— Чимин, внимательно слушай меня и запоминай то, что я тебе говорю.
Сегодня ты должен усвоить и запомнить один из самых главных законов мафии, в нашем своде он седьмой по счёту.
Знаешь, как звучит?
«Никогда и ни при каких обстоятельствах не теряй самообладание. Будь прохладен и точен, как лезвие».
— Ты мой единственный сын, моя кровь, моё наследие. И я обязательно научу тебя этому.
***
Седьмой закон: «Никогда не теряй самообладание. Будь прохладен и точен, как лезвие». В громадной, прохладной и обычно безлюдной гостиной особняка сейчас творится настоящее столпотворение и полнейший хаос. Хаос не в действиях и уж тем более не на суровых лицах, а в душе. Абсолютно у каждого. Люди Чимина и люди Наён выстроились в ряд, покорно ожидая распоряжения с обеих сторон. Их свинцовые взгляды устремлены на наследников, которые приказали каждому оголить татуировку. Можно ли после этого раздумывать, насколько всё серьёзно? Нет. Этим всё и сказано. — Все связи я уже подключил. Сейчас остаётся только ждать, — Намджун говорил как можно спокойнее, но нервы натянуты по всему телу тугим узлом, как и у каждого, кто находится в доме. Внутри всё трепещет, а в голове то и дело крутятся сжирающие мысли. — Ждать? — раздражённым тоном вклинивается Тэхён, сощурившись и вцепившись в Кима едким взглядом. — Чего нам ждать?! Пока его мёртвое тело по почте пришлют?! — повышает голос. От услышанного Наён бросает в дрожь. Её окутывает склизкий страх и она жмурится, едва заметно мотая головой. Не даёт жутким картинам пробраться в голову. — Твоя истерика сейчас нахуй никому не всралась. Держи себя в руках, ты здесь не один, — грубо обрывает его Хосок, приводя в чувства. Они с Тэхёном смотрят друг другу в глаза на протяжении нескольких секунд, сжимая челюсти. Старший его мгновенно осаждает и тушит проблески злости на дне тёмных зрачков. В этом плане он среди остальных мудрее. Сдержаннее. После ещё нескольких секунд неудавшегося протеста, младший отводит взгляд и горько усмехается, запуская ладонь в каштановые волосы и до боли сжимая их у корней. Из всех парней, Тэхёну тяжелее всего сдерживать себя. В такие моменты его язык живёт отдельно от мозга, выдавая то, отчего он сам потом в уме даёт себе пощёчину. Некоторые парни нервно наворачивают круги по комнате, кто-то из них закуривает уже третью сигарету, которая ни черта не расслабляет и не остужает разум, а кто-то просто молчит, нервно сжав губы и устремив глаза в пол в ожидании приказа. И только Чимин, сидящий в чёрном, кожаном кресле, не выдаёт на лице ни одну свою эмоцию. Его холодный, непреклонный взгляд всё также устремлён в одну точку. Руки скрещены на тяжело вздымающейся груди, а ноги разведены в стороны. Разговоры и споры друзей он будто слышит через призму, в то время как пульсация и боль в висках усиливается с каждой секундой. Твоя вина. Ты не уследил. Упустил. Всё ты. Ты, ты, ты, ты… Чимин жмурится. Не даёт мерзкому голосу в голове взять над собой контроль. Почему же? Прямо позади него стоит Наён, мягко положив свои ладони на его напряжённые плечи. Она единственная, кто несмотря на маску безразличия, распознаёт его ауру и слышит тяжёлое, частое дыхание. Чувствует, как огонь внутри лишь сильнее разгорается, лижет каждый его орган, каждую венку и течёт вместе с кровью, покалывая под шершавыми подушечками пальцев. Ещё немного и рычаг заклинит, но она не даст. Не позволит этому произойти. — Думайте рационально, — Сондже, среагировавший и примчавшийся сюда буквально моментально, опёрся плечом об косяк двери, поглаживая пистолет холодными пальцами в своих руках. — Хотели бы убить – убили бы сразу. Есть ещё время. — Возьми с кухни печеньку за логику, капитан очевидность, — Юнги тяжело вздохнул, прикрыв глаза. Вымотался. Тело все гудит: всю ночь он провёл на задании, а сейчас раздражает любой шум, даже громкие мысли молчаливых друзей выводят из себя. Хочется курить и вновь увидеть Чонгука. Рядом сидящего Чонгука. Чувство вины просто сжирает. Он не должен был его отпускать в одиночку, должен был подстраховать. Чон ведь самый младший из них всех, чёрт возьми… — Послушай, — едва ли не шикает Сондже на Юнги, раздражаясь его вечным колким фразочкам. Он собирался сказать что-то ещё, но его прервал голос Чимина. — Хватит, — грубо и с лёгкой хрипотцой произносит он. — Я итак на пределе, не выводите меня из себя ещё больше, — парень прикрывает глаза, громко выдыхая через нос. Все в эту же секунду замолкают, понимая, что Пак не шутит, и лучше не испытывать его в таком состоянии. Ненужный трёп и споры для него сейчас звучат как самый раздражающий звук на свете. И единственное, что ему хочется услышать в данный момент – это голос здорового и невредимого Чонгука. Чимин чувствует, как маленькая, тёплая ладонь слегка сжимает его плечо. В этом мягком, ненавязчивом жесте читается успокоение, которое в очередной раз дарит ему девушка. Наён этим показывает свою незримую поддержку, в то же время не давая ему забыться и запутаться в склизких лапах растекающегося по всему телу гнева. Он мысленно благодарит её за это, накрыв тёплую ладонь своей рукой и поглаживая нежную кожу, этим будто бы отвечая: «всё в порядке». — Я звонил Клементу. Он готов приехать и в случае чего прислать нам своих людей в качестве подкрепления, — объясняет Пак всем парням. — Отлично. Хоть и своих людей у нас достаточно, хорошо, что ты поставил его в известность, — одобрительно кивает Джин, скрестив руки на груди. — Клемент сейчас должен быть в Аликанте, разве нет? — интересуется Наён, вспоминая их недавний разговор с Чимином о двухнедельной командировке в Испанию, от которой Пак отказался, поручив всё Кастильо, который с радостью слетал на родину. — Всё помнишь, — издаёт брюнет глухой смешок, продолжая поглаживать нежную, девичью руку. — Он вернулся на три дня раньше, что очень кстати. Клемент знает в лицо каждого засранца, каждый мелкий клан и группировку, которая могла бы перейти нам дорогу. Так что его связи нам сейчас точно не помешают. — Чимин, — зовёт его Намджун, не отрывая глаз от своего смартфона, на который только что пришло новое сообщение, — готово! — Ким лихорадочно скользил зрачками по экрану. — Адрес есть, — говорит он с лёгким облегчением, продолжая вычитывать только что пришедшую ему информацию. — Чёрт, это южная база. Судя по всему, его держат там. — Блять, — выругался Юнги, издав нервный смешок и помотав головой. — Что такое? — интересуется девушка, заметив резкую перемену эмоций на чужих лицах. — Скажем так, никто туда по своей воле бы не сунулся, — поясняет Сондже, оттягивая пальцами горловину своей чёрной футболки. — Ясно, — спокойно говорит Чимин, высвободив руку Наён из своей. Он медленно встаёт с кожаного кресла, и в эту же секунду его подчинённые выравниваются, принимая одинаковую стойку, в ожидании приказа молодого господина. Девушка, в свою очередь, обходит это самое кресло и встаёт рядышком с Паком, рассматривая его красивый, но такой напряжённый сейчас профиль, также, как и остальные, ожидая его указаний. — Выедем уже сейчас. У каждого из вас под одеждой должна быть защита. Я уверен, что без перестрелки не обойдётся, — говорит Чимин, обводя каждого кто находится в гостиной взглядом. — И ещё… Пак собирался добавить что-то ещё, но его отвлекает и сбивает с мысли вибрация в его переднем кармане. Из кармана чиминовых брюк доносится громкий звонок, на который обращают внимание все, кто находится с ним в комнате. Он достаёт оттуда свой телефон, взглянув на дисплей и в эту же секунду хмуря брови. *Неизвестный абонент* Парень почему-то медлит, не спеша отвечать. Всё его нутро отчего то чувствует неладное, — Чимин, что такое? — спрашивает Хосок, у которого не получается прочитать эмоции, возникшие на лице друга. — Кто это? Чимин взмахивает рукой в воздухе, приказывая этим жестом всех замолчать, создав мёртвую тишину. Он всё же отвечает на звонок, поднося телефон к своему уху. — Алло? Пак будто бы обратился в пустоту, оставшись без ответа. В трубке он слышал лишь искажённую тишину и звук телефонных помех. Постепенно эта тишина угнетала его ещё больше, давила на терпение, которое сейчас и так держится на тонком волоске. — Алло?! — прикрикнул он, рвано выдохнув. На шее проявилась постепенно вздувающаяся вена, а на лбу проступила испарина. Спустя ещё пять секунд, на другом конце провода послышался тихий, протяжный и хриплый смех. Чёрт. Раскусили. Поняли, что он на грани. — Пак Чимин, — ядовито тянет низкий, прокуренный голос, походящий на шипение змея. — Твой клан ведь такой стойкий, непреклонный и непоколебимый… в кругах мафии ваших с отцом людей считают самыми хладнокровными наёмниками, безумцами, которые не чувствуют ни моральной, не уж тем более физической боли… — он делает акцент на последних словах. — Тогда, в чём же дело? Неужели я слышу дрожь в твоём голосе? — Дрожь? — смешок. — У твоего воспалённого мозга разыгралась фантазия. На другом конце вновь слышится гадкий, скользкий смех. — Знаешь, несмотря на вашу «стойкость», твой щенок уж слишком сильно скулит, стоит переломать ему каких-то пару костей. — Такими дешёвыми манипуляциями ты меня не возьмёшь, блядина, — Пак тяжело дышит, устремив взгляд в одну точку. — Что с Чонгуком? — Ох, малыш Чонгук-и… я бы даже передал ему трубку, но боюсь, он и двух слов сейчас связать не сможет, — мужчина обращается к парню, судя по всему, стоящему рядом с ним. — Чувак, ты проверь, он вообще дышит или как, — смеётся он на пару с каким-то человеком. Все прекрасно видят, как сильно парень сжал телефон в своих руках. Ещё чуть чуть, и послышится хруст. — Сукин сын, — хрипит Чимин, медленно закрывая глаза и чувствуя, как закипает кровь в венах. — Какая у вас цель? Зачем он вам? Хочешь бросить вызов – вперёд. Разбирайся со мной, а не с моими парнями. — Какая у меня цель? — смешок. — Ты глупый ушлёпок, раз думаешь, что я сейчас возьму и выложу тебе все карты на стол. — Чимин слышит на конце провода лёгкое похрипывание, походящее на покалывание зажжённого табака. Судя по всему, этот мужчина закуривает. — На самом деле, Чонгук очень стойкий парнишка. Нам с такой живой грушей очень даже весело. — Послушай сюда, гнида, — буквально рычит Чимин в телефон, пугая таким тоном даже своих товащией. — Клянусь своим отцом и покойной матерью, жить тебе осталось недолго. Вы нарушили законы, и за это очень жестоко поплатитесь, — в его голосе непоколебимая сталь и режущий холод. — Если я узнаю, что с его головы упал хоть один волосок, простой кровной местью ты не отделаешься. — Блять, как же жаль… — театрально вздыхает он. — Получается, я уже покойник, да, Кёнду?Кёнду. Кёнду. Кёнду?…
— Прости, Чимин, но Чона мы уже как следует разукрасили. Вот предупредил бы ты нас раньше, и возможно… — Враньё, — резко обрывает его Пак, не желая верить в услышанное. — Не смей врать мне. — Врать? Чимин будто отсюда почувствовал его гнилую усмешку. — Лови фото. Чимин хмурит брови, после чего убирает телефон от уха и внимательно смотрит на всплывшее сообщение от того незнакомого номера. Он мешкается пару секунд, но всё же решается разблокировать экран. Чёрт возьми, лучше бы он этого не делал… На фотографии Чонгук. Его близкий друг, правая рука, брат Чонгук, на которого сейчас было страшно взглянуть. Пак смотрит на окровавленное, избитое лицо, которое такой грубой хваткой держат за волосы, и взгляд его мрачнеет, а мышцы на лице будто бы свела судорога. По телу Чимина проходится дрожь. Живот начинает скручивать от нарастающей тревоги. Паника пробирается под каждую мышцу, но парень вспоминает слова отца и даёт себе чёткую команду не терять контроль. Только один вопрос крутится в его голове: кто? Кто посмел сотворить с ним такое? Чимин вновь медленно подносит телефон к своему уху и хрипит, не разжимая челюстей. — Я с особым наслаждением порублю твою плоть на мелкие кусочки, — голос становится ниже и холоднее, так, как будто еще немного, и произойдет взрыв, от которого никто не сумеет спастись. Наён крупно вздрогнула. И вовсе не от слов брюнета, а от его обезумевшего взгляда. Впервые она видит такое в его глазах. — Наслаждайся последними часами своей жизни. — цедит Пак напоследок, после чего сбрасывает звонок. Он всё также смотрит в одну точку и шумно дышит. Его грудь тяжело вздымается, а пальцы всё также вжаты в корпус телефона. Чимин не раз попадал в такие ситуации и не раз на нём жестоко отыгрывались, таков уж мир ганпхэ. Но почему-то именно сейчас, когда он увидел окровавленное лицо Чонгука, ему будто перекрыли кислород. — Чимин, объясни, — решает аккуратно спросить Хосок. — Что с Чонгуком? — Как и ожидалось, его взяли как пленника, — через силу поясняет Пак. — Что на фотографии? — взволнованно говорит Наён, вспоминая вспышку гнева на лице Чимина в момент, когда ему прислали сообщение. — Ничего особенного, — врёт он девушке, мотая головой. Не хочет, чтобы она видела. Не нужно ей об этом знать. Парень делает глубокий вдох, собираясь с мыслями. — Выезжаем сейчас же, — приказным и требовательным тоном цедит Пак, делая размашистые шаги в сторону стоящего рядом стеклянного столика, взяв оттуда ключи от порше. — Каждый должен иметь при себе оружие, любое. Загрузите багажники, берите из инвентаря всё, что понадобится. — обращается он к друзьям, пламенным и своим людям, не желая терять ни минуты. Речь идёт о жизни Чонгука. Каждая секунда на счету. — Да, господин, — слегка кланяется ему целый ряд, стоящий левее от него. Они сразу же трогаются со своих мест, не желая испытывать терпение такого Пака. Второй жизнью они пока что не обзавелись, так что все без лишних вопросов следуют приказу. А точнее будет сказать, почти все. Пламенные даже мускулом не дёргают, продолжая стоять на одном месте, словно статуи. Указания Чимина все слышали очень хорошо, но всё же, они ожидают слов своей госпожи. Наён, наблюдающая за тем, как Чимин, Сондже и парни двинулись в сторону выхода, растерянно смотрит то на одного, то на другого, после чего быстро приходит в себя и твёрдо выдаёт то, что заставляет всех остановиться. — Я поеду с вами. Чимин мгновенно оборачивается, смеряя девушку тяжёлым взглядом. Пытается им подавить её внезапный порыв. — Ты никуда не поедешь. — Я, кажется, не спрашивала твоего разрешения, — отвечает она, ничуть не растерявшись и развернувшись в сторону лестницы. Ей нужно подняться и переодеться во что-то более менее удобное. — Ребята, — обращается она к пламенным, — я и Сондже поедем с вами, так что уже можете… — Наён, — парень начинает кипятиться ещё пуще прежнего, — не заставляй меня повторяться, я это ненавижу, — его тон грубеет с каждым словом. — Сейчас не время показывать характер. — Во первых, не перебивай меня, — чеканит она, развернувшись в его сторону. — А во вторых, какой, к чёрту, характер? — щурится. — Чонгук мне такой же друг, и я не собираюсь прохлаждаться в особняке, пока вы едете на очередную потасовку, на которой чёрт знает что может произойти. Ехать или нет, всегда решать именно мне, пора бы тебе уже это понять. — Пора бы уже и тебе понять, что моё последнее слово не обсуждается. Та база, это не то место, в котором я позволю тебе находиться. — Мне нужно пять минут, чтобы переодеться, — пропускает она его слова мимо ушей, даже не меняясь в лице. Не спрашивает, уж тем более, не просит, а ставит в известность. — Берите всё нужное и запрягайте джипы. — говорит она парням, терпеливо ожидающим её приказа. Не теряйтесь на дороге, люди Чимина покажут её вам. — Да, госпожа, — кланяются они девушке, сразу же тронувшись с места и шустро покидая гостиную. — Сондже, — теперь Наён обращается к правой руке, — ты ведь знаешь, чем я пользуюсь? — она имеет ввиду оружие. А именно – дигл, подаренный Чимином. — Бери из инвентаря и садись в машину. Я и Пхильвон поедем с тобой, — последнее что говорит она, прежде чем скрыться на втором этаже. — Да, — губы трогает ухмылка от стального тона брюнетки. В очередной раз он убеждается, что она определенно на своём месте. — Эта девчонка… — почти шипит Чимин не разжимая челюстей, в то время как глазные яблоки наливаются кровью. Он дёргается в сторону лестницы, но его отдёргивают, придерживая за руку. — Чимин, оставь, — Джин взывает друга к рассудку, прекрасно понимая, что если сейчас не остудить его пыл, то он выстрелит в голову первому попавшемуся под руку. — Наён права, она должна поехать с нами. Как минимум, её присутствие обязательно для пламенных. Остынь. Пак смотрит на своего друга с бешенством в глазах несколько секунд. Но Ким его вовсе не страшится, напротив, своей крепкой хваткой пытается его разбушевавшийся пыл потушить. Чимин громко выдыхает, прикрывая глаза. Сам себя сейчас не понимает. Какого чёрта не сдерживает себя? Нельзя ему показываться таким друзьям и подчинённым, а уж тем более Наён. — Хорошо… — он вновь делает глубокий вдох, спокойно убирая руку из хватки джина. — Ты прав. — Чимин… — Тэхён аккуратно обращается к другу. Он уже не помнит, когда в последний раз видел его в таком состоянии. — Ты в порядке? — Тэхён, — его губы трогает надломленная полуулыбка. — Сеул полыхает в огне? — Нет… — хрипло отвечает Тэ, заранее зная ответ. — Значит, я всё ещё спокоен, — говорит он невероятно сдержанно и холоднокровно, заглядывая другу в глаза. Ким поджимает губы и кивает. Он всё прекрасно понимает. Оттого и даёт себе напоминание в очередной раз, что поддержит Чимина во всём, что бы то ни стало. — Поехали. Он ждёт нас, — последнее, что говорит Чимин, перед тем как покинуть дом. Я уже рядом. Продержись ещё немного, Чонгук-и…***
Гладкую и широкую трассу рассекали массивные шины глянцевых разгоняющихся джипов, что ловили на себе блики редеющих фонарей, едва освещающих им дорогу. Небо всё стремительнее темнело на несколько оттенков, будто бы подстраиваясь под настрой и состояние каждого. И чем южнее они двигались, тем отдалённее становились от многоэтажных современных зданий. Дорога заняла ровно полтора часа. За это время Чимина то и дело сжирали собственные мысли. В его голове без остановки всплывала та чёртова фотография. Каждый раз, когда перед глазами всплывало окровавленное лицо друга, Чимина потряхивало, и он неосознанно тянулся к бардачку. Курить тянуло безумно, но даже в таком состоянии Пак сам себя отрезвлял, не забывая об обещании, которое он дал Наён. Спустя ещё двадцать минут, они всё же оказываются на месте, припарковывая машины на безопасном расстоянии. Впереди Южная база Ёнмундó. Громадная охраняемая территория, обтянутая высокими заборами под вольтовым напряжением, с виду больше походящая либо на заброшенный военный объект, либо на многоэтажную тюрьму. Она, как всегда, в движении и напряжении, несмотря на вечернее время суток. Говорят, что пробиться сюда просто невозможно, но для Чимина в априори нет такого слова, когда дело касается его друга. Наён вместе с пламенными въезжают на территорию базы на несколько минут позже, по приезде замедляя свой ход и выключая фары. Парни выходят из машин один за другим, осматривая территорию. Вышедшая из джипа девушка поправляет свои длинные рукава, также изучая местность и громадное строение, хмуря брови и подмечая в мыслях то, что это определённо намного серьёзнее её прошлого задания. Спросите, страшится ли? Ни капли. Страшат её только мысли о Чонгуке, что с каждой секундой приобретают всё новый, явно не радужный окрас. Осматриваясь ещё немного, Наён, среди чёрных машин и скопления парней натыкается на лицо Чимина. В груди у неё что-то щёлкает. В отличии от того, что было почти два часа назад, сейчас прочитать его эмоции было очень сложно. В каждом его движении читается уверенность и сдержанность, а глаза, как и всегда, просто режут своим холодом. Пак о чём-то переговаривается с Намджуном и Юнги, указывая им пальцем на какие-то места на базе. Он отдаёт им чёткие поручения, и парни, кивая, двигают в сторону остальных. — Сондже, подожди меня, я сейчас вернусь, — говорит она брюнету, стоящему рядом с ней, дотрагиваясь до его плеча и проходя дальше. Чхве глазами провожает удаляющуюся фигуру девушки. Он бросает короткий взгляд немного левее, видя вдали силуэт Пака, который отдаёт приказы своим подчинённым. Несложно догадаться, к кому она направилась.Почему меня это так бесит?
Чхве кусает щеку с обратной стороны, отворачивая голову. Нет у него никакого желания смотреть на это. Наён ловко просовывает пистолет в привязанную к штанам кобуру, лёгкой и спокойной походкой подходя к Чимину всё ближе. Как только брюнет слышит приближающееся шарканье, то сразу же обращает внимание на звук, разворачивая голову и врезаясь в красивые, шоколадные глаза. Когда расстояние между ними двумя сократилось, Наён окликнула парня. — Мы готовы. Я жду твоего сигнала, — сдержанно говорит она, бросая быстрый взгляд на парня, что стоял рядом с Паком. Чимин понял её жест, поэтому, обернувшись на того самого парня, обращается к нему. — Оставь нас, — приказывает он юноше, проверяющему сохранность колец на ручных гранатах. После слов брюнета он ежесекундно скрывается с их поля зрения. Чимин вновь возвращает внимание Наён, теперь совсем не отрывая от неё взгляда и неосознанно скользя взглядом по всей фигуре. На девушке надето её любимое чёрное обтягивающее боди с длинными рукавами, свободные карго и грубые, массивные ботинки. Самая удобная одежда для подобных вылазок. Пару часов назад парень гневался и злился на брюнетку, а сейчас, смотря в её чарующие очи, понимает, какой сильный контроль она над ним имеет. Вся злость ушла. Сошла на нет в её присутствии. Как только Наён оказывается в двух шагах от Чимина, то облокачивается о джип, припаркованный рядом. Она скрещивает руки на груди, склонив голову вбок и продолжая вглядываться в его угольные зрачки. — Злишься на меня? — спрашивает она, едва заметно приподнимая уголок своих губ. Чимин хмыкает, прикрывая глаза и слегка мотая головой. Эта девчушка, как всегда, в своём репертуаре. — Хотелось бы, — надломленно улыбается он, запустив руки в карманы, — но не могу. Её сердце в очередной раз пропускает удар, стоит ей услышать родной голос. Наён, помолчав несколько секунд, всё же отталкивается от машины, прощупывая почву и медленно подходя к парню. Когда она становится совсем близко, то сжимает кулачки и поджимает губы. — На моём месте ты поступил бы точно также, — говорит она тихо, будто бы пытаясь достучаться до него, — разве нет? Чимин делает глубокий вдох и сразу же шумно выдыхает. — Да, — хрипло и немного устало отвечает он. — Я поступил бы точно так же. Он вынимает руки из карманов, по-собственнически обвивая руками девичью талию и неторопливо притянув к себе, желая сейчас почувствовать лишь тепло её тела. — Просто испугался, — шепчет он, зарываясь носом в мягкие и вкуснопахнущие волосы. — Не смеши, — тихонько посмеивается она, — великий Пак Чимин чего-то испугался? Не верю, — произносит она с иронией, обнимая парня за шею и прикрывая глаза. Она ощущает его горячее дыхание у уха, чувствует такие заботливые прикосновения. Так приятно… — Страх будет присутствовать всегда, когда дело будет касаться тебя, — говорит он ей в самое ухо, руками лениво поглаживая её талию и скользя ими вверх, доходя кончиками пальцев до рёбер и спины, после вновь опуская их вниз. — Именно я несу за тебя ответственность. В ответе за тебя перед Тханом и перед самим собой. — Чимин приподнимает голову и вновь заглядывает во взволнованные глаза. — Если с тобой что-то случится, я никогда в жизни не смогу себе этого простить. — Перестань, — хмурится Наён, немного отстранившись от парня и поставив свои руки ему на плечи. Она совсем не хочет этого слышать. — Не говори так, прошу тебя. Ты прекрасно знаешь, что я могу постоять за себя в одиночку. Иначе, для чего тогда нужна была вся моя подготовка и тренировки? — она легонько сжимает ткань его чёрной водолазки, надеясь донести до него сказанное. — Я никогда в тебе не сомневаюсь. Также и ты не должен сомневаться во мне. Чимин даёт заминку, пытаясь сдержать улыбку от уверенных слов девушки. Правой рукой он добирается до её подбородка, держа его пальцами и продолжая рассматривать красивые черты лица. — Тогда пообещай мне, что будешь осторожна, — шепчет он, нежно поглаживая её кожу. — Я даю тебе слово, — Наён перемещает свои ладони на крепкую грудь, — будь уверен во мне. Чимин опускает руки от подбородка к тонкой шее, и, потянув девушку на себя, накрывает её пухлые губы своими. Он медленно и мягко сминает их, желая растянуть этот момент и насладиться им хотя бы ещё на несколько мгновений. Наён прикрывает глаза, отвечая на внезапный, но такой желанный поцелуй, растворяясь в ощущениях. Это именно то, что нужно было им обоим. Что дало то самое успокоение, которое покинуло их с той самой минуты, как они узнали о пропаже Чонгука. В эту секунду для Чимина не существует никого вокруг, кроме девушки, что одним своим прикосновением способна потушить в нём то самое адское пламя, не дающее трезво мыслить. Он неохотно разрывает поцелуй, прислонив свой лоб ко лбу Наён и приподнимает уголки своих губ. — Надерём им зад? От услышанного Наён хмыкает, выдавая на лице ухмылку. — Безусловно.***
Чонгука оглушает громкий выстрел. Он отворачивает голову и до боли жмурит глаза. Его контузит, и он с трудом распознаёт звуки и голоса, сейчас доносящиеся до его сознания сквозь какую-то мутную и приглушённую пелену. Он ничего не ощущает и не понимает, куда именно пришёлся выстрел. Боли совершенно не чувствует, и в первые секунды ему даже кажется, что это всё от сильного болевого шока. Но когда проходит десять-пятнадцать секунд, до него всё же доходит осознание, что пуля не долетела до его тела, а пролетела в пару сантиметрах от его колена. Чон серьёзно готов поклясться, что почувствовал на ноге пронёсшийся холодок от пролетевшей мимо пули. Он плавно разворачивает голову на место, сквозь сощуренные глаза распознавая две фигуры, которые кричат и в грубой форме о чём то спорят. — Ты умом тронулся? — прикрикивает парень в маске на того, кто направил пистолет в сторону Чонгука, крепко удерживая дуло в руке, еле успевая развернуть его от Чона. — Босс дал чёткие указания, какого хуя ты творишь?! — Сука, да он выводит меня из себя! Ну прострелю этому паршивцу колено, что с этого убудет?! — огрызается он, пытаясь выдернуть оружие из крепкой хватки, но сделать это ему не дают. Пока эти два отморозка продолжают спорить, Чонгук вновь пытается дёрнуться с места, сразу же жалея об этом. Он вновь забывает, что его руки связаны толстой, жёсткой верёвкой, которая уже натёрла запястья до крови, отчего каждое лишнее движение отзывается острой болью в зоне кистей. Да и вообще, эта чёртова боль отдаётся во всём теле. Словно горит, сжигает все внутренности и крошит кости так, что дышать тяжело. — Ещё раз дёрнешься, и следующая пуля окажется у тебя во лбу, — угрожающе цедит парень, прожигая в брюнете дыру взглядом, всё же выдёргивая таурус из чужой ладони. — Вперёд, — провоцирует Чонгук, мечтая сорвать эту чёрную маску с чужих лиц и вырвать обоим глазные яблоки. — У такой челяди как ты кишка тонка сделать со мной что-то посерьёзнее. Покорно ждёшь указаний своего хозяина. — Чонгук хрипло смеётся, оголяя окровавленные зубы. — Тебе так весело, Чонгук-и? — усмешка. — Кёнду, пропиши ему ещё разок по челюсти, — басом проговорил мужчина, просунув руки в карманы. — Бей до тех пор, пока от ударов живого места не останется. — Ударов? — переспрашивает Чон с наглой усмешкой. — Я то думал, вы меня гладите, — намеренно выводит он парней из себя, ни единым мускулом не показывая, что испытывает хоть малейшую крупицу боли. Чонгук её не чувствует. Она ему чужда уже давным давно. — Сопляк, — рычит Кёнду, выплюнув почти докуренный фильтр сигареты. Он приближается к парню и в очередной раз мажет кулаком по челюсти. Перед глазами играют блики и Чон едва не теряет сознание, но ему не дают этого сделать, схватив волосы на затылке и дёргая их назад. — Что, сучонок, уже не выдерживаешь, да? — скалиться парень, с удовольствием любуясь проделанной работой на избитом лице. — Где же твой хвалёный друг, когда он так нужен? — Ты мертвец, — осевшим голосом шепчет Чон, с трудом двигая губами и смотря на лицо в маске сквозь полуоткрытые веки. — Он убьёт каждого из вас. Будет убивать так медленно, так мучительно, что вы сами будете молить о скором конце. Помещение эхом заполнил низкий, сиплый смех мужчин. — Вау, у меня аж мурашки побежали, — всё ещё смеясь проговаривает мужчина, держащий Чона за волосы. Он опускается на корточки, чтобы быть с парнем на одном уровне. — Младший Пак головорез похлеще отца, да? — толкает он язык за щёку. — О да, — выдаёт Гук что-то наподобие улыбки. — Ты лично в этом убедишься. — Тц, — хмыкает мужчина, грубо швыряя взмокшие волосы Чонгука из своей ладони. Внимание обоих привлекает лязг железной двери. В проёме появляется ещё один высокий мужчина крепкого телосложения. На вид ему лет тридцать. Из всех присутствующих, на нём единственном нет маски. Но даже это не даёт Чонгуку разглядеть и запомнить его черты лица из-за собственной мутной пелены перед глазами. — Ещё не вырубился? — начинает он, прокашлявшись от только что выкуренной сигареты. — А слухи не врут. Парни вы и правда стойкие, — посмеивается он, вальяжно проходя к маленькому столу и беря оттуда первый попавшийся на глаза пистолет, удобно раскладывая его в своей ладони. — Что вы собрались делать? — занервничал парень, который только что успокаивал своего товарища, едва не засадившего в Гука пулю. — Приказа убивать его не было, мы с вами должны дождаться следующих указаний… — Заткнись, — грубо обрывает его этот самый мужчина, развернув голову в сторону связанного и полуживого Чона. На его лице проскользнула ухмылка. — Знаешь, Чонгук, — глухие шаги отдавались в ушах тяжёлыми, тупыми толчками. Парень поморщился, а с губ слетело приглушенное шипение; его кости будто раздробили, ему хочется кричать, но собственный голос застрял в горле едким комом: с губ срывались лишь тихие стоны. Чонгук с трудом поднял глаза, пытаясь рассмотреть расплывшимся взглядом хоть что-то через собственную кровь. — Мне всегда было так интересно, что почувствует такой щенок как ты, когда его надежда разобьётся о суровую реальность: от осознания того, что Чимин, которому ты так предан, попусту не успеет спасти твою жалкую шкуру, — рядом с головой послышался короткий клац предохранителя и ощущение прохладной стали, приложенной к виску. — Не переживай. Я обязательно передам господину Паку, что ты был очень послушным и верным мальчиком. Чонгук сквозь тупую боль слабо вздёрнул уголками губ; с каждой секундой они подрагивали всё чаще, переходя в тихий тягучий смех, смешанный с хрипом и кашлем. — В этом нет необходимости, — тяжёлое утробное дыхание переходило во влажные хрипы. С губ предательски стекала алая струйка крови. — Я сам сообщу ему об этом на твоих похоронах. Со всеми почестями. — Чонгук хмыкнул, плюнув на ногу мужчины красным сгустком крови. — Сука, — тяжёлый удар прилетел по кадыку, а затем и по виску. Чон громко вобрал в лёгкие обжигающего воздуха, закатывая глаза и балансируя на грани. — Я тебя по кусочкам в твой клан отправлю. Они сами же тебя и сожрут, не подозревая! — Господин! Железная дверь распахнулась, ударяясь об стену. Мужчина резко обернулся на шум, тяжёлым взглядом смотря на своего подчинённого. — Я ведь сказал не мешать! Он прикрикнул, застав запыхавшегося паренька у входа. Его выражения лица резко поменялось, как только его взгляд коснулся чужого лица. С головы парня стекала кровь, а сам он дышал обрывисто и неровно, будто бы пытаясь выровнять дыхание. — Господин, там… там обстрел! Они пробились через главные ворота! Два клана! Пистолет выскользнул из рук, звонко падая на холодный бетон. Сзади послышался приглушенный хриплый смех. — Что я говорил тебе? — едва шепчет Чонгук, расплываясь в довольной улыбке. — Вам конец. — Закрой рот! — уже в открытую орёт мужчина от постепенно подкрадывающейся паники. В эту же секунду он чувствует вибрацию в правом кармане. Долго не раздумывая он берёт оттуда телефон, отвечая на звонок и включая громкую связь. — Я даю тебе ровно минуту на то, чтобы ты спустил его ко мне, — спокойный, сиплый голос звучал по-дьявольски безумно, на фоне стрельбы, доносящейся из динамика смартфона. — Ослушаешься, и я подорву здесь всё к чертям. Последнее, что услышали все, были быстрые гудки. Чимин демонстративно бросил трубку, не давая сказать собеседнику и слова. — Блять! — рявкает мужчина, швыряя и разбивая телефон о забетонированный пол с концами. На его покрасневшем лице бесконтрольно играют желваки. — Как он так быстро выяснил адрес базы? Как?! Сукин сын! — продолжает он раздирать глотку, пиная и разбрасывая всё, что попадается ему под руку. — Успокойся, — Кёнду, стоящий в стороне, хватает взбешенного мужчину за плечи, грубо встряхивая его. — К нам они подобраться не смогут, на каждом этаже куча вооружённой охраны. Отпустив его, он размашистыми шагами движется в сторону маленького стола, меняя свой пистолет на тот, что лежал на нём. — Живо запри дверь, — командует парень юноше, перезаряжая магазин пистолета. — Они не должны забрать его раньше, чем босс явится сюда. Иначе он нас всех тут… — он даже не успевает договорить. Его перебивает звонкое, скрипучее бряцание за окном. Эхо, переходящее в громкий, уверенный голос. — Милейшие, ваше время вышло, — произносит кто-то с хрипотцой, которая очень хорошо знакома Чонгуку. — Помолитесь Богу. Он очистит ваши грешные души в раскаяние за то, что не спас вас от меня. Взрыв. Первый. Второй. Третий… Чонгук мелко вздрогнул, наконец-то обмякнув на холодном бетоне. «Юнги…» – всё, что слетело с сухих бледных губ, перед тем, как свинцом налитые веки накрыли собой уставшие глаза.***
Крики, маты, бесконечный счёт патронов – всё это смешалось в единую мелодию. Со всех сторон раздаются оглушающие взрывы, сотрясающие землю так, как будто разверзлись врата самого ада. Кланы пробились через главные ворота спустя три минуты. Им хватило трёх минут, чтобы обойти самую охраняемую точку базы. Не ожидая подобного вторжения, люди, находящиеся внутри, теряются. Их секундное замешательство кланам только на руку. Не теряя времени, каждый подстреливает того, кто находился в их радиусе. Никто и не думает мешкаться. Приказ Чимина был предельно ясен: убрать всех, кто встанет на пути. Встревоженная толпа быстро кооперируется и подзывает подмогу, хватая в руки первое попавшееся ружьё и стараясь держать оборону. Пытаясь в таком хаосе кое как прицелиться, они видят их. Двух наследников, что пришли по их гнусные души. Перезаряжая стволы, оба остервенело целятся по врагу. В их глазах ни капли сожаления, лишь разгорающееся, синее пламя, которое ими в данную секунду движет. Чимин и Наён передвигаются вместе, и в моменте прислоняются друг к другу спинами, продолжая стрелять в приближающиеся фигуры. — Сзади! — кричит Сондже, который идёт на опережение и простреливает голову мужчине, что направил курок на его товарища. Пак опускает ружьё, бегло осматриваясь и оглядывая пол, кишащий упавшими замертво телами. — Поднимите его, — приказывает Чимин, указывая концом пистолета на тело полуживого человека. Его спина всё ещё вздымается, значит живой. Юнги и Хосок слушаются, наклоняясь и грубо поднимая парня, что сразу же шипит от пронзившей его тело боли. Чимин встаёт к нему вплотную, приставляя дуло к его ране в зоне рёбер. — Где он? — спрашивает Пак командным тоном, взглядом сверля в корчащемся от мучений парне дыру. Тот, несмотря на невыносимую боль, и не думает отвечать, сжимая губы. Наён сводит брови к переносице, отвернувшись от этого зрелища. Зная Чимина в таком состоянии, сейчас явно произойдёт то, о чём ей потом не хотелось бы вспоминать. Терпение брюнета лопается и он с силой надавливает пистолетом на простреленный участок тела, застыв в животном оскале и с удовольствием наблюдая чужие страдания. Не зря в кругах мафии его называют отпрыском дьявола. В такие моменты Чимин целиком и полностью оправдывает данное ему прозвище. Парень стискивает челюсти, хватая воздух через нос. Адская боль парализует тело, подавлять ее больше не получается. Он нечеловечески орёт и дёргает плечами, но крепкие руки его твёрдо удерживают, не давая никакой возможности выбраться. — Отвечай, — Пак понижает голос, продолжая давить пистолетом на плоть и чувствуя, как брызжет на него чужая кровь. — В-верхнее к..крыло, — запинаясь отвечает он, в то время как с лица вёдрами сходит горячий пот. — Его д..держат там… прекрати, молю… Чимин не сдвигается ещё несколько секунд, после чего убирает пистолет, вытирая окровавленное дуло о свою водолазку. Взглядом говорит друзьям, чтобы оставили парня. Он вновь разворачивается к Наён, наспех продумывая план действий и сообщая его девушке. — Нам придётся разделиться, — перекрикивает Чимин шум патронов, — я пойду к верхнему крылу, а ты проведи своих по этажам. Наён кивает ему, крепче ухватившись за рукоять автомата и двинувшись в противоположную сторону. Она уже собралась отдать приказ остальным ребятам, но её внезапно останавливают, придерживая за руку. Девушка поворачивает голову на Чимина, в глазах которого сейчас читает чистую мольбу. — Я буду ждать тебя, — констатирует он, тем самым предупреждая, чтобы была осторожной и вернулась в целости и сохранности. Не даёт ни ей, ни себе даже возможности подумать об ином исходе. Брюнетка поджимает губы и вновь кивает ему, сжав его ладонь в ответ, после высвобождаясь из его хватки и двинувшись в противоположную сторону. Слева на неё налетает чья-то фигура, но она успевает резко уклониться. Развернув ружьё затвором вниз, девушка с силой ударяет им по голове парня, который от боли сразу же вырубается. Отойдя на приличное от Пака расстояние, она напоследок поворачивает голову в его сторону. Теперь же Наён видит совершенно хладнокровного Чимина, стоящего в эпицентре этого кровавого месива без тени страха. Он совершенно чётко и метко стреляет в каждого попавшегося. Бездыханные тела глухо падают на сырую землю, а у самого парня на лице нет ни намёка на тревожность. Она быстро оборачивается, жестом показывая пламенным, чтобы прикрыли, пока она пробирается внутрь. Те ежесекундно следуют приказу и прикрывают тыл, расчищая ей путь. В следующее мгновение она скрывается за стенами, вместе с остальными парнями, последовавшими за ней. Как только с охраной на первом этаже покончено, Чимин пальцами указывает друзьям наверх. Он узнал, где именно держат Чонгука, поэтому не медлит, быстрыми и размашистыми шагами направляясь к верхнему крылу. Он и парни передвигаются практически беззвучно во всей создавшейся суете. Пробравшись наверх, Пак находит что-то наподобие укрытия, скрывшись там с Тэхёном и присев. Он находит глазами небольшую щель, внимательно вглядываясь туда и провожая взглядом проходящие силуэты. Щуря один глаз он по одному отстреливает остальную охрану, падающую на пол замертво. Чимин подошёл к ним исподтишка, они и понять ничего не успели. — Ты как всегда, — усмехается Тэхён, смахивая со лба капли пота. Чимин хмыкает в ответ, продумывая свой дальнейший шаг. — Чимин, — подзывает его Тэ, обращая на себя внимание. Как только парень поворачивает на него голову, друг указывает ему на что-то подбородком. Пак прослеживает за его жестом и взглядом цепляется за запертую, железную дверь. Он уверен, Чонгук там. Чимин вновь концентрируется и отстреливает стоящих у самого входа мужчин, пытавшихся скрыться за колоннами, и выходит из-за укрытия. Пламенные и свои расчистили ему путь, нейтрализовав тех, кто находился на территории. Он выпрямляется и без промедления идет к железной двери, опустив оружие. Под ногами хрустит битое стекло, чужая кровь пачкает подошву, оставляет на ней алые разводы. Брюнет жестом показывает Намджуну и Хосоку, следующими за ним, чтобы те приставили взрывчатки из их карманов к двери, натянув специальную леску. Спустя минуту, бомбы готовы, и, отойдя на приличное расстояние, Хосок жмёт на кнопку, что мгновенно срабатывает. Очередной взрыв закладывает уши, но это ни капли не мешает ни Паку, ни его друзьям, что невозмутимо шагают через едкий дым, крепко ухватившись за подвешенные автоматы. Чимин проходит внутрь, и наконец видит его. Видит своего друга Чонгука, что при виде Пака мгновенно расплывается в улыбке. Она будто констатирует: Он здесь. Весь в крови: в своей, в чужой. Ранен, но жив. Чимин беглым взглядом осматривает перепачканную одежду, запёкшуюся кровь и синяки, что постепенно приобретают багровый оттенок. Вспышка гнева вновь его ослепляет и одолевает, снимает все оковы вместе с тормозами. Никто даже не успевает опомниться, как помещение заполняют нескончаемые выстрелы. Хосок вместе с Намджуном прикрывают тыл, в то время как Чимин с ювелирной точностью попадет пулями в самые чувствительные участки тела тварей, что посмели к его брату прикоснуться. Те мужчины что-то кричат, пытаются переговариваться и успеть уклониться от пуль, но от взбешённого ганпхэ им уже никуда не скрыться. Чимин засаживает несколько пуль в обе коленные чашечки мужчины, что стоит правее от Чонгука. Он отчего-то уверен, что это именно тот ублюдок, с которым он разговаривал по телефону. Помещение полностью заполоняет крик, больше походящий на животный вопль. Как только он падает на колени, Чимин, не церемонясь, простреливает и его плечи, мечтая оставить в этой гниде всю обойму. Не выдерживая невыносимой боли, мужчина падает в обморок, грохаясь на бетонный пол. Убить их вот так просто – слишком малая расплата. У Пака на них планы гораздо грандиознее. Перешагивая через бездыханные тела, Чимин движется в сторону Чона, бросая автомат на пол. Оказавшись совсем рядом, он опускается на колени, доставая из заднего кармана острый нож, принимаясь быстро и шустро разрезать толстую, жёсткую верёвку. — Чимин, — с неимоверным облегчением произносит Чонгук, еле поднимая свои веки. — Блять, я уж думал, прямо тут и помру, — хрипло смеётся он, переодически кашляя. — Размечтался. Я же говорил, что даже из преисподни тебя достану, если потребуется, — Пак высвобождает руки Чонгука из тугой верёвки, которая до крови натёрла ему запястья. — Чёртов псих… — отвечает парень, разжимая свои пальцы и не переставая улыбаться. Чимин следом бросает нож на пол и тяжело дышит, вздымая промокшую в крови и поту грудь. Он устало выдыхает, поставив свою ладонь на чужой затылок и прижавшись своим вспотевшим лбом ко лбу Чонгука, хмуря брови и до боли жмуря свои глаза. — Прости меня. Я задержался, — безумно виновато цедит он, наконец-то ощущая на своих руках тепло своего друга. Чонгук здесь. Он сидит прямо перед ним. Реальный. Живой… Чон не без усилий поднимает онемевшую от столь долгого обездвиживания руку, вцепившись пальцами в чиминову кисть. — Я ни на секунду в тебе не сомневался, брат, — шепчет Чон, в ответ сжимая его руку. Он нашёл его. И шторм в душе затих.***
drown - straye
Как и ожидалось, всё не могло быть так просто. Прошло уже достаточное количество времени, а перестрелка на этажах всё никак не утихает. Людей с базы с каждой секундой становилось всё больше, они пытались взять количеством, а пламенные, на последнем издыхании, еле выдерживали такой натиск. Сондже и Наён, оторвавшиеся вперёд, едва успевают завернуть в сторону и спрятаться за какой-то грудой металла, осев на пол. Они оба переводят дыхание, не упуская возможности проверить свои автоматы. Девушка хмурит брови, дёргая мышцей на лице. Последний. До сегодняшнего дня ей не часто приходилось пользоваться автоматами, и неопытность сыграла с ней злую шутку. А именно, потраченные в холостую патроны. — Уходи отсюда, — говорит Наён, кашляя от поднявшейся пыли и запаха пороха. — Что? — Сондже опускает своё оружие на колени. На секунду ему кажется, что он ослышался. — Ни за что. — Это не просьба, а приказ. Ты обязан подчиняться, — повышает тон девушка, кидая на парня взбешённый взгляд. Не хотелось вот так указывать ему на место, но по-другому Чхве сейчас не поймёт. Она бросает полностью разряженный автомат под ноги и достаёт с кобуры нетронутый дигл. — Пхильвон и остальные ранены, их нужно вывести отсюда. — Наён, послушай… — начинает Сондже, но Ким его сразу же перебивает. — Ты чего-то не понял? — уже более раздражительнее цедит она, прожигая парня взглядом. От леденящего тона всё внутри натянулось тугой тетивой. Парень продолжает смотреть на Наён глазами, полными несогласия и протеста, но сам же понимает, что не смеет ослушаться и сделать по-своему. Чхве отворачивается от девушки, громко и недовольно шикнув. Вновь подвешивает на тело автомат и оценивает обстановку вокруг. Он выжидает пару секунд, после чего выбирается из укрытия, подстреливая кого-то по пути и умело уворачиваясь от пуль, летящих во все стороны. Спустя пару мгновений он и вовсе исчезает с поля зрения Наён. Проводив его взглядом, она вновь облокачивается о поверхность, тяжело сглатывая и стараясь привести в норму сбившееся дыхание, медленно отодвигая крепление ствола и перезаряжая пистолет. Сама себе даёт отсчёт в голове, избавляясь от ненужных мыслей. Раз, два, три. Пора. Наён выскакивает из-под укрытия, повторяя все действия Сондже в точности. Каждое её движение отточено и профессионально. Поэтому ни одна пуля не достигает её тела, приводя в замешательство тех, кто по ней целится. Добравшись до нижнего этажа, девушка даже в утихшей обстановке не даёт себе расслабиться. Она делает практически неслышные шаги, рыскает взглядом в поисках хоть одной живой души, прощупывая почву. В пяти метрах от неё слышится шорох и копошение. Уже на автомате девушка резко подстреливает вышедшего из угла мужчину, который от боли даже не успевает сфокусироваться и выстрелить в нужную точку. Как только с этим покончено, она вновь скрывает свой силуэт за ещё одной толстой колонной. Наён жмурится. Взрывы распространяются по цепочке, снова и снова. Она чувствует, как уши закладывает. Все слышится словно из-под толщи воды. Девушка резко подскакивает и хватается за пистолет. Свою задачу она выполнит. Обязана. Но сердце почему-то гулко стучит, бьётся о рёбра, как будто бы кричит, о чём-то предупредить хочет. Наён его игнорирует, отмахивается, как от назойливой мухи. Не до волнений и лишних переживаний. На пути к цели остался один шаг. Отовсюду слышна перестрелка, громыхают взрывы, а по полу разбросаны тела. Девушка видит вдалеке двери, ведущие к железной лестнице. Оттуда есть проход на улицу, поэтому, долго не раздумывая, Наён делает шаг вперёд. Всё просто и элементарно. До выхода рукой подать, но… Что-то идёт не так. Наён успевает заметить лишь массивную тень, а дальше всё происходит как в тумане. Её бьют по затылку, заставая врасплох. Она не понимает и на миг не видит перед собой ничего, кроме чёрных бликов. Кто-то грубо впечатывает её в стену, твёрдо удерживая за плечи. Голова идёт кругом, Наён усердно пытается сконцентрироваться и сфокусировать зрение на чужой фигуре, но ничего не выходит. На нём маска. А всё видно и слышно сквозь какую-то невидимую дымку. — Наследница пламенного дракона сегодня постаралась на ура, — начинает шептать басистый голос у самого уха. — Дядя может гордиться такой племянницей, да, Наён? — его слова походили на шипение ядовитого змея. Девушку накрывает. Она быстро прокручивает в мыслях всевозможные варианты побега, но в затылке так невыносимо пульсирует, что единственное, на что её хватает, это удержание туловища на двух ногах. — Явиться в ёнмундó, подорвать большую часть базы и перебить половину моих людей… — смеётся он глухо. — Да вы все те ещё психи поехавшие.Кто ты?…
— Вы сами подписали себе приговор, когда посмели тронуть нашего человека, — неожиданно даже для самой себя подаёт девушка голос. — Я заставил Чимина подсуетиться, да? — спрашивает он её со смешком и читаемым издевательством. Он явно доволен собой. — Ничего. К счастью, я получил то, что хотел. Мужчина замолкает на несколько секунд, после чего протягивает руку к девичьему лицу, поправляя подушечками пальцев выбившуюся прядь шелковистых волос. Наён всем своим телом напряглась, поджав губы и ожидая чего угодно. На его лице вырисовывается сладкая усмешка. — Каждый день я задумываюсь над тем, чем же, всё таки, Чимин заслужил всё это… всеобщее признание, обожание, статус… — перечисляет он одно за другим. — Даже потерянную семнадцать лет назад наследницу прочат ему в невесты, — Наён буквально чувствует, как едкий и колючий взгляд лижет всё её тело. Но даже не это настораживает её больше всего. Тревога накрывает девушку в тот момент, когда приглушённый и смутный голос отчего-то кажется ей… знакомым. Живот начинает крутить, становится невыносимо гадко на душе, и она всеми силами пытается оттолкнуть от себя парня, что навис над ней, точно каменная стена. Он вновь впечатывает уже выдохшееся тело в стену, не давая малейшей возможности выбраться. — Не ответишь мне, Наён? — приближается он к её лицу всё ближе. — Чем такая тварь как он, заслужил это всё? — Всё просто, — разъярённо цедит она. — Лучшим людям всегда достаётся всё самое лучшее, — буквально шипит на него Наён, всё ещё пытаясь сопротивляться. — А для таких как ты, итог всегда один – сдохнуть и сгнить в сточной канаве. Девушка не видит ни лица, ни чужих эмоций. Но то, что аура после её слов мгновенно поменялась, она отчётливо почувствовала. — Мелкая дрянь, — рычит мужчина, оставив на нежной щеке звонкую пощёчину. Перед глазами вновь всё плывёт. Ещё немного, и Наён потеряет сознание. «Нельзя» – даёт она команду организму, заставляя себя не отключаться. Она обещала Чимину. Дала слово, что вернётся к нему невредимой. Не смеет она подвести его. — Вот увидишь, совсем скоро всё изменится, Ким Наён. И уж тогда я погляжу, чья плоть сгниёт насквозь. Её щека пылает, а сама Наён жмурится. И сама не понимает, от чего именно. От сильного удара, от послышавшегося спустя некоторое время выстрела, или же от нечеловеческого вопля, что заполонил собою всё пространство и ударил по перепонкам. Девушка поворачивает голову в сторону мужчины и видит перед собой брызнувшую кровь из ладони, только что ударившей её. До слуха доносятся ещё несколько поочерёдных выстрелов, но тёмный силуэт в маске успевает скрыться, оставляя после себя лишь кровавую дорожку. Брюнетка глубоко дышит, запрокинув голову на каменную стену и пытаясь прийти в себя. Она прикладывает ладонь к тяжело вздымающейся груди, ощущая сумасшедший ритм сердца. И пока Наён пыталась привести в норму дыхание и бешеный пульс, она даже не заметила, как к ней примчалась знакомая фигура. Сондже. — Наён, — виновато произносит он, бегло осматривая девушку на наличие ран, сжимая челюсти и дёрнув головой. — Блять, я не должен был оставлять тебя… — Я в порядке, — успокаивает его девушка, повернув голову в его сторону и ухватившись рукой за шершавую ладонь. — Где Чимин и остальные? Что с Чонгуком? — взволнованно спрашивает она. — Чимин нашёл его. Всё хорошо. Они ждут нас. Парень аккуратно подхватывает девушку, запрокидывая её руку себе на плечо и помогая сделать несколько шагов. — Этот ублюдок, — закипает Чхве, лицезрев алую щеку брюнетки, — погоди, я добью его… — Сондже, — взывает она к его рассудку. — Я же сказала тебе, что всё в порядке. На это сейчас нет времени. Мы должны сматываться отсюда. Мешкаясь ещё пару секунд, парень цыкает, всё таки слушаясь девушку. Он прижимает её ещё ближе к себе, делая спешные и шустрые шаги и прося перекинуть весь вес тела на него. Они вдвоём обходят весь этаж, в то время как свои люди следуют за ними по пятам, не давая пулям добраться до их госпожи и её правой руки. Спешно спустившись по железной лестнице, они наконец-то оказываются у выхода. На улице обоих встречает свежий воздух, ударивший в лицо, и свет ослепляющих, ярких фар. Впереди виднеются пламенные, держащие оборону вместе с Тэхёном, Юнги и Джином. Хосок и Намджун подбегают к Сондже и Наён, помогая увести их отсюда и провести к машинам. Звуки стрельбы остаются позади, и вместо них в голове у Наён теперь эхом крутиться лишь одна фраза: Скоро всё изменится.