Похороненные сердца 3. Навсегда.

      Отец давным-давно отменил свое наказание, но его магазин мне полюбился столь сильно, что меня вряд ли можно было вытащить оттуда даже клещами.       Первое: я имел возможность приглашать сюда кого угодно и не ограниченное количество раз.       Второе: меня никто не трогал, а это, пожалуй, являлось идеальным условием для мыслительного процесса.       Третье: здесь я мог заниматься своими делами, лишь изредка отвлекаясь на редких покупателей.       Кстати, последнее стояло под вопросом, ибо с моего появления в этом месте дела пошли чуточку лучше, чем ранее.       И это не могло не радовать.       Я подумывал даже взять под узду бизнес отца, но моего азарта хватило ровно на пару дней.       Когда я встал в восемь утра, с чугунной головой, моя жажда достигнуть высот была похоронена где-то между плинтусом и стеной.       Там же, я нашел носки, зевнул, едва не разбившись о дверной косяк, и исчез стремительно быстро во всем известном направлении.       Пренебрегая походом к Йонне, я уже начинал строить планы.       Впрочем, как и всегда, они были разрушены появлением того, кого я ожидал здесь увидеть менее всего на свете.       Да, я мог не единожды мечтать об этом, однако, мои фантазии слишком редко воплощались в реальность…       Увидев на пороге Линде Линдстрема, я швырнул тряпку в ведро.       С мокрыми по локоть руками, я пробежал через весь магазин, запрыгнув на стул и схватив первое, что попалось под руку.       Открывая книгу, и морщась из-за ссадины на коленке, я прислушивался к посторонним звукам.       Лили потоптался на пороге, разглядывая свое отражение в витрине.       «Ты и так прекрасен, хороший мой» — Подумал я, запихивая в рот чуть ли не полпачки чипсов.       Звук колокольчика вырвал меня из не совсем однозначных мыслей.       Парень точно знал куда идти.       Мне знаком этот взгляд ищейки. Я и сам частенько помышлял в поисках эксклюзивных вещей. Мне казалось, что выбранная мною одежда по-своему уникальна, как может быть уникален отпечаток пальца или структура некоторых материй.       Улыбаясь, я наблюдал за этим осторожным зверьком, который и знать-то не знал, в нору какой лисы ему довелось забраться.       — Извините, я могу задать Вам вопрос? — Линде осторожно перешел во вторую половину магазина, стараясь разглядеть меня за прилавком.       Я поперхнулся.       — Спрашивай, сладкая, — Пробормотал я, улыбаясь про себя.       Сдается мне, я немного переигрывал, даже для того, кто видел этого посетителя впервые.       Уж что-что, а на девушку он был едва ли похож.       Слишком плечистый и угловатый, как мне кажется…       — Сорок четвертый есть? — Он указал на брюки, глядя на меня своими странными, прозрачно-голубыми глазами.       Понять о чем он думает становилось практически невозможно. Особенно, когда он скрыл лицо за своими блестящими, русыми волосами.       Только теперь я мог понять, что они были именно такого цвета, а не белого.       Хотя, игра света делала своё дело.       Отложив книгу, я сглотнул.       «Это тебе не на сцене дергаться, запомни. Всё, что касается этого человека, станет для тебя одной сплошной загадкой».       Джинсы Дизель, конверсы, кожаная куртка, футболка непонятного цвета…       Странный ты, Гость, в одежде без малого на тридцать кусков.       Что вообще такой мажор забыл в этом захолустье? — Остается лишь гадать.       Еще и по-странному скромный. Слишком нарочито и выпендрежно не привлекающий к себе внимание.       Не думал, что когда-нибудь расщедрюсь на столь замороченное словесное изыскание, но правду не соврешь, как и не перепишешь историю.       — Ты что, язык проглотил? — Спросил я самого себя вслух.       Затем стянул с вешалки выбранные им брюки, кидая оными в будущего обладателя.       — Примеряй.       — А примерочная? — Линде сморщился.       Сейчас его лицо приняло такое выражение, будто я напомнил ему серийного маньяка- убийцу.       Будь спокоен, я не стану тебя трогать, хоть мне и становится тяжело дышать в твоем присутствии.       Сколько томительных фантазий я бы не выстроил у себя в голове, подобно параду планет, никогда не стану гнушаться твоим личным пространством, покуда ты сам этого не попросишь.       Что ж, маленький принц дождался своего короля…       Линде глубоко вздохнул, расстегивая ремень и стаскивая с себя рваные, черные джинсы.       Я отошел на достаточно приличное расстояние, чтобы любоваться им, словно найденным брильянтом в этом мороке пыли и полчище отвратительных сороконожек.       Слишком много раз я обрывал твой телефон.       Через чур часто думал, как будет обстоять наша первая встреча, что стоял, как вкопанный, безнадежно влюбленный и вросший корнями в бетонный пол. Истукан, палач, святоша.       Всё смешалось воедино.       Дневной свет плавно очерчивал его обнаженные бедра.       Хвала небесам за отличное зрение, я видел каждый волосок на бледной коже. Даже маленькие частички пыли, которые витали в воздухе среди нас.       Облизнув губы, я потупил взгляд, забирая в свои руки книгу, которую брал с собой ни сколько чтобы читать, а прятать покрасневшее лицо от навязчивых посетителей.       Хотя, я выписал из нее парочку стихотворений, чтобы найти оригиналы в местной библиотеке.       — Обалденно, — Его шепот вырвал меня из раздумий.       Сидят просто безупречно.       Но, это, всего лишь, одежда, не так ли?..       Я убрал его руки в стороны.       Они были теплыми, немного дрожащими.       Затянув ремень, я посетовал будто новое приобретение чуть больше на размер, но даже этот факт не отменял того, что он их заберет, ибо я видел этот взгляд — полный предвкушения и радости.       — Ты честный, как сам боженька, — Негодующе бросил он.       Еще минута, и он начинает пыжится. Бьется за копеечную скидку, словно нарочно досаждая мне…       Я стою очень близко, чтобы посметь положить ладони на его талию, но почему-то этого не делаю.       К тому же, в скором времени в магазине появляется мой отец.       Облегченно вздыхая, и представляя сколько глупостей мог сейчас наделать, я закрываю глаза, пытаясь справиться с наваждением.       Совсем немного времени Линде говорит о чем-то с моим отцом, но я отказываюсь их слышать.       Линде. Был. Здесь.       Вот, о чем я думаю, даже не пытаясь его удержать. И прихожу к мнению, что вообще не способен сказать что-то внятное рядом с ним.       Поговорить о музыке? О каких-то там планах?       Господи, не смейтесь. Его ждет отличное будущее. С чего бы ему примыкать к нашей группе?       — Давай, сколько есть, — Невесело сказал мой отец, отдавая Линде штаны.       Выпорхнув из магазина, парень замешкался.       Я же собирался столь стремительно, что умудрился обронить книгу.       Папа увешал меня какими распоряжениями, но я неотрывно наблюдал лишь за дорогой. А когда проезжали мимо Линде — отвел взгляд.       И зря, наверное.       Не выказывать даже толику заинтересованности в моем положении сродни хладнокровию. А Линде его уж точно не занимать… ***       Посвятив полдня сараю, что находился во внутреннем дворике, я вспотел, как проклятый.       Мама не уставала пичкать нас кофе и булочками.       В последствии папа примкнул к тачке, а я, довольный завершением всей этой катавасии, поспешил улизнуть настолько быстро, что пятки засверкали. ***       Уже находясь в комнате, я понял, как скоро заболею, если не закинусь парочкой таблеток.       Треклятая ангина лишь усугубила астму.       За знакомыми симптомами обозначилось и чувство покинутости. Я все звал Йессе, но он ушел гулять с друзьями. Папа с мамой тоже растворились.       Лишь тишина, и ничего кроме нее. Ту, что долго ждал. Но, с наступлением той самой, был готов карабкаться по стенам, лишь бы выбраться из удушающего кокона одеял и простыни в мир наполненный звуками голосов дорогих мне людей, и прочего, что каждодневно сводило меня с ума своей рутиной.       Через некоторое время в коридоре послышалось ненавязчивое шуршание одежды, сопровождаемое чьим-то появлением.       Я слегка покашлял, чтобы привлечь к себе немного внимания и, кажется, у меня это здорово получилось.       Гость застопорился, не решаясь пересечь границы моей комнаты.       — Йессе, это ты? — Крикнул я, высунув нос из-под одеяла. Как-то странно он себя ведет. Брат бы уже давно прыгал по всей квартире, забираясь в самые недоступные углы и учиняя в них сущий беспорядок. А тут сама галантность пожаловала.       Вы, как хотите, а я отказываюсь верить в то, что этот адепт явился частью нашей семьи. Замашки иные.       — Кинь в меня чертовым ингалятором, — Попросил я, без надежды на ответ.       Однако, самозванец нашелся и с ним.       Что-то хрюкнув, он начал копаться в ящиках, но передумал.       Затем на пороге появилось нечто белое, закутанное в шарф.       Среди чудовищно спутанных волос значилась испуганная мордашка моего сегодняшнего посетителя.       У меня глаза на лоб полезли.       Мало того, что это существо явилось ко мне по собственному желанию, так еще и распоряжалось в моей квартире, как в своей собственной. Дела!       — Ты кто такой? — Спросил я, продолжая играть свою прежнюю роль.       — Мы виделись сегодня в твоём магазине, — Ответил Линде, понимая, что не должен был проникать в квартиру без разрешения.       Я-то был не против, но предполагал некоторую взбучку, ибо не молчать же мне?       — Блондинка в коже? — Я сделал взгляд по-страшнее, перекатываясь на живот. — Вали отсюда.       Свалит или нет — его проблема.       Но я, все-таки, за второй вариант.       — Я принёс твою книгу, ты посеял её, когда уезжал с отцом, — Линде попытался оправдаться, тыча в меня сборником.       О, если бы он мог слышать, как гоготали черти в моей голове!!!       — Моя любимая. — Я забрал издание, — Так, где мой ингалятор?       — А где он? — Будничным тоном переспросил юноша, словно сотни раз бывал здесь.       Я немного опешил от такой перемены настроения.       — На кухне. Они уехали, оставили меня одного…       — Кто?       Давай, гни из себя бедного Вилле Вальчика, которого стоит приголубить и почесать за ушком…       — Мои родители и брат. У меня астма, понимаешь? Сам бы я не смог добраться до ингалятора.       — Но ты выглядишь нормальным, — Возразил Линде, разглядывая меня, без капли смущения.       У него был очень серьезные взгляд. Как будто хотел враз понять сущность меня.       Желаю удачи, конечно.       Если я сам не справляюсь, то у него это тоже вряд ли выйдет.       Почему-то именно из-за этих серых, с голубыми крапинками, глаз, он мне и нравился.       — Правильно, ты отвлёк меня. Но это ненадолго. Сейчас опять начнётся.       — Тогда я в твоём распоряжении! — Он исчез на кухне, прозябая в поисках потерянной мною вещи.       Через некоторое время он вернулся, кинув в меня баллончиком.       — Держи свою отраву.       — Мерзость. Ты из какого Чарити института, принцесска? — Поинтересовался я, когда с процедурой было покончено.       — Я мимо проходил.       — Я так не думаю. Ты следил за мной?       — Я же сказал, что пришёл за тем, чтобы отдать эту чёртову книгу, — Он начинал не на шутку сердиться.       Тогда я понял, что перестал себя контролировать.       Игра игрой, но ведь он мне нравился, черт подери…       Если я продолжу вести себя в том же духе, то его терпение начнет улетучиваться.       И без того шаткая, конструкция немедленно рухнет…       Мы еще долго переругивались, покуда я не начал сдавать позиции.       Мое угловатое лицо смягчилось.       Сам того не ожидая я пробормотал:       — Хороший ты, видимо. Наши сердца похоронили вместе когда-то. Иначе бы мы не встретились. И не говори, что это случайность.       — Не, — Линде помотал головой, со свойственной ему, толикой скептицизма. — Я в прошлой жизни был верёвкой от сливного бачка, у них не бывает души. Ты обознался, парень.       Я начал дурашливо улыбаться, стараясь приободрить бедолагу.       Не думаю, что иная моя реакция вызвала бы в нем идентичную бурю восторга.       Неуверенно улыбнувшись в ответ, он сел в изножье моей кровати.       Его пальцы случайно сомкнулись на нашей счастливой книге.       — О чем она? — Задумчиво поинтересовался парень.       Было видно, что слова ему даются с не меньшим трудом, чем мне.       — В ней четыре рассказа и она не только о Ктулху. Там есть рассказ про серийного убийцу из канализации, про болотное чудище в чёрном музее, про железную деву и ядовитый плющ. И, кстати, ты неправильно прочитал название, там вообще-то написано: «Вурдалак». А на обратной стороне значится: «Роберту Блоху, Элису Куперу, Стивену Кингу и Говарду Филлипсу Лавкрафту, с благодарностью от Майкла Слэйда». Ты когда — нибудь встречал столько великих имён в одной книге?       Я все еще разглядывал книгу в его музыкальных пальцах, вспоминая, как Ханелле однажды презентовала мне ту самую.       На титульной странице она вывела мое имя, вместе с душевным поздравлением с днем рождения.       Странно, но мне казалось, будто эта надпись была сделана не для меня.       Может, для того, кто раньше был мной.       А теперь я стал совершенно другим. Словно утратил некоторую часть себя в далеком прошлом.       Разумеется, Линде не заметил эту надпись.       Вряд ли он мог вообще концентрироваться на чем-то другом, кроме меня.       Знаете, на какой-то миг мне даже показалось, что его мысли во многом схожи с моими.       Словно существовало две параллели информативного цикла.       В реальности мы были здесь, но за ее пределами могли исключить абсолютно все звуки, чтобы исповедовать те самые импульсы, которые наши души посылали друг другу.       — Это волшебно, — Выдавил он.       Сделав знак рукой, я попросил его придвинуться немного ближе, чтобы раскрыть книгу и прочесть строки одного из двух любимых мною стихотворений.       — «Напрасная болезнь».       «Доколе брести мне дорогою мерзостной сей? — Шептал я неслышно, вконец истомлённый ходьбою, и словно бы вняв безнадёжной молитве моей вдали отворилась дверь — к смерти. К покою».       — Очень мрачно, — Ответил он, напрягаясь.       Его серые глаза впились меня с расчетливым желанием рассмотреть каждую черточку усталого лица.       Словно зонд, он приценивался, пальпируя нечто невидимое вокруг меня самого. Будто смотрел между двух пространств, в миры неведомые мною. Как тогда, когда двое местных задир пыталась акцентировать его внимание на своих действиях.       — А ещё… Мне одиноко, — Добавил я, опустив голову. — Мы могли бы подружиться… Ты как на это смотришь?       Если это не поможет, то я уже не знаю, что бы мог предложить взамен на его общество.       Вся правда в том, что мне не надо было лгать, чтобы выглядеть честным.       С ним, я был настоящим, словно много лет назад.       И знал его примерно столько же…       — Мне тоже, — Скованно ответил он. — Да, я не против такой дружбы.       Я опустил глаза, выдыхая.       Столько месяцев гоняться за призраком. Перебрать в своей голове массу «за» и «против», чтобы теперь сидеть ошеломленным, в паре-тройке сантиметров от оригинала, готового прижаться еще чуточку ближе, чтобы задохнуться от страсти, которая витала вокруг нас в этом душном воздухе…       — Чувствуешь «это»? — Чарующим шепотом спросил я, пробегаясь по его виску своими жаркими словами. — Знакомое ощущение?       — Зачем ты это делаешь? — Испуганно спросил Линде, прикрывая глаза.       — Тебе не нравится? — Я поднял брови. — Разве не поэтому ты здесь?       — Меня предупреждали, что с тобой будет не так-то просто.       — Мне даже не интересно знать, чьи это были напутствия, — Тень сомнения легла на мое лицо. — А ты-то сам, как думаешь?       — Мне плевать. — Резко ответил он, — Я вижу больше, чем они.       — И что же ты видишь? — Я ухмыльнулся.       Какой напор! Вы только подумайте…       — Всего тебя.       Я довольно облизнул губы и завалился на спину, глядя в потолок.       — Давай представлять случайную встречу. Это слишком просто, понимаешь?       — Даже не верится. — Линде снял шарф, глядя по сторонам. — И давно ты здесь?       — Год, примерно. — Глухо ответил я, закуривая. — Я и раньше здесь жил.       — И что заставило тебя вернуться?       — Папина работа. Мы постоянно переезжаем.       — Мы тоже, — Линде опустился рядом. — Дело в моей матери.       — Я видел вас на прошлой неделе.       — Я тебя тоже видел. Только сейчас это понимаю. — Линде хмыкнул.       Нет, он не смеялся.       По-моему, он вообще никогда не испытывал никаких эмоций.       Либо смотрел так, будто готов совокупиться с тобой в любой возможной позе, либо так, будто мечтал увидеть, как твои кишки будут вариться на медленном огне.       Странный тип, в общем.       — Я бы мог предложить тебе играть в нашей группе? Знаешь, — Я замялся. — Если у тебя конечно нет иных планов.       — Может быть. — Он немного подумал. — Я давно играю.       — Знаю.       — А ты? Сыграешь что-нибудь?       — Не уверен, что сейчас подходящее для этого время, — Я покосился на гитару.       — Я не тороплюсь, если ты об этом. Все равно бы гулял.       — Что не сделаешь ради того, чтобы не появляться дома, да? — Я криво улыбнулся. — Можешь приходить ко мне, если хочешь. В магазин, домой, куда угодно, в общем.       — А ты правда настоящий? — Линде приподнялся на локте.       — Это нормально, когда твои друзья могут пользоваться расположением. Разве у тебя по-другому?       — Я немного скуп на подобные вещи, — Сознался он.       — А мне плевать.       Мы переглянулись.       — Если не заткнешься, я сойду с ума. — Пробормотал Лили. — Ты просто восхитительный.       Я опустил глаза.       Готовый прыгать, визжать, подскакивать на два метра…       Если бы не родители, которые вернулись немного раньше заявленного времени, мы бы точно натворили уйму глупостей.       Сказать честно?       Я был бы рад, если бы так оно и случилось.       Теперь же нам пришлось либо находиться здесь, и терпеть глумливые нападки брата, либо дернуть куда глаза глядят, лишь бы провести еще часик заветного времени наедине друг с другом.       Просочившись мимо матери и отца, я загадочно стрельнул глазами по сторонам.       — Надо же! — Папа нахмурился, разглядывая моего друга, — А я его знаю!       — Немудрено, — Проворчал я. — Он живет в соседнем доме.       — Новый музыкант в твоей группе, да? — Мама выставила покупки в коридоре.       Я повернулся к Лили, беря его за ладонь.       — Давай топать, а то пристанут, как банные листья к жопе. — Произнес я полушепотом.       Линде ответил мне благодарным взглядом, коротко вздрагивая от соприкосновения наших пальцев.       Под бухтение родителей и под ор радиоприемника, мы отчалили на улицу, стараясь двигаться как можно быстрее.       Я не знал, что происходило с моим безумно колотящимся сердцем, но мне, определенно, нравились эти странные ощущения, связанные с появлением диковинного паренька.       Мысли о нем напрочь вытеснили привычные думы.       Я верил, будто нашел то, что искал долгие месяцы.       То, ради чего был готов совершать чуть ли не подвиги, чтобы удивлять своего знакомого вновь и вновь.