из-под лириума, но маг нашел в себе силы вызвать целительное облако. Фенрис и сам чувствовал, как по коже пробегает приятный холодок — остужающий и исцеляющий. Сбоку послышалось облегченное сопение Варрика. На алую статую, источающее розовое марево, никто старался не смотреть. Рыцарь-капитан Каллен прихромал, поддерживаемый под руку Карвером, и, морщась, протянул руку Хоуку: — Спасибо, Защитник. — Взаимно, — выдохнул Гаррет. — Рад, что храмовники не все разом потеряли разум. — Вы же слышали, — Каллен издал нервный смешок. — Мы все попали под влияние магии крови. — Но здесь только я — маг крови, а я ни на кого не влияла, — растерянно произнесла Мерриль, подбираясь ближе и припадая на одну ногу. — Защитник, так и знайте, я этого не слышал! — зажмурившись, помотал головой Каллен. — Маги разбежались кто куда, моя армия... Я, конечно, напишу Владычице Церкви, но пока письмо дойдет... Сделать что-то надо уже сегодня. Фенрис оглянулся на статую и высказался: — Надо потребовать, чтобы храмовники не пускали сюда никого. Не знаю, что произошло с Мередит от этого странного лириума, но явно ничего хорошего. Возможно, это опасно. — Думаю, всем нам стоит сбежать, — подал голос Андерс. — После всего, что здесь случилось... — Я никуда не побегу, — отрезала Авелин. — Кто-то же должен позаботиться о порядке! Орден храмовников дискредитирован и частично разбит. Наместника нет. Рыцарь-командор в виде статуи торчит, а... — ...А Защитник Киркволла в компании друзей взорвал Церковь, — хмыкнул Гаррет. — Я могу выступить за тебя, — вдруг вмешался Карвер. — Да все наши! Никому не нравится, когда в их сторону машут острым куском лириума. — Братец готов взять за меня ответственность, — фыркнул Хоук-старший, но в его голосе прозвучала нежность. — Меня после такого в лучшем случае упрячут в какой-нибудь Круг. Думаю, Андерс прав, нам надо бежать, пока не поздно. — Наблудил, а сам в кусты? — хмыкнула Изабела, но высказаться никому не дала, добавила. — Давайте сбегать, я только за. Постоянно сидеть на одном месте скучно. — Я останусь, — задумчиво уронила Мерриль. — В эльфинаже все наверняка испугались. Им надо помочь, ведь никому никогда нет дела до эльфов. — Как раз вам лучше было бы сопроводить вашего друга, — безукоризненно вежливо обратился к ней Каллен, но Мерриль намеков не понимала. — Хоук будет мне писать, — убежденно заявила эльфийка. — Пожалуй, я тоже останусь, — почесал в затылке Варрик. — Лично я ничего не взрывал. Киркволл мне дорог, а еще я не успел получить гонорар за роман. Помогу Авелин, поддержу Маргаритку, вместе уж как-нибудь справимся. — А ты, Фенрис? — спросил Хоук, и эльф понял, что единственный промолчал. Но он действительно не знал, что ответить. И куда идти, тоже не знал. В особняке Данариуса ничто не держало — там почти не осталось даже хороших вин, а само здание действительно медленно, но верно приходило в негодность, Авелин была права. Когда-то не так давно Гаррет заводил с ним разговор о том, где дом — и Фенрис тогда не смог ответить внятно. Дома у него не было, а друзья... Компания Хоука, которую Фенрис воспринимал уже как нечто само собой разумеющееся в своей жизни, сейчас распадалась. И пусть узы дружбы, завязанные здесь, останутся крепки, как раньше уже не будет. — Я... — голос дрогнул. — Я не знаю. Каллен посмотрел на него и предложил: — С вашими умениями вы могли бы помогать храмовникам. Я слышал, что вы... с осторожностью относитесь к магам, а еще видел, как вы умеете сражаться. Ордену сейчас как никогда нужны верные и честные. Вы, конечно, эльф, но я мог бы попробовать даже ввести вас в Орден. Все когда-то меняется. Андерс издал невнятный звук, а потом резко заявил: — С храмовником я спать не стану! — А-а... — Каллен хлопнул глазами. — Я читал несколько глав книги мессира Тетраса, но думал, что это шутка такая. — Это не шутка, — процедил Фенрис. — Но я не намерен это обсуждать. Простите, рыцарь-капитан, храмовником я стать никак не могу. И дело тут не в том, что я эльф. — Да теперь-то понятно, конечно, — помотал головой Каллен. А потом еще раз помотал. — Тогда вам будет лучше исчезнуть вместе с вашим... другом и Защитником. Когда сюда прибудут силы Церкви, я не смогу защитить вас. — Возможно, и я вынужден попросить отставки, — вздохнул Карвер. — Как чувствовал, что Гаррет обязательно что-то отмочит, а я буду крайним. Но прежде, разумеется, я помогу восстановить здесь то, что еще можно восстановить. — Не буду вас держать, Карвер, — кивнул Каллен. — Вы недавно принимаете лириум, легко сможете отвыкнуть. Не всем доступна такая роскошь... Но на это потребуется время; в Орден нелегко попасть и еще сложнее покинуть его. — Я помогу, — кивнула Авелин. — У меня быстро отвыкнет. — Это верно, — уронил Фенрис. — Как наставница капитан стражи страшна. — Нагонишь меня, брат? — улыбнулся Хоук-старший. — Слушайся Авелин и Варрика пока, а потом приезжай... не знаю куда. Куда-нибудь, где я устроюсь. — Ну что, мальчики, пойдете со мной под черным парусом? — поблескивая глазами, предложила Изабела Фенрису. — Не верьте ей, — торопливо вклинился Варрик. — Капитан на корабле знает все! Так что наверняка дырку в вашу каюту провертит, чтобы подглядывать. — Ты мне все портишь, Варрик, — оскорбленно дернула плечом пиратка. — Боюсь, у нас не такой большой выбор, — заметил Гаррет. — Лично я под любым парусом пойду. Фенрис бросил взгляд на друзей — и вдруг понял, что уже одним этим взглядом прощается. Прощается с теми, кто так или иначе был ему дорог; с теми, кто показал, как можно жить. — Я пойду с тобой только при одном условии, Андерс, — бросил он, не глядя на мага. — Если ты втолкуешь своему Справедливости, что бороться нужно не только за магов. Я мог бы выслеживать работорговцев, как делал это здесь. Если хочешь, присоединяйся. — Книга кончается не этим, — мягко улыбнулся Андерс — как будто события сегодняшнего утра были давным-давно. — Но мне не хочется расставаться с тобой. Варрик, если соберешься продолжить серию, приезжай — где бы мы ни были.