* * *
Дорея услышала об уроках Локхарта ещё до того, как смогла посетить таковой: первый урок Защиты в этом году был у второкурсников Гриффиндора и Хаффлпаффа. По словам расцарапанного Невилла и раздражённого Роджера, это было фиаско. — Он выпустил целую клетку корнуэльских пикси после того, как заставил нас пройти бредовый опрос, в котором содержались вопросы о нём, а не что-то полезное! — свирепствовал Роджер перед остальной учебной группой этим вечером. — Невил закончил тем, что повис на люстре! — Немалый комплекс опрометчивости проявлялся в Роджере, когда его друзьям угрожали, что, в действительности, делало его наполовину барсуком. Дорея полностью одобряла: Роджер оказывал хорошее влияние на Невилла. — Я использовал Смягчающие Чары на полу, чтобы спуститься, — тихо добавил Невилл, осторожно похлопывая своего друга по плечу, — затем мы использовали Замораживающие Чары на пикси. Локхарт сбежал, когда прозвенел звонок, а пикси выкинули его палочку из окна задолго до этого. — Так, — мрачно сказала Дорея, — он совершенно некомпетентен и не собирается даже пытаться обучать нас. — Всё не так! — запротестовала Фей. — Я уверена, у него просто был плохой день! Дорея обменялась взглядами с Ди и Зи; ни один не выглядел убеждённым. Невилл и Роджер оба выглядели не верящими своим глазам, Трей выглядела раздираемой противоречиями, а Салли-Энн, Падма и даже Гермиона, казалось, встали на сторону Фэй в этом вопросе. Как бредово и раздражающе. Явно внешность Локхарта и его слава отняли у них здравый смысл, так что ей потребуется быть терпеливой и разумной, чтобы сохранить мир. — Смотрите, давайте согласимся не говорить здесь о Локхарте, хорошо? — сказала она со вздохом. — Мы будем практиковать заклинания по учебному плану второго года защиты — я получила свой, попросив дядю Римуса написать их все для меня, — так что, если они появятся на уроке, то вы уже будете знать, как их выполнять. Таким образом, мы будем здесь впереди, как и в чарах с трансфигурацией. Гермиона была не единственной девочкой, выглядевшей воодушевлённой шансом произвести впечатление на учителя защиты со сверкающей улыбкой, и Дорея подавила стон. Что было не так с её друзьями? По крайней мере, мозги Ди также не превращались в кашу…* * *
В начале второй недели уроков Дорея обнаружила кое-что, что заставило её застонать в крайнем ужасе и броситься лицом вниз на одну из кушеток в общей комнате Слизерина. Теренс Хиггс, который сообщил ей эти новости, моргнул в оцепенении и осторожно положил руку ей на плечо, пока она всхлипывала. — Рея, ты в порядке? — Теперь большинство школьных друзей звали её «Рея», а Теренс определённо был другом. — Нет, — простонала Дорея в кожаную обивку. — Отец Драко действительно это сделал? — Что, пожертвовал совершенно новые мётлы всей команде при условии, что Драко сделают ловцом? — озадаченно повторил Теренс. — Да, пожертвовал. — Весь год он будет совершенно невыносимым! — пожаловалась Дорея, переворачиваясь на спину, чтобы нормально посмотреть на Ренса. — Ты злишься? Я имею в виду, ловец — это твоё место в команде. Драко способный летун, но в действительности ничего особенного, так что, если это значит, что Флинт не будет даже проводить отборочные, чтобы убедиться, что Драко на самом деле лучше тебя… — Старший юноша наклонился и прижал палец к её губам. — Рея, всё в порядке, правда. Я теперь на четвёртом курсе, а так смогу сфокусироваться на учёбе; я хожу на три факультатива, знаешь ли. Я вообще присоединился к команде как одолжение Адриану: он помешан на квиддиче. Мы выигрывали кубок в течение семи лет подряд, и, если мы проиграем в этом году, то я серьёзно сомневаюсь, что Драко вообще удастся вернуться в команду, мётлы или нет. — Он улыбнулся. — А я ни за что не буду играть в следующем году, когда мне нужно будет сдавать свои СОВ. Дорея обдумала это и захихикала. — Ренс, это жестоко. Я так горда, что знаю тебя. — Плюс, таким образом я смогу вытаскивать тебя на игру и убеждаться, что ты на самом деле будешь смотреть, а не останешься в замке и исчезнешь кто-знает-куда, — добавил Теренс, пронзительно глядя на неё. — Куда это ты уходишь? Не в главную библиотеку, здесь тебя нет, а, если бы ты бродила по коридорам, то кто-то бы тебя уже заметил. Дорея отвернулась и не ответила; она не собиралась ему лгать, но она откладывала рассказ, что она говорит на парселтанге, изо всех сил. — Ладно, храни свои секреты, Рея, — вздохнул Теренс, — но обдумай это: если мы не знаем, что происходит, то мы не можем предоставить готовое алиби, если это вовлечёт тебя в неприятности. — Отчасти это семейное, Ренс, — тихо сказала Дорея, не желая, чтобы он расстраивался из-за неё. Ей нравился Теренс: он не относился к ней, как к ребёнку, помогал ей с работой над заклинаниями и всегда сохранял улыбку на своём лице в общей комнате. Он не пытался быть претенциозным или превосходящим и несколько раз уже отгонял старших учеников, которые считали её фамилию хорошей причиной, чтобы нацелиться на неё, и не все из них были слизеринцами. Семья Блэк имела ужасную репутацию, и то, что она поступила на Слизерин, убедило большинство из тех, кто поступил не на Слизерин, что она просто была такой же злой, что и её тётя Белла, в то время как остальные, казалось, считали, что она так же сильно поддерживала магглов, как и Дамблдор, как раньше её отец. То, что она культивировала членов всех факультетов вне зависимости от крови или статуса, лишь ещё больше убедило вторых в своей правоте, и не имело значения, что она занималась этим по более корыстным причинам. — Ну, тогда больше ничего не говори, — сказал Теренс, а его лицо снова соскользнуло в его привычную лёгкую улыбку. — Просто помни, что мы твои друзья, хорошо? Кое о чём ты можешь нам рассказывать. — Спасибо, — честно сказала Дорея, улыбаясь ему в ответ, пока садилась и откидывала несколько выбившихся кудрей за ухо. — Мне нужно пойти предупредить Блейза, что наши дни уклонения от квиддича сочтены. Теренс засмеялся, поднимая её на ноги и качая своей головой. — Сделай это, Рея; увидимся позже! Рея вылетела из общей комнаты, всё ещё улыбаясь, пока спешила вверх по лестнице в большой зал, на завтрак. В то время как ей не особенно нравился квиддич, вероятно, будет не так уж и плохо быть там с Ренсом, который бы объяснял детали, и Зи, который бы предоставлял едкие комментарии. Её папа пытался заинтересовать её квиддичем в детстве и брал её на несколько профессиональных матчей, но Дорея просто не увлеклась этим спортом. По-видимому, этим она пошла в свою мать. Однако, пока она продиралась через переполненный вестибюль, ноги Дореи дрогнули, а её желудок сжался от страха. Выпрямив спину, она сделала усилие, чтобы не пойти быстрее, проходя через двери большого зала и направляясь к столу Слизерина, где её ожидали Ди и Зи. Дорея попыталась улыбнуться, но, судя по выражению их лиц, она потерпела крайнюю неудачу. Но почему, почему её лоб на мгновение так сильно загорелся тогда в вестибюле?* * *
Ко второй неделе октября Дорея пришла к нескольким, в основном, несвязанным выводам: Во-первых, она ненавидела Локхарта и его нарциссическую некомпетентность каждой клеточкой своего существования. Его уроки были источником бесконечного разочарования, так как он никогда не обучал заклинаниям, никогда на самом деле не объяснял полезные, фактические части своих книг, чтобы они смогли узнать о Существах и Тварях, упомянутых там, и, казалось, считал, что все они должны быть обрадованы возможностью провести час в его присутствии в любом случае. Как ни печально, но большинство девушек, казалось, были сражены им, и Дорея не могла понять, почему. Его волосы были слишком идеальны и неподвижны, чтобы быть естественными, его широкая сверкающая улыбка была тоскливо притворной, а его умение одеваться слишком безвкусным. Он напоминал ей о павлине: сплошной блеск и никакого содержания. Почему не могли её подруги увидеть это? Дафна могла, хотя её Ди была тише обычного в этом году. Дорея пыталась узнать, почему, но старшая девочка вообще отрицала, что что-то было не так, говоря, что у неё просто многое было на уме. Учитывая, что Ди исчезала в своей голове часами, а Трей краснела каждый раз, как видела Локхарта, единственным человеком, с которым она могла поговорить, был Зи! Во-вторых, хаффлпаффцы были либо культом, либо Семьёй, в которую члены принимались, доказав свою ценность. Не было другого объяснения тому, почему все барсуки в течение месяца узнали её кузена Энтони и его товарищей-первокурсников по именам, или то, что другой ученик в жёлтом с чёрным галстуке всегда находился в зоне слышимости, когда её кузен выхватывал её в коридорах поговорить и представлял её тем своим товарищам по факультету, с которыми он находился сегодня. До сих пор это были его однокурсники Габриэль Тейт, Мелвин Каттерик, Сатиндер Сингх, Даррел Тёрнер, Харука Эндо, Бенджамин МакЭвен, Труди Галстон, Тора Диннет и Мадлин Ормскирк, товарищи-второкурсники Дореи Джастин Финч-Флетли, Меган Джонс, Эрни Макмиллан, Оливер Риверс, Лили Мун, Ханна Аббот, Сьюзен Боунс и Вейн Хопкинс, третьекурсники Тэмсин Эпплби, Герберт Флит и Малком Прис, четверокурсник Седрик Диггори, пятикурсники Энтони Рикетт и Максин О’Флаэрти и шестикурсник Габриэль Трумэн. Сопоставлять имена с лицами стало серьёзным вызовом, но Дорея до сих пор не сорвалась, а барсуки казались всё более непринуждёнными и готовыми поддержать разговор с каждой встречей. Разговоры всё ещё были поверхностными, но у Дореи появилось ощущение, что она куда-то добиралась с каждым запомненным именем, со всеми случайными мелочами, которые она вытаскивала из воспоминаний по прошедшим чаепитиям по четвергам со своей пратётей, и с её собственным отказом верить, что хаффлпаффцы каким-то образом уступали ученикам других трёх факультетов. Определённо, Сьюзен и Ханна теперь выделяли время поговорить с ней после астрономии вечером по понедельникам. Она надеялась, что те разговоры продолжатся после сдачи её СОВ по астрономии, так как даже те зарождающиеся дружеские отношения не были достаточной причиной, чтобы откладывать дату, после которой ей больше не потребуется оставаться допоздна и мёрзнуть, наблюдая за звёздами. В-третьих, что несколько поколений змееустов основали сеть частных проходов по школе, которые начал создавать Салазар Слизерин, так как не было никакого другого объяснения немалого количества картин со змеями на них и проходов, которые те скрывали. У Дореи имелось ощущение, что множество проходов раньше были доступны всем до того, как змееусты «закрыли» их специально созданными картинами. Полуживые статуи, охранявшие сеть проходов в подземельях, явно были работой Слизерина, но картины появились много позже его времени. Проход, спрятанный за песочными часами Слизерина, нравился Дорее больше всего, так как он вёл в башню Основателя — недоступную другим образом — и вплоть до больничного крыла. Она также нашла планетарий, который в какой-то момент был заперт парселтангом, возможно, рассерженным в прошлом учителем астрономии, которого отстранили. Скорее всего, в течение многих лет в Хогвартсе преподавало и обучалось немало скрытых змееустов, которые постепенно изменили школу в соответствии со своими желаниями. Она не была уверена, насколько сложны будут те заклинания, просто что ей потребуется сперва немного поэкспериментировать. Теперь Дорея имела гораздо лучшее представление о том, как была организована школа, из-за того, что имела доступ в зоны, в которые не могли попасть другие. Папа знал, что было возможно сделать карту Хогвартса, так как утверждал, что уже делал это, так что ей действительно требовалось выклянчить требуемые чары из него или Римуса, чтобы она сама смогла сделать это. Она могла спросить в письме, но папа принадлежал к практичному типу и не был способен особенно хорошо объяснить заклинание письменно. Звонок ему по зеркалу сработает, но, в действительности, это не было чрезвычайной ситуацией. В-четвёртых, и это самое огорчительное, один из её товарищей-учеников был одержим Волдемортом. У Дореи не было никаких доказательств, кроме беспорядочного горения вокруг руны на её лбу, но для неё это было достаточным доказательством. Впрочем, она пока что не собиралась сеять панику, так как это принесло бы больше вреда, чем пользы. Вместо этого она пыталась понять, какой именно ученик был так неудачно поражён. Это явно не был кто-то из слизеринцев, так как она никогда не чувствовала и приступа боли в общей комнате, даже когда поднялась по-дурацки рано одним утром воскресенья и провела весь день, читая на диване, ближе всего расположенном со входом. Так же, это не был кто-то из воронов или барсуков на её курсе, так как она разделяла с ними уроки и не имела никаких проблем. Времена, когда она чаще всего сталкивалась с приступами, случались, когда Энтони ловил её между уроками, но это не был кто-то из его товарищей-хаффов с первого курса, потому что она без проблем пожала руки всем им. Однако Энтони Лео Блэк часто находился в компании первокурсников с Гриффиндора, потому как разделял с ними большинство занятий, так что Дорее казалось правдоподобным, что жертва была одним из младших львов. Однако подтвердить это будет трудной задачей, так как у неё не имелось никаких причин приближаться ни к кому из них. На данный момент Дорея работала над поиском оправданий быть приглашённой в общую комнату Гриффиндора, чтобы иметь возможность немного поэкспериментировать, но в большинство её планов придётся включить близнецов, а их сестра находилась среди подозреваемых. Невилл и Роджер могли помочь, если у неё появится достаточно хорошая причина, но она до сих пор таковую не придумала. Ей придётся сузить свой круг подозреваемых, затем проинформировать свою семью, чтобы можно было что-нибудь сделать. Пратётя Цедрелла теперь была очень хрупкой, но она была бабушкой Уизли, так что Дорее, по крайней мере, удастся вычеркнуть маленькую Джиневру из списка. Это раздражало больше всего. Ну, на самом деле, если быть честной, то, что она застряла в своём поиске одержимого, нервировало и расстраивало, но Дорея старалась не доходить до этого. Это, плюс проблема Локхарта, заставляло её тратить много времени на успокоение нервов в музыкальных комнатах и просить о дополнительном времени практики в дуэльном зале. Рик — Эйвери, наконец, решил, что она заработала право звать его по имени, — поднял бровь, но согласился, так как теперь учился на шестом курсе и ему, в любом случае, требовалось посещать меньше уроков. В результате, теперь у неё имелись боевые уроки посередине недели, а также по субботам, что утомляло, но помогало ей спать и не волноваться о том, что она не могла изменить. Блейзу удалось присоединиться к «школе меча», как он её звал, на летних каникулах, и он учился владеть покрытой пламенем рапирой или фламбергом у Кассандры Витт, тихой и напряжённой пятикурсницы, которой на данный момент было разрешено начать преподавать. Витт была признана компетентной лишь в мае, а до тех пор находилась на обучении недавно закончившего учёбу Говарда Яксли, но Блейз, казалось, наслаждался собой и явно был талантлив, несмотря на ворчание о требуемом уровне физической подготовки. Зи совсем не собирался расслабляться, ни в чём, но он и правда ворчал о том, что ему не нравилось. Обычно в юмористичной и саркастичной манере, что всегда облегчало атмосферу. По мере всё большего приближения Хэллоуина Дорея тихо надеялась, что в этом году дата пройдёт без каких-либо волнений, которые отметили пир в прошлом году, но она не обольщалась. Тридцать первое октября никогда не было хорошим днём для неё, учитывая, как это отметило смерть её матери, и она начала подозревать, что бестелесный Том Марволо Риддл был «неравнодушен» к Хэллоуину. Почему ещё он стал бы атаковать Поттеров в тот день, затем десять лет спустя запустил тролля в школу? Так как он каким-то образом снова попал в Хогвартс, несмотря на уверения Дамблдора, что Защита Замка делала тот самым безопасным местом в Британии, Дорея была скорее насторожена, чем обнадёжена. Учитывая, как ей везло, и ту палочку, что, по словам Олливандера, совпадала с её, казалось, что она была выбрана магией для героизма, несмотря на её врождённое отвращение к подобному. Однако Дорея не собиралась впадать в опрометчивость: глупцы бросались вперёд, но после этого они не поднимались вновь. Она будет осторожной, тщательной и определит ситуацию как можно точней, прежде чем предупредить семью и выбрать подходящий курс действий. В конце концов, это было по-слизерински, поступать так в подобной ситуации.