Аддикция

Тесей действительно был доволен — насколько вообще можно быть довольным, распластавшись на полу клетки и борясь с тошнотой. Он смог. Он все-таки что-то еще мог. Боль все еще разливалась по телу. Не от круциатуса, нет — а от лежания на холодном полу и от многочисленных синяков по всему телу. Усталость и голод мешались с тошнотой, мышцы ломило. Тесей уже не хотел ничего — ни спать, ни видеть, ни ощущать. Поэтому когда его вытащили из клетки, он даже не стал сопротивляться. Какая разница… все равно под спиной снова камень. И Гуннар Гриммсон снова захочет показать всему миру свою власть. Пусть уйдет. Пусть оставит в покое… Не оставил. Жесткие теплые ладони растирали кожу, аккуратно захватывая мышцы. Тесей приоткрыл глаза, но темнота все еще была с ним. И пусть. Он попытался отвернуться и откатиться в сторону, но Гуннар легко перехватил его за плечо, возвращая на место. Потом губ коснулось что-то твердое. Тесей ощерился. Опять принес узду? Уйди прочь. Уйди весь! В насильно приоткрытый рот полилось что-то жгучее. Тесей закашлялся, отплевываясь и отбиваясь. Тело на пару секунд вспыхнуло жаром, он выгнулся, зашипев, но рука держала крепко. — Шшш… — заворчал Гуннар, приглаживая ему волосы. — Тихо… Пей. Губ снова коснулось твердое, но Тесей уже не сопротивлялся. Это зелье было холодным и знакомо горьким. Рябина лечит раны и защищает, как говорили знахари. Боль уходила, оставляя после себя легкость. Его все еще подташнивало, но он чувствовал себя живым. — Вот так, — Гуннар продолжал приглаживать волосы, медленно спускаясь ладонью на шею. — Лежи. И Тесей лежал, устало закрыв глаза и не шевелясь. Спать не хотелось, но встать он тоже не мог. Не было сил даже злиться. Оставалось бездумно ждать. Теперь его уложили головой на колени, поглаживая кончиками пальцев горло, ключицы. Прослеживая ладонью широкие пласты мышц на груди. Ощупывая ребра и подтянутый живот. Гуннар не торопился. Он наслаждался этой тишиной. От него не бежали, его не хотели убить. Его не боялись. Тесей почувствовал, что его спихивают с колен. Он попытался было запротестовать, но Гуннар уже лег рядом, слегка обнимая одной рукой и второй продолжая гладить. Неторопливо. Внимательно. Будто проверяя, все ли синяки и ссадины залечены зельем. — Тощий, — проворчал он, и Тесей тихо фыркнул. Ну и кто в этом виноват? Гуннар хмыкнул в ответ и прижал его к себе плотнее. Ладонь опустилась ниже, поглаживая пах. Тесей заворчал. Все-таки опять решил показать, кто тут самый главный. Как скучно. В ответ на ворчание Гуннар аккуратно прикусил Тесея за шею почти под самым ухом. — Тише, все хорошо… — недовольно прошептал он. А руки все так же шарили по телу, умело и в то же время осторожно. Он не хотел спугнуть этот момент, когда Тесей почти доверяет. Когда он уже дышит чаще, когда едва удерживается от того, чтобы податься навстречу. Когда разум не может и не хочет мешать телу отдыхать от постоянной боли и напряжения. На несколько секунд пришлось отвлечься. Добыча должна принадлежать ему полностью, но вредить ей не следует. Не сейчас. И входить нужно медленно, придерживая вздрагивающее тело любовника… Мерлин, да, любовника! Сейчас — именно так. Гуннар уже знал, что он хочет получить. Осталось только внятно объяснить Тесею, что тот хочет того же! Тесей коротко рыкнул. Да, он уже почти смирился с тем, что его считают чем-то вроде специальной куклы, но только почти! Гуннару пришлось перехватывать его за бедро и за голову, и Тесей тут же прикусил его пальцы, заставив отдернуть руку. Впрочем, Гуннар тут же перехватил его под подбородок, все еще уверенно удерживая. Борьба длилась почти минуту. Тесей бился в бессмысленных попытках вырваться. Гуннар терпеливо ждал, продолжая движение. Все так же медленно и неотвратимо. — Тихо-тихо-тихо… — он медленно разжал пальцы и замер. Пусть Тесей привыкнет, что боли нет. Что его снова ласкают, что его не хотят ломать. Просто полежать. Это ведь приятно, когда не нужно бороться. Не нужно и бессмысленно. Лучше прикрыть глаза, они ведь все равно не видят ничего, кроме тьмы. Лучше вытянуться поудобнее, чтобы измотанное тело могло отдохнуть. Так ведь гораздо лучше, верно? Двигался Гуннар медленно и размашисто. Ладонь уже уверенно обхватила член Тесея. Гуннар был уверен, Тесею нравится, когда слегка усиливают хватку у самой головки. Нравится, когда мизинец как бы невзначай щекочет уздечку. А еще нравится, когда гладят горло, перебирая колечки трахеи. Тесей повел плечами. Его изучали, и это было странно. Даже непривычно. Он тихо вздыхал, изредка покусывая губы. Его просто имеют. В тюрьме. В плену. Просто и безыскусно. Нужно думать об этом. А не о том, как именно чужие руки скользят по телу. Как Гуннар прислушивается к его дыханию, чтобы уловить реакцию. Как широкими движениями ладонь проходится по груди и животу, заставив слегка сжаться. Как пальцы пересчитывают ребра. Как ускоряется ритм и как чужое дыхание щекочет шею. И не только дыхание. Потянувшись, Гуннар прикусил нежную мышцу на границе плеча и шеи, и Тесей тихо охнул. Это было… это было тем, чего не хватало его телу. Именно этих нежных покусываний, этого ворчания над самым ухом, этих быстрых уверенных движений ладонями. Волна наслаждения сжала судорогой бедра, перехватила дыхание. Тесей выгнулся, закусив губы, чтобы не застонать. Чтоб тебя… чтоб… тебя… Его почти сразу выпустили. Гуннар сел и тихо, удовлетворенно вздохнул. — Теперь спи, — он накинул на плечи Тесея что-то теплое. — Я отнесу тебя потом обратно. Тесей ощерился. Милостивый какой. Но спать действительно хотелось больше. Он ведь может просто отдыхать? Может ведь? Пусть даже в плену и тюрьме…