Не дёргайся, Фишер.

      Горячее дыхание около шеи заставило Салли занервничать. Его явно не собирались бить, ведь при таких обстоятельствах это глупо. Фишер перевёл взгляд на глаза Джонсона. Он будто проедал этот протез, как та собака ела лицо Сала. От таких воспоминаний голубоглазый захотел свернуться клубком в своей комнате и поплакать, но такой возможности не было. А желания свернуться в грязной подсобке не возникало. Так и заплачешь, чёрными слезами. Джонсон увидел растерянность Сала по тому, как тот съежился и сложил руки на поясе. Ларри на секунду стал прежним: добрым и заботливым. Он понимал, что все его действия настолько гадкие, что патлатый был готов вырвать прямо на месте. Но это было секундное заблуждение. Как только парень почувствовал себя в своей тарелке, он вспомнил о том, где находятся ремешки протеза. Пока Салли был отвлечен в свои мысли, Джонсон резко поменял положение рук. Фишер дрогнул. Мгновенно с него слетел протез и упал в эту слякоть. Голубоглазый растерянный мальчик взглянул на своего "убийцу", моля о прощении. Этот взгляд... Такой живой и лучезарный. Удивительно, ведь рваный мальчишка не должен излучать такую свежесть. Его ведь браковали. Бросили обратно, на склад, к пыльным игрушкам. Такие глаза, их трудно пропустить. Идя по улице, в толпе людей, все равно увидишь этот живой взгляд. Именно при нём сердце патлатого застучало быстрее. Неужто влюбился?

***

      Средняя школа - всегда муторная пытка. Каждый раз кто-нибудь задирает слабых в подсобке, которые потом попадают в больницу и говорят, что сами виноваты. Настолько их запугивают перед этим, что взгляд, который ещё утром был радостным, превращается в мертвое озеро. Смотреть на такие идиотские случаи желания не возникает. Просто иногда оно происходит само по себе и ты попадаешь сюда как зритель, и не дай бог, как участник. А уж тем более — жертва. Такого мнения с тех пор придерживался Ларри. Наблюдать, как задирают меньших — больно, но вступить — ещё ужаснее. Этим можно нарушить череду последствий, которые вполне важны в этой вселенной. Это все Лиза. Она читала слишком много психологических книг вслух. Так в детстве Джонсон быстрее засыпал. Но никто не мог знать, что эти сраные сведения даже во сне попадают в крошечный мозг патлатого. При том выгоняя оттуда математические знания. Вот вам и двойка, миссис Пакертон. После случившегося, брюнет все - таки решил нарушить череду событий. Рано или поздно, мир все равно слетит с катушек, марионетки бога разрежут веревочки и станут сами себе хозяевами. На такую мысль Ларри толкнул сам Фелпс. Он явно давно марионетка отца. Ну, а кто ещё заставляет парня так солидно здороваться с учителями, которых на выпускном в младшей школе Джонсон видел с самим папочкой Тревиса. Именно такое начало разговора могло неплохо подсобить патлатому. — Эй, Фелпс, — отвлекшись от своих блондинов-клонов, Тревис повернулся в сторону Ларри. Он почесал затылок и кивнул. Его куколки сразу разбежались. — Че тебе? — грубо спросил Трев. Брюнет на секунду встал в ступор. А что говорить дальше? Не ожидал же он вежливости от главного задиры школы, так ведь? Тогда чего его так заклинило... — Ты же у нас Ларри Джонсон? — эту глупую тишину решил прервать сам Тревис. Терять время на то, чтобы постоять и помолчать можно и в другой раз. От растерянности, Ларри закивал, как маленький ребёнок. Фелпсу понравилось это беззащитное выражение лица. Кажется он нашёл себе новую куколку. Правда, она бракована. Волосы уж слишком темные, чтобы играть в замке в принцесс и принцев. Но, ничего, зато бесплатно! — Слушай сюда, Джонсон. — Тревис дернул парня за воротник, когда заметил, что тот мешкается. — Не хочешь поиграть в плохих парней? Я думаю, тебе понравится. Сегодня, за школой, в 17:30. И только попробуй не прийти. Я подумаю, что куколка испугалась. Как только из его уст вылетел последний звук, пронзительной трелью разлился по школе звонок, оповещая о конце урока. Ларри толком-то и не сообразил, что от него хотят. Тревис уже исчез в дверях класса. Когда до патлатого дошла вся суть произошедшего, бежать было поздно.

***

Не раздумывая о последствиях, Ларри приподнял подбородок златовласки и приблизился к его губам. Эти розовые, растянутые щечки так и влекли брюнета. А рваные, застывшие от холода губы с каждой секундой всё больше манили Джонсона. Он резко приблизился вплотную к носу Салли. Фишер дрогнул. Он не сопротивлялся, но и не отвечал взаимностью. Просто молчал, тяжело дыша через рот. Это была последняя секунда терпения Джонсона. Последствия уже непредотвратимы. Глупый, глупый Салли Фишер.