Букет неприятностей

И снова меня привели в приятно пахнущую елочками да сосенками баню. Дойти сюда, не поссорившись со служанкой — о чем меня очень просил Иллидан — было практически невозможно. Почти каждый встреченный по пути Иллидари считал своим долгом поинтересоваться моим самочувствием. Мне было приятно, что ребята наконец перестали видеть во мне врага. Их искренне беспокоила моя спина и темные полосы на запястьях и шее. — Какие-то они все воодушевленные сегодня, — сказала я скорее это самой себе, когда дренейка, уже вдоволь напсиховавшись на мои вечные задержки, схватила меня за локоть и силком потащила за собой. — Сегодня большой день. Праздник, если угодно, — раздраженно ответила мне она, дерганными движениями убирая выпавшую прядь волос обратно за косынку. Праздник? Расспрашивать мою спутницу не хотелось — она и так на взводе, еще треснет со злости. Но большую часть дороги я размышляла над удивительным и подозрительным совпадением: день моей экзекуции выпал вровень на этот «праздник». Я судорожно пыталась вспомнить сегодняшнюю дату, но даже месяц было вспомнить проблематично. Оставшуюся часть дороги я пыталась не навернуться с лестницы. Мой личный тягач, видимо, хотел, чтобы я кубарем вниз покатилась. Зато быстро, как она и мечтает. Но что точно я не смогла не приметить, это то, что дренейка походила больше на эскортницу высшего класса, чем на служанку-поломойку. Высокая, фигуристая, очень ухоженная и аккуратная. Идеально выглаженная форма сидела на ней превосходно, лишь только кружевка одна на переднике раздражала меня тем, что загнулась так некрасиво, вечно руки тянулись поправить. А когда она завернула себя в полотенце и начала кружиться вокруг, расставляя повсюду уже знакомые мне баночки и скляночки, моя неравнодушная к красивым девушкам душа требовала попросить ее стянуть полотенчико и устроиться на моих коленях. «К хорошему быстро привыкаешь» — я стыдливо прикрыла лицо руками. Вспоминались все горячие сцены со мной и Иллиданом, и, ну, я привыкла к этому. Привыкла, что имею полное право на него и на его член, вот только из-за характера моего мудацкого не видать мне потрахушек с ним, видимо, уже никогда. А эта красотка плясала рядом со мной, мыча под нос незамысловатую мелодию, двигая в такт бедрами. Хорошо хоть, что жарко здесь, и мой нездоровый румянец можно спихнуть на это. А она пенила меня, мылила, да так нежно, что растечься хотелось. Давно никто так ласково со мной не обращался. А так, в общем-то, все было очень похоже на предыдущий мой визит сюда. Какие-то крема, какие-то скрабы и бальзамы. Вот будто не к опытам готовят, а к исполнению моих прямых обязанностей. Может, его опыт будет каким-нибудь образом связан с сексом? А я и не против, если честно. И как же я была счастлива, когда она обстригла ногти мои, потому что за это время мне негде было их сточить или состричь, а отросли они прилично, часть обломалась и цеплялась за все подряд. Смотреть на аккуратные короткие ногти было в разы приятней. Еще бы лаком их покрыть и вообще здорово будет. — Ваша одежда. — Она протянула мне сверток, и, к своему огромному удивлению, я даже нашла там трусы. Видимо дело действительно серьезное. — Меня начинает это напрягать. — Я смотрела на себя в зеркало. Одежда сидела на мне прекрасно. Нигде ничего не болталось, все было подогнано под мои нестандартные пропорции. Я бы радовалось этому, если бы не одно крохотное и незначительное «но». — Почему это, черт подери, так похоже на Иллидарскую форму? Я рявкнула это так громко, что дренейка, стоящая возле зеркала, вздрогнула. Кожаные штаны, достаточно удобные, не смещающие движений, высокие сапоги, которые мне было сложно назвать вообще обувью, потому что подошвы как таковой и не было. Носок и пятка были голыми. А еще этот странный корсет, главная функция которого, видимо, только сиськи закрывать. «Да и было бы там, что закрывать» Я вопрошающе посмотрела на служанку, она растерянно хлопала глазами. — Так праздник же… сегодня, — запинаясь, сказала она. — Что сегодня за праздник? — Я не знаю, почему я кричала на нее. — Сегодня проводится ритуал посвящения в Иллидари. — Она уже пряталась от меня за зеркалом. Я постаралась остыть. — А каким образом я связана с этим ритуалом? — Я не знаю подробностей, госпожа. Я запустила руки в волосы, сжимая их у корней. Я бесилась, злилась на всех и вся. У меня не было ни одного нормального объяснения происходящему. Это абсурдно, нелогично, сюрреалистично. — Ох, точно, мне нужно Вас заплести. Я сидела в кабинете в полной тишине. Две косы, которые были так туго заплетены, что казалось, что они вытянут с моей головы мозг (если он, конечно, там еще остался), лежали на плечах. Я старалась быть максимально спокойной. Настолько, насколько вообще можно быть в моей ситуации спокойной. Скоро должен зайти за мной Иллидан, и я хотела СПОКОЙНО расспросить его обо всем. Без криков. Без скандалов. Становилось все темнее, вечерние темно-зеленые блики плясали под ногами на полу. Окно было открыто, прохладный ветерок вовсю гулял по кабинету, волнуя бумажки на столе. Было слышно, как на улице происходит какая-то возня, громкие разговоры, крики, лязг металла. Было любопытно поглядеть, что же там происходит, но было жутко лень поднять свою задницу с дивана. «Какая разница?» — я махнула рукой. — «И так ведь это узнаю». Даже сомнений больше не осталось. Я подняла голову лишь тогда, когда тьма заволокла кабинет. Крылатая, длинная тень под ногами могла свидетельствовать только об одном — хозяин вернулся. — Не расскажешь мне, что все это значит? — устало проговорила я, не находя в себе сил повернуться к нему. Все эти часы я думала только о «празднике» и о моем удачно вписывающемся в его тематику наряде. — Если ты только пояснишь, что ты имеешь ввиду. — Он спрыгнул с подоконника и подошел ко мне. — Почему я одета как Иллидари? — Я вздрогнула, когда он коснулся кос и провел по ним рукой. Хотелось рыкнуть, что мне больно, но сдержалась. — Потому что сегодня день ритуала… — Я в курсе, что сегодня за день. — Я отодвинулась от него, едва не срываясь на крик. Никак не могу избавиться от дурной привычки перебивать его. — Какое я имею к этому отношение? Я не собираюсь быть Иллидари, и ты это знаешь, мне куда по душе быть безмозглой наложницей, портящей тебе жизнь. — А кто тебе сказал, что ты будешь Иллидари? — Едкая насмешка в его голосе. — Можешь даже и не мечтать о таком. Но ритуал ты посетишь. — Зачем я там нужна? – протянула я с отчаянием. — Моя хотелка, — фыркнул он. — Или я должен как-то обосновывать перед тобой свои решения? — Я отрицательно покачала головой. — Вот и все. Теперь встань и протяни мне руки. Я послушно выполнила приказ. Иллидан не скрывал своего довольствия, и я, смотря на него, заражалась каким-то несвойственным мне позитивом. Праздник, все-таки, хоть и не мой. Вокруг моих запястий вновь обернулись кольца кандалов, но на этот раз куда тоньше и свободнее. Тонкая цепочка протянулась от них прямо в руки Иллидана. — Мне так будет спокойней, — ответил на мой немой вопрос он. — Ну что, идем? Я кивнула как-то лениво и неохотно, но Иллидан проигнорировал это и, держа меня на коротком поводке, вел по пустынным коридорам. Все уже, наверное, на улице, ждут Владыку. Только прислуга сновала туда-сюда бесцельно. Мне впервые разрешили выйти во двор. Радостными криками Иллидари и пока-еще-не-Иллидари приветствовали своего Владыку, ну, и я там рядышком шагала, как собачка на выгуле, голову в плечи вжимала, под ноги смотрела, стараясь ни с кем взглядами не пересекаться. Мы дошли до какой-то круглой арены, вокруг которой собрались просто все. Отдельно от остальных стояли ребята без татуировок и повязок. Видимо, те самые бедолаги — виновники сегодняшнего торжества. Иллидан тоже стоял обособленно от остальных, рядом с ним были лишь члены Совета, которых я уже по лицу узнавала, и я. Чувствовала себя отвратно, потому что то и дело ловила на себе недовольные взгляды. Да будь моя воля, я бы и не пошла сюда, хватит смотреть на меня с таким нескрываемым презрением. Иллидан передал мой поводок одному из членов Совета и спустился, пикируя, в центр арены. Мой новый караульщик наклонился к моему уху и зачем-то зашептал: — Ну как, нравится здесь? — Не особо, — фыркнула я, стараясь не обращать на этого парня внимания. Иллидан же начал толкать какую-то воодушевляющую речь, и мне бы хотелось, наверное, ее послушать, если бы не этот назойливый чудак. — Скоро кровища начнется — самое интересное. — Не сказала бы, что подобные зрелища меня вдохновляют. Да и вообще, кому может такое понравится? — Видимо, всем, кроме тебя, — хохотнул он. — Или зачем, ты думаешь, здесь собирается столько народу? — Ну, это… моральная поддержка? — Да брось ты, все хотят зрелищ. Житие у нас скучное, в отличие от тебя, — он игриво толкнул меня плечом. Я никак ему не ответила. Слава Элуне, вернулся Иллидан, забрал мой поводок и притянул меня ближе. Теперь я стояла почти к нему вплотную. Жалко, что речь его прослушала, вряд ли он многословен будет сейчас, и мне удастся вытянуть с него хоть пару слов об его будущих на меня планах. В центр арены вышел эльф крови, крутя в руках клинки. Толпа бурно приветствовала первого добровольца. Он поклонился толпе, явно довольный вниманием публики. Но еще сильнее эльфы начали кричать, когда двое крепких Иллидари вывели на арену Гончую Скверны, держа ее за толстый ошейник. Гончая явно была этим всем недовольна и намеревалась сожрать и этих двоих и бедняжку на арене. Иллидари одновременно отпустили Гончую и выбежали из арены. Как только они вышли, магический барьер куполом накрыл арену, оставляя этих двоих наедине. — Это жестоко. — Я смотрела на то, как беснуется Гончая. — Почему? — Иллидан с нескрываемым интересом посмотрел на меня. — А если ему понадобится помощь? Если она его сожрет? — Гончая одним прыжком напрыгнула на эльфа и началась неистовая борьба. Мне было сложно смотреть на это. — Значит, он недостоин, — пожал плечами Иллидан. — Справедливо, — нехотя согласилась с ним я. Спустя какое-то время эльф откинул от себя бездыханный труп Гончей. Он был измазан своей и ее кровью. Она оставляла бурые следы на его светлой коже. Эльф обессиленно упал на колени. — Ешь! Ешь! Ешь! — скандировала толпа, и эльф послушно придвинулся к трупу Гончей. Клинком он вспорол грудь демона и достал сердце. — Ешь! Ешь! Ешь! Была отчетливо видна его растерянность. Он держал все еще пульсирующее сердце в руках и не мог найти в себе сил откусить от него. Я повернулась к Иллидану, он хмурил брови, явно недовольный смятением подчиненного. Помотав головой, эльф вцепился зубами в сердце, отрывая от него небольшой кусок. Толпа встретила это бурными аплодисментами. Я с ужасом наблюдала за тем, как он жует демоническую плоть, представляя, какую нестерпимую боль он испытывает от обилия обжигающей крови во рту. Видно было, как беднягу тошнило, едва не рвало, и меня вместе с ним. Когда он наконец сумел проглотить эту гадость, толпа восхищенно взревела, и я облегченно выдохнула. Жалко мне было его, так жалко. — Пей! Пей! Пей! — новая волна криков. — Это необходимо? — Я повернулась к Иллидану, как только увидела, как эльф зачерпывает двумя руками кровь. — Конечно, — не отрываясь от зрелища, ответил мне он. — Это один из самых простых и гуманных способов объединить их сущности. — Отвратительно, — фыркнула я. Смотреть на арену больше не хотелось. — Сегодня будет и другой ритуал, куда более жестокий. — Я не буду на это смотреть. — А куда ты денешься? — насмешливо протянул Иллидан. Толпа в ожидании притихла. Словно время для всех остановилось. Я мельком глянула на арену, эльф сидел на коленях, смотря пустым взглядом в небо. Он сидел так минуту, другую, пока не закричал в агонии. Он заметался в припадке, царапая себе лицо. По его щекам текла кровь, крик становился все более отчаянным. Двое девушек-Иллидари подбежали к нему, умело перехватили руки страдальца и, подхватив его, вынесли за опустившийся уже барьер. — Следующий, — громко рявкнул Иллидан. В центр арены вышел еще один эльф. Снова Гончая, снова барьер и снова жестокая битва. На этот раз ему везло не так, как предыдущему бойцу — Гончая впилась острыми клыками ему в плечо. Я не смогла смотреть дальше, закрыла ладонями глаза, ожидая, что гул толпы оповестит меня об исходе поединка. — Ешь! Ешь! Ешь! Победил. Я выдохнула спокойно, одним глазком поглядывая на арену. Все повторялось. Эльф жевал сердце, затем пил кровь, затем молчание, затем — припадок, и его уносили. Затем вышла хрупкая на вид девушка. Она расправилась с Гончей куда быстрее и профессиональнее, чем ребята до нее. Но дальше все пошло по уже знакомому сценарию. — Жаль ее, — тихо сказал Иллидан, но так, чтобы я услышала. — Почему? Она ведь отлично справилась. — Заметил уже давно, что чем лучше кандидат справляется на ритуале, то тем меньше его шансы пережить этот ритуал. — Почему так? — Я не скрывала своего любопытства. — Она возгордиться своей безусловной победой, а демон внутри только подпитает это тщеславие. Она убьет себя раньше, чем успеет осознать, что творит. — И ты так легко к этому относишься? — Привык уже. Выживает примерно двадцать процентов от всех пытающихся. Часть отсеивается на арене, но большая часть умирает, не сумев совладать с демоном внутри. — А ты тоже с ним борешься? — осторожно поинтересовалась я. — Давно уже поборол. Но порой все равно слышу его голос. Говорил бы дельное что-нибудь, я бы, может, и слушал, но он пытается меня на сторону Легиона перетянуть и склонить к уничтожению всего живого. Неубедительный пропагандист, я тебе скажу. Я мелко захихикала, а он повернулся на секунду ко мне, одарил меня очаровательной улыбкой, и вновь сосредоточился на битве. Мне было плевать на потасовку внизу, я как завороженная разглядывала его серьезный профиль. «Ты вновь подарил мне эту улыбку» Его брови резко подскочили вверх, а губы приоткрылись в немом шоке. Толпа также загудела, и я резко повернула голову. Гончая навалилась всем телом на эльфа, откусывая от его бока кусок. Крик боли разнесся по притихшей арене. Из последних сил эльф нащупал свое оружие и по самую рукоять вогнал в шею демона. Гончая взвизгнула и отлетела от эльфа. Тот, шатаясь, поднялся на ноги, сплюнул на землю кровь и бросился на нее, вгоняя клинок глубже. Бездыханное тело демона упало к его ногам. Не дожидаясь криков толпы, он самостоятельно разорвал Гончей грудь, вынул сердце и с жадностью откусил. — Я вижу в нем большой потенциал, — с улыбкой сказал Иллидан. — Я лично буду следить за ним. Он не кричал, в отличие от остальных. После двухминутной отключки он встал на ноги и с поддержкой двух девушек вышел из арены. — Такое часто бывает? — Нет, очень редко. Видимо, его душа настолько сломлена, что даже видения не смогли впечатлить его. — Как думаешь, он справится? — Если только не умрет от полученных ран. Акама, я надеюсь, сделает все возможное, чтобы этого не произошло. Знаешь, какой самый впечатляющий результат я видел? — И какой же? — Меня охватило любопытство, Иллидан едва сдерживал смешки. — Этот идиот был с бодуна. Умудрился где-то налакаться за день до этого и с диким похмельем пришел на арену. Он вызвался первым, потому что крики толпы мучили его больную голову. Так он убил Гончую, так лениво, будто комара прихлопнул. А когда толпа начала кричать «Ешь! Пей!», он как ненормальный набросил на нее. Пил ее кровь, потому что сушняк был, и сердцем закусывал. Его трое мужчин не могли оторвать от трупа. — Вот придурок. — Я уже не могла сдержать смех. — Он выжил после этого? — Конечно. А потом начал флиртовать с моей наложницей. — Иллидан многозначительно посмотрел в мою сторону. — Дарриан? — ахнула я. — Лучший из лучших. Ты не представляешь, какой он профессионал, хоть и иногда ведет себя как отпетый раздолбай. Бесконечно его уважаю, но ваши с ним отношения меня несколько напрягают. — Ты просто ревнуешь, — пропела я, но с мыслями о дурашке-Дарриане пришла пустота и боль в груди. Мне жутко стало не хватать его дурных шуточек и подколок. — Конечно, ревную, — саркастично протянул он. Один за другим на арену выходили новые кандидаты. Первая смерть на арене стала для меня потрясением, что даже мысли о Дарриане развеяло. Обезглавленное тело эльфа стояло на коленях, когда двое Иллидари усмиряли демона. Я зажмурилась, пытаясь выбросить из головы его образ. И это событие словно подорвало дух эльфов. Прошла еще череда смертей. Многим откусывали головы, некоторых разрывали на кусочки, другим выпотрошили внутренности. Смотреть на это было невозможно. Я смотрела на Иллидана, который только на первый взгляд был холоден и безразличен как обычно. Но я видела, как больно было ему от каждой смерти. «Иллидари тебе как дети, я знаю», — с этой мыслью я обняла его руку. Он вздрогнул от неожиданности, но сразу после погладил меня по голове со слабой улыбкой. — Их все еще так много, — сказала я, когда уже ночная тьма накрыла арену. Света факелов хватало, чтобы осветить поле битвы, залитое наполовину кровью демонов, наполовину эльфов. — На самом деле, не особо. Первое время, когда я только начал набирать Охотников, за раз ритуал проходило около полутысячи кандидатов. Сегодня только полторы сотни. — И выживет всего, эээ… около тридцати? — Да, где-то так. — Неплохая текучка кадров… Иллидан усмехнулся. Видимо, черный юмор ему по душе. Наконец, последний кандидат вышел на арену. Он выжил, хоть получил пару ранений, покушал сердечка, попил кровушки, поорал, его унесли. Я с облегчением выдохнула. Наконец этот кошмар закончился. — А теперь что? — Теперь — особая часть сегодняшней программы. — Он задержал на мне взгляд. — Твоя очередь. Я застыла в немом шоке. Иллидан смотрел на меня с вызовом, с предвкушением. — Но ведь… как я..? К нам подошла Иллидари, держа в руках поднос с тарелкой и стаканом. На тарелке лежало сердце, а стакан был полон зеленоватой жидкостью. «Кровь» — Съешь это и выпей, — требовательно сказал Иллидан. — Я не буду… Я не хочу. — Я начала пятиться, но Иллидан натянул цепь, притягивая меня обратно. — Не хочешь, но будешь. — Он за плечи развернул меня к подносу. — Или я сам заставлю тебя это сделать. — Но почему я ем до, а не после битвы? — Я с ужасом смотрела на поднос. От одного только запаха мне становилось дурно. — Ты задаешь много вопросов. — Холодный, как сталь, голос. — Ешь, или, я клянусь, я засуну его целиком тебе в глотку. Трясущимися руками я взяла сердце. Кровь залила ладони с тихим шипением разъедая кожу. Под пристальным взглядом Иллидана — и еще как минимум всех тех, кто, затаив дыхание, следил за происходящим с арены — я попыталась откусить кусочек. Плоть не поддалась, слишком жесткой, как резина, она была. Я попыталась еще, увидев, как возрастает гнев Иллидана. Наконец, я смогла оторвать от сердца небольшую часть. Жевать было труднее, чем откусывать. Плюнув на это, я проглотила его целиком, чувствуя, как пищевод вместе с полостью рта горят. — До конца, Кокона. — Я не хочу, хватит, у меня все горит. — На глазах наворачивались слезы, которые я была не в силах сдержать. Боль была невыносимой, казалось, что вместе со словами из моего рта выходит пламя. Иллидан подошел вплотную, выхватил из моих рук сочащееся сердце и преподнёс прямо к моим губам. — Кусай. Я чувствовала, как катятся по щекам слезы. Вот, что ты планировал, тварь. Вот, что ты хотел. Я вгрызлась с отчаянием в сердце, отрывая куски, проглатывая их, не жуя. Ты привел меня не смотреть на шоу, а быть частью его. Кусок за куском, я проглатывала демоническую плоть. Обида, отчаяние заполняли мою душу, переливались через край, выходили со слезами. Ты монстр, и ты хочешь, чтобы я стала такой же. Я не могла сдерживать рвотные позывы. Сердце было похоже по консистенции на слизь. На горящую адским пламенем слизь. Вот-вот, и все полезет обратно. — Не смей. — Иллидан увидел, что со мной творится. — Выпей кровь и не смей блевать. Перед глазами плыло. Я только со второго раза смогла взять стакан. С помощью Иллидана я смогла поднести его к губам. Никогда не думала, что мои навыки алкоголички когда-нибудь смогут мне помочь. Я открыла рот, откинула голову назад и влила всю жидкость разом. Как обычно я баловалась шотами. Земля вдруг ушла из-под них ног. Перед глазами замелькали круги. Хотелось блевать, плакать и умереть. Внутри все горело, шипело, казалось, что в животе у меня надувается пузырь. Одна резкая пощечина немного привела меня в чувство. — Встань на ноги. — Я, шатаясь, попыталась подняться. Устойчиво встать не получилось, завалилась теперь уже на Иллидана. — Тебе еще с демоном биться. Возьми себя в руки. — Какой демон, Иллидан? — Я смотрела на него опухшими глазами. — Он разорвет меня на части, если, конечно, до этого не сгорю изнутри. Иллидан, кажется, вообще не обратил на это внимания. Он кивнул куда-то в сторону, и к нему подошел другой Иллидари. Он кинул к моим ногам клинки. — Откуда они у тебя? — Я осторожно коснулась знакомых лезвий. Я думала, что потеряла их навсегда. Мои клинки. — Сначала разбрасываешь свои вещи по Храму, потом удивляешься, что они попадают ко мне в руки? — Он усмехнулся, а мне так горько, ой, как горько на душе было. — Покажи, чего ты стоишь. С моих рук исчезли кандалы, и я неуверенно взяла в руки клинки. Родная рукоять приятно грела руку. Меня все еще шатало. Шатало, выворачивало, вырубало. Иллидан подхватил меня за подмышки, взмыл в воздух и поставил в центр арены. — Удачи, — гадко улыбнулся он, и я сдержалась, чтобы не плюнуть на него. Думаю, вышло бы интересно, потому что у меня сейчас полный рот Скверны. Он улетел, и я огляделась. Арена казалось гигантской, столько народу сейчас смотрят за тем, как я шатаюсь и почти блюю себе под ноги. Недолгий полет вместе с Иллиданом взбаламутил все внутри меня, и от этого тошнило еще сильнее. Сил в руках почти не было, я с трудом удерживала клинки в руках. «Ты ведь сам подписал мне смертный приговор» Двое Иллидари провели в арену Гончую. Отсюда она кажется невероятно огромной. «Я не справлюсь с ней. У меня нет сил» Поднялся барьер, и я осталась с демоном один на один. «Его слабое место — шея», — голос, незнакомый, противный, скрипучий звучал в голове. Гончая смотрела на меня и тихо рычала, не предпринимая никаких попыток напасть на меня. «От тебя пахнет демоном, она не станет нападать, пока ты не сделаешь первый шаг» Я смотрела демону в глаза. В них плескалась ярость, ненависть, жажда плоти и крови. Страх, зыбкий как песок, не давал сделать ни одного движения. «Ты сильнее ее. Именно для этого он скормил тебе сердце. Он ждет удачного момента, чтобы расколоть твою душу и заменить половину душой этой Гончей» — Кто ты? — не выдержала я, прошептала под нос, боясь потревожить Гончую. Она подошла вплотную ко мне. «Теперь я — часть тебя. Неотъемлемая» Я едва не выронила клинок. Осознание волной окатило меня. За ним пришло принятие. Принятие всего. И полное безразличие. — Что мне делать? Голос внутри хрипло засмеялся. «Я чувствую, как ты желаешь смерти. Все твое нутро разрывается от боли, кричит в агонии» Я перехватила удобней клинок. Тошнота прошла, но огонь внутри разгорелся сильнее. «Твоя ненависть подпитывается огнем, бушующим внутри. Ты чувствуешь, как сила наполняет твою сущность?» Хватка стала тверже, разум яснее. Гончая начала чувствовать во мне угрозу. — Слабое место — шея, говоришь? — Я слегка наклонилась и, уловив мельчайшие перемены в настроении Гончей, отпрыгнула в сторону. Я сама была удивлена моей реакцией. Меня поразило, как я смогла почувствовать это. «Ненависть питает тебя. Чувствуешь, как огонь внутри тебя разгорается?» Я снова отрыгнула в сторону, Гончая ревела. И вновь бросилась в атаку. «Ты чувствуешь ее, чувствуешь ее страх. Разве ты не хочешь насытиться им?» Мое лицо исказила ухмылка. Я уничтожу ее, разорву ее плоть, буду купаться в ее крови, смаковать ее вкус. Я бросилась в атаку. Клинок скользнул по ее морде, оставляя неглубокий порез. Гончая взвыла, заметалась, с новыми силами бросаясь на меня. Голос в голове ликовал. «Насладись ее болью. Упивайся ее агонией» Мелкими выпадами я наносила легкие порезы демону. Каждая секунда, проведенная здесь, каждая капля крови, упавшая на каменный пол арены подпитывали меня. Сила наполняла меня. Я игралась с демоном, чувствуя себя всемогущей. Что эта глупая тварь может сделать мне? И наслаждалась тем, как от новых ранений она свирепела еще сильнее, и меня это только смешило. Я игриво отпрыгивала от ее выпадов, уворачивалась от ее атак. Только сейчас я заметила, что все на арене молчат. Адреналин в крови кипел. Хотелось больше, хотелось лучше. Я вновь отпрыгнула от Гончей. Я выпрямилась во весь свой небольшой рост. Пора было покончить с нею. Я перехватила клинок удобнее и сделала уверенный шаг вперед. И камнем упала на землю. Голос затих, я пришла в себя. Резкая боль пронзила все тело. Я попыталась подняться на локтях. С трудом, но все же мне удалось это сделать. Визг и рев Гончей привлекли мое внимание. Демон был изуродован, с кучей порезов на морде, боках, спине. Я с ужасом вспомнила, как игралась с ней, доводила до бешенства. «Встань», — взревел голос. — Я не могу, — тихо ответила ему я. Заклинило. Как бывало при перенагрузках. Как бывало постоянно, но я забыла про это, наслаждаясь ненавистью. О, Элуна, что же я натворила? Я не смогла встать. Все мышцы задубели, двигать ими было невозможно. «Ты должна убить ее. Мы должны напитаться ее болью» — Я ничего тебе не должна, — прокричала я. — Заткнись, заткнись же. Я снова предприняла попытку подняться. Я сумела встать на четвереньки. И в этот момент швы на правом боку разошлись, и моя алая с примесями зеленого плоть шипящим и бурлящим куском отвалилась от меня, падая мне под ноги. Гончая с разбегу толкнула меня в бок. Я улетела на другой край арены, ударяясь всем телом о барьер, оставляя на нем красный отпечаток. Еще один шов разошелся. Или это уже новый нарыв? Я не могла сказать. Двинуть хоть чем-то не представлялось возможным. Большая часть костей сломана, мышцы меня не слушаются. Воспользовавшись моей беспомощностью, демон впился в мою плоть, отрывая от нее куски. Боль пронзила меня с новой силой. Я видела, как Гончая отгрызала от меня кусок за куском. «Наконец это все закончится», — пронеслось в моей голове перед тем, как я отключилась.