Жизнь после игры

Наши все-таки поймали эту паразитку-лаборантку. Чисто случайно и по совершенной ею глупости, но поймали. Вот только к великому моему сожалению, не уничтожили. Почему-то Шеат не дал убить ее сразу при поимке и попросил дождаться… меня. Ума не приложу, зачем бы я там была нужна, но факт остается фактом — мадам оставили в живых. И, как оказалось, зря. Когда я пришла посмотреть на нее, то смогла лишь подойти к специальной камере с прозрачной с одной стороны стеной. Внутрь меня, разумеется, не пустили, да и я сама не слишком туда рвалась. Мне не хотелось оказаться лицом к лицу с существом, угробившим столько народа только ради каких-то своих призрачных и непонятных целей. Я верю в науку ради науки, но лишь тогда, когда не страдают невинные ни в чем существа. Люди, драконы, сверхи, демиурги, синериане. Они не виноваты в ее амбициях и попытках создать идеального пожирателя. Как и мы все не виноваты в своих амбициях. Впрочем… кто-то может ограничиться подопытными мышами и кроликами, а кому-то нужны живые разумные существа. Свободолюбивые и независимые. Я смотрела на женщину, прикованную к стене цепями и силовыми веревками, и не чувствовала ничего. Ни зла, ни ненависти, ни симпатии, ни сострадания. Она не была красавицей, хотя ее брат, Рен, выглядел посимпатичнее. Пожалуй, не будь на ее лице столько презрения и ненависти, она могла сойти бы за обычную привлекательную женщину или девушку. Но вот эта самая ненависть портила тонкие черты лица, уродовала их, заставляя ее выглядеть как ведьма, которых так любят рисовать в старых детских сказках… Ее темные волосы были скручены в простую незамысловатую гульку, чтобы не мешать своей хозяйке. А сама она стояла ровно, прижатая цепями так, что не могла даже пошевелиться. Казалось, будто сейчас эти цепи раздавят ее… и это было бы к лучшему. Шеат неслышно подошел сзади и остановился в паре шагов, давая мне возможность еще немного посмотреть на ту, которая держала всю нашу вселенную в напряжении и страхе. — Что ты бы сделала с нею? — наконец тихо спросил он, коснувшись моей руки. — Я бы ее убила. Сразу, не дожидаясь никого, — глухо проговорила я. Пожалуй, Рен уже видел это все. Хотя видят боги, я не пожелала бы оказаться на его месте сейчас. Родная сестра-близнец, ждущая своей участи. Казни… — Но я… просил не убивать ее, — неловко шаркнул ногой дракон, чувствуя себя виноватым. — Зря. Что с ней теперь делать? Вне поля боя мы не имеем права ее убивать, иначе все те, кто сейчас с нами, начнут вопить о беззаконии и самоуправстве… — я смотрела сквозь стекло на странную непонятную мне паразитку. Она же, казалось, видела нас даже несмотря на все слои защиты. И медленно, с усилием повернула голову в нашу сторону. Я отвела Шеата подальше, оттянув его за руку. Не хватало еще получить какое-то ментальное влияние или стать ее ужином. У нас и без того теперь ситуация тяжелая получилась. — Предлагаю отдать ее в Совет сверхов, — скрепя сердце проговорила я, прекрасно понимая, что наша эпопея еще не закончилась. — Поскольку она межмировой паразит, то пусть этим занимаются сверхи. И Гитван проконтролирует, чтобы она не сбежала и никого не сожрала… — Да, они смогут ее удержать, — качнул головой Шеат, будто бы размышляя над этим предложением. — Куда они денутся с подводной лодки… — проворчала я, ведя серебряного ко всей частной компании, обосновавшейся в столовой. Собственно, все получилось как всегда. Эту мадам со всей строгостью отправили в Совет, закупорив ее как только можно и нельзя, чтобы она и думать не смела о побеге. Вот только сверхи разделились на два лагеря. Самое паршивое, что сторонников мирного общения с этой гадиной было больше, чем сторонников ее быстрого убиения. И наши голоса перевесить не могли. Те самые сверхи, чьи дети были сожраны или пострадали в результате ее бесчеловечных экспериментов, радели о том, чтобы с ней договориться и как-нибудь откупиться от ее сородичей. Самое мерзкое было то, что в числе радетелей за договор было и семейство белых сверхов, от которых уж никто такой подлянки не ожидал. Скандал в Совете я смотрела через экран. И думала о том, что если выпустят эту дрянь, то нам придется начинать все сначала. Снова громить лаборатории, снова вытаскивать полумертвых жертв экспериментов, снова спасать Рена от полоумной сестрицы… Опять начинай сначала… А еще паршивым было то, что мы ничего не решали в Совете, но вот выгребать говно после их решения придется опять же нам. Все остальные сверхи самоустранятся, сделают вид, что ничего не происходит и вообще — проблемы индейцев вождя не волнуют. А нам потом лечи всяких раненных да каличных за свой счет и своими силами. Вот это было самым противным. Это как система правосудия в давно позабытой Федерации. Вот бывает, поймал человек вора, желающего украсть у него кошелек. В кошельке была сущая мелочь, но все равно неприятно. Поймал, слегка надавал по ребрам, чтобы неповадно было и отправил в полицию. А в полиции что? Сфотографируют красавчика, может, отпечатки снимут и отпустят под залог или просто так, за отсутствием состава преступления. Ведь не украл же? Ну и что, что он пытался украсть? Деньги ваши целы, вот и валите себе куда шли, гражданин хороший. И ладно бы вор… Воруй она чего-нибудь несущественное, никто бы и не вякнул. Но эта женщина уничтожила тысячи живых существ, проводила жесточайшие противозаконные эксперименты, а они хотят ее выпустить. На тебе, девочка, конфетку и ножичек, иди дальше прохожих режь, извини, что задержали тебя дяди и тети нехорошие… Бред. Полный и абсолютный бред. Но такова система правосудия у сверхов — вину решает большинство… Ситуация накалилась, когда ее попытался убить один из приверженцев уничтожения. А она его едва не съела. С тех пор эту дамочку еще и охраняют пуще королевны… Мерзко и противно. Я не виню Шеата. Он слишком добрый для всего этого дерьма, в которое мы плавно погружаемся с головой. Он не готов еще принимать столь серьезные решения. И не может справиться с естественной своей природной добротой, повелевающей беречь каждую живую букашку. Он дракон жизни, как бы он там ни выкручивался и какие бы жестокости не выдумывал. Зря он вообще там был, это да… Но чего уж теперь жалеть… Сделанного не воротишь. Остается только проглотить обиду и больше никогда не помогать разрозненным сверхам. Совету — пожалуйста. Спасти брошенных, забытых, искалеченных детей и подростков, да даже и взрослых — за милую душу. Разгромить лаборатории — всегда готовы. Защищать свои миры — всенепременно. Но вот рвать собственную жопу ради того, чтобы все усилия пошли прахом — уже никогда. Только в сказках спасители мира и вселенных получают почести, лавры, всенародную любовь и уважение. В реальности же они получают ушат дерьма в добавок к тому дерьму, в котором они уже и так плавают. Спасать тех, кто не хочет спасения — неблагодарное дело. И это был мой очередной жизненный урок для себя и для всех. Вот теперь ежели кого сожрут паразиты, то это будут не наши проблемы. За что боролись — на то и напоролись. А у нас всех слишком много работы, чтобы разбираться еще и с придурошными сверхами.