* * *
К началу февраля Дорея начала осознавать свой прогресс в искусстве мечника, или «мечницы»? Чем бы оно ни было, она совершенствовалась, что было облегчением, учитывая, что училась она уже больше года. Дорея проводила два вечера в неделю в маленьком зале, практикуя стойки перед зеркалом вместе с Тео Ноттом, который являлся единственным мечником на её курсе, а по утрам в субботу проводя спарринги с Эйвери. Последний всегда оставлял её сплошь в синяках, несмотря на её тренировочную броню, но юноша был беспощаден, когда вбивал важность полного контроля и безупречного совершенства при владении мечом, реальным или нет. Кровавый Барон иногда дрейфовал, чтобы критиковать их соответствующие выступления — именно так Дорея и узнала, что нынешним вызовом Эйвери на пути к Мастерству было преподавание: его манера с ней также досконально-тщательно изучалась, как и её прогресс. К счастью, его успех ни в коей мере не зависел от неё, но это заставило Дорею осознать, что мистер Руквуд действительно оказывал Эйвери услугу, когда представлял её юноше. Без возможности, которую предоставил мистер Руквуд, Эйвери не мог и надеяться продвинуться дальше того, чтобы быть простым мечником, так как Мастерство требовало гораздо больше, чем просто умение. Дорея также выигрывала от этого, так как, без учителя, она не смогла бы продолжать свои уроки в искусстве меча во время школьного года, и она была невероятно благодарна, что была распределена на Слизерин: без доступа в личные дуэльные залы им с Эйвери пришлось бы пользоваться учебным манежем Хогвартса, как другим учащимся бою не-слизеринцам. Учебный манеж не был и отдалённо закрытым и был риск обнаружения директором, который бы сильно не одобрил, если бы узнал, что предмет, который не находился в официальной школьной программе более двух веков, всё ещё преподавался. Фехтование не было единственным предметом, который выжил таким образом: несколько других школьных призраков продолжали различные предметы для учеников своих бывших факультетов. Толстый Монах с Хаффлпаффа преподавал целительство тем барсукам, которые были заинтересованы, сэр Николас из Гриффиндора преподавал европейские языки — латинский, греческий, французский, испанский и немецкий — впрочем, на его факультете было так мало заинтересованных внеклассными занятиями, что большинством его учеников были вороны, а Серая Леди преподавала ученикам с её факультета — лишь с её факультета — о лозоходстве, гадании и других специализированных видах магии, полезных для поиска вещей. Дорея узнала о существовании этих уроков из-за связей её семьи как в Хаффлпаффе, так и в Равенкло, впрочем, было интересно узнать, что пратётя Кассиопея научилась гаданию от своей матери Виолетты Булстроуд, которая попала на Равенкло и училась у Серой Леди. Текущее расписание Дореи было слишком заполнено, чтобы она посещала языковые предметы, она не могла посещать уроки Серой Леди из-за того, что была распределена на «неправильный» факультет, и в то время, как она являлась кузиной бывшей ученицы Хаффлпаффа, она не была достаточно близка ни с кем из барсуков, так что обучению целительству придётся подождать. Дорея, в любом случае, была совершенно счастлива ждать: обучение использованию меча было самым трудным из всего, чем она занималась в Хогвартсе, а ей хотелось иметь более прочные базовые знания, прежде чем она попытается расширить свои внеурочные занятия ещё больше.* * *
Второго апреля Дорея оказалась загнана в угол близнецами Уизли. — Дорея дражайшая, — начал Фред, тон его голоса подсказывал, что ей придётся очень сильно постараться, чтобы выбраться из расставленной ловушки, — ты обидела нас! — Ранила нас жестоко своим бездушным равнодушием! — драматично продолжил Джордж. — Как мы, вообще, могли заслужить… — …такой удар? — Что это такое, что я должна была сделать? — осторожно спросила одиннадцатилетка, Физз беспокойно зашевелился под высоким воротником её форменной мантии. — Ты забыла о нашем дне рождения! — произнесли близнецы хором. — Никто из вас не сказал мне, когда он был, — осторожно ответила Дорея, — и я недостаточно близка ни с кем из ваших ближайших родственников, чтобы они передали эту информацию мне. На свой собственный день рождения я отправила вам приглашение на свою вечеринку за шесть недель заранее; вы можете винить лишь себя в своём невежестве. — Она приготовила себя к любой возможной реакции, спрятав палочку в своём рукаве на случай, если они разозлятся. Джордж осел. — Я не думал, что ты попадёшься на это, — откровенно признал он, — и вечеринка была в общей комнате Гриффиндора после отбоя, так что ты бы не посетила в любом случае. — Отправить приглашение всё равно было бы вежливо, если вы на самом деле хотели, чтобы я посетила, — холодно настояла Дорея, — чтобы я смогла отказать лично. Вы знаете это. Почему вы пытались обмануть меня? Фред беспокойно двинулся. Дорея бесстрастно уставилась на него, пока движение не превратилось в полное уклонение. У Фреда всегда были более скверные идеи розыгрышей, и он немного более жесток, чем его близнец; Джордж, на самом деле, был сдерживающим фактором. Она не могла понять, как большинство могло совершенно не отличать двух мальчишек друг от друга; они не были на самом деле идентичны физически, и их личности были явственно различны. — Прости? — наконец, удалось сказать Фреду с извиняющейся гримасой. — Мы хотели твоей помощи с розыгрышем более взрослых змей. — Вы могли бы спросить, — нейтрально указала Дорея. То, как близнецы обменялись взглядами, указывало, что они знали, что она не согласится по своей собственной воле, предполагая, что планируемый розыгрыш был скорее злым, чем весёлым. Она решила сменить тему: — Почему вы проводили вечеринку по случаю дня рождения в общей комнате Гриффиндора, когда доступно так много свободных аудиторий? Вы могли бы пригласить множество людей из других факультетов и сделать из этого настоящее событие. Поразительно похоже выглядящие рыжие моргнули на неё, затем медленно обернулись, чтобы уставиться друг на друга. — Почему мы никогда… — жалобно спросил Джордж. — …не думали об этом? — завершил Фред, пойманный между недовольством и благоговением. — Дорогая Дорея, ты полностью прощена: это лучший подарок на день рождения в истории. — Пожалуйста, не предлагай этого никому другому до окончания нашей следующей вечеринки? Мы отправим тебе приглашение и всё такое, — уговаривал её Джордж, сжимая руки перед грудью, будто читал молитву. — Обещаю, до тех пор, пока ваша следующая вечеринка пройдёт в течение года, — согласилась Дорея. — Знаете, если достаточное количество придёт на вашу вечеринку, то вас будет слишком много, чтобы учителя смогли контролировать задержание, если кого-то поймают. Так что это будет просто потерей очков, и, если вы пригласите примерно равное количество гостей с каждого факультета, то в долгосрочной перспективе не будет в действительности иметь значения. — Она много думала об этом, желая устраивать совместные вечеринки по особым случаям со всеми своими друзьями, вне зависимости от факультета, когда-нибудь в будущем. Близнецы обменялись восхищённо-злыми ухмылками. — Лучший подарок на день рождения в истории, — повторили они хором, затем налетели и яростно обняли её, прежде чем помчаться вниз по коридору. Дорея уставилась им вслед в лёгком замешательстве. Гриффиндорцы были странными.* * *
К середине мая Дорея и её coterie — новое слово, предоставленное кузиной Патрицией — находились в середине Стандартной Книги Заклинаний (Второй Курс), а Гермиона узнала о существовании Трансфигурации Расширенной, что почти вызвало серьёзную размолвку. Впрочем, растрёпанные перья были успешно расправлены, и их маленькая группа теперь также практиковала Трансфигурацию вместе с Чарами в подготовке к экзаменам в конце года. Дорея на самом деле не думала, что им требовалось учиться для тестов, но Гермиона впала в панику, а работа с перегибающей палку в обучении магглорождённой давала им больше возможностей обуздывать её крайности. И без того Дорея держала свои тексты по истории, рунам и гаданию подальше от неё, чтобы не спровоцировать очередной кризис. В то время как различные истории, что проскакивали в Ежедневном Пророке, сильно поколебали веру Гермионы в пригодность директора в качестве авторитетного лица, она всё ещё принимала свою школьную работу слишком уж серьёзно. Невилл всё ещё не был слишком хорош в изучении заклинаний, но книга, которую Дорея подарила ему на Рождество, безмерно помогла ему в зельеварении, а его теперь укоренившаяся привычка тщательного ведения заметок улучшала его успеваемость в других его исследованиях. Его уверенность также повышалась, и он начинал выползать из своей скорлупы и отстаивать своё собственное мнение, а не просто следовать тому, что решал Роджер. Его товарищ-гриффиндорец казался довольно обрадованным изменением и был всегда счастлив соответственно изменить свои планы. Салли-Энн и её подруга Фэй дрейфовали по учебным группам, проводя половину своего времени с другими девочками с Гриффиндора, вместо круга Дореи, но их, казалось, не заботило, что они не будут знать так же много заклинаний или не будут так же хороши, как другие. Дорея предположила, что они не были мотивированы, что лично она не понимала, но признавала, что это являлось проблемой для некоторых. Ни у кого из Равенкло не отсутствовала мотивация, сама погоня за знаниями уже была наградой для них, а бесцельные слизеринцы были немногочисленны. Друзья Дореи могли закатывать глаза на одержимость Гермионы, но подхватили серьёзное отношение к учёбе, просто находясь поблизости от неё, и все теперь покажут хорошие результаты с приходом времени экзаменов. Сама Дорея, на самом деле, прекратила пересматривать материалы на прошлой неделе, ей это окончательно надоело, она, в основном, читала развлекательную литературу. Невидимая Книга о Невидимом продержалась у неё весь февраль, март и апрель, но к началу мая она овладела всеми заклинаниями, соответствующими её квалификации, и была вынуждена отложить её в сторону. Теперь она чередовала чтение новой книги по Рунам Защита как Язык, которую ей отправила тётя Лукреция, и увлекательного и немного тревожного маленького тома, который пришёл с письмом от пратёти Кассиопеи, названного Тьма Внутри. Первая книга была толщиной в несколько дюймов, но очень легко читающейся, в то время как вторая была тонкой, но очень трудной для понимания из-за сложностей использованных понятий. Дорея была уверена, что никогда бы не смогла продвинуться дальше первой страницы Тьмы Внутри без сильной степени самообладания, обусловленной хорошей базой в окклюменции, и подозревала, что понимание этой маленькой книги было абсолютно необходимо для того, чтобы быть Наследницей Блэк. Папа делал всё возможное, но всё же признал, что мог продвинуться лишь настолько далеко с Семейными Гримуарами из-за его сопряжённого воспитания и опытов в Азкабане. Дорею, с другой стороны, должным образом воспитывали как будущую Леди Блэк, чтобы она соответственно смогла вырастить своих будущих сыновей. По правде говоря, папа был больше Поттером, чем Блэком, по крайней мере, в магических делах. У него имелось меньше проблем с Гримуарами Поттеров, он мог объяснить и продемонстрировать их содержимое и был в состоянии присматривать за практическими сессиями Дореи и глазом не моргнув. Однако, когда дело доходило до настоящей практики магии Семьи Блэков, он предпочитал оставлять свою дочь пратёте Кассиопее или тёте Лукреции, утверждая, что он не хотел, чтобы его незнание предмета повлияло на воспитание Дореи. В эти моменты Дорея скучала по дедуле больше всего, хотя она и не осознавала, чем это было, до его смерти. Все эти дебаты, движения палочки для различных безмолвных заклинаний, книги по беспалочковой магии… это было её наследием, её наследством и её будущим. Папа знал это, но он не мог на самом деле сделать это. Пратётя Кассиопея могла выполнять это, но она была старой, хрупкой и не такой сильной, какой была даже несколько лет назад. Тётя Лукреция менее нуждалась в силе и больше фокусировалась на ритуалах, но её знания отличались от того, что изучала Дорея. Не менее интересно, но не то, для чего у неё были опыт или сила для использования в данный момент. Дорея начала уставать от этих «пока нет» и искренне надеялась, что это не продлится очень долго. Ей скоро исполнится двенадцать, и она выросла на полтора дюйма со своего одиннадцатого дня рождения; несмотря на то, что домашние эльфы Хогвартса опустили кромки её форменных мантий, и на встроенные Чары Подгонки, ей потребуется новая униформа следующей осенью. Она также выросла на два размера обуви, и это меньше чем за двенадцать месяцев, что, на самом деле, было несколько тревожно. Ни одни туфли в её гардеробе дома больше ей не подойдут! Несомненно, перспектива новых туфель была очень привлекательна, но Дорея справедливо беспокоилась, что это было лишь началом скачка роста. Папа был довольно высок, не очень, но всё же высок. Её мать была примерно среднего роста, но большинство женщин из Блэков были значительно выше среднего роста: тётя Лукреция была ростом в пять футов и восемь дюймов, а пратётя Кассиопея — пять футов и десять дюймов в юности, впрочем, теперь она была ниже тёти Лукреции, уменьшившись с возрастом. Дорея была уверена, что обречена на неестественно высокий рост, и с некоторой тоской надеялась, что найдётся милый высокий волшебник, за которого она смогла бы выйти замуж, как только она будет достаточно взрослой: она хотела иметь мужа, на которого бы могла поднимать взгляд!* * *
Сидя в поезде, когда тот спешил по пути, направлявшемся в Лондон, Дорея лениво поглаживала Физза — который вырос на хорошие восемь дюймов с Рождества — и погружалась в книгу по Рунам. Она с нетерпением ждала летних каникул, несмотря на домашнюю работу, которую им задали, отчасти, потому что Гермиона отправится во Францию со своими родителями, а саму Дорею пригласили посетить дядю Эдуарда в Бордо. Затем была Дафна, которая захотела научиться дуэли, Трейси, проявлявшая интерес к целительству, и настойчивость Блейза, чтобы все они позволили ему погостить у них как можно дольше, учитывая недавнюю помолвку его матери с немецким волшебником, с которым их друг ещё даже не был знаком. Падма посетит свою семью в Индии, но обещала писать и вернуться с подарками, Невилл пообещал присоединиться к Дорее в путешествии в «Сады Кью», а близнецы Уизли каким-то образом убедили свою мать позволить им остаться у дяди Игнатия на целый месяц летом, что, вероятно, будет очень захватывающе до тех пор, пока вас не заденет перекрёстным огнём. В общем, Дорея весьма наслаждалась своим первым годом в Хогвартсе, как только со всем беспорядком с Квирреллом было покончено.