***
Паника накрывает внезапно, именно в тот момент, когда за Тэхеном захлопывается дверь автомобиля, а салон заполняет урчание заведенного двигателя. Омега впивается руками в кожаное сидение и пытается восстановить сбившееся дыхание. Чем, черт возьми, он думал?! Ничего не сказал родителям, едет со взрослым альфой непонятно куда. Идиот. Тэхен не замечает, что все это время крепко сжимает глаза и челюсти. Через густую пелену пробивается взволнованный голос: — Тэхен, — Чонгук аккуратно берет в ладонь крепко сжатый кулак омеги, — слушай мой голос, — он начинает поглаживать напряженные пальцы, впивающиеся в кожу. — Сосредоточься только на нем, — Чон шепчет знакомые сердцу строки: — Сердце, сердце, что случилось, что смутило жизнь твою? Жизнью новой ты забилось, я тебя не узнаю. Все прошло, чем ты пылало, что любило и желало… Тэхен перестает различать слова, полностью утопая в голосе альфы. В груди разливаются тепло и спокойствие. Он расслабляет стиснутые зубы и медленно распахивает дрожащие ресницы. Опускает взгляд на их крепко сплетенные пальцы. Надо же, омега и не заметил, как разжал этот чертов кулак. На ладонях давно образовались шрамы-лунки из-за ногтей, которые постоянно разрывают еще не успевшую зажить кожу. Но сейчас он не успел снова причинить себе вред, широкие ладони Чонгука не позволили, так трепетно сейчас согревающие холодные пальцы. — Отпусти себя, Тэхен, — аккуратно начинает Чонгук, — позволь себе вздохнуть полной грудью вне этих давящих стен. — Поехали отсюда, — ровным голосом произносит омега, будто минутой ранее не было никакой панической атаки. Чонгук довольно хмыкает и давит педаль газа и выворачивает руль одной рукой, не разрывая контакта с еще подрагивающими пальцами Тэхена. Ким неотрывно смотрит в зеркало заднего вида, наблюдает за тем, как ненавистное поместье, его тюрьма, отдаляется, постепенно превращаясь в еле заметную точку на горизонте. Омега облегченно выдыхает, переводя взгляд вперед — на бесконечную дорогу, по которой они мчатся на бешеной, Тэхену кажется, скорости, еще чуть-чуть и взлетят. Сердце наполняется прежде незнакомым чувством — Тэхену так хочется жить.***
Первое, что поражает Тэхена — это обилие шума и незнакомых голосов, которые разносятся со всех сторон, маленькими молоточками атакуя голову. Вокруг происходит вакханалия: десятки, сотни людей снуют туда-сюда, бегут в разные стороны, торопятся по своим делам, не замечая никого на своем пути, иногда они сталкиваются, обмениваются бранью и спешат дальше. Тэхен смотрит на дорогу, плотное движение почти стоит, водители сигналят друг другу и снова бранятся, повышая градус и так раскаленного воздуха. Тэхен задыхается здесь. Не может вдохнуть, в легкие вместо воздуха попадает песок, оседает внутри, режет острыми крупинками. Ким непроизвольно хватает за рукав Чонгука, который сразу понимает, что происходит. Он утягивает паникующего омегу в соседний переулок, где ядерная мешанина звуков становится лишь назойливым фоном. — Тэхен, дыши ровно, — Чон кладет ладони на чужие плечи и слегка сжимает их, — ты не один. Омега поднимает ошалелый взгляд и тут же оказывается заложником черных омутов, растворяется в них и больше не слышит ни громких улиц, ни брани — ничего из того, что заставило в очередной раз запаниковать. — Да, да… — несколько раз кивает Тэхен, — нормально. Я в порядке, — он вспотевшими ладонями накрывает чонгуковы, что покоятся на его плечах, сжимает слегка и, переплетая пальцы, опускает, все это время не разрывая зрительного контакта. — Я просто не привык, — омега прикусывает внутреннюю сторону щеки, — к людям, — горько хмыкает он, — глупо, правда? — Совсем нет, — Чонгук смотрит внимательно, как будто до души хочет докопаться, да только ничего там светлого нет. — Это совсем не глупо. Мне иногда самому кажется, что это толпа поглотит меня, — он замолкает на несколько секунд и продолжает: — Люди носятся, как безумные, желая везде успеть, чтобы взобраться на вершину. Они не смотрят по сторонам и тем более не оглядываются назад… Их ничего не интересует, кроме собственного честолюбивого «я», — альфа крепче сжимает хрупкие пальцы, — и ты не должен их бояться, лишь пожалеть, ведь такая жизнь пуста, как яичная скорлупа. — Я не боюсь, — омега сжимает ладонь в ответ, окончательно утопая в серьезном взгляде черно-золотых глаз. — Ты готов? Я буду рядом с тобой. — Готов. Только держи мою руку крепче, — в глазах мольба. — Всегда.***
— Чонгук! Хватит! — громко смеется Тэхен, убегая от измазанного мороженым Чонгука, который твердо намерен отомстить. Омега громко взвизгивает, когда чувствует, что резко подлетает над землей, оказываясь на чужом плече. — Чон Чонгук! — возмущенно кричит он, когда его нос окунается в рожок с мятно-шоколадным мороженым. — Что ты делаешь? Опусти меня, — Тэхен громко хохочет и колотит кулаками по широкой спине альфы. — Что? Что? Вниз хочешь? — издевательски хихикает Чонгук и перехватывает омегу крепче, чтобы наверняка никуда не делся. — Ну, Чонгу-у-у-ук! — жалобно тянет Тэхен и, Чон готов поклясться, трогательно надувает губы, как ребенок. — Ладно, ладно, — сдается альфа и опускает обиженного омегу, который, как только почувствовал твердую поверхность под собой, бьет кулаком в плечо Гука. — Ай! — Чонгук хватается за плечо и хмурит брови, изображая гримасу боли. — Больно же! — Что?.. Я же… Я же ведь, — и так большие глаза Тэхена округляются в испуге. Лицо Чонгука вмиг меняется, губы растягиваются в глуповатой улыбке: — Я пошутил, Тэхен-а, расслабься. — Ах ты пошутил значит! — омега накидывается на альфу с новой порцией ударов. — Да ты шутник, я смотрю, — с деланным гневом прикрикивает он между ударами, — пожалуйста, не шути так больше, а то я живот от смеха надорву. Чонгук заливисто смеется, наблюдая за раскрасневшимся Тэхеном, так увлеченно колотящим его грудь, вдруг он перехватывает кулаки, останавливая атаку, подносит их к губам, нежно целует и произносит: — Хорошо, больше не буду, — но Ким его не слышит, звук голоса перекрывает стук сердца, которое бешено колотится, а место поцелуя приятно покалывает. Тэхен выдергивает руки и отворачивается, пряча красное от дикого смущения лицо. Рукавом стирает остатки мороженого с лица и шагает вперед. — Я хочу в парк, — громко заявляет он, маскируя неловкость. — Тэхена-а, парк в другой стороне, — усмехается Чонгук. Омега резко поворачивается на пятках и с непоколебимым выражением лица идет в противоположную сторону. Альфа прыскает в кулак и идет следом за Тэхеном, периодически указывая тому путь. Дойдя все-таки до цветущего парка, Тэхен застывает. Он запрокидывает голову назад, приоткрывает рот от удивления и произносит совершенно ошарашенно: — Это… — не найдя нужных слов, омега лишь часто моргает. — Хочешь туда? — кивает Чонгук в сторону колеса-обозрения. — Спрашиваешь?! — восклицает Тэхен, словно Чон сболтнул какую-то несусветную глупость. — Ты высоты не боишься? Там о-о-очень высоко, — специально тянет гласные альфа. — Айгу, — вздыхает Ким, — Чонгук, хватит относиться ко мне как к ребенку, ну в самом деле, — недовольно цокает он. Чонгук вспоминает, как буквально несколько секунд назад Тэхен выглядел, как настоящий ребенок, до безумия милый и сладкий, смотря на аттракцион, как на что-то нереальное. Альфа тактично молчит, задвигая мысли о том, что Тэхен ни разу не покидал поместье, на задворки памяти — ни к чему сейчас думать об этом. Чем ближе они к вершине, тем ярче у Тэхена горят глаза. Два ярких огонька, в теплом свете которых Чонгук готов греться вечно. Омега никак не может усидеть на месте, то и дело ерзает и старается приподняться — заглянуть еще выше. — Тэхен, сиди смирно, — немного нервно просит Чон. Открытая кабина не кажется самым безопасным местом, а с этим неуемным омегой может произойти что-угодно. Не получив реакции, альфа с нажимом произносит: — пожалуйста. — А? — Ким переносит заинтересованный взгляд с горизонта на альфу. — Извини, я отвлекся, что ты сказал? — его лицо озаряет широкая квадратная улыбка, — сердце Чонгука дает осечку, он ничего не видел более прекрасного. — Красиво… — завороженно шепчет Чон. Заметив, как у омеги заливаются щеки, он прокашливается и добавляет: — здесь очень красиво, вид невероятный, — для подтверждения своих слов Чонгук протягивает руку вперед и указывает на открывшийся с высоты птичьего полета пейзаж. — Да, — зачарованно тянет Ким, вновь переводя взгляд вперед, — невероятный… Здесь, под самыми облаками, Тэхен чувствует себя свободным, встань на носочки — неба коснешься, подпрыгни — прямиком в космос попадешь, где живут миллиарды сияющих звезд-жемчужин, которыми он любуется каждую ночь, воображая, а что там — в других мирах? Может быть, где-нибудь на другом краю вселенной, на самой отдаленной планете, живет другой Ким Тэхен, свободный, счастливый и по-настоящему… живой. И сейчас омеге кажется, будто он попал в параллельный мир, где он не заточенная принцесса, где нет лицемерия и притворства, мнимой заботы, сейчас он живет, дышит полной грудью и пытается запечатлеть каждую секунду, отпечатать прямо в сердце. В сердце, которое бьется сильнее рядом с этим альфой. Тэхен списывает это чувство на страх, похожий на тот, что он испытал в их первую встречу. Не такой острый и всепоглощающий, но тупо бьющий где-то внутри. Тэхен всегда мастерски себя обманывает. Тэхен никогда в жизни столько не смеялся как в этот день. Чонгук никогда не думал, что чья-то улыбка заменит ему солнце. День промчался слишком быстро, будто его поставили на перемотку. Они успели многое и одновременно не успели ничего. Небо постепенно заливает оранжевая краска, а на горизонте просыпаются дремлющие звезды, одна за другой. По длинной набережной прогуливаются парочки, трепетно обнимающие любимых, где-то вдалеке слышится музыка. — Вечереет, — тоскливо замечает Тэхен. — Наш день еще не закончен, — загадочно улыбается Чонгук и, схватив омегу под локоть, тянет его к источнику музыки. Омега ничего не спрашивает и, доверившись, просто следует за альфой. Они оказываются на небольшой уютной площади, где расположились уличные музыканты, вокруг клумбы с яркими цветами, источающими сладкий аромат. Но аромат вишни, в который Тэхен буквально врезается, когда Чонгук его рывком поворачивает к себе, обхватывая талию и сцепляя руки, обволакивает легкие, не давая цветам и шанса. — Я не танцую, — протестует омега, — я серьезно, Чонгук, — он пытается вырваться из хватки, но безуспешно, и оказывается лишь крепче прижатым. — Просто слушай музыку, — Чонгук начинает двигаться под задорную и одновременно легкую мелодию, наклоняется к Тэхену и шепчет в самое ухо: — доверься мне. Ты все сможешь. Омега, прикрыв глаза, вслушивается в переливы мелодии и начинает двигаться. Сначала не спеша и аккуратно, но направляемый альфой, быстро подстраивается под ритм и начинает по-настоящему наслаждаться происходящим. Вдруг на лицо что-то капает, не прекращая танцевать, он поднимает взгляд к небу, с которого срываются крупные капли дождя. Тэхен широко улыбается, опускает голову и встречается глазами с альфой, которой все это время ни на секунду не отводил взгляд от этого омеги, от которого головокружительно пахнет корицей. Они не замечают, что музыка давно стихла, ее заменил барабанящий дождь. Глаза в глаза — и они оказываются в своем маленьком мире, где бы век так и простояли, изучая вселенные друг друга, но оглушительный гром разбивает их защитный купол, возвращая в реальность. — Бежим? — улыбаясь, спрашивает уже насквозь мокрый Чонгук. — Бежим, — кивает не менее промокший Тэхен. И они бегут. Бегут, шлепая по глубоким лужам, бегут, крепко сцепив ладони и громко хохоча. Дождь кончается так же быстро, как и начался. Промокшие и счастливые они бредут по опустевшей улице. Каждый в своих мыслях — им не нужны слова, чтобы чувствовать спокойствие рядом друг с другом. Вдруг Чонгук останавливается и подходит к какому-то маленькому магазинчику. Брови Тэхена удивленно ползут вверх, когда он видит, что альфа возвращается к нему с букетом полевых цветов. Не в силах вымолвить и слово, он лишь хлопает мокрыми ресницами. Чон вытаскивает из букета ромашку и кладет омеге за ухо, приглаживая мокрые завитки. Он нежно улыбается и вкладывает цветы в руки шокированного Кима. — Спасибо, — растерянно шепчет Тэхен, — никто никогда не дарил мне… — Знаю, — перебивает его Чонгук, — я решил исправить это чертово недоразумение. Тэхен касается ромашки за ухом и робко улыбается. — Тебе идет. — Пойдем скорее в машину, — переводит тему и так смущенный до чертиков Тэхен, — заболеешь же. — Я заболею? — смеется Чон, — это ты скорее простынешь. Поэтому поторопимся. Солнце окончательно опустилось за горизонт, но месяц не освещает путь — он скрыт за тяжелыми грозными тучами, которые могут вмиг разразиться бурей. — Кто это такой сладкий идет? — слышится позади пьяный голос. Тэхен дергается и сильнее сжимает руку Чонгука, который вмиг оборачивается — за ними увязалась компания из четырех немолодых альф, они явно были не в себе. — Идите своей дорогой, — холодно говорит Чон, всем своим видом источая опасность. — Или что? — гогочет самый рослый, видимо, главарь. — Отсосешь мне? — вся компашка заливается мерзким смехом, — или лучше позволь это сделать своему милому омежке, я с удовольствием опробовал бы его разработанный ротик, — плотоядный оскал искажает и так уродливое лицо. — Тэхен, отойди назад, — приказывает Чонгук тоном, не принимающим отказа. Ким отнимает свою дрожащую ладонь и на негнущихся ногах отступает, молясь не рухнуть вниз. — Ну, иди сюда, урод, — наигранно весело говорит Чон. Из-за спины альфы выходят трое и окружают Чонгука, который максимально сосредоточен — на лице прорисовались желваки, на шее вздулись вены, а руки крепко сжаты в кулаки. Первый удар приходится справа. Нападавший целится прямо в лицо, но Чонгук вовремя уворачивается и мощным ударом бьет в солнечное сплетение. Альфа вмиг скрючивается и падает на колени, беззвучно ртом хватая воздух. Чонгук отражает и следующую атаку, с разворота ногой заряжая по челюсти врага, слышится характерный хруст. — Следующий? — улыбается Чон, без особого труда вырубивший двух человек. В руке третьего блестит нож-бабочка, а на лице появляется мерзкая ухмылка, которая уже через несколько секунд стирается точным ударом в переносицу. Нож со звоном выпадает из рук альфы, который судорожно зажимает сломанный нос, из которого хлещет кровь. Чонгук смотрит на лидера и поднимает бровь, зазывая, но тот весь свой настрой давно растерял, поэтому единственное, на что он оказывается способен, так это попятиться назад, блеснуть ненавидящим взглядом и раствориться в небытие, за ним последовали и его покалеченные друзья. — Мрази, — сплевывает Чонгук им вслед. — Тэхен, ты как? — он незамедлительно подлетает к сжавшемуся омеге, которого бьет мелкая дрожь. — Малыш… — испуганно выдыхает альфа, пытаясь разжать крепко сжатые кулаки. Тэхен не реагирует. Чон замечает дорожки слез на его лице, — Тэхен-и, все хорошо, они ушли, тебе никто не причинит вред, — Чон обхватывает лицо омеги ладонями, заставляя посмотреть на себя, но ничего не выходит, взгляд абсолютно расфокусирован, бегает бешено из стороны в сторону, ни на чем не задерживаясь. — Маленький, — шепчет Чонгук и нежно гладит щеки Кима, — тебе нужно успокоиться. Сейчас мы вместе сосчитаем до десяти, сосредоточься на моем голосе, слышишь? — но Тэхен не слышит, его истерика лишь нарастает, из глаз непрерывно текут слезы, а изо рта вырывается подавляемый крик. Чонгук в первый раз не знает, что должен делать, рядом нет никаких препаратов. Решение приходит само. Он резко поддается вперед и аккуратно обхватывает дрожащие губы своими. Тэхен вмиг застывает, даже задерживает дыхание. Чонгук продолжает целовать нежно и не спеша, чередуя верхнюю и нижнюю губу, руками поглаживает омежье лицо, волосы, спину. Чувствует, как напряженное тело расслабляется под ласками. Тэхен не отвечает на поцелуй, но и не отталкивает. Чонгук не углубляет поцелуй, не переходит черту. И когда чувствует, что Ким окончательно успокоился, отстраняется. В карих глазах застыл шок вперемешку с немым ужасом. Тэхен резко отводит глаза и прикрывает ладошкой припухшие губы. Чонгук не знает, какие последствия будут от этого поцелуя. Но он не жалеет.