Жизнь после игры

Зря я этих обалдуев отправила в храм, ой зря! Ну, начну с того, что мои поклонники не ограничились статуей, если кто не знал. Построили себе храм, взяли участочек, высадили там всякие кусты-травы-ягоды, в принципе, все божески. Опять же не только молятся, лбы бьют, но и полезными делами занимаются: лечат, помогают, иногда проповедывают. Народу там мало, от силы человек двадцать, так что пока религиозный маразм не сильно мне мешал. Молятся и молятся, боги с ними… мне не жалко, им нравится. Беда в том, что народ-то зафанател чересчур. Посланные наги вместо пары кустиков какой-то смородины взяли и насадили роз. В принципе, роза — цветок полезный, и варенье из нее вкусное, но чтобы отгрохать целую ограду из розовых кустов… Парочку садоводов я застала уже за высадкой саженцев деревьев, вроде бы липы. Одобряю, липа тоже для здоровья полезна и пахнет приятно. Но вот фанатизм-то, фанатизм… не люблю фанатиков. — Ребята, вы хоть ели-то? — наги непонимающе переглянулись. — Марш жрать и отдыхать, потом досадите! Громкий рев комма разорвал тишину и благодать — я уже на обычный писк не реагировала, потому дражайшие супруги настроили там чуть ли не паровозный гудок. Как оказалось, товарищи студенты в Академии напились, отмечая экзамен. А точнее — сдачу последнего экзамена в этом учебном году. Повод похвальный, вот только после отмечания создали они… нечто. Даже не совсем создали. Выдернули из какого-то технического мира душу умершего парня и облагодетельствовали так, что лучше бы он умер окончательно… Бедный попаданец превратился из нормального парня черте во что. Бледный, с алыми змеями вместо волос, с торчащими в стороны пятнистыми крыльями непонятного цвета. Я так понимаю, крылья задумывались черными, но у пьяных студентов что-то пошло не так. Зато глаза красивые, сиреневые. Часом ли не меня копировали? Вторая ипостась бедняги вообще отличалась оригинальностью — пятнистый, как беспородная кошка, дракон. Где наши демиурги такое видели, ума не приложу. Ну, что у трезвого на уме, то пьяный уже сделал… Эти дебилы поиздевались над попаданцем, как сами захотели. И когда я его выдернула к себе в храм, парень выглядел так, будто сейчас начнет кидаться на всех окружающих. — Простите, ребята, мне срочно нужно в Академию, зайду чуть позже, — пояснила я паладинам, и те в ответ закивали. А бедный красненький притих, не зная, что ожидать. — Пошли, найдем твоих творцов и вставим им по самые… — я неопределенно хмыкнула, пусть додумывает сам. Прихваченный по пути Шеврин здорово прифигел при виде эдакого творения. — Звать-то тебя как? — я ласково похлопала паренька по спине. Натерпелся небось… — Вася я, Василий, — тот неуверенно посмотрел на свои когтистые руки. — Был… — Васек, значит. Ничего, сейчас все выясним. Шеврин студентов нашел быстро. Четверка демиургов, не самых дураков, но и не отличников, маялась похмельем. Они даже не помнили, что брали чью-то душу, что-то создавали и обещали покровительство и возможность вызвать их. Увы, ритуал для вызова они придумали такой, что ни трезвый, ни пьяный не выполнит, может, балетмейстер какой-нибудь или профессиональный танцор потянет, но никак не рядовой Вася. После жалоб Васи Шеврин взялся воспитывать студентов привычным способом, а вот бедного попаданца пришлось брать мне. Навряд ли студенты в состоянии позаботиться о попаданце Васе, они хоть бы о себе позаботились. Тем более, преподаватели никого с занятий не выпустят решать мировые заговоры во время пар. Вот на каникулах хоть завались, а так — нет. Так что Васю пришлось брать под свое крыло. — Держи комм, будешь звонить мне в случае чего, — Вася защелкнул на запястье подаренный прибор. — Красная кнопка — алярм, конец света, смертельная опасность. Связывает со мной в любом случае, даже если я сплю. Вобьешь номера других — сможешь им звонить. Если что не очень срочное, жми номер и зеленую кнопку. — Понятно, — парень взялся щелкать когтистыми пальцами по прибору. — Часы, календарь… ну и дата у вас! Третий год… — От создания Приюта, у нас время отсчитывается несколько иначе, — спокойно пояснила я. — Спасибо. А дальше со мной что будет? — поинтересовалось это чудо. В принципе, я его понимаю. Умер в родном мире, вытащили какие-то пьяные ублюдки, превратили черте во что, один хвост с присосками и волосы-змеи чего стоят, поиздевались, никакой реальной помощи не предоставили, выкинули в какой-то мир, где он едва не угробился сам и уничтожил целый дворец местного короля… А сегодня вот, пожалуйста, эти бухарики его даже не вспомнили, куда уж там выполнять свои божественные обязательства… — Знаешь, сначала пойдешь в мой храм, поедим, я как раз с ребятами хотела поговорить кое о чем. А там потом ознакомишься с нашими мирами и выберешь, чем хочешь заниматься в жизни. Маг ты… очень даже недурственный, — прикинула я размер его резерва. Вполне так, вполне. В храме послушник полировал мою бедную статую. Она и так уже блестела, вытертая тряпочками и ладошками всех желающих, еще и этот трет. — Харе тереть, скоро дырка будет! — прогудела я над ухом бедного послушника. Тот дернулся и выронил тряпочку из ослабевших пальцев. Не знаю, что на него подействовало больше — явление собственной богини или появление черте чего крылатого, хвостатого и ядовитого рядом с ней. Вася хихикнул, во все глаза пялясь на статую. — И так уже блестит, как кошачьи яйца… — Склоняюсь… — начал было кланяться послушник, но я удержала его за плечо. — Давай без формальностей. Созови, пожалуйста, всех местных, надо очень серьезно поговорить. И главного жреца тоже, сколько можно уже палочки курить, — я подняла взгляд вверх — под потолком храма вился подозрительный дымок с въедливым запахом. Лучше бы они освежитель воздуха туда прилепили, честное слово… Послушник поклонился и унесся куда-то внутрь. Я как-то ни разу в жилые помещения храма и не заходила, сначала считала неприличным лазить по чужим комнатам, потом и забыла за них напрочь. Так что как там все устроено, можно только гадать. Вздохнув, собрала мисочки, стоящие под статуей — фрукты, овощи, какие-то цветы, целые венки цветов… спасибо хоть не похоронные. Я хмыкнула, отгоняя странные мысли. Ну, цветы парень жрать не будет, а вот осьминожьих яблок я ему накопирую сколько угодно. Осьминожьими яблоками именовался любимый фрукт аали — нечто круглое размером с помидор, розового, светло-розового, белого, а теперь еще и красного цвета (вывели не иначе как ученые Шаалы). На вкус оно было ближе всего к яблокам, хотя внутри делилось на дольки, в каждой из которых хранилось круглое черное семечко. Вася уселся на лавку и взялся лопать подарки. Я потянула стоящий в самом углу алтаря кувшин, принюхалась — вода. Совсем бедные, что ли, мои паладины? Или это мне водичку, зная мои особенности, а себе винишко? Ладно, бог с ними… Да уж, саму себя послала так послала… Главный жрец выскочил через пять минут, шлепая босыми пятками по деревянному полу. В принципе, заноз быть не должно… но кто знает. Растрепанный, в белом одеянии-балахоне… ой, горе мое горе, из клозета его вытащили, не иначе. Или спал, хотя на дворе день-деньской. Я создала на жреце шлепанцы, и он пораженно споткнулся. Застыл на месте на несколько мгновений, обескураженно посмотрел на свои ноги. — От заноз, — пояснила на всякий случай. — Только не надо потом молиться на эти тапки, обычная копия работ наших сиреневых друзей. Позади жреца начала собираться вся шобла паладинов и послушников. С удивлением я заметила среди них несколько женщин. Обычно дамы предпочитали других богинь и богов, а эти, видимо, решились и ко мне прийти… — Чего желает великая? — жрец, типичный лунный эльф, вежливо поклонился. Хотя бы он выучил, что я терпеть не могу, когда бухаются на колени, сотворяют всякие значки и бьются лбами об пол. — Для начала садитесь, я не кусаюсь, — кивнув всем на лавки, расставленные ровными рядами в храме — ну не могу я, когда эти дурики на коленях стоят — я продолжила: — Пункт первый: я желаю, чтобы вы помогли адаптироваться этому молодому человеку, — чуть подпихнула вперед нашего попаданца. — Его выдернули из родного мира наши студенты из Академии и знатно поиздевались, как видите. Так что в богов он верит только матерно. Прошу дать ему все необходимые учебные материалы по мирам и правилам жизни в наших мирах, предоставить свободную комнату и, если захочет, дать посильное занятие. Ну, пока что ему необходим покой. Зовут его Вася, если что с ним не так, сразу сообщайте мне или кому-нибудь из нашей семьи. В установившейся тишине было слышно, как под потолок взлетает муха и падает от благовоний. Паладины слушали, забывая, как дышать. — Будет сделано, — степенно закивал жрец. — Линта, проводи парня в комнату, дай еды, питья и учебники. Объясни, что делать и бегом сюда. Одна из девушек подорвалась с места, поклонилась и утащила Васю внутрь храма. — Пункт второй, — я дождалась возвращения девушки и продолжила: — Я хочу немного урегулировать ваши верования, а то мне кажется, что вы слишком фанатичны. Моя ладонь остановила вскинувшегося главного жреца. — Не спорьте. Итак, пишем все вместе, и я пишу на вашей стене, чтобы уж точно никто не переврал. На коленях у паладинов возникла бумага, дощечки под ней, и ручки. На стене храма побелка отчаянно заблестела и стала покрываться письменами походу моей речи. — Убийства невиновных запрещены. Убийства из-за веры запрещены. Так же я запрещаю развязывать войны и всяческие конфликты из-за различной веры и политики ордена, храма и всего, что вы еще тут придумаете… — Нам можно создать орден? — выдохнул кто-то из паладинов. — Да хоть три! — отмахнулась я. — Дальше, убивать можно тех, кто напал на вас первым, не важно с какой целью. Можно защищать себя, оборонять храм, друг друга и защищать невиновных от погромов, разбоев и так далее. Можно мстить своему обидчику, но нельзя уничтожать непричастных к вашим обидам. То есть, если вас кто-то унизит, вы можете его зарезать в подворотне, но не сжигать дом, в котором живут несведущие о вашей обиде люди. Понятно? — Да, — хором отозвались паладины. — Отлично. Второй пункт: воровство запрещено. Вообще, абсолютно любое. Если чего не хватает, лучше потребуйте у меня, я вам дам. Если можете заработать сами — заработайте. У вас теперь будет отличный сад, можете продавать фрукты и ягоды. Третье: попрошайничество запрещено. Просить можно только у меня. Кто захочет что-то пожертвовать на храм — делает это добровольно и сколько может. Никаких такс, лимитов и потолков в деньгах. Можете проповедовать, сколько захотите, но бесплатно. Четвертое: изнасилования и насильное принуждение к чему-либо запрещены. Секс — пожалуйста, сколько угодно. Завести постоянного партнера? На здоровье. Женитесь на ком хотите. Об изменах договаривайтесь сами, как решите со своей второй половинкой. В брак вместе могут вступить столько… существ, сколько сможет уделить друг другу внимание и обеспечить комфортные условия. Как физические, так и душевные… Свадебный ритуал придумаете сами, не маленькие. Развод тоже придумаете… На крайняк сходите к богине плодородия через три улицы, там уже готовые ритуалы есть. Я перевела дух, рассматривая задумчивых паладинов. В их мозгах сейчас шла напряженная работа, не уверена, что они поняли все верно, но что уж с ними сделаешь. Эльфы, люди, наги, какой-то нэко… вот уж наградили меня боги такими последователями… Впрочем, раз есть, пусть живут. — Пятое, — на землю плавно опустился сундук, полный золотых монет. — Это вам на храм и храмовые нужды. Для личных нужд кроме еды, питья и одежды зарабатывайте сами. Главный жрец уважительно покосился на сундук. — А если я того… возьму отсюда на… личные нужды? — хрипловато спросил он, мысленно подсчитывая барыши. — Не возьмется. Чтобы взять золото, нужно подумать, для чего оно будет использовано. Например, чтобы купить свечи, новую курильницу… фу, и этой хватит, не надо, на ремонт или что вам еще нужно… Кстати, выбросьте вы те палочки, нате вот вам освежитель воздуха с малиной. Я вручила жрецу здоровый баллончик-пшикалку и радостно поднялась с жестковатой лавки. Наверное, специально такие поставили, чтобы не рассиживались верующие-то… Хотя что-то я не вижу желающих разбивать лбом пол, тихо все, спокойно. Даже подозрительно. Надо заниматься этими ребятами. Надо заниматься храмом. В конце концов, нельзя допустить, чтобы они превратились в чокнутых фанатиков, от которых я спасаю всех остальных. Я в ответе за тех, кто в меня поверил. И поскольку я живая и вполне материальная, в отличие от многих других богов, то буду приучать красавцев к грехам. Авось немножко попустит их головы. — А теперь, товарищи, мы идем в бордель! — громко объявила на весь храм, от чего даже звякнули витражи. — Как в бордель?! — эльф выронил несчастный освежитель, баллончик коротко брякнул, ударившись об пол. — Да как все белые люди. Только переодену вас, а то посетителей распугаете. Кто не хочет интима, может посидеть со мной, рыбок посмотрим. На паладинах вместо белых хламидин стали появляться удобные охотничьи костюмы. Из оружия только мечи и кинжалы, чай не на войну идем. Приятная, удобная, не стесняющая движений одежда зелено-коричневых цветов. Не раздражает глаза и не мозолит. Вполне, вполне… К «Цветущему саду» вышли мы всей красивой толпой. Мне пришлось обнять щупами всех паладинов, чтобы никто не потерялся. Лорель встречала нас лично, поскольку я не настолько дура, чтобы не предупредить о двадцати паладинах. — И день добрый! — в руки суккубе опустился внушительных размеров мешочек. — Я тут решила немного своих ребят растормошить… если не сложно, подберите им по вкусу… — неопределенно взмахнув рукой, я потащилась в комнату с аквариумом. Блаженно вытянула ноги, удобно устроившись на диване. Вот тебе и рыбки, вот тебе и сиденье мягкое, удобное, не то, что лавочки… Старая я стала, что ли? Люблю комфорт, удобства, уют… Или это новая стадия развития синерианина? Под названием «зажрался»… — Спасибо, дорогой, — я взяла протянутый каким-то эльфом-полукровкой стакан с лимонадом. Вот умная женщина эта Лорель, знает, что кому нужно. В зал релаксации вбежала чуть встрепанная послушница, самая молодая и довольно недурственная собой. — Можно я с вами посижу? — она покосилась на замершего у входа полукровку. Видимо, того не предупредили на счет второй девицы. Мадам Лорель решила все же каким-то образом меня соблазнить кем-то из своих работников. Да вот беда, не соблазнялась я. — Садись, — я вручила ей стакан. Полуэльф обиженно фыркнул и пошел за вторым. Больше никто из шоблы паладинов нас не потревожил. — Чего с ними не пошла? Здесь парни красивые. Девушка сконфуженно примостилась на краю дивана, но я ее подгребла себе под бок. Привыкла уже, чтобы кто-то сбоку сидел, под рукой… — Не хочу я… первый раз и в борделе… — она сконфуженно зарделась ярким румянцем. — Да ладно, не хочешь — как хочешь, хотя здесь все работники опытные, чистые, проверенные. Все добровольно. Между прочим, бордель — лучшее место для первого раза. Тебе все сделают в лучшем виде и именно так, как захочешь. За отдельную плату и постель лепестками роз устелют, — хмыкнула я, рассматривая вернувшегося полукровку. Он неуверенно косился на паладиншу, та косилась на меня, не понимая, с чего эдакое внимание, я делала вид, что я кабачок. Ну или помидор. Вообще не при делах. — Не хочу пока, — девчонка сжалась под моей рукой, будто ее били. Или собирались. Очень знакомая поза, так и слышится свист кнута. — Спасибо большое, — я приняла второй стакан с лимонадом и вручила деньги персонально полуэльфу. Интересно, кто из его родителей кто? Как могли получиться почти пепельные волосы, длинные уши, ярко-зеленые колдовские глаза и достаточно подтянутая, я бы даже сказала, подкачанная фигура? Обычно эльфы более худощавы. — Обижаете! — возмутился тот, глядя на золото. — Мало? — изумилась я. — Наоборот, вы тут заплатили столько, что еще двоих к вам можно привести… — полуэльф уселся на подлокотник дивана, якобы невзначай закинув руку мне за спину. — Не, давайте без рук, — сразу же поняла намек я. — Ну нормально вообще?! — возникшая на пороге Шиэс всплеснула руками. — Мы тут ее ищем, а она в борделе сидит! Полуэльф тут же собрался и призраком выскользнул за дверь, поняв, что сегодня не его день. — Я своих паладинов выгуливаю. Точнее, хочу выдавить из них излишки веры, — прозвучало достаточно пошло, да и ухмылка у меня получилась что надо. Сидящая под боком девчонка дернулась и еще больше покраснела. — Им эти излишки на мозг давят, получается радикальное течение. Ты хочешь разбираться с моими фанатиками через пару лет? — Нет, — фыркнула Шиэс и уселась к нам, оценивающе посмотрела на пригревшуюся мелочь. — Не хочу. Но тогда надо всем остальным сказать… — Вот так им и скажи. Выгуливаю своих фанатиков по борделям. — Домой не хочешь? — дракошка защелкала коготками по экрану комма. — А что дома делать? Шеврин порет похмельных студентов, Шеат опять пакости задумал, ты вот тут теперь… Лэт вечно занят… Опять меня в детской припашете… Я зевнула. У меня есть два законных оплаченных часа, можно спокойно поспать, пока все натрахаются. Шиэс только покачала головой, когда я улеглась на ее колени, нагло сдвинув руку с коммом в сторону. Перед глазами медленно плавали серебристые рыбки, отбрасывая на стены блики от солнечных лучей из окна.