Жизнь после игры

Через сутки мозговыедания я додумалась до того, что дальше так жить нельзя. Все шло по пи… м-да, по старому доброму сценарию моего «любимого» абьюза. Сначала меня привязали по всем фронтам, не давая свалить в ебеня, когда мне этого так хотелось. Потом втерлись в доверие, наладили отношения, высказали что-то о любви или хотя бы ее подобии, заставили привыкнуть, довериться, что-то чувствовать. А потом стали ломать и настраивать под себя, делая из меня что-то вроде домашней зверушки. Так и представляется — через пару лет меня выводят на поводочке в одних трусиках и демонстрируют гостям и послам: «А это жена наша, Олла, прошу любить и жаловать», а потом обратно запихивают в какую-то каморку. Мерзкие ощущения. Та же фигня была с Твэлом. Но если Твэл был от рождения просто дураком, которому ничего не дано понять, то драконы… мне казалось, что они умнее в этом плане. Нас связывало намного большее, чем просто браслеты. Нас связывала кровь, общее прошлое, параллели, множество зависящих от нас миров… Неужели это все они перечеркнули только ради того, чтобы получить… послушную меня? Удобную, как старые растоптанные тапочки? Я не понимала, чего они боятся. Что такого во мне пугающего, из-за чего нужно ставить на меня барьеры и заглушки. Я не собиралась никого убивать, кроме отъявленных головорезов, пиратов и маньяков. Я и не думала причинять вред кому-либо из своей семьи. Да, я могу дурить, тупить или сделать что-то не то, но разве я не живое существо? Я имею право на ошибки и искупаю их по мере своих возможностей. Я стараюсь быть хорошей для них, вот только мне все чаще казалось, что не это им нужно. Но что же тогда? Я просто села в тихом уголке и взвесила все за и против. Мне проще уйти. В который уже раз плюнуть, бросить все, порвать все связи и свалить куда угодно… да хоть в ту вселенную с огромными драконами. Не думаю, что одна маленькая синерианка им сильно помешает. В конце концов мне хватит и паршивенького астероида для жизни. Я ведь не претендую на дворцы и руки принцев, мне уже тошнит от этих всех браков и обязательств. Хочу свободы. Хочу делать то, что считаю нужным, тогда, когда мне этого захочется. Уходить просто так я сочла не тактичным. Захотелось предупредить хотя бы Шеврина… Но я сильно пожелала об этом. Шеврин меня слушал с видом родителя, перед которым выпендривается маленький ребенок. Мол, да-да, побесишься и вернешься. Жрать захочешь и придешь домой. Ему было плевать, судя по его равнодушному лицу. Черт, когда же он успел стать таким равнодушным? — Мне нужно убрать заглушку, — холодно говорю я, понимая, что все равно ничего не добьюсь от живой статуи. Чем дальше, тем больше мне казалось, что я разговариваю со статуей. Статуей, медленно жующей свой салат и не обращающей внимания не мельтешащих вокруг смертных. — Нет никакой заглушки, — равнодушно проронил Шеврин, не отрываясь от еды. Мне бы его спокойствие, когда жена собирается уйти. — Ну да, конечно. А вчера я чуть не сдохла по вашей милости из-за чего? Не хочешь ли ты сказать, что вся моя сила ушла в небытие сама собой? — да, каюсь, я заорала. Но это не помогло. Шеврин лишь поднял на меня взгляд бесконечно усталого существа, вокруг которого вьется назойливая муха. Может быть и стоит уйти? Зачем мне семья, которой до меня нет никакого дела. — Все заглушки в твоей голове. Ты сама себя ограничиваешь, — отмахнулся он. Я зашипела от злости. Впервые я ненавидела его. Так же сильно, как думала, что любила. Где тот Шеврин, который отпускал сальные шуточки? Где тот, кто любил меня шлепать и обзывать ленивой каракатицей во время тренировок? Да и вообще, когда мы последний раз тренировались? Месяц назад? Два месяца? Почему на меня ему насрать, если он сам захотел эту семью? Сам за руку тащил меня к алтарю и поил кровью? Зачем все это было, если сейчас ему ничего не нужно? — Нет у меня в голове никаких заглушек. Это вы поставили, потому что я вам такая удобная. Сколько я себя помню, я всегда хотела стать сильнее. И делала все, чтобы получить еще толику силы, еще способности. Хочешь сказать, что мне вчера понравилось висеть в качестве безвольной приманки для того козла? Хочешь сказать, что я должна быть слабой женщиной, ничего не умеющей, кроме как носить платья и красить ногти? Ты такой хочешь меня видеть? Я орала посреди столовой, не обращая внимания ни на персонал из биоников, ни на других едоков. Я пыталась докричаться до этой стены холода, но в ответ видела лишь равнодушие в его глазах. Это было бесполезно. Это не мой Шеврин. Это вообще какой-то… доппельгангер! Мысль была хоть и безумной, но… Я ведь и правда их не чувствовала. По разным причинам мы перестали собираться по вечерам. Шеврин все чаще задерживался в Академии под разными предлогами. Другие драконы тоже находили себе занятия. Я упахивалась в двух мирах на стройках и лечении новоприбывших. Да, черт побери, я уже не помню, когда мы все вместе просто ели. Сидели и ели, обсуждали новости, рассказывали о каких-то событиях, пытались налаживать друг с другом отношения. Давненько уже. Мы просто жили под одной крышей как соседи, вот и все. Забросили тренировки, перестали даже нормально разговаривать друг с другом. Вполне возможно, что кто-то или что-то успело подменить моих драконов на это вот позорище. Я открыла экран и вышла прямиком в Совет сверхов. Если и есть кто-то, кто может разобраться с доппельгангерами драконов, то только тамошние обитатели. — Гитван, они все доппельгангеры! Все мои драконы! — с порога заорала я, привлекая внимание синерианина, ведущего неспешные разговоры с одним из сверхов. Наверняка мой растрепанный и нервный вид дал понять сверхам, что все не так просто. Кто-то подсунул мне свободный стул, Гитван плюхнул в новую чашку зеленого чая, какой-то новенький зеленоволосый парень притащил целый поднос с пирожными. Я спешно тараторила все, что было со вчерашнего дня. Про ту хрень из другого мира, про ловушку на живца, про эти вот равнодушные моськи, то про, что меня бросили, даже воды не дали и вообще про все. Давилась чаем, тараторила и попутно кидала все эти образы корявой телепатией, поскольку иначе уже не могла. Гитван слушал спокойно, давая мне выплеснуть все наболевшее. А после чуть отодвинул мой стул от стола и, когда я перестала давиться чаем вперемешку со слезами, то спокойно ответил: — Они не доппельгангеры. — А кто тогда? — я вопросительно уставилась на нашего колоритного японца. Похоже, Гитван никак не собирался отказываться от своего приобретенного образа, наоборот, приучал к кимоно и чаю молодых сверхов. — Это они сами, просто под чьим-то воздействием, — задумчиво проговорил тот, наливая очередную порцию чая. — Но у нас есть Ольчик, он менталист и лечит наши головы… то есть, лечил еще недавно. — А ты уверена, что он тоже не под воздействием? — прищурил один глаз Гитван, заставляя меня глубоко задуматься. Ольчик… тоже уже давненько постоянно был занят. Вчера мне снились кошмары, но мне не к кому было пойти. Я поискала его по кораблю, не нашла и решила, что справлюсь сама. Может и к лучшему, что не нашла? Если он такой же, как Шеврин, то черт знает, что могло случиться сегодня ночью. Возможно, меня отскребали бы от стены и заново учили ходить. — Знаешь, я уже не уверена, что сама не под каким-то воздействием. — Тебя знатно усмирили, — ухмыльнулся Гитван. — Давай снимем эту штуку. — Заглушку, что ли? — я была бы и рада ее снять, но не знала как. — Ее родимую. Тебя скрутили будто цепями, а ты на все соглашаешься. — А как мне быть, когда все вокруг твердят, что это правильно, что так и нужно, что я должна ее носить, чтобы быть безопасной. Вот ты когда умер и воплотился здесь, неужели сделал что-то такое ужасное? — Да ничего такого, — синерианин задумчиво постучал кончиками пальцев по столу. — Первое время я вообще ничего не мог делать, потом заново научился. Сиди ровно и не дергайся. Я послушно застыла, глядя, как он запихивает руку мне в грудь и что-то будто вытаскивает. Моя заглушка пропала, а с ней и что-то еще… что-то, что мне мешало. — А теперь пей, — в руки мне сама впрыгнула очередная чашка с зеленым чаем. Сверху плавал какой-то белый цветочек. Жасмин, что ли? Я отпила чай, но так и не поняла, что именно он сделал. Зато в тело возвращалась сила, та самая, давно позабытая, моя родная и любимая. Я уже не чувствовала себя умирающим лебедем, мне становилось хорошо. — Тебе в плазму вживили трэкер — некое вещество, которое вместе с энергетической заглушкой блокировало твои способности, — констатировал Гитван. Я поморщилась — вечно мне в плазму «что-то вживляли». То вакцинку залили, то трэкер какой-то. То ядами травили, то еще чем. Ну в чем моя бедная плазма виновата? — И как с ним бороться? — я уже представила себе новое веселье с новым телом и мысленно взвыла. Если мне снова предстоит менять тела… то лучше уже сразу стать чем-то весьма неаппетитным. — Да просто, — синерианин кивнул на чайник с заваркой и чашки. — Чай? Ты шутишь? Простой зеленый чай? — я чуть не выронила свою чашку от подобного заявления. — А что такого? Отличный вкусный напиток. Черный, кстати, тоже можно. И красный, и белый. Желательно без искусственных красителей, — Гитван деловито отпил из собственной чашки. Так вот что происходит на Совете сверхов! Гитван поит сверхов чаем, не давая им стать чьими-то марионетками. Ну конечно, эти ж гады только и делают, что интригуют и строят друг другу козни. И вполне могут пожелать подчинить себе кого-то из Совета, а то и нескольких, чтобы иметь решающее количество голосов по интересующему вопросу. А так сверхи смотрят на мир трезво и спокойно работают… Кстати, дома мои драконы чай не пили уже черте сколько. Шеврин глушил кофе, Шиэс с Шеатом — соки, Лэт иногда позволял себе пить вино и соки… Что за чертовщина? — И что, мне теперь их насильно запереть в карцере и заливать чаем? — я представила, как весело будет запихивать в карцер Шеврина и мысленно передернулась. Да он из меня бублик сделает и в космос запустит. — Зачем так радикально? Для начала пошли посмотрим, что у них там творится. Рекомендую начать с вашего менталиста. Иначе он бы первым прибежал ко мне сразу, а не ждал столько времени, — Гитван неспешно допил чай и отставил чашку. Я просто вылила на руку, не желая заморачиваться. Пожалуй, интересный способ лечения неизвестной пошести — натуральный чай. Ольчик тоже обнаружился в столовой. Только не в той, где сидел Шеврин, а на противоположном конце корабля. Он так же уныло ковырял какой-то пирог, будто бы не чувствовал вкуса. Мне показалось, что они все у меня какие-то унылые. И одновременно отдаленные, поскольку я никак не могла настроиться на волну нашего менталиста. Такое чувство, будто бы он сидел за прозрачной пленкой, а я тупо тыкалась в нее головой. — Так-так, — Гитван прошелся вокруг стола, пока я брала на раздаче пару чашек зеленого чая. Будем лечить его чайным методом. — Ольтарен, ты маленько скурвился. Зеленый сверх с удивлением поднял взгляд на Гитвана и непонимающе буркнул что-то неразборчивое. Было ясно, что его задели слова синерианина, но понять причину подобного отношения он не смог. Я уселась напротив него, сунула в руки чашку с чаем и задумчиво взглянула на ауру. Понять, что где там у него намешано было трудно… да еще у менталиста, который наверняка наставил кучу блокировок… да, без бутылки не разберешься. Гитван встал рядом и положил руки мне на плечи, поддерживая и как-то успокаивая. «Посмотри, есть ли у него алые пятна в ауре?» — мысленно попросил он, и я взялась искать. «Алых нет, есть розовые, желтые, серые и зеленые.» «Вот с розовых и начинай. Ты знаешь, как это убирать.» Я хреновый менталист. Все мои способности крутятся только в одном русле — я меняю всех под себя. Увы, мне пришлось менять и Ольчика. Не люблю я эту проклятую способность превращения разумных в покорных «котиков», но… с Ольчиком сделали тоже самое. Кто-то другой просто взял и сделал его своим «котиком», заставляя выполнять свою вражескую волю. И мне предстоит перебить чужую работу. Я порционно влила силу и поняла, что… переборщила. Силы оказалось так много и она была так доступна, что я не рассчитала и плеснула Ольту больше, чем ему нужно. Розовые пятна и нити пропали, вместо них встали мои золотые, привычные и родимые. Вот только на душе стало так мерзко, будто я вывалялась в грязи. Особенно видя, как вытягивается лицо сверха, как он удивленно прозревает, будто бы впервые меня увидел, как глаза наполняются вот той самой трижды проклятой преданностью… — Дозируй меньше, — смеясь фыркнул Гитван, — а то он сейчас полезет тебе тапочки подавать. — Да я б и рада, просто само так вышло, — вытаскивать Ольчика из-за стола оказалось проблематично. Сначала пришлось заставить его выпить чай, хотя он начал было отнекиваться, но чуть усилив давление, удалось прийти к общему взаимопониманию. Потом сверх решил, что раз я его аккуратно поднимаю, то не грех облапить мне талию и ягодицы, а после и вовсе решил полезть целоваться. Да уж, контролировать «котика-менталиста» было весьма так сложно, учитывая, что я понятия не имела, что с ним таким делать дальше. — Отправь его куда-нибудь в безопасное место, пока чего не вышло, — Гитван деловито оглянулся. Я призадумалась — куда бы отправить парня, у которого в голове теперь полный кавардак, без ущерба для себя и окружающих. Как вариант, можно было его спихнуть к Рену и Виссу, временно тусящих в Академии. Видимо, их тоже не обрадовали изменения в семье. И если я еще понимаю, почему не затронуло Висса — тот все еще был подчинен мне, хоть ему и осталось уже недолго ходить в таком состоянии, то что спасло Рена? Может быть то, что наш темный сверх больше впадал в науку и меньше в отношения? Кто знает. Оставалось вылечить всех остальных. Следующей я выбрала Шиэс, зная, что золотинка сама по себе никогда бы ничего дурного не сделала. И на вчерашнюю мою просьбу о помощи она откликнулась первой, и даже что-то пыталась там делать, но за всеми теми переживаниями я так и не поняла, что именно. Скорее всего, воздействие на нее было минимальным или же она как-то с ним боролась, хоть и плыла по течению. Шиэс я нашла в отдельной комнате, сидящую за какой-то бумажной работой. Скорее всего, дракошка проверяла контрольные студентов, закрывшись, чтобы ее никто не беспокоил. На нее я не стала набрасывать так много обаяния, оставив самую малость. Лишь слегка погладила ее им по голове, будто снимая все то наносное, что дал ей кто-то, кто желал подчинить моих драконов. Знать бы еще, кто… Золотинка подняла на меня слегка мутноватый взгляд, словно бы только что проснулась, отложила свои бумаги и внезапно разревелась. Это было так неожиданно, что я едва успела сунуть ей платок, чтобы вытирать град слез, покатившийся по ее щекам. — Прости, я не смогла… это было что-то… — она лепетала что-то несвязное, скорее всего, о вчерашнем событии, но для меня это уже не имело значения. С Шиэс все в порядке, пусть даже так. Пусть поплачет, ей станет легче… женщинам всегда становится легче после слез. Мы отпоили дракошку чаем, привели в чувства и отправили ко всем остальным в Академию. Теперь на очереди были Шеат с Лэтом, Шерзин и Шеврин. Шеврина я нарочно оставила на потом, поскольку боялась, что не справлюсь. И боялась вообще к нему идти. Не знаю почему, меня будто что-то отталкивало. Не сам дракон, нет. Что-то такое интуитивное. И решив довериться интуиции, я повела Гитвана искать остальных супругов. С Шерзином было и проще, и тяжелее одновременно. Его затронуло меньше всего, но так как в его голове и без чужих вмешательств творился жуткий кавардак, то я всего лишь выправила столько, сколько смогла и присела отдохнуть. Опаловый винился и божился, что это все какое-то помутнение, он искренне переживал из-за того, что стал невольным соучастником чего-то плохого в мою сторону. Рыдать не рыдал, но винился в том, что «сам, своими руками чуть не загубил ту жизнь, которую просил». Обниматься он побаивался, но от чая и легких поглаживаний не отказался. Пожалуй, когда Ольт отойдет, нужно будет завалиться к нему всей толпой править мозги… И я на очереди встану первой. С Шеатом и Лэтом тоже пришлось слегка повозиться. Лэта выправить удалось быстрее, поскольку он и сам чувствовал что-то неладное, но объяснить не мог. А вот с Шеатом пришлось попотеть чуть дольше, поскольку у него уже был некоторый иммунитет к моим способностям. Впрочем, этот же иммунитет ему и помог слегка ослабить чужое влияние, так что особого вреда в голове у серебряного не было. Зато имелось огромное чувство вины у всех, которое обрушилось на мою уже отвыкшую от слияний голову сплошным потоком. Они все чувствовали себя виноватыми, что добивало меня окончательно, изматывая и вычерпывая моральные силы. Внутренние силы намного более важны, чем физическая и магическая составляющие, поскольку если пропадает желание что-либо делать, то никакая мощь и мана уже не спасут. Ты просто чего-то не хочешь и не делаешь. У тебя нет сил на что-либо. А мне еще предстояло возиться с Шеврином… Я представила себе размер предстоящей работенки — Шеврина зомбировало больше всех — и поняла, что могу не справиться. Облажаюсь и потом будет все еще хуже. Но хуже оказалось уже сразу. Гитван к чему-то прислушался, поднял указательный палец, и вдруг заорала сирена: — Посторонний в четвертом отсеке! — Блокировать четвертый отсек полностью! — в ответ гаркнула я, понимая, что мы, похоже, нашли то, что искали. Неведомый менталист, желающий получить контроль над драконами, решил узнать, почему это его поводки спадают, а марионетки перестают слушаться. — Бежим туда? — Гитван сорвался на бег. — Подожди, я позову к нам кое-кого… — нужен кто-то сильный. Кто-то, кто сможет справиться. Кто-то, у кого есть опыт… Мой выбор пал на деда Шеата. Сильный, опытный, выживший там, где нам и не снилось. Он поможет… должен помочь… я хоть попытаюсь. Серебряный дракон откликнулся на зов практически сразу, будто бы ждал чего-то подобного. Он присоединился к нам, выйдя из телепорта прямо у упомянутого четвертого отсека. Типичное складское помещение для торговцев с обозначениями хранимых продуктов. Я на всякий случай набросила на склад стазис, хотя он не помог. Сначала стену, а после и дверь сотряс мощнейший удар, от которого переборку просто выгнуло наружу. — Там что, слон ломится? — неловко пошутила я, готовясь нанести мощный удар. Что там может быть такое сильное? И почему оно бьется в дверь, если его мощи хватит на любой телепорт? — Зови еще кого-то, дочка, — тихо проговорил дед, а Гитван только кивнул, тоже готовя что-то убойное. Ну я и позвала Мэла, решив, что некромант в нашей компании никак не помешает. Точнее, просто выдернула его к нам, не рассчитав силу желания и забыв, что теперь уж все мои хотелки исполняются быстрее, чем я могу подумать. И Мэл пришел вовремя, поскольку то, что ломилось сквозь дверь, наконец пробило в ней дыру, о чем тут же завопила сирена корабля, вызывая целую армаду ремонтников и роботов. Но нам было уже не до них. На нас бежала… я. Почти такая же, только с красными волосами, развевающимися от нереальной скорости, и в плотном темно-зеленом комбезе. На меня смотрело мое собственное отражение, искаженное гримасой ненависти и безумия. Черт побери, откуда она здесь взялась? Ясно же, что это какая-то параллель, но мы не вытаскивали моих параллелей. Я думала, что они все уже давно сдохли и, откровенно говоря, была рада этому. Но судьба распорядилась иначе. Бежавшую сбило с ног заклинание Мэла, обездвижившее ее на несколько секунд. — Ну теперь понятно, почему они все подчинились, — философски заметил Гитван, тоже добавляя что-то свое к накруткам дроу-некроманта. Дед что-то одобрительно хмыкнул и добавил парализующее заклинание, которое весьма плохо действовало на плазму. Я чувствовала, что что-то идет не так. Моя параллель извивалась, придавленная к полу и бешено вращала глазами. Похоже, камень безумия они извлечь так и не смогли… Хотя тамошний Шеат наверняка старался. Давление снаружи нарастало, я чувствовала, что происходит нечто, связанное в Шеврином. Точно! Мы не успели его освободить от чужого влияния, и если она сейчас прикажет, то… нам придется драться с нею и с Шеврином. И кто знает, уцелеет ли корабль и куча народа на борту. Подойдя к параллели, смотревшей на меня с каким-то странным выражением лица, я нахлобучила ей на голову свинцовый шлем, созданный тут же. Чистейший свинец блокирует способности менталистов — это было проверено еще на эсперах. Но если эсперы испытывали жуткую боль от свинца, то этой даме, похоже, ничего не было. Ради эксперимента я создала себе такой же шлем и напялила на голову под удивленными взглядами парней. Гитван хихикнул, а дед понимающе кивнул. Мэл откровенно заржал. — Боишься ей повредить? — спросил дроу, рассматривая поверженную женщину. — Нет, хочу узнать, что она чувствует, — ответила я и уничтожила шлем. Я не почувствовала ничего. Ни из-за свинца, ни из-за самой параллели. Мне на нее было плевать. Видела я ее первый раз в жизни и больше видеть не желала. У нее был шанс начать сначала. Связаться с нами или же жить отдельно. Она могла подчинить себе сколько угодно и каких угодно существ. Хоть драконов, хоть кого. Но почему-то выбрала мою семью. Не абы кого, а мою семью! Украла, как воровка кошелек. Вот только они все же личности, живые, разумные, самостоятельные личности, и с этим ей пришлось посчитаться. Иначе, боюсь, меня бы уже не было в живых. «Котики» идеально выполняют приказы… любые приказы того, кто их подчинил. — Суши ее, Мэл, — дала отмашку я, так и не разобравшись в своих чувствах. Жалко мне не было, да и кого тут жалеть? Обезумевший кусок плазмы, потерявший над собой контроль? Так мне больше жаль всех остальных, кого она угробила. Да и саму себя мне тоже жаль. Я чуть было не бросила все и не ушла прочь, оставив все… ей. Быть может, она этого и добивалась? Увы, я не из тех, кто любит поболтать с врагами, давая им возможность найти способ сбежать. Пусть этим занимаются моралисты и исконно светлые. Я же за безопасность и покой. Дроу набросил на нее заклинание осушки — хорошее оружие против синериан. Удаляет из тела всю воду. В принципе, оно опасно и для всех остальных разумных и неразумных существ, поскольку вода находится практически в любых организмах в той или иной пропорции. Так что мне оставалось только стоять и смотреть, как неудавшаяся похитительница гарема медленно истаиевает, превращаясь в крошево. Сначала ноги, потом туловище и руки, а потом голова. Наш повелитель Шаалы знает толк в убиении… При сушке на груди параллели проступил кристалл. Небольшой, поменьше моего кулака, прозрачный с легкими розоватыми отблесками. Я нагнулась и достала его. Похоже, это и есть ее параллельный Шеат или как он там назывался. Что ж, по крайней мере, она его помнила и хранила в своей груди. Романтично? Кто знает. Может она искала способ его вернуть. Или же просто хранила на память. Кто знает, что творилось в голове безумного существа… И кто знает, чего именно она добивалась своими поступками. В моих руках кристалл засветился ровнее и ярче. Пожалуй, его можно будет оживить. И мы снова начнем сначала — бинтовать хвосты, рога, крылья и что там еще будет отрастать у бедолаги. Похоже, если хочешь себе нормального мужа, то вырасти его сама. В проходе показался Шеврин. Его шатало как пьяного, хотя дракон явно ничего не пил да еще и в таких количествах. Он хватался за голову и пытался что-то сказать, но явно соображал смутно. Я оглянулась на параллель — от нее остались только волосы, да и те медленно рассыпались прахом под действием сушки. У дыры уже суетились ремонтные роботы, а робот-уборщик методично сметал в свои недра то, что осталось от сильной и независимой женщины… Даже как-то страшновато становится. Я поспешила к Шеврину, прижимая к груди кристалл. Похоже, дракону смерти досталось больше всего, как я и предполагала. И я даже могу понять выбор параллели — он показался ей самым сильным и был лидером в нашей семье. Так что тут все ясно. Но все же… так калечить чужую психику… Мыслеобразы Шеврина были настолько четкими и ужасными, что я поспешила подтащить его к Гитвану. Дракон мечтал достать из сапога стилет и вогнать его себе в висок за то, что он сделал. Это он поставил мне трэкер и заглушку. И теперь его мощнейшее чувство вины добавилось мне, придавливая и без того уже укокошенную психику. — Шеврин, ты не виноват… — мои слова звучали глухо. Я раз за разом проходилась обаянием по его искалеченной душе, но оно почти не удерживалось под тем чувством горя и безнадежности, которое он испытывал. Кроме картины со стилетом появилась целая куча картин со всевозможными способами убиения драконьего тела, так что я расплылась и пошла доставать из его карманов и носков всякие иглы и приспособления для убийств. Выдрала из воротника остро заточенную леску, из рукавов вытащила леску поменьше, из носков достала тонкие иглы, которые этот дурак намеревался сунуть себе в ухо или в глаз, из резинки трусов тоже достала заточенную леску. Потом взялась распутывать кучу всякой дряни в его косе, норовя отрезать себе щупы. Попутно Мэл выпотрошил робота и забрал остатки праха моей параллели. Дед о чем-то заспорил с Гитваном, и они удалились, решив, что больше здесь не нужны. Мне же оставалось приводить в порядок полураздетого Шеврина с дурной башкой и распотрошенной одеждой. Самое поганое, что чертов дракон вшил себе под кожу в спине в аккурат над позвоночником длинную спицу, которую пришлось выковыривать чуть ли не силком. Помогать хоть в чем-то Шеврин не собирался. — Так все, вот тебе нормальная одежда, — я быстро переодевала дракона смерти, создавая на нем новую одежду без смертоносных штук. — А если кто-то нападет? — тихо спросил он, покорно одеваясь и зашнуровывая новые ботинки. Пожалуй, я с ними переборщила, но там была какая-то дрянь в подошве, а ковыряться мне некогда. — Кто нападет? Мы на корабле, в своем доме, сейчас пойдем в Академию к остальным, поговорим, Ольчик полечит тебе голову и все будет нормально. К тому же… вот она напала — тебе сильно весь твой арсенал помог? Все, не кори себя. Я сгребла Шеврина и запихнула его в экран. Теперь все завертелось еще быстрее. Надо было сходить к целительнице и отдать кристалл. Скорее всего там или бесцветный, или бриллиантовый дракон. Интересно посмотреть, что там за красота сидит. И добавится нам или блондинов, или брюнетов. Но это уже не важно, выходим любого. Упросив Ольта поправить голову Шеврину, я по быстрому сгоняла к целительнице. Бросать дракона смерти на «котика» было глупо, но что еще делать, если не лечить его? Поехавший Шеврин порядком попортит нам всю малину, а ведь он и правда близок к помешательству. Да и Ольт его любит, не может не любить несмотря ни на какое вмешательство в мозги, так что должен хоть немного поправить ситуацию, пока я не выловила Шеврина где-то в ванне режущего вены. Кстати, надо поубирать все колюще-режущее с его пути на пару дней. И не пускать его пока на тренировки, чтобы он никому не подставился. А то и студентам психику сломает, и сам убьется. А потом нас вытащило к раненому дракону, зависшему в космосе. Кто его так выпотрошил, я не знаю, но факт остается фактом — его внутренности держались исключительно на чешуе. — Вот видишь — кому-то еще хуже, чем нам, — попыталась я подбодрить Шеврина и пошла залечивать дракона. Силы-то у меня хватало, но вот сознание устало. Я боялась сделать что-то не так, старалась изо всех сил все поставить на место, срастить кости, срастить разрывы на органах, восстановить связки и мышцы. Я старалась и делала, рядом помогали мои драконы, пока еще не отошедшие от приключений, но вполне способные вытащить этого парня почти что с того света. Дракон оказался полукровкой, в роду которого потоптались наверняка опаловые или подобные драконы, поскольку шкура его больше всего напоминала маскхалаты цвета хаки — зеленые и коричневые пятна чередовались друг с другом. С горем пополам заштопав, я решила отдать его пока в пепельный клан, поскольку наша драконья целительница будет в ближайшее время занята новой параллелью из кристалла. Так что придется раскошелиться, но дело того стоит. Шеврина я старалась не выпускать из виду, таскала с собой за руку, рядом с нами крутилась Шиэс, готовая в случае чего ловить черного за шкирку и тащить в лазарет. Так что вся разношерстная компания порадовала пепельный клан пришествием в полном составе. — Это что, ваш очередной муж, раз все так о нем печетесь? — знакомая уже крепкая целительница только фыркнула, глядя на принесенного полукровку. — Нет, это мы только что подобрали, собрали ему кишки и решили принести к вам на дальнейшее лечение, — отмахнулась я. Ну уж если все несем, неужели это означает сразу пришествие нового мужа? Может быть, мы просто не можем пока бросить друг друга? Но не говорить же ей о подобной ситуации. Меньше знает — крепче спит. За полукровку пришлось заплатить чистейшими кристаллами, впрочем, теперь их создание у меня не вызвало никаких проблем. Зато я всерьез опасалась за душевное здоровье Шеврина и всех остальных, потому забрала всю компанию домой, по какому уже разу напоила чаем (теперь они у меня чай будут пить целыми днями, как сверхи у Гитвана) и сгребла спать. Я слишком устала, чтобы еще с чем-то разбираться. И слишком вымоталась, заново привыкая к собственной силе, к увеличившемуся в разы резерву, к тому, что я снова что-то решаю. Надеюсь, теперь нас уже никто не побеспокоит, но увы, покой нам только снится…