* * *
Первого сентября рассветало ослепительно, хоть и было довольно прохладно. Дорея поднялась так же рано, как обычно поднималась в утро Рождества, чтобы перепроверить, что всё собрала, тщательно одеться в наряд, который решила носить в поезде, и убедиться, что одна из её новых школьных униформ была аккуратно сложена в её столь же новой кожаной сумке через плечо с установленными на той Чарами Расширения и Облегчения Веса. Одевшись в шёлковую блузку цвета шампанского, плиссированную тёмно-зелёную юбку-шотландку до колен, чёрные колготки и туфли на застёжках, Дорея выглянула в окно и, учтя вероятность того, что будет холодно, надела тёмно-синий вязаный кардиган. Теперь, полностью готовая к предстоящему дню, Дорея была вынуждена остановиться из-за того, что не наступило даже шесть утра, а завтрак не будет подан ещё полтора часа. Поскольку она была слишком возбуждена для чтения книги, то вместо этого сменила юбку на бриджи для верховой езды и незаметно пробралась на конюшню, где один из Стюартов присматривал за этонскими крылатыми конями. Казалось, её просьба покататься на рассвете развеселила его сильнее, чем что-либо ещё, и он с радостью оседлал Жаворонка для неё. В половину седьмого Дорея вошла в утреннюю столовую всё ещё в своём наряде для верховой езды, краснощёкая от дуновения ветра и совершенно ненасытная. Папа, конечно, поддразнил её за рвение, но пратётя Кассиопея похвалила её за «хорошее использование своего времени», что было лишь немного заглушено выговором не есть так быстро свою еду. После плотной трапезы из каши, чая и тоста с мармеладом, Дорея переоделась обратно в свою юбку, расчесалась и аккуратно перевязала свои волосы и отправила Моппет переместить её сундук вниз. Затем она остановилась у кухонь за собранным ей обедом, который подготовила ей Тэнси — корзину для пикника немалого размера, которая едва вместилась в её наплечную сумку — и обняла всех домашних эльфов, которые на данный момент находились в резиденции, включая Кричера, который был очень странным и действительно совсем не ладил с её отцом. Обычно он отвечал за чистоту Планетария и городского дома на площади Гриммо, так что она, как правило, видела его лишь мельком раз в месяц или около того. Он появился, чтобы помочь ей со сборами, и прокомментировал, что её школьные книги раньше принадлежали «мастеру Регулусу», но казался скорее довольным этим фактом, чем оскорблённым. Дорея знала, что между папой и Кричером что-то произошло, потому что Кричер был личным эльфом бабушки Вальпурги, а приказы Кричеру от её отца сводились к «будь занят и вне моего поля зрения», которые тощий старый эльф соблюдал скрупулёзно и без жалоб. Попрощавшись с эльфами, Дорея надела свой тёмно-серый макинтош и нетерпеливо подпрыгивала в главном зале, к большому веселью портретов, пока отец и пратётя не прибыли. Затем папа постучал палочкой по её сундуку и переместил тот через главную дверь и вниз по ступеням в багажник ягуара XJ6, на котором её отец ездил, если они выбирались на вылазку отца и дочери, что требовала элегантной одежды, вроде похода на балет. Папа был твёрдо убеждён, что отправление его дочери на поезд в школу не было чем-то, что требовало шофёра, являясь частной семейной деятельностью, поэтому он сам поведёт машину. Не зря у него имелись маггловские водительские права. Пратётя Кассиопея однажды с иронией спросила, не для того ли он их получил, чтобы шокировать своих товарищей-волшебников, что заставило папу тихо усмехнуться. Когда выезжали лишь она со своим отцом, то Дорея сидела впереди, но, поскольку это было совместным походом с пратётей Кассиопеей, то Дорея будет сидеть позади, так как её пратётя не одобряла сидение впереди, если только вы не вели. Сириус припарковал ягуар на одной из незаметно расположенных парковок волшебников, которые Министерство открывало специально в дни, когда ученики Хогвартса отправляются и на, и с Кингс-Кросс. Дорея крепко сжимала руку своего отца, пока он толкал тележку с её сундуком, на вершине которого сидел Морос под Чарами Сокрытия, чтобы магглы не заметили большую серую сову двух футов четырёх дюймов, что неодобрительно испепеляла их взглядом. Никто из Блэков и не помыслил бы об отправлении совы-предвестника в клетку, поскольку это было неуважительно и — более прозаично — единственному Блэку, кто вообще попытался проделать подобное, потребовалось отправиться в Святой Мунго, чтобы присоединить обратно его руки. С тех пор Блэки твёрдо причисляли своих сов к семейным компаньонам, а не к питомцам, таким образом устраняя необходимость клетки. Поэтому у Дореи официально не было питомца согласно Школьным Правилам Хогвартса, так как Морос принадлежал её семье, а не являлся личной собственностью. Достигнув барьера, отделявшего маггловскую станцию от платформы девять и три четверти, папа позволил ей управлять тележкой и отошёл назад, чтобы взять под руку пратётю Кассиопею. Сделав глубокий вдох, Дорея решительно толкнула загруженную тележку — которая была легче, чем казалась, из-за свойств выбранного ею школьного сундука — через барьер и на платформу за ним. Так как едва наступило девять утра, то платформа была в основном пуста, за единственным исключением в виде нескольких старших учеников, путешествовавших в одиночку, и нескольких групп менее обеспеченных семей, чьи родители поспешат на работу сразу после отправления своих детей в школу. Но тем, что привлекло взгляд Дореи, был сверкающий алый паровой локомотив и столь же сверкающие и алые вагоны поезда, что заполняли путь платформы от одного конца до другого. — Ну, дорогая, вот и всё! — сказал папа, подходя сзади к ней и мягко направляя её дальше от входа на платформу. — Ты отправляешься в школу, и мы не увидимся с тобой до Рождества. — Он выглядел довольно тоскливым от подобной перспективы. — Обязательно пиши своему стареющему отцу и дай ему знать, что затеваешь, хорошо, Дорри, дорогая? Дорея развернулась и обняла своего отца, бормоча ему в грудь: «Я Дорея, папа». Она ощутила, как он фыркнул, обняв её в ответ, затем отстранил её, чтобы вглядеться ей в глаза. — В то время как твои отметки и поведение определённо имеют значение, милая, то, чего я хочу больше всего, это чтобы ты завела новых друзей, развлекалась и не пострадала. Можешь сделать это для меня, Дорея Розамунда? Признав, что это было важно для папы, Дорея торжественно кивнула. — Постараюсь изо всех сил, — пообещала она. — Хорошая девочка, — папа снова обнял её, затем отпустил, чтобы она обняла пратётю Кассиопею, в чьих глазах явственно стояли слёзы. — У меня нет никаких сомнений, что ты прекрасно справишься со школой, — сказала её пратётя с нежной улыбкой, — так что иди и будь великолепна! Дорея кивнула и снова обняла свою пратётю, прежде чем позволить отцу провести её по платформе, подальше от большинства других детей, и загрузить сундук ей в купе. — Как только твои старшие кузины с кузеном прибудут сюда, то отправятся тебя искать, так как я сказал Мариусу, что приведу тебя сюда пораньше. Впрочем, ты, наверное, захочешь разделить купе со своими сверстниками, так что высматривай Дафну и остальных. — Обязательно, папа, — сказала Дорея, чувствуя лёгкое раздражение. Она не была ребёнком и продвигалась к становлению взрослой леди! Её отец, казалось, угадал направление её мыслей и наклонился поцеловать её в лоб. — Моя девочка, — прошептал он, тихо вытаскивая свёрток из-под своего пальто и засовывая ей в сумку, — у дяди Джеймса это было с его первого года обучения, так что, полагаю, взять это в школу будет семейной традицией Поттеров. Не дай узнать об этом твоей пратёте и не попадись, ладно? Дорея осознала, что ей только что дали семейную реликвию, мантию-невидимку, и ей пришлось прикрыть рот рукой, чтобы подавить вырывавшееся хихиканье. — Верно, — сказал с улыбкой папа, — думаю, на этом всё. Помни о том, чтобы развлекаться и не попадаться! — Он подхватил её для последнего объятия, затем сошёл с поезда, чтобы присоединиться к пратёте Касси на платформе. Устроившись на обращённом назад сидении, что находилось ближе к окну, Дорея расстегнула своё пальто, вытащила корзину для пикника из своей сумки и запихнула ту под своё сиденье, затем вытащила книгу по рунам, которую дала ей пратётя Лукреция, и уселась читать до появления других пассажиров, уделив время, чтобы помахать своим отцу и пратёте, пока те покидали платформу.* * *
Её маггловоспитанные родственники прибыли группой без пятнадцати десять под присмотром тёти Офелии. Дорея заметила их вскоре после того, как они прошли через барьер, и отложила в сторону свою книгу, выглянула из окна и помахала, чтобы привлечь их внимание. Сперва они, казалось, не замечали, затем Грегори повернул голову в её направлении, и все пятеро бросились к её вагону и начали загружать свои сундуки в соседние купе с обеих сторон от неё. — Ты захочешь, чтобы с тобой сидели твои друзья, — сказала Патриция, старшая из них, как ни в чём не бывало, — но нет причин, по которым бы мы не могли расположиться поблизости, просто на случай, если кто-то подумает, что может ужасно себя вести, потому что ты первокурсница и ещё не выучила никаких заклинаний. Ну, не выучила официально никаких заклинаний, — поправила пятикурсница с Равенкло, сверкая глазами от веселья. — Ты Блэк, как-никак. — Патриция, в конце концов, разместилась в купе перед купе Дореи вместе с Деборой и Дон, в то время как Стефани и Грегори разместились в купе позади. Чувствуя себя в гораздо большей безопасности теперь, когда семейная сеть безопасности была на месте, Дорея вернулась к своему чтению, но была прервана десятью минутами спустя прибытием Дафны и Трейси. — Вижу, ты нашла нам милое купе, — приветливо сказала медовая блондинка Гринграсс, когда Грегори с готовностью загрузил её сундук на верхнюю полку. Её кузен был в некоторой степени джентльменом, как только его отрывали от книг. — К тому же достаточно близко впереди, чтобы было тихо. — Видели кого-нибудь ещё, с кем мы знакомы, на платформе? — спросила Дорея, на время отказываясь от чтения и вежливо кивая Трейси, пока девочка с каштановыми волосами снимала своё пальто. — Драко и его громил, к сожалению, — вздохнула Дафна, — но он был слишком занят тем, как с ним сюсюкались, чтобы заметить, как я проходила мимо. Я также видела Миллисент Булстроуд; теперь она даже выше тебя. Дорея была самой высокой девочкой в своей возрастной группе с тех пор, как ей исполнилось восемь, несмотря на то, что была самой младшей. Впрочем, она не была слишком удивлена, услышав, что Миллисент тут её обогнала, поскольку у Милли было крупное телосложение, а оба её родителя были высокими. К сожалению, Милли принимала всё, что касалось её внешности, в штыки и не выносила обеих, Дафну и Дорею, из-за непростительного преступления, что они были более изящны, чем она. Она не была так открыто груба, как Пэнси, но она также не являлась их подругой. У Милли, казалось, в действительности не было друзей, хотя пратётя Кассиопея дружила с её бабушкой. Дорея считала, что это было как-то связано с тем, что семья Булстроуд потеряла влияние во время Войны с Волдемортом, несмотря на то, что никто из её членов не был изобличён как Пожиратель Смерти, в дополнение к тому, что мать Милли была дочерью сквиба и магглы. Никто никогда не смел оскорблять Отреру Булстроуд в девичестве Белби в лицо — женщина была высокой, мощной и совершенно ужасающей — но Пэнси произносила презрительные комментарии, когда знала, что Милли находилась в области слышимости. Дорея втайне надеялась, что Милли вырастет такой же статной и фигуристой, как её мать, просто назло Пэнси, и разобьёт гадкой девчонке приплюснутый нос. — Кого-нибудь ещё? — спросила она, развернувшись к Трейси, узнать, заметила ли та кого-то другого. — Я видела родителей Сьюзан Боунс, так что она, наверное, где-то в поезде, — легко сказала Трейси, — а также Лаванду и Лизу: и их родителей тоже. Я также заметила ту заносчивую жабу, Захарию Смита, который, будем надеяться, окажется слишком явно несносным для Слизерина. — Не знаю, Трейси, — сказала Дафна, устраиваясь рядом с Дореей, — Драко, скорее всего, окажется на Слизерине, а он такой же бесцеремонный, как и Смит. — Ургх, — скривилась Трейси, — не напоминай мне. — Впрочем, кажется, они пытаются распределять учеников равномерно между домами, — указала Дорея, — так что, учитывая, что Драко, Крэбб и Гойл, скорее всего, вместе окажутся на Слизерине, то остаётся где-то лишь ещё два или три места, и Нотт займёт одно из тех. — Верно, — уступила Дафна, — впрочем, я слышала, что сын мадам Забини поступит в Хогвартс в этом году. В свете известного, он может попасть на Слизерин. Мадам Забини была итальянской ведьмой, которая приобрела скандальную известность за прошедшее десятилетие, четыре раза вступив в брак с мужчинами, которые в течение года скончались и оставили ей все свои деньги; последний муж погиб едва три месяца назад. Её сын, Блейз, был единственным ребёнком и ребёнком от её первого мужа — который был убит при подозрительных обстоятельствах вскоре после конца Войны — но она носила свою девичью фамилию из-за того, что Анжелика Забини была единственной наследницей своего отца. Забини были довольно известной итальянской семьёй, но первый муж мадам Забини был британцем, или, по крайней мере, жил в Британии. Немногое было известно о нём, потому что мадам Забини стала объектом сплетен лишь после примечательной кончины своего второго мужа, и из-за того, что множество людей было убито в хаосе, последовавшем за поражением Волдеморта. Со временем к Дорее, Дафне и Трейси присоединились в их купе Лиза Турпин, Салли-Энн Перкс и, в конце концов, Невилл Лонгботтом, которому так не повезло иметь жабу в качестве питомца. Указанная жаба даже сбежала, когда проходящий мимо староста Равенкло помогал наследнику Лонгботтому поставить его сундук на полку. Это, вероятно, было разумно со стороны жабы, так как к тому времени в купе находилось две кошки и три совы, из которых Морос и коварно выглядевшая сиамская кошка Лизы не находились в клетках или корзинках. Невилл хотел сразу же отправиться на поиски своей жабы, но Дорее удалось убедить его дождаться, пока не двинется поезд, поскольку к тому моменту большинство будет сидеть в своих купе и будет проще передвигаться. Затем она представила своего очень нервничавшего кузена остальным девочкам, сидевшим с ней, каждая из которых проявила надлежащие чистокровным манеры, что, казалось, немного успокоило Невилла. Лиза слышала о Невилле от Дореи и, сама интересуясь гербологией, завела с ним разговор об уходе за клыкастой геранью, и вскоре они были поглощены разговором. Так поглощены, по-настоящему, что Невилл не заметил, как прозвучал свисток и поезд начал движение, когда часы на станции пробили одиннадцать.* * *
Невилл всё ещё счастливо обсуждал растения с Лизой спустя полчаса, в то время как Трейси, Дафна и Салли-Энн болтали о моде, а Дорея пыталась следить за обоими разговорами одновременно, когда дверь купе открылась, и все разговоры моментально замерли из-за присутствия трёх очень больших мальчишек в униформе Слизерина, блокировавших дверной проём. Дорея сразу же узнала стоявшего посередине и поднялась на ноги, снова откладывая в сторону свою книгу. — Эйвери. — В купе каким-то образом стало ещё тише, а Невилл внезапно побледнел. Эйвери полностью проигнорировал младшего мальчишку, зафиксировав свой взгляд на Дорее. — Блэк, — кратко сказал он, — это Пьюси, — он махнул рукой на солидного широкоплечего подростка слева от себя, — и Хиггс. — Хиггс был того же роста, что и Пьюси, но был скорее длинным и долговязым, а не коренастым, с более худым лицом и довольно светлыми волосами. — Они третьекурсники; у меня в этом году СОВ, так что, если это не срочно, ты дашь знать им, а не мне, поняла? Дорея затем осознала, что Эйвери делал попытку отнестись серьёзно к своим обязанностям как учителя по холодному оружию, и улыбнулась. — Спасибо тебе, Эйвери, — искренне сказала она. Эйвери фыркнул, а его шея немного покраснела. — Ага, верно. Теперь, когда с этим разделались, я тебя оставлю. — Он снова закрыл дверь купе, оставив Дорею на рассмотрении пяти пар расширившихся глаз. — За тобой присматривает сын Алана Эйвери? — произнесла Дафна после краткой паузы. — Как вообще это произошло? И когда, скажи на милость, ты с ним познакомилась?! — Он родственник одного из моих учителей, — произнесла Дорея правдиво, хоть и намеренно туманно, — который практически приказал ему приглядывать за мной. Я также считаю, что Эйвери приглянулась моя кузина Дебора. — Ах, — Дафна устроилась снова, удовлетворив своё любопытство и утихомирив свои инстинкты слизеринки. У Эйвери явно имелось кое-что на уме, но теперь, когда это кое-что оказалось раскрыто, а относительная безобидность доказана, Дафна могла оставить это в покое. — Мой брат Роджер говорит, что Пьюси и Хиггс состоят в команде Слизерина по квиддичу, — проявила инициативу Трейси, и разговор начался вновь, на этот раз на тему спорта, и продолжался до тех пор, пока ведьма, толкавшая тележку с конфетами, не открыла дверь, узнать, будут ли они покупать что-нибудь. Дорея, корзинка которой была полна домашними вкусностями, не купила ничего, но Салли-Энн купила коробку шоколадных лягушек, Лиза купила сдобные котелки и лакричные палочки, а Трейси купила с полдюжины пирожков с тыквой, чтобы поделиться со всеми, так как было время обеда и вид всех этих сладостей напомнил всем в купе, что они проголодались. Невилл не купил ничего, но достал упакованную коробку для обеда из своей сумки, и вшестером им удалось съесть почти всю еду. После обеда Невилл вспомнил о своей жабе снова и храбро отправился её искать, несмотря на то, что прекрасно осознавал, как сильно будут смеяться над ним за то, что у него такой немодный питомец. Это было очень по-гриффиндорски, но всё равно очень мило. Ни одна из девочек не пошла с ним; Дорея потому, что пообещала своим кузинам и кузену, что останется на месте, а другие девочки потому, что жабы были противными и, в то время, как им без сомнений придётся возиться с противными штуковинами на уроках, не было никаких причин заниматься этим без необходимости. Дорея всё же пообещала присмотреть за его вещами, и все они пожелали ему удачи, несмотря на то, что было довольно очевидно, что Дафна, Трейси и Салли-Энн гораздо больше предпочли бы, чтобы жабу так и не нашли. Лиза уткнулась носом в книгу, а Салли-Энн и Трейси говорили о последнем релизе Ведуний, в то время как Дафна наблюдала, как мимо проносилась сельская местность, когда дверь открылась снова, чтобы явить близнецов Уизли. — Дражайшая Дорея! — сказал один, кто, она была почти уверена, был Фредом. — Мы задавались вопросом, где же ты. — И вот она ты, — добавил Джордж. — На какой факультет планируешь поступать? — Слизерин, — произнесла Дорея буднично, настороженно оглядывая их поверх Практических Чар для Занятых Ведьм. — Увы, — драматично сказал Джордж, — кажется, нам придётся дать змеям поблажку в этом году. — Не хотим попасть по Дражайшей Дорее по случайности, — согласился Фред, — она может утопить нас в озере. — Или вломиться в башню Гриффиндора и придушить нас во сне. — Или столкнуть нас с движущейся лестницы. — Или связать нас в Запретном Лесу на корм монстрам. Дорея дёрнулась, пойманная где-то между раздражением и весельем. — Я скорее позволю Моросу разобраться с вами прямо сейчас, — сказала она, наклоняя голову в сторону массивной совы, сидевшей на столе, которая оглядывала близнецов со злым намерением в глазах. — Не думаю, что ему потребуется чрезмерно много подбадриваний. Сова-предвестник издала глубокий, рычащий звук. — И на этой ноте… — сказал Фред. — …Адью! — завершил Джордж, быстро закрывая дверь, когда Морос агрессивно согнул крылья. Эта непостижимая встреча не обсуждалась. Дорея и Лиза вернулись обратно к своим книгам, в то время как другие девочки возобновили свой разговор. Ещё через час дверь в купе открылась, являя Невилла и девочку в маггловской одежде с удручающе лохматыми волосами и слегка большеватыми передними зубами. — Никто не видел жабы? Невилл свою потерял. — Её тон был довольно властным, и было совершенно очевидно, что Невилл пытался убедить её обойти это купе, судя по болезненному выражению на его лице. Дафна подняла бровь. — Это изначальное купе Невилла, — сухо сказала она. — Будь жаба здесь, он бы не отправился на её поиск. Девочка покраснела, затем случайно заметила, что Дорея рассеянно практиковала движения палочки во время чтения. — Это учебник? Его не было в списке. Я тоже купила несколько книг, которых не было в списке для дополнительного чтения. Конечно, я ведь первый человек с магией в моей семье, и получение письма стало таким сюрпризом. Я имею в виду, это лучшая школа колдовства из существующих, я слышала... Я выучила свои учебники наизусть. Конечно, я лишь надеюсь, что этого будет достаточно... Я Гермиона Грейнджер, кстати говоря, а кто вы? — произнесла она всё это очень быстро. Бровь Дафны поднялась выше перед лицом такой упёртости и неведения правильного этикета, затем она взглянула на Дорею, которая, как человек с самым высоким социальным положением среди присутствующих, имела больше всего прав быть задетой. — Ты купила какие-нибудь книги по культуре волшебников? — мягко спросила Дорея, откладывая в сторону свою книгу. Гермиона Грейнджер моргнула. — Нет. Я имею в виду, мы всё ещё в Британии, не так ли, так почему бы культуре отличаться? Салли-Энн захихикала, другие девочки в купе обменялись взглядами. — Волшебное сообщество было полностью отделено от маггловского сообщества с тысяча шестьсот девяносто второго года, — произнесла Дорея всё ещё мягким голосом, — это почти три сотни лет, и почти так долго, как Соединённые Штаты Америки были независимы от Великобритании. Маггловская американская культура такая же, как и маггловская британская культура, Грейнджер? Девочка покраснела. — Нет, — обиженно пробормотала она, — не такая же. — Я могу порекомендовать тебе несколько полезных книг по этикету, если хочешь, — продолжила Дорея, — и я всё же советую тебе прочитать их, поскольку манера, в которой ты представилась, была умопомрачительно грубой, а большинство учеников Хогвартса принадлежат к магическому эквиваленту маггловской знати. Глаза мисс Грейнджер расширились. — Но, что?! Дорея вздохнула. — Изо всех магических детей в стране, Хогвартс принимает лишь из самых могущественных, влиятельных, богатых и давних семей в дополнение к отбору магглорождённых, — спокойно объяснила она. — Те магглорождённые выбраны за своё богатство, академические достижения и политические связи: лишь пятая часть каждого курса Хогвартса — магглорождённые — что является минимумом, требуемым уставом Хогвартса — и существует, по крайней мере, в четыре раза больше реальных магических детей, рождённых в обычных семьях, каждый год. Все остальные магглорождённые отправляются в Волшебные Ремесленные Училища со всеми детьми волшебников, чьи семьи оказались недостаточно богаты или не имели достаточного положения, чтобы заслужить письмо из Хогвартса. Я полагаю, маггловской школой для сравнения является Итон, в который поступают наследные принцы, — добавила она задумчиво, — так что, пожалуйста, скорректируй соответственно свою манеру, чтобы не нажить себе врагов. Мисс Грейнджер непривлекательно вытаращилась. — Кто ты такая, в любом случае? — пробормотала она после паузы. Дорея улыбнулась. — Я Дорея Блэк, наследница Блэк, из Древнего и Благородного Дома Блэков, Грейнджер, и тебе очень повезло, что меня непросто оскорбить бездумным невежеством. Девочка молча завелась, заметно несчастная, что её назвали невеждой, в то время, как она явно очень гордилась, что знала всё. — Я читала о твоей семье в Современной Магической Истории, — сказала она, в конце концов, выглядя довольно подавленной. — Твой отец — Сириус Блэк, которого незаконно посадили в тюрьму из-за смерти Поттеров? — Да, — просто сказала Дорея. — Ох. — Затем Грейнджер не смогла уловить нежелание Дореи продолжать разговор и напортачила дальше таким образом, который был одновременно равекловским в своём неведении и гриффиндорским в своём идиотизме. — Кто-нибудь из вас знает, на каком факультете вы окажетесь? Я поспрашивала немного, и я надеюсь, что поступлю на Гриффиндор, он кажется бесспорно лучшим… Дорея ничего не могла с этим поделать: она засмеялась над чистой нелепостью наивности этой девчонки. Магглорождённая ощетинилась. — Что в этом смешного? Дорея махнула ей рукой на одно из свободных сидений ближе к двери. — Грейнджер, пожалуйста, сядь. Ты тоже, Невилл. Оба сели, девочка с фырком и довольно резко. — Почему ты зовёшь меня «Грейнджер», а его «Невилл»? — сердито спросила лохматая девочка. — Потому что я знала Невилла с тех пор, как мы оба были очень маленькими. Мы родственники — хоть и дальние — и у меня есть разрешение пользоваться его первым именем, — легко сказала Дорея. Смех над абсурдностью её сотоварища-одиннадцатилетки поднял ей настроение. — В конце концов, он член того же поместного дворянства, и с моей стороны было бы чрезмерно фамильярно пользоваться его первым именем, не спросив его разрешения. Грейнджер, не будучи ни в коей мере глупой, уловила смысл. — Теперь, ты спрашивала о факультетах, — быстро продолжила Дорея, не давая девочке шанса среагировать, — и я должна сказать, что, если ты спросишь, то тебе, конечно же, скажут, что Гриффиндор — лучший факультет, потому что гриффиндорцы — самые громкие, самые нахальные, самые хвастливые ученики в школе. У меня есть маггловоспитанные кузены и кузины, и они мне говорят, что лучшим маггловским сравнением для гриффиндорцев будут так называемые «популярные дети». Те, кто любит быть в центре внимания и чувствует, что все должны следовать их примеру, потому что они настолько круты. Они не получают лучшие оценки, точно не самые умные, самые верные или самые осторожные, но они попадают на высокие места благодаря чистой силе личности и переступая через всех остальных. Дорея сделала паузу, чтобы насладиться ошеломлённым выражением Гермионы Грейнджер. — Равенкловцы — это те, как мне сказали, кто зовётся «гиками», будучи интеллектуалами всех мастей со здоровым налётом чудиков. Они более индивидуалистичные, чем гриффиндорцы, и менее одержимы социальным статусом, но они всё же становятся очень конкурирующими внутри факультета. У меня там есть родственники, и, по-видимому, там нужно быть начеку. Хаффлпаффцы сильно отличаются: у меня там училась кузина, выпустившаяся в прошлом году, и, по её словам, в Хаффлпаффе главное — завести друзей, поддерживать друг друга и не оставлять никого позади. Хаффлпаффцы не получают плохих оценок, потому что их товарищи-хаффлпаффцы убеждаются, что они знают, что им нужно, чтобы пройти, а после покидания Хогвартса они продолжают поддерживать друг друга и обычно получают работу через внутренне-факультетские связи. Они словно очень большая семья, и это работает на них, — Дорея снова сделала паузу. — А ещё есть Слизерин. Слизерин получил плохую рекламу, потому что Тёмный Лорд учился на Слизерине, но у него также были сторонники из Равенкло и Гриффиндора, вроде Питера Петтигрю. — Петтигрю был обнаружен и арестован шесть месяцев спустя выхода папы из Азкабана, и сейчас он находился в своей собственной камере, снабжённой защитой против анимагов, в основном чтобы предотвратить побег крысы через решётку. — В Хаффлпаффе тоже есть пуристы крови, они просто более вежливы в этом вопросе и с меньшей вероятностью убьют тебя за это. В любом случае, Слизерин. Слизеринцы амбициозны, но без амбиций ничего никогда не будет сделано. Могу поспорить, что ты тоже амбициозна, Грейнджер. Это также дом хитрых: большинство слизеринцев происходят из старых семей, где надлежащий этикет преподаётся практически с рождения и имеются значительные ожидания, что отягощают нас. Мы следующее поколение, те, кто будет иметь силу определять развитие общества в ближайшие года, и взгляды всех устремлены на нас, чтобы увидеть, к чему мы склонимся. Чтобы пройти через это, не поддавшись, нам требуется понимать, что к чему, быть проницательными и умными. Нам также нужны превосходные инстинкты выживания и готовность отступить, чтобы сразиться в другой день, потому что, если мы проиграем, то наши семьи заплатят цену, — Дорея снова сделала паузу, с удовольствием отметив, что вся её аудитория была полностью увлечена. — Нет никакого «лучшего дома»; я лично чувствую, что Хаффлпафф подходит больше всего, хоть я не имею никакого желания присоединяться. Просто есть факультет, который подходит тебе лучше всего и в котором ты достигнешь своего полного потенциала. Думаю, обучение на Гриффиндоре оставит тебя с чувством одиночества и разочарования, Гермиона Грейнджер, и что тебе было бы гораздо комфортнее на Равенкло. Грейнджер просто сидела в течение нескольких секунд, двигая ртом, но не издавая ни единого звука. Затем она поднялась на ноги. — Мне лучше начать вновь помогать Невиллу искать его жабу, — пробормотала она, открывая дверь и уходя. Невилл подпрыгнул, посмотрел на Дорею округлившимися глазами и поспешил за ней. — Хорошая речь, — сухо произнесла Трейси. — Думаете, я произвела впечатление? — спросила Дорея. Дафна фыркнула. — Определённо. Надеюсь, её распределят на Равенкло. — Блондинка взглянула на Дорею. — О, я знаю этот взгляд, подумываешь сделать грубую девчонку своим новым хобби? — Она выучила наизусть свои учебники, Дафна, — указала Дорея. — Подумай, насколько полезным будет законное доверенное лицо или личный помощник, запомнивший все значимые законы и кодексы. — Составляешь план по продвижению Дома Блэк за счёт твоих одногодок, а мы всё ещё не сошли с поезда, — сказала Трейси, качая головой. — Ты так стремительно отправляешься на Слизерин, Рея. — Готова помочь мне достать правильные книги, Трей? — ответила на это Дорея. — Я знаю, что ты знаешь, какие лучше всего подходят для маггловоспитанных учеников; ты давала мне список, чтобы передать моим кузенам и кузинам, когда нам было по восемь. Трейси надулась. — Ди, Рея ведёт себя жестоко и необычно. Дафна улыбнулась. — Что в этом такого необычного? Просто смирись с этим, Трей: Рея права. У Грейнджер есть потенциал, и она достаточно раздражающая, а это значит, что никто не попытается извлечь из неё пользу для себя в ближайшие несколько лет, так что у нас есть фора. — Я вечно забываю, что ты иногда хуже Реи, Ди, — пробормотала Трейси, качая головой. — Ладно, я напишу тебе список. В Хогвартсе их не будет, но ты можешь заказать их совой во Флориш и Блоттс. — Морос насладится террором сотрудников, когда я отправлю его с заказом, — ровно сказала Дорея. Указанная сова выглядела весьма довольной перспективой внушения страха массам. — Теперь, кажется, мы замедляемся, поэтому нам, наверное, стоит надеть форму.