Я же говорил, что у меня есть проблемы

Поездка до башни проходила в тишине. Питер пристально смотрел в окно и всю дорогу непривычно молчал. Он даже никак не прокомментировал отвратительный выбор музыки. Когда они остановились на парковке напротив Башни Старка, Тони жестом приказал Питеру оставаться на месте. Он барабанил пальцами по рулю, оглядывая Питера с макушки до пят. — Так, и что она тебе сказала? — спросил он напрямую. — Или ты просто решил впасть в депрессию от перспективы возвращения в школу? Питер передернул плечами. — Нет, я, вроде как, даже рад вернуться. — А что тогда? — уточнил Тони. — Тебя что-то тревожит. Казалось, Питер на несколько мгновений задумался. Он уставился на свои руки, спрятанные в рукавах толстовки. — Да ладно, шкет, — сказал Тони. — Эта машина как Вегас! Заметив непонимающий взгляд Питера, он добавил: — Все, что происходит в этой машине, остается в этой машине. Что бы ты ни сказал, это будет только между нами. Никто не узнает. Уголки губ Питера едва заметно дернулись, но мгновение спустя он снова уставился на свои рукава. Молчание затягивалось. И только Тони хотел сказать что-то еще, Питер подтянул колени к груди и уселся на сиденье боком, лицом к Тони. — Миссис Хэмсли сказала, что Фэриса отстранили, — произнес он тихо, только на этот раз он изучал свои колени. Тони вскинул брови. — Это тот учитель, которого ты ударил? Почему? — Они узнали, что он, ну типа, лапал учеников, — сказал Питер. Тони почувствовал, как его желудок рухнул в пятки. Ой, блядь, не надо было спрашивать. Это область Пеппер. Он понятия не имел, что теперь нужно сказать. К счастью, Питер сам продолжил: — Миссис Хэмсли хотела узнать, почему я ударил его. Он все еще под следствием, и все такое, и она сказала, — он сглотнул, — сказала, что мои показания могут иметь большой вес. И я понимаю, что так и есть, но я не хочу втыкать нож в спину моего друга. Я обещал ей, что никому не расскажу, и я знаю, что она не хотела бы, чтобы кто-то узнал об этом. Тони протяжно выдохнул, разжимая вцепившиеся в руль пальцы. Возможно, это немного эгоистично — ощущать облегчение от мысли, что кто-то другой стал жертвой. Но он просто не думал, что смог бы, помимо всего остального, справиться еще и с этим. — Она рассказала тебе о произошедшем, и поэтому ты его ударил? — прояснил он. — Типа того, — пробормотал Питер, теребя рукава толстовки. — И теперь я не знаю, что делать. — Поговори со своей подругой, — предложил Тони. Питер молча поджал губы. Казалось, это предложение совершенно его не воодушевило. Однако, Тони уже думал о другом. — Неужели директор сказала, что дача показаний будет обязательным условием для твоего возвращения в школу? — спросил он резко. Паркер покачал головой. — Она сказала, что она никогда в жизни не позволила бы вернуться в школу ученику, напавшему на учителя. Ну знаешь, при обычных обстоятельствах. Но при обычных обстоятельствах я не бросаюсь на учителей, потому что я не законченный мудак! И мне всегда вроде как нравилось ходить в школу. Я прогуливал не потому, что мне было лень или вроде того, просто иногда у меня были другие дела. — Ты рассказал ей об этом? — Да, но она и так уже знала большую часть, — сказал Питер. — Это был далеко не первый мой визит в кабинет директора. — Точно… — кивнул Тони. — Итак… терапия? — Встречусь с Дарси в понедельник, — пожал плечами Питер. — Тебе не обязательно ходить к школьному психотерапевту, — сказал Тони. — Я могу нанять для тебя лучшего врача в стране. — Конечно, — сказал Питер. По непонятной причине он выглядел слегка раздражённым. — Но я все же встречусь с Дарси. Она мне нравится. И она меня знает. — Точно… — повторил Тони, мысленно отвешивая себе пинка, потому что ну конечно же Питер был регулярным гостем в кабинете психотерапевта, и почему же он нихрена в этом не разбирается? — Круто. Эмм, хорошо поговорили. Он надеялся, что ребенок поймет намек и выпрыгнет из машины, но вместо этого Питер вскинул на него взгляд, пытаясь найти что-то на его лице. Теперь он выглядел скорее заинтересованным, чем угрюмым. — Вы знаете, что вы не обязаны делать это? — без обиняков сказал он в конце концов. — Делать что? — Уточнил Тони. — Пытаться… я не знаю… стать моим мозгоправом. Я буду ходить на стажировку, как мы и договаривались, и я не буду грабить банки, пока вы кормите меня. Я прожил так всю жизнь, и я знаю, как справляться с собой. Я понимаю, что у вас есть дела поважнее. Какая-то часть совести Тони кричала ему, что стоит, наверное, сказать что-то. Возразить. Заверить. Утешить. Но не успел он придумать хоть слово, Питер выскочил из машины. И дело в том — размышлял Тони, глядя как Питер медленно плетется в здание — что он не хотел быть мозгоправом. У него не получается вести задушевные разговоры. Он не сможет стать для Питера хорошим опекуном в том смысле, в котором это на самом деле необходимо. Когда прошлой ночью они с Пеппер, довольно поспешно, решили взять мальчишку под свое крыло, они честно признались друг другу, что не будут идеальными опекунами, но, вероятно, они лучше всех подойдут на подобную роль для подростка с суперспособностями. Но сейчас же, при свете дня, Тони уже не был в этом так уверен.