Букет неприятностей

Первое, что я осмелилась сделать, — поднять на него взгляд. Иллидан не обращал на меня никакого внимания, оказывается. Сидит за столом, чиркает что-то на бумаге, что аж слышно было, как шарик ручки сквозь тонкий лист по дереву столешницы корябает. Собственно, это был единственный звук, нарушающий тишину. — Зачем вызывал? — настолько дерзко, насколько смогла, сказала я, скрещивая руки на груди. — А мне нужен повод, чтобы это сделать? — не отрываясь от своего дела, насмешливо сказал он. — Извини, но мое время слишком драгоценно, чтобы тратить его на пустые визиты, — скривилась я, все еще не позволяя себе выдавать лишних эмоций. Только безразличие, Кокона. Крепись. — Мое время стоит намного дороже, но все же ты позволяешь себе тратить его на твои поиски. — Он поднял на меня взгляд лишь на секунду, крутанув ручку между пальцев, а затем вернулся обратно к бумажкам. — Тебя никто не заставлял искать меня, — сквозь зубы процедила я, наступая себе пяткой на ногу за то, что поддалась на такую дешевую провокацию. — Я уже говорил тебе — я всегда возвращаю то, что принадлежит мне. — Он коротко усмехнулся, отложил ручку в сторону и откинулся на спинку стула. — А с какого такого перепугу ты вдруг решил, что я твоя собственность? — Я откинула с лица пряди, выбившиеся с хвоста. От переполнявшего меня негодования даже лоб вспотел, поэтому особо вредные волоски прилипали, и в процессе их отдирания своими дерганными движениями я выдавала свое волнение. — Подойди сюда. — Я посмотрела на него недоверчиво, слегка покачивая головой. — Подойди, я кое-что тебе покажу. Мелкими шагами я дошла до его стола, усыпанного различными бумагами и письменными принадлежностями. Иллидан выпрямился и пальцами пододвинул ко мне небольшой толщины голубую папку. — Что это? — Я провела пальцами по шершавой поверхности папки. У меня даже идей не было, что могло бы быть внутри. — Открой и ознакомься. Я взяла ее в руки. Очень легкая, пара-тройка листов всего. И все же. Я вопрошающе посмотрела на Иллидана. Он коротко кивнул, и я все-таки открыла ее. Глазами пробежалась по первым строчкам. Не поверив своим глазам, перелистнула, даже не дочитав до середины. Взгляд сразу зацепился за прямоугольную фотографию в уголке листа. Мою фотографию. И данные совпадают… — Как это понимать? — взорвалась я, бросая папку на стол. Та ударилась корешком и уж было упала бы на пол, но потоком энергии ее поймал Иллидан, преспокойно довел до своей руки и помахал ею перед моим лицом. — Что ты там говорила про собственность? — Он смеялся, глядя на то, как меняется мое лицо. А оно наверняка менялось, ибо я прекрасно чувствовала, как моя челюсть медленно, но верно отпадает. — Но… как? — пересиливая состояние шока, пролепетала я. — Как? — Не собираюсь посвящать тебя в это. — С этими словами он открыл верхний ящик стола, небрежно закинул туда папку и толчком закрыл обратно. Документы на меня. Он где-то нарыл на меня документы со всеми данными. Где-то нашел фотографию, подготовил все к «приобретению». И теперь они исчезли в ящике стола, и вряд ли я их увижу еще когда-нибудь. — Так вот к чему весь этот маскарад нужен был, да? — Я выплюнула это, словно яд, небрежно сминая край платья. — О, да. К твоему сведению, я сам выбирал то, как ты будешь выглядеть сегодня. — Он протянул ко мне руку и коснулся пальцами подбородка. Я дернулась, не желая чувствовать на себе его прикосновения, но место, где он успел провести пальцами, приятно покалывало от нахлынувших приятных воспоминаний. — Иди-ка ты к черту, Иллидан. — Я едва смогла это сказать. В горле словно сидел еж, и при каждом вдохе-выдохе он иглами раздирал мне горло, заставляя захлебываться кровью. Но я захлебывалась чувствами. Эмоциями. — Будешь общаться со мной подобным образом — буду наказывать и перевоспитывать. Обычно я доверяю это слугам, но в тобой лучше займусь собственноручно — уж слишком запущенный случай. А пока, — кивнул он вправо от себя, в сторону двери, которую я сразу и не приметила, — приступай к своим обязанностям. — А пососать не завернуть? — Я аж поперхнулась от его наглости. — Завернешь, если я так прикажу. — Ножки стула со скрипом проехались по полу, и Иллидан встал, одним шагом подходя вплотную ко мне. — Но пока иди в спальню. — Никуда я не пойду. — Я попятилась назад, но была быстро схвачена за локоть и притянута обратно. — Я долго с тобой церемониться не буду. — Он наклонился прямо к моему лицу, и я как завороженная смотрела прямо на него, даже не пытаясь отвести взгляд. — Иди. И не зли меня. Я помотала головой и попыталась отступить опять, но Иллидан еще сильнее сжал мою руку. — Я не хочу. Пусти. — Я дергала рукой, безуспешно пытаясь вырваться из его железной хватки. Да в нем сил как в дюжине меня, чего силы-то понапрасну трачу? Но вырываться не переставала. — Мне это надоело, — рыкнул он и одним рывком дернул меня вперед, укладывая на стол. — Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. Он уложил меня на стол, даже не обращая внимания на мои брыкания. Надавил на плечи, и я щекой уперлась в холодную гладь стола, безбожно подминая под собой все его документы. Наверняка важные, и я назло ему еще разок проехалась по ним животом в надежде испортить как можно больше. Я перестала дрыгаться, когда он задрал юбку. Пальцем провел по ямочкам на пояснице, царапнул когтем ягодицу, а я, замерев, проклинала так не вовремя предавшее меня тело. Я чувствовала все. Даже больше. И даже этот дрянной палец, который касался места, в котором уже точно скоро будет его член. — А точно не хочешь? — насмешливо сказал он, а я, как позволяло мне мое положение, кивнула. — А мне кажется, что хочешь. — И в доказательство провел этим же пальцем по моей ляжке, оставляя влажный след. Я ничего ему не ответила, молча пряча от его вздора алые щеки. Ну, а хули я сделаю, если ты настолько горячий, что не хотеть тебя — это уже преступление. И даже будучи злой, растерянной и напуганной, мое либидо пело серенады твоему телу, твоим прикосновениям и даже твоему голосу. — Иллидан. — Я вдруг вспомнила, и от этого мне стало жутко смешно, хотя ситуация, конечно, не располагала к смеху. — Помнишь мое совершеннолетие? — Его руки остановились на моих ягодицах, несильно сжимая их. — Тот день. Ты сказал мне, что теперь я под твоей защитой. Ты сказал, что будешь следить, чтобы я не связалась с мудаком, которому от меня только одно и нужно будет. — Я улыбнулась сама себе, вспомнив, как вечером того же дня перед сном уткнулась лицом в подушку и верещала, вспоминая эти его слова. — От всех защитил, а от себя не смог. Иронично, да? Я бы могла сказать, что он никак не отреагировал на это, но я почувствовала, лишь на мгновение, как сильно он сжал пальцы, что наверняка синяки останутся, а затем он вошел. Быстро, одним толчком, вжимая тазовую костяшку в край столешницы. Я зашипела и выгнулась в спине, касаясь затылком его груди. Хотелось ударить его, пнуть, лягнуть, потому что злилась. Злилась на него, потому что таким бесчестным способом присвоил меня, сделал вещью, такой же безвольной, как стоящий у стены диван. Злилась на себя, потому что разбивалась об него как волны о скалы, но не прекращала в мазохистском экстазе биться и биться. Злилась на свою беспомощность, потому что таяла сейчас под его руками, как одна из тех гаремских шлюх, которой я, собственно, и стала. Злость. Она кипела, смешиваясь с возбуждением, со страстью, с каждым его движением разгоняя это жгучее чувство по венам. Хотелось кричать, что он ублюдок и что я его ненавижу, но я целовала бы его, если бы у меня была такая возможность сейчас. Иллидан порвал ленту, связывающую волосы, и они рассыпались по моим плечам, по столу. Вплетенные цветы разлетелись, падая мне на обнаженную спину, холодя мокрыми стеблями кожу. Такой контраст горячего и холодного сорвал мне крышу полностью. С еще одним толчком я уже не сдерживаю себя, стону, царапаю поверхность его стола, скидывая со стола стопки бумаг. Иллидан перехватывает меня за талию одной рукой, приподнимая мой торс так, чтобы я спиной касалась его груди и живота. Юбка платья так по-дурацки прикрыла наше блядство, когда Иллидан отпустил его другой рукой, обхватывая частично шею и частично подбородок. Я облизнула его палец, который так удачно оказался прямо на моих губах. Он игриво просунул его дальше, и я прикусила его на сгибе, играясь с ним языком. Он потерся о мою щеку своей, и кончики нашей ушей так невинно соприкоснулись, если вообще что-то происходящее сейчас можно классифицировать как «невинное».Я повернула к нему голову. Меня так тянуло посмотреть на него, хоть краешком глаза увидеть. Но упавшие прямо на лицо волосы думали иначе. Иллидан коротко усмехнулся, вытащил палец из моего рта и заправил волосы мне за ухо, ненароком мазнув влажным пальцем по моей щеке. И я любовалась им, положив голову в подставленную им ладонь. И он смотрел на меня, и я даже слов таких не знаю, чтобы передать то, как он на меня смотрел. Каждое его прикосновение, каждое движение, каждый вдох и выдох — я чувствовала все. И я не выдержала. Уперлась коленями в стол и прижалась спиной к нему сильнее. Ближе, так нужно быть к нему ближе. Разум отключался просто, и я чувствовала только его. И снаружи, и внутри. «Иллидан». Я смаковала его имя, смешивая его с кровью в своем рту. Кажется, губу прокусила. Да и неважно, в общем-то. Я не слышала своих стонов, своих криков. В голове был только он и крышесносящий экстаз. Я сжала его внутри собою, и вот его короткий стон я услышала замечательно. Он провел когтями по талии, там, где недавно держал меня. Он толкнул в последний раз и вышел, отпуская меня. А я сползла как желе на стол, ног не чувствуя, да и себя не чувствуя. — Будь ты проклят, — не сдерживая улыбки, обратилась к нему я, когда перед глазами картинка стала статичной. — Буду-буду, — уставшим, но довольным голосом отозвался он. Жалко, что я не видела его в этот момент. — А пока шуруй в спальню. — Тебе мало, что ли? — пробурчала я, пытаясь подняться на ноги, но они решительно не хотели меня держать. — Иди уже. — Он со спины обхватил меня за талию и, шлепнув по заднице, отправил в сторону своей опочивальни. Я доковыляла до двери и только с пятой попытки смогла ее открыть. Перед тем, как я зашла внутрь, я услышала, как Иллидан сел обратно в свое кресло. Я закрыла дверь и облокотилась на нее спиной, нежно мурлыкая про себя его имя. Обсирать за документы его буду потом — не хочу портить себе такое замечательное настроение. — Да уж, теперь оно у меня нередким таким будет. — Я слегка улыбнулась и хлопнула несколько раз в ладоши. Светильников в его спальне почти не было. Только две свечи над кроватью, которые создавали такую интимную обстановку. Прямо траходром. И про саму площадку для траходрома — кровать была просто зверски огромной. Иллидан, конечно, мужчина не самых маленьких размеров, но на этой махине могли поместиться как минимум двое таких Иллиданов. Я нажала на матрас рукой. Мягко-то как. Я на таких кроватях и в жизни не спала. Но я даже думать не хочу, сколько он тут баб перетрахал за все время. У кровати стояли две тумбочки — по одной с каждой стороны изголовья — на них ничего не было, а внутри шариться не хотелось. Поймает — мама не горюй. Хотя она и так, наверное, не горюет. Но с другой стороны — он же копался в моих вещах, почему я не могу? Но сделать это я так и не рискнула. Еще был шкаф. Я с опаской заглянула внутрь и увидела целую кучу одинаковых пар штанов. А еще несколько глазных повязок. Это по истине самый скучный шкаф, который я когда-либо встречала. И, собственно, все. Из мебели. Было еще окно, занавешенное плотной шторой, и дверь, как было установлено опытным путем, в небольшую уборную. Я мельком глянула в зеркало там, и мой вид просто поверг меня в шок. — Как ты такую страсть ебал-то? — приговаривала я, пока смывала с себя размазанный макияж, пыталась хоть немного пригладить волосы и поправляла платье. Не знаю, сколько я просидела в ванной, но когда я вышла, Иллидана еще не было. Я прислонилась ухом к двери — еще там, слышно, как бумажки перебирает. И я села ждать. Сначала на кровать, потом на тумбочку, потом опять на кровать, потом на пол и наконец на подоконник. Виды, бесспорно, в Запределье впечатляющие: кругом безжизненная пустыня с выгоревшей от Скверны землей. Хоть немного Черного Храма было видно, а в частности Главную Площадь. Туда-сюда ровными строями вышагивали Иллидари, выполняя какие-то групповые упражнения. И даже в такую темень они тренируются. Интересно, а Дарриан сейчас с ними? Увы, разглядеть их лица с такой высоты было почти нереально, лишь силуэты размазанные внизу. Я зевнула в-который-уже-раз. И долго он там будет? Хотелось открыть дверь и возмутиться, что он так сильно задерживается, но я вовремя вспомнила, что негоже шкафу права качать, когда, собственно, у него их нет. Приходилось пялить в окно и ждать. Он пришел, когда я уже почти засыпала. Во-первых, уже было поздно, во-вторых, сил после недавнего перепихона у меня не особо осталось. — Долго ты, — обиженно сказала я, протирая сонные глаза. — Так чего ждала-то? — Он сам зевнул и, хрустя костями, потянулся. — Предлагал начать без тебя? — промурлыкала я. — К твоему сведению, тебе так долго не было, что я шесть раз бы успела закончить. — Я когда-нибудь это проверю. — Он распустил волосы и плюхнулся животом на кровать. — Ложись давай. — Ты же такой уставший, тебе так хочется этим заниматься? — Я присела на краешек кровати. — Да, я уставший, но как это помешает мне спать? — Он повернул голову ко мне и хитрюще улыбнулся. — Только спать? — Я удивленно захлопала глазами. — А ты что-то еще хотела? — Он приподнялся на локтях и стянул с себя глазную повязку. — Если хочешь, можешь сделать массаж. — А с каких это пор ты спрашиваешь моего желания? — фыркнула я, снова напоминая себе о том, чем я являюсь теперь. К этому сложно привыкнуть, но достаточно легко отвыкнуть. — Твое состояние едва ли лучше моего. Заснешь ведь, даже не начав. А я засчитаю это как ослушание, и тебе ой как прилетит. Поэтому просто раздевайся и ложись спать. Иллидану, видимо, уж очень не хотелось подниматься с отлежанного места, поэтому кровать он расправлял прямо из-под себя. Я же неуверенно стянула с себя платье, аккуратно укладывая его на тумбочку. Я искала подвох, ну вот где-то он витал, а я поймать и понять не могла. — Залезай. — Иллидан откинул одеяло, и я залезла на белую простынь. Ну же, подвох, покажись. Но все шло… нормально? Иллидан хлопнул в ладоши, и светильники моментально потухли, погружая комнату во тьму. — Спокойной ночи? — Это звучало больше вопросительно, чем утверждающе. — Угу. — Он зевнул. — И тебе. Я устроилась поудобнее, отмечая, какие же мягкие у него подушки. Не подумала бы, что он такую мягкую постель любит. И проснулась, словно водой холодной облитая. Без подскакивания на кровати — просто распахнула глаза. Темно было как в заднице дракона. И словно сон весь рукой сняло. Глаза уставшие такие, слипаются, а спать вообще не хочется и не получается. Я заметила его руку только когда захотела на другой, не отлежанный бок повернуться. Его гребанная рука, которая обнимала меня. Я пыталась вылезти из-под нее, но Иллидан, даже не просыпаясь, сильнее прижимал меня и в конечном итоге я прижалась к нему вся. Кожа к коже. Это чувствовалось намного ярче, чем тогда, во время секса. — Ну вот, теперь я точно не усну. — Тихо-тихо сказала я, прислушиваясь к его спокойному и размеренному дыханию. И этот бок отлежанный еще. Видимо, эта ночь будет длинная. Кто же знал, что я засну в его объятиях меньше, чем за минуту, после того как я это сказала.