Похороненные сердца 3. Навсегда.

      Всю следующую неделю мне жилось вполне себе спокойно.       Знаете, это как тащиться в гору с мешками, без возможности сбросить груз.       И вот, наконец-то, я понял, как просто было от него избавиться.       Обычный разговор, пара пустяков, но вынашивать в себе идею намного проще, чем столкнуться с реальными последствиями.       «Беды не миновать», — С грустью отметил я, принимая себя в новой роли.       Сотни тысячи раз ты представляешь себе идеальное начало чего-то нового и крайне перспективного, в другое время как самые простые действия вроде обычного разговора превращаются в самый настоящий ад.       То голос дрожит в самый неподходящий момент.       То не дотянул там, где этого требовала ситуация.       Даже палку перегнуть — раз плюнуть.       К тому же, я не совсем уверен, будто посвящать в свои будние дрязги будет столь интересно, как вещать об отношениях, в которых, кстати, всё было более чем отлично.       Впрочем, это если не считать того случая, где мама Линде случайно застукала нас за «сами знаете чем».       Она даже виду не подала. Как сидела за столом на кухне, так и сидела, пока я не вышел налить себе сока.       Стою, прицениваюсь к чашкам разного диаметра, а в углу сидит бледное существо.       — Как жизнь? — Спрашивает оно меня.       Понятно же, почему первые три минуты я пребываю в состоянии шока.       Тут и Линде появляется — невозмутимый. Хотя, может, и слегка нервный.       Долгое время после стычки мы стараемся смотреть по углам.       Если мама Линдстрема что-то и подозревала ранее, то…       Ладно, не к чему мне юлить.       Даже удивительно, как столь долгое время она умудрялась не прознать о нашем увлечении друг другом.       Взять хотя бы тот момент, когда я заявился к нему ночью…       Кажется, даже Бэм не смог бы обставить ситуацию лучше нас. Мы же вовсе не старались.       Да и куда там. — Всё на лицах написано.       Мои родители, понятное дело, не часто разговаривали со мной по душам, как и любые другие, случись у них мальчик-подросток.       Да, не спорю, были редкие индивидуальные ситуации, но я сейчас точно не о них.       Чтобы Вы примерно понимали расклад событий, мой отец был авто-механиком, проводившим львиную долю времени за ремонтом подержанных тачек.       Мама же, ярая активистка, одновременно успевающая и по дому и на работе, упорно взбиралась по карьерной лестнице, чтобы суметь обеспечить нам с братом достойную молодость, хоть мы и не намекали, что готовы три вечности к ряду ерзать на материнской шее.       Впрочем, она нас и не спрашивала.       Быть может, хотя, скорее всего, её трудоемкие будни приносили ей отменный кайф, даже если те нечасто окупались в финансовом плане.       Чувствуя себя деловитой и полезной, она нередко обгоняла папу по жизнерадостности. А тот и вовсе сник, едва понял, что смысл жизни значится в настоящем моменте.       Я не особо лез к ним со своими наблюдениями. Всё равно не станут слушать. Хоть и горько мне становилось от того, что я вряд ли мог хоть как-то повлиять на ход их судьбы.       Оставалось лишь надеяться, будто я не стану таким же: грустным, замученным и проклинающим каждую минуту на этой дурацкой планете…       Знаете, когда я наконец-то решился заняться музыкой, то понял, насколько это сложно.       Плюсом явились подозрения, словно я не вижу нечто особенное.       В этом плане Йонне обгонял меня по всем фронтам.       Уж не знаю, что делал с собой этот парень, но действия его повергали меня в глубокую депрессию.       Если он уже был готов закричать о победе, то я толкался где-то у подножия горы, не предпринимая, ровным счетом, никаких действий.       Если вы ожидали иного расклада событий, то спешу расстроить, ибо я не мог не звереть от этого факта.       И то было не завистью, а здоровым интересом обогнать лидера группы Негатив по всем фронтам.       Да, не спорю, это была тупая идея.       И, покуда я сосредотачивался на действиях своего соперника, который таковым и вовсе не являлся, мистер неутомимость завоевывал все новые высоты, пока и вовсе не пропал из поля зрения.       Растерявшись, я вернулся к записи второго альбома, не заметив, как в созданную мною группу явился новый человек.       Линде, который все время проводил со мной, был крайне удивлен неожиданной рокировке.       Вечером того же дня мы пришли на студию Бочка, чтобы лично посмотреть на нового вокалиста.       Сидя в углу, я поджал губы, стараясь не взорваться в самом начале показательного выступления.       В целом, он немного смахивал на меня, но голос был несколько другим — приторно нежным и чудаковатым. Или мне так казалось, не знаю.       Странно, но Лили тоже подметил это.       Наслушавшись горе-мученика, так я прозвал пришествие этого существа, мы, Эмерсон, я и Линде, вышли на веранду, куда доносился заунывный голос моего приемника.       — И, что это значит? — Вопросил я, мрачно срывая обертку с пачки, — Где вы откопали это чучело?       — Ты исчез. Что нам еще оставалось делать? — Невозмутимо ответил Бертон, облокачиваясь на перила.       Я фыркнул.       — Невероятно, но факт, все это время я находился здесь, в Валилле, если вы этого не заметили.       — Я знаю, — Барабанщик кивнул, — И, боюсь, дело не в этом.       — А в чем же? — Сдержанно поинтересовался я, желая оставить дипломатию на попечение Линде, ведь он с этим отлично справлялся. — Я вас не устраиваю?       — Да. — Он задумался, — Как-то скучно мы начали звучать, не находишь?       — Я, конечно, не против конструктивной критики… А что, по-твоему, не скучно?       — Анти. Он не пропустил ни одной репетиции с нашего последнего разговора.       — Ты сейчас про пунктуальность? Мне казалось, ты начинал говорить о контенте. Нет?       Эмерсон замялся.       — Да ты сам не знаешь, чего хочешь. Непонятный из тебя лидер.       — По-моему, с ним всё ясно, — Линде устал топтаться вокруг нас, играя с ключами, — Вилле — странный. Вы чего-то другого ожидали? У тебя такое сейчас лицо, Бертон, как будто ты поставил на Вало все свои бабки.       — Дело не в этом. Ему всегда не до нас.       — Хм, — Я призадумался. — Я тут магазин поджог, да? А потом расхлебывал дерьмо с ним связанное. Интересно, почему меня не было на репетициях? Отправил вам, знаете ли, месседж, мол, вот вам текста и демо, отпишитесь, когда будет сделана аранжировка. Но вы, бл*, даже этого не сумели. Предлагаешь мне этим заняться?       — Нет, но…       — Эмерсон, — Анти вышел из помещения, потягиваясь. — Завтра я приду на полчаса пораньше, как ты на это смотришь?       — Зачем ты приходишь пораньше? — Я недоуменно приподнял брови.       — Например, для того, чтобы распеться, — Довольно процедил худощавый, надевая на голову капюшон. — Не хочу лажать.       — А, ну точно, — Я развел руками. — Окей, я пошел, короче.       — Стой, — Гас схватил меня за предплечье, начиная извиняться, но я выдернул руку из захвата.       — Не вижу смысла в дальнейшем разговоре. — Прохрипел я, оглядываясь на Линдстрема. — Вот этот человек будет в новом проекте. Вы — нет.       Лили поиграл скулами, думая о чем-то своем.       Только ты меня не подведи, родимый…       — Я не жду от вас чего-то сверхъестественного, но, уверен, буду рад, если у вас что-то выйдет, — Сказал Липстик, пожимая плечами.       — Просто уму непостижимо! — Зарычал я, когда мы покидали площадку. — Может ты мне ответишь, что за дерьмо тут творится?       Лили насупился.       — Даже не знаю, с чего начать.       — Да уж начни, пожалуйста, — Кисло откликнулся я, направляясь в сторону бара.       — Я буду молчать. Ты дошел до трех банок в день, что дальше?       — А, ты про алкоголь… — Я растерянно остановился. — Лили, это несерьезно, хоть ты не начинай, ну?       — Отлично. Я считаю, тебе не стоит думать о участниках группы. Вполне возможно, они могу быть в чем-то правы. За исключением того момента, когда посчитали нужным умолчать о замене без каких-либо объяснений.       — Вот и мне не понятно, почему я узнаю о таких вещах только тогда, когда меня уже списали со счетов.       — Фигня. — Лили мягко улыбнулся, потормошив меня за плечо. — Музыкантов их уровня воз и маленькая тележка. Люди будут приходить и уходить, как *баный фан-клуб. Не стал бы я за них так держаться.       — Мне чрезвычайно обидно, — Пробормотал я, глядя в небо. — И ведь думал, что всё складывается оптимально для нашего положения… — А ты?       — О чем думал я? — Линде поправил шарф, взяв меня под руку. — Я думал о том, что ни за что бы так с тобой не поступил. Да плевать мне какие ты там песни пишешь, общаемся мы с тобой, в первую очередь, как друзья. Если бы ты мне надоел, я бы тебе так и сказал.       — И что я теперь Бэму скажу? Он договорился с радио-вещательной компанией, а у меня еще даже треть материала не готова.       — Я думаю, мы можем заняться этим прямо сейчас. Йонне говорил что-то про помощь…       — Только не Йонне, — Я вспыхнул.       Да, это была здравая идея, но…       — Тебя что-то смущает?       — Смущает? — Я всплеснул руками. — Знаешь, что это значит? Я ловлю на лету палку Аарона.       — Какие-то странные у тебя понятия о взаимовыручке, — Линде закатил глаза. — Для начала, просто спроси, как у него дела. Вы же друзья, или, нет?       Я насупился, отойдя к автомату.       Йонне ответил не сразу.       Объяснив ситуацию, я договорился о встрече, недоумевая от сказанных им слов.       Тот спросил готов ли я попрыгать по Финляндии, расклеивая плакаты.       Разумеется, мы бы с Линде в два счета управились, но…       Йонне встретил нас в номере, восседая на диване, окруженном выпивкой и смятыми пачками сигарет.       Сутулый и злой, он переключал каналы в телевизоре, чуть дергая головой, когда челка случайно падала на его бледное, почти серое, лицо.       — Выглядишь дерьмово, — Процедил я, усаживаясь в кресло. — Где твоя улыбка, лидер хит-парадов?       — Отстань, а? — Йонне шмыгнул. — Привет, Лили.       — Ага, — Парень взял пакет, закидывая туда бутылки, — Что стряслось?       — Ничего особенного. Беспробудное одиночество и точка.       — Я бы радовался, — Ответил Линдстрем, — Не каждый может этим похвастаться.       — Бесполезно что-то уметь, если в минуты отчаяния ни один из твоих воздыхателей, как ты, например, не соорудит шутку, вроде: не будь говном большим, чем ты есть.       — И почему это я воздыхатель? — Лили рассмеялся.       — Таскаешь за Вало даже в минуты полнейшего провала, словно так оно и должно быть.       — Я не думаю, что пара-тройка идиотов могут явиться глобальной катастрофой. Вилле же не виноват, правда?       — Как мило. — Йонне перевел взгляд на меня. — Вспомнил, все-таки, о том, как я просил помочь?       — Мне уже не нравится эта затея, — Мрачно ответил я. — Если хочешь поиграть — валяй. Один черт, это не я придумал заявиться к тебе.       — Это не должно было звучать как укор. — Йонне открыл записную книжку. — Завтра концерт, как смотришь на то, что я включу тебя в програму?       — Если ты еще не понял, я без группы. Как я могу рассматривать подобный вариант?       — Сэр Кристус справится, — Уверенно сказал парень, обращаясь к Линде, — А ты?       — В любое время суток, — Кивнул тот. — Кстати, ты говорил про афиши.       — Скоро здесь будет фотограф, он сделает несколько снимков, потом распечатает баннеры. Если хотите — можете подключиться к их распространению. От них будет зависеть целевая аудитория мероприятия.       — И всё? — Я удивился. — А как же невероятные усилия, боль, пот и кровь?       — Может тебе еще на дудке сыграть? — Йонне ухмыльнулся, — Ты серьезно думаешь, что всё так сложно?       — Это же целое мероприятие, зал на шесть тысяч…       — Организацией занимаются другие люди. Это несерьезно, возлагать на себя столь много ответственности. Наше дело — проработать план выхода на сцену, распределить задачи, обыграть материал.       — Точно… — Я потер лицо, чувствуя себя раздавленным. — Операторы тоже будут?       — Куда же без них?       — А что, мне нравится, — Линде потер руки, — Коль ты в этом разбираешься, посоветуй с выбором композиций. Будет лучше, если ты сейчас укажешь нам на недостатки.       — Это должны быть драйвовые песни, заряженные нервами и жизнью. Утопия точно не прокатит. — Аарон смежил веки, — Вижу, Вало, тебя что-то смущает.       — Офигительно смущает, ведь половина нашего материала может быть уместна лишь на похоронах.       — А играть быстрее одну и ту же песню слишком сложно, да? Добавить в нее немного задора?       — Я уже представил Похороны сердец под польку, — Меня передернуло, — Хотя, я бы мог сделать джазовую версию этой композиции.       — Отлично, — Йонне хлопнул себя по бедру, поднимаясь, — Я в душ. После сессии можем выдвинуться в Хельсинки.       Линде очень пошло взглянул на спину удаляющего блондина, поворачиваясь ко мне.       — Опять колбасит, да? — Понимающе спросил я, стараясь как можно меньше провоцировать Линде.       Ей- богу, сейчас заведется — все планы на смарку…       — Очень магическая особа, — Туманно ответил парень. — Откуда у него столько познаний?       — Он всегда проводил больше времени за книгой, чем на улице. И жанры выбирал определенные, будто готовился к собственному экзамену. Я же предпочитал бродить по окрестностям. Что ж, — Я невесело покачал головой, — Нечему здесь удивляться. Вряд ли сейчас что-то поменялось.       — Ты вечно бормочешь неладное, мистер. У тебя очень страстная музыка, не будь идиотом, — Линде развалился на диване, проводя рукой по волосам и покуривая, — Представь, как твои песни впитали запах цветов с полей по которым ты бродил. Представь, как они вобрали в себя свет солнца и луны… Это так, не сомневайся.       Я скромно отвел взгляд, почувствовав легкий пинок на спине.       Линде шутливо осклабился, собираясь валять дурака до появления нашего общего знакомого.