Жизнь после игры

Вот так всегда — стоило только ненадолго отлучиться и тут же навалилось море проблем. Сначала объявился демиург, который якобы родич того самого создателя островного мира, и затребовал мир себе. Прямо как с квартирами дело обстоит: пока старушка жива и еле движется, ни одна собака на пушечный выстрел не подойдет, что уж говорить о уходе. А как только старушка помрет, так как минимум штук тридцать родственников появляется, наперебой доказывают, что они старше, ближе по родству и вот прямо вчера еще за бабушкой ухаживали. Мерзко, однако… Пришедший якобы родственник сцепился с дежурящими у мира студентами (надо же им на чем-то практиковаться), и пошла потеха. Драку разнял Шеврин, благоразумно остудив горячие головы порциями холодной воды и льда. И ладно бы это, так на мир с динозаврами, где практиковалась еще часть студентов, напал какой-то корабль. Им передали дезинформацию о том, что якобы на этой планете господствует дичайший вирус, и надо уничтожить там все вплоть до самой планеты… Бомбардировку вовремя прекратили, но настроение стало отвратное. В жизни никогда бы не подумала, что стоит защищать мир, наполненный хищными тварями… Ничего, пойду к демиургам выбивать этой жопаньке статус заповедника, и пусть потом хоть одна собака что-то вякнет про вирусы, эпидемии и прочее. Заповедник, никого не впускаем, кроме своих с разрешением… Да и заодно надо ему название придумать, негоже такому интересному миру обладать всего лишь скучным инвентарным номером. И станций боевых поставить, чтобы уж наверняка… мечты, мечты… А дома ждал еще один неприятный сюрприз. К нам пришел очень странный парень проситься ко мне в «котики». На полном серьезе он пришел, чтобы ему выпотрошили мозги. История у парня-смеска (в его роду отметились все — и сверхи, и боги, и эльфы, и черт знает, что еще) достаточно страшная. Его проклял сверх, причем проклял на крови и душе, чтобы этот парень, Висс, страдал конкретно. Сверх вписал ему фактически программу уничтожения собственной семьи, он должен был убить дочь и бывшую жену. И только потом смог бы умереть сам… Жестоко, очень жестоко. Плюс ко всему сверх понаставлял множество ограничений, то есть обычные сверхи-менталисты, драконы и прочие всемогущие не годились для устранения этой дряни. Не учел он только меня, поскольку просто не знал, что такой кусок говна существует в природе. Я была сильно шокирована тем, что довольно адекватный с виду парень просил выпотрошить ему мозги. Тем более, я такого никогда не делала — не снимала проклятий сверхов, а потому за результат поручиться не могла. Драконы сочувственно кивали, Ольчик был зол на своего сородича и обещал прибить, как только найдет, а я растерянно переминалась с ноги на ногу, не зная, с чего начинать. Посадили мы Висса в мягкое кресло, максимально расслабили как смогли, и взялась я за эту путаницу в голове. Мимоходом отметила, что и это чудо природы блондин — в роду хорошо потоптались снежные эльфы, больно уж холодная у него кожа. Коснувшись чуть жестковатых белых волос, я задумчиво потянула первую энергетическую нить, а после и вовсе развернула всю сеть, вытащив ее из головы смеска. Напоминало это добро сильно перепутанную новогоднюю гирлянду. Было такое чувство, будто тот сверх просто скомкал все энергетические нити и бросил их как попало. Черные, украшенные алыми точками. Красные с черными прожилками. И мерзкие белые, обильно опутавшие зеленые, те самые нити жизни. Если я распутаю этот клубок… то это станет счастьем. — Тебя случайно не наш Макаронник так оприходовал? — спросила я, разбирая самый крупный узел. — Это кто? — чуть вскинулся Висс, Шеврин придавил его за плечо. — Был у нас такой… либрис, весь в червях-макаронах, — я бросила перед ним картинку, медленно вынимая особо упрямую черную нить. Так их до следующего года можно разбирать, а времени у нас три часа, после чего проклятье начнет действовать. — Нет, — охнул парень, цепляясь за подлокотники кресла. Это еще ничего. Я и так стараюсь не причинять вреда, но… заразу нужно выжечь. И крохотная искорка сорвалась с кончика пальца, прошла по черной нити, обугливая ее. Висс корчился от боли, но пока молчал. Нить за нитью, слой за слоем. Когда я дошла до алых нитей, он уже кричал, не сдерживаясь. Шиэс держала Висса за ноги, Шеврин вдавил в кресло за плечи. Этот парень или сам покалечится, или кого-то из наших покалечит, если его не держать. Силушки немеряно… В родне сверхи, боги, кого только нет… пусть он будет полусверх, мне так в разы проще. Воздействовать сразу на все мне очень сложно. Я и нити выжигала, и сознание слегка перебирала, перекраивала в своей привычной манере. Не могу вот, чтоб было все хорошо, надо подстроить беднягу под себя. Мне главное, чтобы он овощем не стал, а уж очередные признания в любви и портреты в жанре ню я выдержу. Ему нужен стимул, чтобы жить. Чтобы не сойти с ума окончательно, ведь иначе нам самим придется убить его или он сам себя убьет. И такой стимул я ему давала. Мне очень сильно помогала Шиэс, направляя и подсказывая, иногда даже казалось, что это золотинка сама все делает моими руками, поскольку порой все эти узлы и комки были настолько запутанными, что справиться в одиночку нереально. Мне его было жалко. Не так жалко, как побитую собаку, а так, как жалко человека, который имел все и мог потерять самое дорогое, уничтожить своими руками. Сейчас он был весь мой, со всеми потрохами, мыслями, чувствами, желаниями, воспоминаниями… а я просто сжигала нить за нитью, вылавливая в его изуродованном узоре остатки макаронных нитей. Полусверх кричал, надрывая горло. На висках вздулись жилы, на лбу выступили бисеринки пота. Пальцы вдавили деревянные подлокотники, буквально смяли железные вставки внутри. Из кресла торчали щепки. Висс был будто на грани. Я понимаю, что сделала все топорно и очень плохо, кто-то более опытный смог бы лучше. Тот самый Ольчик, тот самый Эрстен… Но они не могли даже взяться за эти нити, а я выжгла почти все. Последняя нить упорно пряталась в драном узоре, цеплялась, вилась, мешала мне схватиться. В конце концов я просто сожгла ее, едва успев коснуться. И тут же все залила своими нитями, золотистыми с легким блестящим налетом. Мое. Мой Висс. Звучало непривычно и странно. Да, моя печать на нем продержится около года, примерно, как на братьях золотых, может больше, может меньше. Потом дурь пройдет, и он сможет жить своей жизнью. А сейчас… посмотрим, что получится. Быть может, и ничего. Сложив все нити в порядок, я устало выдохнула и только теперь заметила, что из носа парня текла темная струйка крови. — Неужели помер? — напряженно всмотрелась в бледное лицо, пытаясь понять, выдержал ли мой пациент процедуру. — Жив, — Шиэс приложила пальцы к шее Висса. — Но в капитальной отключке. — Пожалуйста, если он совсем того или овощем станет… добейте его, а? — я села на пол и прикрыла лицо руками. Ощущения были… мерзкими. Будто часть боли и страданий этого парня я перетянула себе. Приоткрыв глаза, поняла, что руки мои дрожат. — Да вроде не должен, — Шеврин осмотрел полусверха, потыкал для чего-то пальцем виски, приоткрыл глаза, посмотрел зрачки. — В полном отрубе. Я успела заметить, что глаза у Висса серые, с легким оттенком металла на ободке радужки. Да, лицо не такое утонченное, как у драконов, несколько грубее, подбородок квадратный, но не массивный, скулы резко очерчены… Светлые брови вразлет, белые губы плотно сжаты. — Проверь, нет ли кровотечения изо рта, — Шиэс аккуратно стирала все медленнее вытекающую кровь из тонких ноздрей. Окровавленные салфетки исчезали, на замену им появлялись чистые. Я поднялась и чуть нажала Виссу на подбородок, рассматривая рот. Она могла бы это сделать сама, но… видимо, решила, что мне хватит страданий и надо бы заняться делом. Крови нет, язык цел, но вот какая-то белая пена меня немного смущала. Создав пару салфеток, убрала ее на всякий случай и повернула ему голову набок, чтобы он не захлебнулся. В любом случае, мы сделали все, что смогли сделать. Кровь из носа полубога течь перестала, оставив только размытые коричневатые следы под носом и на щеке. Вытерла я еще и это. — Ну что, готова сражаться со сверхом? — слегка поддел меня Шеврин, заглянув в лицо. Думаю, он так попытался разрядить обстановку. — А куда я денусь с подводной лодки? — пожала плечами я, глядя на свое новоприобретение. Теперь его не жалко, теперь он… свой. Мой. Наш. Отлично, у нас появился семейный полусверх. Черт побери, это когда-нибудь закончится? — Можешь не сражаться и отдать его. Но тогда пострадает его жена и дочь. — Угу, а ковырялась я тут зря получается? — вскинулась я, подняв взгляд на Шеврина. — Поймаю и сожру гада. Живьем. — Кстати, дочь можно найти. С женой-то он развелся, — Шиэс подняла руки Виса, демонстрируя отсутствие колец, браслетов, татуировок и всего прочего. — А с дочерью, думаю, он очухается быстрее. Или не сразу сойдет с ума, — золотинка вернула его руки в исходное положение. — Давайте уже с ним сначала разберемся, он у нас вроде бы снежный эльф… или четвертинка на половинку, но что-то есть. Значит, ему нужен холод. Я подхватила полубога на руки и покачнулась — сейчас он казался ужасно тяжелым. Он… ел чужие души? Воровал энергию? Или стал чересчур материальным после процедуры? Или же это я ослабла от такого вмешательства? Вроде все нормально, но все же… После того, как мы устроили Висса в ванной со снегом и обложили ему голову мокрыми полотенцами, пришлось искать дочурку. Девочка обнаружилась аж у черта на куличках в измерении богов. Меня туда как бы не звали, и вламываться было некультурно. А вот Шиэс спокойно прошла, позволив пойти за ней. Дракошка уговорила девочку посидеть у отца, если тот вдруг начнет буянить или бредить. Признаюсь честно, караулить обморочного полусверха мне было западло. В голове плавал какой-то смутный туман, образы слились в сплошное месиво, понять, что именно я сделала и вспомнить всю процедуру пошагово я не смогла. Было такое чувство, будто я побыла просто инструментом в чьих-то более опытных руках. Или я настолько баран, что не способна запомнить всю процедуру чистки мозгов, могу только путаться под ногами… Странная опустошенность в душе довершила мое самокопание. Решив, что теперь то Висс и так не помрет, вокруг куча драконов, даже Шеат пришел с дежурства у Алеты, я отправилась на законный отдых.